Алкогольная зависимость в настоящее время остается сложной социально значимой проблемой, что определяет необходимость дальнейшего изучения механизмов формирования и течения этого заболевания с целью разработки более эффективных диагностических, терапевтических и реабилитационных программ [1, 2].

Алкогольная зависимость характеризуется ассоциативным поведением, связанным с поиском алкогольных напитков, которое становится все более и более рефлексивным при длительном повторном употреблении [2, 3]. Со временем привычное поведение, управляемое полуавтоматическим стимулом (алкоголем), хуже поддается когнитивному вмешательству [3, 4]. В современной наркологии алкогольная зависимость описывается как расстройство, состоящее из двух основных компонентов: постоянная тяга к алкоголю, часто сопровождающаяся желанием облегчить дистресс-влечения; неспособность прекратить употребление алкоголя [3]. Согласно данным нейрофизиологических исследований эти два компонента соответствуют усиленному вовлечению регионов, которые опосредуют активацию «восходящих» (или управляемых стимулами) нейросетей, и уменьшенному вовлечению регионов, которые опосредуют когнитивный контроль (ингибиторный контроль). Считается, что дисбаланс в этих системах (регионах) способствует принятию неадекватных решений в отношении употребления алкоголя и развитию рецидива [5]. Ингибиторный контроль относится к внутреннему представлению, поддержанию и обновлению контекстной информации в целях осуществления контроля над мыслями, поведением и действиями. Ингибиторный контроль является одной из составляющих управляющих функций, которые направляют поведение к конкретной цели или от нее, оптимизируя адаптивное принятие решений путем постановки задач и подавления привычных действий [3, 6]. Нарушение ингибиторного контроля может выступать как детерминант и как следствие аддиктивного поведения. Тем не менее ряд исследователей отмечают, что у некоторых лиц с алкогольной зависимостью могут отсутствовать признаки нарушения ингибиторного контроля [7].

Предыдущие исследования с применением методов нейровизуализации показали, что под воздействием алкоголя снижается активация передней поясной коры; установлено, что основными регионами, участвующими в реализации ингибиторного контроля являются дорсолатеральная префронтальная кора, боковая орбитофронтальная кора, передняя поясная извилина/парацингулятная кора, пре-моторная область, теменная кора (верхние и нижние доли), дорсальное полосатое тело и таламус [3, 8, 9]. Функциональная целостность этих областей имеет решающее значение для людей, страдающих алкогольной зависимостью. Не менее важными для самоконтроля в контексте интероцептивных или внешних сигналов, запускающих тягу к алкоголю, являются связи между этими нейросетями, а также с лимбическими и другими мотивационными цепями (вероятно, включающими вентральное полосатое тело, миндалину и гиппокамп), регулирующими целенаправленное поведение [8].

В этом исследовании оценивался уровень нарушений ингибиторного контроля у пациентов с алкогольной зависимостью. Основной целью было определить различия в функционировании головного мозга, если таковые имеются, у пациентов с разной степенью нарушения ингибиторного контроля, что в дальнейшем может послужить мишенями для будущих терапевтических подходов.

Материал и методы

Исследование было выполнено на базе клиники НИИ психического здоровья (отделение аддиктивных состояний) Томского национального исследовательского медицинского цента (НИМЦ) Российской академии наук, согласно протоколу, утвержденному локальным этическим комитетом при НИИ психического здоровья Томского НИМЦ (протокол №114 от 22 октября 2018 г.). Все обследуемые лица дали письменное информированное согласие на участие в исследовании и обработку данных.

Обследованы 75 пациентов (48 мужчин и 27 женщин) в возрасте 25—60 лет, поступивших на лечение в клинику НИИ психического здоровья с установленным диагнозом «Психические и поведенческие расстройства в результате употребления алкоголя» (синдром зависимости, рубрика F10.2 по МКБ-10). Давность алкогольной зависимости у пациентов составила в среднем 11 (5; 20) лет. Формирование выборки и клиническую оценку состояния пациентов осуществляли с применением «Карты стандартизованного описания обследуемого», которая включала идентифицирующие пациента данные, анамнез жизни, наркологический анамнез, неврологический и соматический статусы.

