Введение

В современном мире рак относится к важнейшей проблеме человечества, имеющей наиболее высокое клиническое, социальное и экономическое значение. В связи с этим рак и другие неинфекционные заболевания признаны в качестве фактора, угрожающего глобальному развитию общества [1]. Данные последних лет свидетельствуют о том, что общий риск развития рака в возрасте 0—74 лет составляет 20,2% (22,4% у мужчин и 18,2% у женщин соответственно). Только в 2018 г. в мире было диагностировано в общей сложности 18 млн новых случаев злокачественных новообразований (ЗН), наиболее частыми из которых являются рак легких (2,09 млн), молочной железы (2,09 млн), предстательной железы (1,28 млн) [2]. Помимо этого, во всем мире отмечается крайне высокая распространенность онкологических заболеваний различных отделов желудочно-кишечного тракта, в частности рака желудка и колоректального рака [3]. В резолюции Всемирной ассамблеи здравоохранения по раку заявлено, что борьба с онкологической патологией по всем направлениям является глобальной проблемой здравоохранения, и содержится призыв ко всем главам государств реализовывать планы по сокращению смертности от рака. Одним из направлений в этой борьбе выступает химиопрофилактика (ХиП), направленная как на предупреждение возникновения ЗН, так и на профилактику его рецидива.

Перед медицинской наукой стоит задача по поиску, разработке и внедрению средств ХиП, которые могут достаточно длительно применяться у практически здоровых и лиц, имеющих факторы риска ЗН. Для успешного использования средств ХиП рака они должны удовлетворять нескольким условиям: быть достаточно дешевыми, нетоксичными и обладать низким числом побочных эффектов. При этом оценка эффективности того или иного препарата чрезвычайно затруднена из-за сложности сбора доказательств достижения поставленной цели, что обусловлено необходимостью многолетнего наблюдения за большим числом пациентов и строгой подборкой групп обследуемых лиц.

В настоящее время существует достаточно много высокоэффективных стратегий профилактики и лечения рака. Однако они часто носят весьма специфичный характер (в частности, вакцинация против вируса папилломы человека (ВПЧ) и вируса гепатита B для профилактики рака шейки матки и печени или ингибиторы тирозинкиназы при раке с таргетируемыми мутациями) [1]. В связи с этим внимание исследователей в плане универсальной профилактики рака направлено на применение препаратов с широким спектром действия. Так, в качестве средств ХиП рака предлагается использовать ряд гормональных препаратов (мелатонин (МТ), антиэстрогены, антиандрогены), сахароснижающие средства (метформин), аспирин, нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП), статины, витамины (витамин A, ретиноиды, витамины D, C, E, фолиевая кислота, мультивитаминные/мультиминеральные комплексы), полифенолы растительного происхождения (каротиноиды, катехины, флавоноиды); химические элементы (кальций, селен), вакцины (вакцины против вируса гепатита B, ВПЧ) [4]. В связи с этим представляется актуальным дальнейшее исследование роли химических агентов в канцеропревенции, что тем более необходимо при решении вопроса об оптимальном выборе такого препарата.

Мелатонин и канцеропревенция

Многочисленные исследования свидетельствуют о значительном снижении выработки МТ в организме при различных ЗН [5]. Противоопухолевый эффект МТ связан с его антипролиферативным, антиоксидантным и иммуномодулирующим действием. Так, в исследовании типа «случай—контроль» показано, что женщины с уровнем сывороточного МТ 39,5 пг/мл и ниже имели значительно более высокий риск заболеваемости раком молочной железы по сравнению с лицами с уровнями МТ более 39,5 пг/мл (отношение шансов (ОШ) 14,24; 95% доверительный интервал (ДИ) 4,32—46,90) [5]. Тем не менее несколько проведенных сравнительных исследований, посвященных изучению зависимости риска развития рака молочной железы от уровня МТ в моче, продемонстрировали противоречивые результаты [6].

