В настоящее время в научно-практической неврологии активно используются шкалы, основанные на результатах, сообщаемых пациентами (РСП, или Patients Reported Outcomes — PRO), в том числе шкалы для оценки уровня тревоги и депрессии, шкалы оценки когнитивных функций, опросники оценки качества жизни и многие другие. Результаты исследований с использованием таких «субъективных» шкал значительно зависят от психосоциальных особенностей популяции, речевых конструкций, особенностей перевода оригинальной версии опросника на другой язык и т.д. Шкалы создаются на определенном языке, и перед внедрением перевода таких шкал на другой язык проводится валидизация, которая включает сложный, но необходимый этапный процесс (прямой перевод, работа двуязычной группы, обратный перевод, повторное тестирование, расчет стандартизованных популяционных показателей и т.д.), призванный доказать, что при переводе на другой язык «субъективный» характер оценки отражает то, что было заложено в оригинальном варианте, созданном на языке оригинала. Только после этого перевод оригинальной «субъективной» шкалы на другой язык может быть рекомендован для использования в клинических и научно-практических исследованиях. Опубликован опыт таких исследований по валидизации переводов на другой язык «субъктивных» шкал оценки качества жизни, связанных со здоровьем [1—3], оценки когнитивных функций, в том числе используемых при рассеянном склерозе (РС) [4—7] и т.д.
В то же время основой для оценки состояния пациента остается оценка неврологического статуса, которая проводится с использованием традиционных методов осмотра с применением молоточка, иголки, камертона (все реже), т.е. специальных неврологических проб и шкал. Для каждого состояния, патологического процесса или заболевания используют шкалы объективной оценки неврологического статуса. Например, шкалу Глазго при коме, шкалу Бартел или шкалу инсульта национальных институтов здоровья (NIHSS), модифицированную шкалу Рэнкина или шкалу Ривермид при инсульте, унифицированную шкалу оценки болезни Паркинсона международного общества расстройств движений (UPDRS). Вышеперечисленные шкалы объективно оценивают тяжесть неврологических симптомов. Удивительно валидизировать перевод этих шкал на другие языки, так как результаты оценки объективных неврологических нарушений не зависят от того, на каком языке описываются неврологические симптомы, синдромы или комплексные нарушения.
Комплексные шкалы также отражают объективные симптомы, а не «субъективное» их описание со стороны пациента, которое зависит от психоэмоциальных условий и особенностей языка, лингвистической интерпретации. При РС такой объективной шкалой является расширенная шкала инвалидизации — EDSS (Expanded Disability Status Scale, или шкала Куртцке), которая была предложена американским неврологом Джоном Куртцке (J. Kurtzke) [8] в 1983 г. для систематизации клинических данных в клинических исследованиях методов лечения РС. С тех пор эта шкала активно используется не только в клинических исследованиях, но и в научно-практических публикациях и в клинической неврологии для оценки тяжести многоочагового поражения нервной системы при РС. Шкала EDSS вошла в Приказ Минздрава России от 10.05.17 №203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» (зарегистрировано в Минюсте России 17.05.17 №46740) для оценки качества оказания помощи при РС.
Шкала Куртцке состоит из шкал функциональных систем (FS — Functional system scale), которые оценивают выраженность неврологических нарушений по системам (подшкалам). Подшкалы FS объединяют симптомы, связанные с поражением при РС: 1) пирамидного тракта (парезы), 2) проводников мозжечка (нарушение координации движений и походки), 3) проводниковых систем ствола мозга (нарушение функции черепных нервов), 4) чувствительных проводников (поверхностной и глубокой чувствительности), 5) зрения, 6) систем, регулирующих работу тазовых органов (дизурия и нарушение дефекации), а также 7) когнитивные нарушения (снижение интеллекта) и 8) другие нарушения. Все подшкалы, кроме последней, градуируются от 0 (норма) до 5 (максимальное повреждение). Непосредственно EDSS оценивает степень инвалидности в зависимости от способности больного передвигаться и от тяжести поражения нервной системы по шкалам FS. Это 11-балльная шкала (0=норма, 10=смерть от РС), измеряющая общее ограничение активности. Эта оценка, что логично, никак не зависит от того, в каких речевых конструкциях она описывается, а отражает только квалификацию невролога, объективно оценивающего состояние пациента.
В январе 2023 г. в журнале «Медицинские технологии. Оценка и выбор» появляется статья группы молодых неврологов из нескольких городов России, которые перевели на русский язык шкалу EDSS и провели ее «валидизацию» [9]. Авторы поставили целью исследования оценить валидность и воспроизводимость русскоязычной версии шкалы EDSS (расширенной шкалы статуса инвалидизации — РШСИ) на 60 пациентах. Одними и теми же молодыми докторами неврологический статус оценивался с помощью EDSS и его перевода РШСИ, по 30 человек в каждой группе. Оценивалось время, которое неврологи тратили на заполнение каждой формы. Авторы сообщили о высокой внутренней согласованности результатов и одинаковом времени заполнения. Следует отметить, что это является закономерным, учитывая, что исследовались объективные неврологические нарушения, наличие которых не зависело от их описания на разных языках. Ведь переводы на русский язык описаний симптомов Бабинского или Ласега с французского языка, включающие последовательности речевых конструкций, мы используем повседневно, и никто пока их не «валидизировал». Как никто не «валидизировал» на русском языке шкалу Бартел или Глазго, надеемся, и не будет «валидизировать». И никто в мире пока не «валидизировал» переводы на другие языки шкалы EDSS.
Нет необходимости «валидизировать» описание объективных неврологических симптомов и шкал на другом языке, сравнивая их с оригинальным текстом. Необходимость внедрения русскоязычных терминов и валидизация «субъективных» шкал на русском языке должна проходить разумно, без «псевдонаучности», от чего надо предостерегать наших молодых неврологов.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