Критерии включения: установленный диагноз алкогольной зависимости по МКБ-10, добровольное согласие на участие в исследовании, возраст 25—60 лет.

Критерии невключения: наличие хронических соматических расстройств в стадии обострения, эпилепсии, выраженных органических поражений головного мозга (киста, энцефалопатия и др.), черепно-мозговых травм любой степени тяжести в анамнезе, коморбидных психических расстройств (аффективные расстройства, умственная отсталость, шизофрения и др.), отказ от участия в исследовании.

Исследование пациентов проводилось на 3—5-й день поступления в стационар после детоксикации, которая включала плазмозамещающие солевые растворы и витамины группы B. Для оценки уровня ингибиторного контроля использовался компьютеризированный тест Go/No-go [10, 11]. Пациенты должны были нажимать на кнопку при появлении на экране компьютера сигнала зеленого цвета (сигнал Go) и не нажимать на кнопку при появлении сигнала красного цвета (сигнал No-go). Сигналы предъявлялись в случайном порядке. Время предъявления сигнала составляло 500 мс, интервал между сигналами — 800 мс.

Регистрация ЭЭГ проводилась на 16-канальном энцефалографе «Неврополиграф» (ООО «Неврокор», Россия, Москва) в стандартных условиях в изолированной, затемненной, защищенной от помех комнате, в удобном кресле в положении сидя, с закрытыми глазами, в состоянии расслабленного бодрствования. Применялся монополярный способ отведения потенциалов с размещением индифферентных электродов на мочках ушей, заземляющий электрод — в отведении Fpz. Электроды располагались по международной системе 10—20 с охватом основных зон полушарий мозга (рис. 1). Сопротивление электродов не превышало 10 кОм. Полоса пропускания частот усилителя находилась в диапазоне от 0,5 до 70 Гц, частота дискретизации — 500 Гц. Запись ЭЭГ велась в течение 2—3 минут на фоне контроля уровня бодрствования. Проводился компьютерный анализ полученных ЭЭГ, рассчитывались значения абсолютной спектральной мощности (мкВ²) и когерентности для тета- (4—7,5 Гц), альфа- (8—13 Гц) и бета- (13,5—30 Гц) ритмов. При определении эпох для спектрально-когерентного анализа выбирали безартефактные участки ЭЭГ, записанные при устойчивом функциональном состоянии пациента не менее 60 с.

Рис. 1. Монтаж ЭЭГ отведений.

Статистическая обработка данных выполнялась с помощью программы Statistica 12. Данные представлены в виде Median [Q₁; Q₃]. Проверка согласия с законом нормального распределения проводилась с помощью критерия Шапиро—Уилка. Полученные данные не подчинялись закону нормального распределения. Использовался непараметрический критерий Манна—Уитни для оценки различий между двумя независимыми выборками. Различия считались статистически значимыми при уровне значимости p<0,05.

Результаты

На основании данных теста Go/No-go пациенты с алкогольной зависимостью были разделены на две группы: 1-я группа (n=24) — без нарушения ингибиторного контроля, 2-я группа (n=51) — с дефицитом ингибиторного контроля. Клиническая характеристика исследуемых групп пациентов представлена в таблице.

Клиническая характеристика групп пациентов

Примечание. p — уровень статистической значимости при сравнении групп с помощью критерия Манна—Уитни.

Исследуемые группы пациентов были сопоставимы по возрасту, длительности заболевания, количеству госпитализаций в наркологические учреждения, возрасту начала систематического употребления алкоголя, а также частоте потребления алкоголя за последний месяц. Тем не менее анализ данных выявил статистически значимые различия по возрасту первой пробы алкоголя (p=0,013) между пациентами.

Спектрально-когерентный анализ ЭЭГ пациентов выявил статистически значимые отличия в зависимости от наличия/отсутствия нарушений ингибиторного контроля. У пациентов из 2-й группы (с нарушением ингибиторного контроля) отмечаются статистически значимо более высокие значения спектральной мощности альфа-ритма в лобно-центро-теменно-затылочных отведениях обеих гемисфер (p<0,05) и бета-ритма в центральных (p=0,018 слева; p=0,048 справа) и в левом затылочном (p=0,033) отведениях, а также более низкие значения тета-ритма в задневисочных отведениях (p=0,047 слева; p=0,048 справа) по сравнению с пациентами из 1-й группы (рис. 2).