Когортное исследование L. Sigurdardottir и соавт. [7] показало, что у пациентов концентрация МТ в моче ниже средних значений ассоциируется с 4-кратным повышением риска рака предстательной железы, по сравнению с пациентами с содержанием МТ в моче выше среднего уровня (отношение рисков заболеваемости (HR) 4,04; 95% ДИ 1,26—12,98). В исследовании «случай—контроль» получены данные, что у пациентов с высоким уровнем метаболитов МТ рак предстательной железы встречался значительно реже (суммарный относительный риск (ОР) 0,59; 95% ДИ 0,35—0,99), а запущенные формы этой формы рака — еще реже (суммарный ОР 0,49; 95% ДИ 0,26—0,89) [8]. В ретроспективном исследовании было отмечено, что сывороточный уровень МТ у женщин с раком яичников значительно ниже по сравнению с группой контроля (p<0,0001) [9], хотя в ранее проведенном исследовании не выявили взаимосвязи между риском развития рака яичников и уровнем МТ [10]. По данным метаанализа [11], включение МТ в терапию пациентов с различными ЗН (солидные опухоли) увеличивает выживаемость в 2 раза (ОР 2,07; 95% ДИ 1,55—2,76; p<0,00001). Достижение ремиссии ЗН у лиц, получающих МТ, наблюдалось чаще более чем в 2 раза по сравнению с группой контроля (ОР 2,25; 95% ДИ 1,86—2,71; p<0,00001). Было доказано, что МТ может эффективно снижать частоту нейротоксичности (ОР 0,30; 95% ДИ 0,19—0,45; p<0,00001), тромбоцитопении (ОР 0,23; 95% ДИ 0,16—0,33; p<0,00001) и астении (ОР 0,43; 95% ДИ 0,38—0,49; p<0,00001) [11], а также кардиотоксичности (p<0,05) и стоматитов (p<0,05) у пациентов, получающих химиотерапию [12].

Метформин и канцеропревенция

В метаанализе 12 когортных исследований продемонстрировано увеличение риска развития ЗН у лиц, страдающих сахарным диабетом (СД) (ОР 1,1; 95% ДИ 1,04—1,17), как для мужчин (ОР 1,14; 95% ДИ 1,06—1,23), так и для женщин (ОР 1,18; 95% ДИ 1,08—1,28) [13]. Ассоциация СД с раком получена для опухолей разных локализаций: с колоректальным раком для мужчин (ОР 1,25; 95% ДИ 1,14—1,19) и женщин (ОР 1,34; 95% ДИ 1,22—1,47) [14]; с раком молочной железы у женщин (ОР 1,27; 95% ДИ 1,16—1,39) [15]. Другой метаанализ подтвердил увеличение риска развития рака молочной железы как у женщин (ОР 1,24; 95% ДИ 1,15—1,35), так и у мужчин (ОР 1,4; 95% ДИ 1,10—1,79) с СД [16]. Получены доказательства ассоциации СД с раком поджелудочной железы, раком желудка, раком почки, раком предстательной железы [17]. Ассоциация между СД и раком находит объяснение в гиперинсулинемии, стимулирующей клеточную пролиферацию, повышающей активность различных факторов роста и их рецепторов.

В настоящее время рассматривается роль метформина в канцеропревенции у пациентов, страдающих СД, и в увеличении выживаемости больных раком. Основные механизмы противоопухолевого действия метформина основаны на снижении уровня инсулина в организме и активации печеночной киназы В1 — продукта генов-онкосупрессоров. В метаанализе обсервационных исследований, затрагивающих более чем 5-летний период, отмечено, что у пациентов с СД, получающих терапию метформином, общий риск заболеваемости раком снижается на ¹/₃. Приводятся данные, что в группе пациентов, принимающих метформин, по сравнению с другими антидиабетическими препаратами, наблюдается снижение риска заболеваемости колоректальным раком (ОР 0,68; 95% ДИ 0,53—0,88), гепатоцеллюлярной карциномой (ГЦК) (ОР 0,2; 95% ДИ 0,07—0,59), раком легких (ОР 0,67; 95% ДИ 0,53—0,88) [18]. Еще в одном метаанализе приводятся данные о снижении на 62—70% вероятности развития рака печени у пациентов с СД, принимающих метформин [19]. С другой стороны, недавно опубликованный систематический обзор 14 рандомизированных клинических исследований не подтвердил снижения заболеваемости раком у пациентов с СД 2-го типа на фоне приема метформина [20]. При этом основным недостатком указанной работы был слишком короткий период наблюдения (менее 5 лет).

Нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП) и канцеропревенция

Считается, что противоопухолевая активность НПВП связана с их способностью оказывать антипролиферативное и проапоптозное действие на клетки, не связанные с уровнем экспрессии циклооксигеназы (ЦОГ). Результаты исследований показали, что длительный прием аспирина/НПВП сопровождается значительным снижением заболеваемости раком желудка (ОШ 0,3; 95% ДИ 0,1—0,6) [21]. Кроме того, было выявлено снижение риска колоректального рака на 27% у пациентов, получающих низкие дозы аспирина (ОШ 0,73; 95% ДИ 0,54—0,99). У пациентов, длительно принимающих неаспириновые НПВП, также установлено уменьшение риска возникновения колоректального рака, особенно у тех, кому назначались селективные ингибиторы ЦОГ-2 (ОР 0,57; 95% ДИ 0,44—0,74) [22]. В другом проспективном исследовании продемонстрировано, что у женщин, имеющих сестер, страдающих раком молочной железы в пременопаузальном периоде, прием любого НПВП снижает риск заболеваемости раком (HR 0,66; 95% ДИ 0,50—0,87), еще более выраженное снижение риска заболеваемости наблюдается при приеме аспирина (HR 0,57; 95% ДИ 0,33—0,98) [23]. По данным ее одного исследования, прием НПВП (кроме аспирина) снижает риск развития рака молочной железы на 24% (ОР 0,76; 95% ДИ 0,64—0,89) [24]. Однако терапия НПВП не снижает риск возникновения тройного негативного рака молочной железы [25]. Также обнаружена отрицательная взаимосвязь между приемом НПВП и риском развития рака предстательной железы (ОШ 0,77; 95% ДИ 0,61—0,98); для ингибиторов ЦОГ-2 риск манифестации рака предстательной железы был еще ниже (ОШ 0,48; 95% ДИ 0,28—0,79). Существенное уменьшение риска возникновения рака простаты выявлено для пациентов с простатитом, принимающих неаспириновые НПВП (ОШ 0,21; 95% ДИ 0,07—0,59), и при агрессивных формах рака простаты (ОШ 0,49; 95% ДИ 0,27—0,89). В том же исследовании показано, что прием аспирина не влияет на развитие рака простаты [26]. Тем не менее были получены сведения, подвергающие сомнению снижение заболеваемости раком простаты на фоне лечения НПВП [27].