Рис. 2. Спектральная мощность ЭЭГ-ритмов.

* — уровень статистической значимости при сравнении групп с помощью критерия Манна—Уитни; 1 — пациенты из 1-й группы; 2 — пациенты из 2-й группы.

Наряду с различиями спектральной мощности ЭЭГ у пациентов из 2-й группы были выявлены статистически значимо более высокие значения межполушарной когерентности альфа-ритма в лобных (p<0,05) и задневисочных отведениях (p=0,04) и бета-ритма в затылочных отведениях (p=0,032), а также более низкие значения внутриполушарной когерентности тета-ритма справа (p<0,05) по сравнению с пациентами из 1-й группы (рис. 3).

Рис. 3. Когерентность ЭЭГ-ритмов.

Обсуждение

Таким образом, по данным спектрального анализа общими признаками для пациентов с дефицитом ингибиторного контроля были высокие значения альфа-ритма в лобно-центро-теменно-затылочных и бета-ритма в центральных и левом затылочном отделах коры головного мозга, низкие значения тета-ритма в задневисочных отделах. При визуальном анализе ЭЭГ у пациентов с дефицитом ингибиторного контроля отмечается сглаживание зональных различий альфа-ритма, которое не обнаруживается у пациентов без нарушения ингибиторного контроля. Согласно данным клинических исследований высокий паттерн альфа-ритма в лобно-центральных отделах мозга (за счет которого зональные различия отсутствуют) указывает на дисфункцию срединных (таламических) структур мозга [12, 13]. С другой стороны, высокий удельный вес бета-ритма, как правило, свидетельствует об ирритации коры головного мозга [14, 15]. Повышенные значения альфа- и бета-ритма могут сопровождаться различными клиническими проявлениями заболевания у пациентов с алкогольной зависимостью [16]. Следует также отметить, что снижение тета-ритма может дополнительно указывать на дисфункцию гиппокампа [17] и на клиническом уровне сопровождаться нарушениями когнитивного функционирования, в особенности функций памяти [17, 18].

Анализ структуры когерентных связей ЭЭГ показал схожий вектор различий между исследуемыми группами пациентов. Обнаружено, что для пациентов с дефицитом ингибиторного контроля было характерно усиление межполушарных связей в диапазонах альфа- (Fp1—Fp2, F3—F4, F7—F8, C3—C4, T5—T6) и бета-частот (O1—O2) и ослабление внутриполушарных связей справа в диапазоне тета-ритма (Fp2—T4, Fp2—C4, T4—O2, C4—O2). Таким образом, пациенты с дефицитом ингибиторного контроля отличаются большей функциональной связностью полушарий мозга в области средних и высоких частот с одновременным ослаблением нейронных связей в диапазоне низких частот в правой гемисфере. Как известно, когерентность ЭЭГ является показателем интенсивности интегративных процессов между различными участками коры и может снижаться/увеличиваться при различных патологических процессах в мозге [19]. Ряд исследований показал, что при вовлечении в патологический процесс корковых очагов отмечается падение внутриполушарных связей в полосе тета-частот в зоне проекции поражения [20]. Избирательное усиление когерентности альфа-диапазона наблюдается при поражении диэнцефальных структур, нарушении пространственной организации альфа-ритма в коре в виде его генерализации или смещения фокуса в передние отделы [20], что согласуется с полученными данными в нашем исследовании.

Заключение

Проведенное исследование показало, что существуют значимые различия в функционировании головного мозга у пациентов с алкоголизмом в зависимости от наличия/отсутствия нарушения (дефицита) ингибиторного контроля. Полученные результаты могут дополнить и уточнить имеющиеся в литературе данные в отношении патофизиологии алкогольной зависимости, а также могут быть использованы с целью построения дифференцированных клинико—диагностических и терапевтических программ, направленных на оптимизацию помощи больным.

Исследование проведено в рамках выполнения государственного задания, тема №0550—2019—0007.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.