Получены данные, что низкие дозы аспирина (<100 мг) способны снизить риск развития рака яичников (ОШ 0,66; 95% ДИ 0,53—0,83), тогда как для неаспириновых НПВП максимальное снижение риска регистрировалось при получении высоких доз препаратов (ОШ 0,76; 95% ДИ 0,64—0,91) [28]. Многолетнее наблюдение за пациентами, получающими лечение аспирином на протяжении 6 лет, показало значительное снижение 20-летнего риска возникновения рака толстой кишки (HR 0,76; 95% ДИ 0,60—0,96; p=0,02) и смертности от этого заболевания (HR 0,65; 95% ДИ 0,48—0,88; p=0,005). Тем не менее достоверного снижения риска развития рака прямой кишки получено не было. Также сообщалось, что повышение дозы аспирина более 75 мг/сут в или увеличение длительности его приема более 5 лет не сопровождалось дальнейшим снижением заболеваемости раком толстой кишки и смертности от этого заболевания [19]. Отношение «доза—ответ» установлено между продолжительностью применения НПВП и риском почечно-клеточного рака. Для лиц, принимающих НПВП менее 4 лет, риск возникновения рака почки снижался (ОР 0,81; 95% ДИ 0,59—1,11), а в промежутке от 4 до 10 лет — повышался (ОР 1,36; 95% ДИ 0,98—1,89). Еще большее увеличение риска появления рака почки определялось у пациентов, получающих лечение НПВП более 10 лет (ОР 2,92; 95% ДИ 1,71—5,01; p<0,001) [29]. В другом метаанализе также описано, что НПВП могут повысить риск развития рака почки. Так, при приеме ацетаминофена суммарный ОР составил 1,28 (95% ДИ 1,15—1,44); при длительном лечении неаспириновыми НПВП суммарный ОР достиг 1,25 (95% ДИ 1,06—1,46). Существенного увеличение риска развития рака почки у лиц, принимающих аспирин, не наблюдалось (суммарный ОР 1,10; 95% ДИ 0,95—1,28) [30]. Предположительно, увеличение риска манифестации рака почки у лиц, принимающих НПВП, связано с повышением заболеваемости лекарственными поражениями почек. Показано увеличение вероятности риска развития рака эндометрия I типа у пациентов, принимающих НПВП. При этом у пациентов с раком эндометрия II типа такой зависимости не обнаружено [31]. Имеются противоречивые данные о взаимосвязи меланомы с НПВП [32].

Витамины, каротиноиды и полифенолы растительного происхождения и риск рака

Высокое содержание ретинола и каротиноидов в пище ассоциируется со снижением риска плоскоклеточного рака кожи. Так, снижение суммарного ОР плоскоклеточного рака кожи при дополнительном употреблении 10—20 мг ретиноидов в сутки составляет 0,88 (95% ДИ 0,79—0,97; p=0,001), для бета-криптоксантина — 0,86 (95% ДИ 0,76—0,96; p=0,001), для ликопена — 0,87 (95% ДИ 0,78—0,96; p<0,001), для лютеина и зеаксантина — 0,89 (95% ДИ 0,81—0,99; p=0,02) [33]. В метаанализе когортных исследований показана отрицательная взаимосвязь потребления ликопена и α-каротина с развитием рака предстательной железы: ОР 0,86; 95% ДИ 0,75—0,98 для α-каротина и ОР 0,87; 95% ДИ 0,76—0,99 для ликопена [34].

Недавно проведенный метаанализ, включающий данные 62 619 пациентов, не показал достоверного снижения частоты развития рака в группах, дополнительно принимающих витамин C [35]. Эпидемиологические исследования свидетельствуют об отсутствии способности витамина D снижать заболеваемость раком [36]. Роль витаминов A, B, C, E и мультивитаминных комплексов в профилактике рака молочной железы требует дальнейшего изучения, поскольку результаты проведенных исследований носят противоречивый характер.

В двух крупных исследованиях, охвативших 27 658 пациентов, сообщается о снижении заболеваемости раком у мужчин, принимающих поливитамины в течение более 10 лет (суммарный ОР 0,93; 95% ДИ 0,87—0,99). Тем не менее у женщин положительный эффект от приема поливитаминов не установлен [37]. Метаанализ многочисленных сравнительных исследований с включением 324 653 пациентов не выявил влияния витаминов A, C, D, фолиевой кислоты, селена и кальция на профилактику возникновения раковых заболеваний. С другой стороны, β-каротин увеличивал вероятность развития рака легких у курильщиков и лиц, работающих с асбестом [38].

В мультицентровом исследовании типа «случай—контроль» получены данные, что количество потребляемых флавоноидов, флавонов (ОШ 0,51—0,60) и флавонолов (ОШ 0,32—0,60) обратно пропорционально заболеваемости раком полости рта и гортани (для флавоноидов ОШ 0,56—0,60, для флавонов — 0,51—0,60, для флавонолов — 0,32—0,60). Употребление полифенолов растительного происхождения также снижает риск возникновения колоректального рака (для антоцианидов ОШ 0,67, для флавонолов — 0,51—0,60, для флавонов — 0,78, для изофлавонов — 0,76). Потребление флавонов (ОШ 0,63) и изофлавонов (ОШ 0,51) имело обратную связь с раком яичников, а флавонолов (ОШ 0,69) и флавонов (ОШ 0,68) — с раком почки. Прием антоцианидов, особенно, высокой степени полимеризации, обратно пропорционален риску колоректального рака (ОР 0,69) [39]. У мужчин с более высоким потреблением кверцетина регистрировался более низкий уровень заболеваемости раком легких (p=0,001), а у мужчин с более высоким потреблением мирицетина наблюдалось снижение развития рака простаты (p=0,002) [40].

В когортном исследовании с участием курящих мужчин (50—69 лет) установлено, что потребление флавоноидов снижает риск возникновения рака поджелудочной железы (ОР 0,36; 95% ДИ 0,17—0,78; p=0,009) [41]. В крупном эпидемиологическом когортном исследовании показано, что потребление флавонолов обратно пропорционально заболеваемости печеночно-клеточным раком (ОШ 0,62; 95% ДИ 0,33—0,99) [42]. Метаанализ ряда когортных исследований выявил обратную взаимосвязь между потреблением флавонолов и раком молочной железы (ОШ 0,88; 95% ДИ 0,80—0,98), флавонов и раком молочной железы (ОШ 0,83; 95% ДИ 0,76—0,91) [43]; потреблением изофлавонов и раком молочной железы (ОШ 0,68; 95% ДИ 0,52—0,89) [44]. В метаанализе приводятся данные об отрицательной взаимосвязи между потреблением флавоноидов и раком легкого (ОР 0,76; 95% ДИ 0,63—0,92) [45].

Диетические факторы и канцеропревенция

Фрукты и овощи являются продуктами питания, обладающими онкопротекцией, соя и рыба также продемонстрировали защитную роль в качестве профилактики от некоторых видов ЗН. Ежесуточное добавление селена к пище ассоциируется со снижением заболеваемости раком (суммарное ОШ 0,69; 95% ДИ 0,53—0,91) и смертности от него (ОШ 0,55; 95% ДИ 0,36—0,83). При этом у мужчин, получающих селен, риск возникновения злокачественной опухоли был более низким (ОШ 0,66; 95% ДИ 0,42—1,05), чем у женщин (ОШ 0,9; 95% ДИ 0,45—1,77) [46]. Представленные в метаанализе данные имеют определенные ограничения из-за невысокого качества и неоднородности анализируемых исследований. Показано, что относительно более высокие уровни потребления кальция с пищей ассоциируются со снижением летальности от всех причин (ОР 0,72; 95% ДИ 0,53—0,98; p=0,002) и смертности от колоректального рака (ОР 0,59; 95% ДИ 0,33—1,05; p=0,01) [47]. По данным эпидемиологического исследования, в популяции с более высоким потреблением цинка определяются достоверно (p<0,05) более низкие показатели раком пищевода [48]. Сывороточные концентрации марганца и молибдена были значительно выше у пациентов с раком молочной железы, чем в контрольной группе. Сывороточные концентрации меди были достоверно выше в группе пациентов с раком молочной железы IV стадии. При этом концентрация селена оказалась достоверно (p<0,05) ниже [49].

Антиэстрогены, антиандрогены

Женщины с доброкачественными поражениями молочной железы высокого риска, такими как атипичная протоковая гиперплазия, атипичная лобулярная гиперплазия и лобулярная карцинома in situ, имеют в 4—10 раз повышенный риск рака молочной железы по сравнению со здоровыми. У этой категории больных обнаруживается высокая экспрессия рецептора эстрогена (ER) в ткани молочной железы. Именно поэтому в качестве средств профилактики рака молочной железы нашли применение антиэстрогенные препараты, позволяющие снизить риск развития рака на 41—79%. Недостатком этой группы препаратов является повышение вероятности развития рака эндометрия и тромбоэмболий, что зависит от возраста женщин и преморбидного фона. Так, в недавно проведенном рандомизированном клиническом исследовании у женщин 35—70 лет при лечении тамоксифеном в дозе 20 мг/сут в течение 5 лет риск развития рака молочной железы снижался на 30% в течение 10 лет (HR 0,72; 95% ДИ 0,59—0,88; p=0,001), а через 10 лет было отмечено еще большее снижение (HR 0,69; 95% ДИ 0,53—0,91; p=0,009). Наибольшее уменьшение риска наблюдалось при инвазивном эстроген-рецептор-положительном раке молочной железы (HR 0,66; 95% ДИ 0,54—0,81; p<0,0001) и протоковой карциноме in situ (HR 0,65; 95% ДИ 0,43—1,00; p=0,05) [50]. Среди женщин высокого риска в пременопаузе тамоксифен является единственной одобренной FDA профилактической терапией рака молочной железы, при этом риск развития рака матки и тромбоэмболии в этой популяции низок. Профилактика рака тамоксифеном может быть рекомендована женщинам возрасте старше 50 лет с нормальным эндометрием. При этом гинекологические осмотры должны проводиться ежегодно. Показано, что назначение антиандрогенов (дутастерид) позволяет снизить риск развития рака предстательной железы на 22,8% у пациентов с доброкачественной гиперплазией предстательной железы (95% ДИ 15,2—29,8; p<0,001) [51]. При использовании финастерида риск развития рака простаты снижался на 24,8% в течение 7 лет наблюдения за мужчинами с повышенным риском (95% ДИ 18,6—30,6; р<0,001) [52].

Пробиотики

В последние годы многочисленные данные указывают на центральную роль комменсальных бактерий, колонизирующих поверхности тела, как ключевых детерминант здоровья или патологических состояний, в том числе рака. Сбалансированный состав микрофлоры кишечника может быть легко нарушен, и любые изменения, вызванные диетой, стрессом, ожирением, заболеваниями пищеварительной системы или лекарственными препаратами, могут привести к провоспалительным иммунным реакциям и инициации патологических процессов, в том числе онкологических. В связи с этим поддержание гомеостаза кишечной микрофлоры чрезвычайно важно для здоровья человека [53]. Было обнаружено, что пробиотики снижают абсорбцию вредных мутагенов, способствующих канцерогенезу толстой кишки, и уменьшают количество β-глюкуронидаза-экспрессирующих бактерий, которые превращают доканцерогены в активные канцерогены [54]. Полагают, что пробиотики могут предупреждать развитие колоректального рака за счет усиления иммунного ответа хозяина, изменения метаболической активности кишечной микрофлоры, связывания и деградации канцерогенов, производства антимутагенных соединений и изменений физико-химических условий в толстой кишке. В связи с тем, что йогурты являются источником пробиотических бактерий, их регулярное употребление может быть важным для профилактики разных видов заболеваний, в том числе «болезней цивилизации» и рака [53]. В недавно проведенном когортном исследовании с 12-летним наблюдением у 241 добровольца было установлено, что высокое потребление йогурта (Streptococcus thermophilus и Lactobacillus delbrueckii) значительно связано со снижением риска развития рака толстой кишки (HR 0,65; 95% ДИ 0,48—0,89) [55]. В работе Y. Aso и соавт. [56] было продемонстрирована роль пробиотиков в профилактике рецидива поверхностного рака мочевого пузыря (p<0,01). Длительное наблюдение, продолжающее в среднем 8,6 года, которое включало 627 988 мужчин и 817 862 женщин, выявило 18 822 случаев рака легких. Проведенный авторами анализ продемонстрировал, что высокое потребление йогурта с самым высоким квинтилем потребления клетчатки более чем на 30% снижал риск развития рака легких, по сравнению с группой лиц, имеющих в диете только наименьший квинтиль клетчатки (HR 0,67; 95% ДИ 0,61—0,73) [57].

Вакцины и канцеропревенция

Хроническое воспаление, вызванное персистирующей инфекцией, которое часто ассоциируется с раком, наблюдается при 4 инфекциях: HBV-инфекции, вызывающей рак печени; инфицировании ВПЧ, ассоциирующейся с развитием рака шейки матки; инфицировании вирусом Эпштейна—Барр, вызывающим рак носоглотки и другие виды рака; Helicobacter pylori-инфекции, приводящей к развитию рака желудка. Для первых двух заболеваний разработаны вакцины, которые предотвращают развитие постоянной инфекции и последующий рак. Показано, что проведение вакцинации у новорожденных против вируса гепатита B позволяет снизить уровень смертности от первичного рака печени на 84% (HR 0,16; 95% ДИ 0,03—0,77) в группе пациентов до 30-летнего возраста [58]. Уровень заболеваемости ГЦК у невакцинированных детей старше 10 лет составил 0,88 на 1 млн по сравнению с 0,07 на 1 млн у вакцинированных детей. Откорректированный относительный риск ГЦК для вакцинированной когорты составил 0,31 по сравнению с невакцинированной когортой детей в возрасте от 6 до 19 лет. Развитие ГЦК, несмотря на вакцинацию, было связано с неполной вакцинацией против гепатита В (ОШ 29,5) и отсутствием иммунитета против гепатита В [59].

Применение бивалентной и четырехвалентной вакцины против ВПЧ предотвращает более чем 93% предраковых изменений слизистой оболочки шейки матки. Применение четырехвалентной вакцины против ВПЧ профилактирует развитие предраковых изменений вульвы и влагалища во всех случаях и предраковых изменений слизистой оболочки ануса в 75% случаев. Также профилактика четырехвалентной вакциной против ВПЧ способна предотвратить возникновение аногенитальных папиллом и предраковых заболеваний вакцинного типа у 89% мужчин и 99% женщин [60].

В настоящее время на этапе разработки находятся вакцины против вируса Эпштейна—Барр, ассоциирующегося с развитием рака носоглотки и рядом других форм рака, и вакцины против бактерии Helicobacter pylori, являющейся онкогеном 1-го порядка в отношении возникновения рака желудка [4].

Заключение

В настоящее время полагают, что МТ может быть отнесен к универсальным средствам профилактики рака. Метформин снижает вероятность возникновения злокачественных опухолей у больных с СД при лечении более 5 лет. Употребление селена, НПВП и кальция ассоциируется со снижением риска некоторых форм рака. Антиэстрогены и антиандрогены уменьшают вероятность развития рака половых органов у женщин и мужчин из групп риска; а каротиноиды обладают протективными свойствами в отношении манифестации плоскоклеточного рака кожи. Вакцина против вируса гепатита B предупреждает развитие гепатоцеллюлярного рака, связанного с HBV-инфекцией, а вакцина против ВПЧ уменьшает вероятность возникновения рака шейки матки. Исследования по роли ХиП рака активно продолжаются. Перспективным направлением химиопрофилактики рака является создание вакцин против H. pylori и вируса Эпштейна—Барр, а также поиск, разработка и внедрение эффективных, сравнительно дешевых, безопасных при длительном многолетнем использовании универсальных средств ХиП рака.

Участие авторов: концепция исследования — А.А. Свистунов, М.А. Осадчук; написание текста — А.А. Свистунов, М.А. Осадчук; редактирование — А.М. Осадчук, И.Д. Лоранская, Е.Д. Миронова.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflict of interest.