Неонатальные судороги (НС) — возрастзависимые приступы, развивающиеся в первые 28 сут жизни у доношенных новорожденных и до 44 нед постменструального возраста у детей, рожденных раньше срока [1—3]. Возникновение Н.С. отражает ранние церебральные нарушения, и они могут быть первыми маркерами неврологической патологии у новорожденных. Дискуссионными остаются вопросы влияния на развивающийся головной мозг как самих НС, так и назначаемых антиконвульсантов [1—3]. НС — полиэтиологический синдром. В большинстве (свыше 90%) случаев НС являются острыми симптоматическими и примерно в 10% — генетически обусловленными (идиопатическими) [2—4].

НС остаются состоянием с вариабельным прогнозом, несмотря на современные достижения в их диагностике и лечении. По данным катамнестических исследований детей с НС, частота развития тяжелой патологии, включая детский церебральный паралич (ДЦП), эпилепсию, нарушения нервно-психического развития, оказывается во много раз выше, чем в группах новорожденных без судорог [2, 4, 5]. Неблагоприятные исходы особенно характерны для симптоматических НС, этиология которых связана с перинатальным гипоксически—ишемическим поражением ЦНС и церебральными дисгенезиями, при этом у пациентов обнаруживаются значительные структурные изменения ЦНС при нейровизуализации. Напротив, прогноз более благоприятен при наличии менее выраженных изменений по данным электроэнцефалографии (ЭЭГ) и нейровизуализации [6, 7].

Если встречаемость НС среди всех детей 1-го месяца жизни — 3 на 1000 новорожденных, то у недоношенных этот показатель достигает 57—132 на 1000 [8]. В популяции преждевременно рожденных детей частота судорог тем выше, чем меньше гестационный возраст ребенка [1, 2, 4].

Цель исследования — оценить показатели психомоторного развития к скорректированному возрасту (СВ) 1 год с помощью шкал Бейли-III [9] у младенцев, рожденных на разных сроках гестации и перенесших НС.

На первом этапе в исследование были включены 165 детей, рожденных на сроках гестации 22—41 нед и перенесших острые симптоматические Н.С. Были сформированы четыре группы: 1-ю группу составили 84 глубоко недоношенных новорожденных с гестационным возрастом 28 нед и менее, 2-ю группу — 52 ребенка с гестационным возрастом 29—32 нед, 3-ю — 12 детей с гестационным возрастом 33—36 нед и 4-ю — 17 доношенных новорожденных с гестационным возрастом 37—41 нед. Для оценки динамики выявленных структурных церебральных повреждений пациентам выполнялась нейросонография, по показаниям — компьютерная или магнитно-резонансная томография (КТ или МРТ). Компьютерная многоканальная ЭЭГ проводилась в режиме мониторинга дневного сна с визуальной экспертной оценкой биоэлектрической активности в СВ 36—40, 44—46 нед и 6 мес. При описании приступов придерживались терминологии, рекомендованной в классификации E. Mizrahi [1].

Из 165 включенных в исследование пациентов соответствие психомоторного развития возрастной норме к СВ 1 год отмечалось у 58 (35,2%). Задержка темпов психомоторного развития наблюдалась у 40 (24,2%) детей, клинические проявления ДЦП сформировались к СВ 1 год у 55 (33,3%). Развитие симптоматических форм эпилепсии на первом году жизни было отмечено в 32 (19,4%) случаях. Сочетание ДЦП и эпилепсии наблюдалось у 27 (16,4%) пациентов. Подробно результаты обследования пациентов представлены в предыдущей публикации [10].

К СВ 1 год 52 ребенка из 165 первично обследованных детей, перенесших НС, были обследованы с помощью методики «шкалы развития детей и младенцев» (Ненси Бейли) в 3-й редакции (методика Бейли-III) [9]. Характеристики детей приведены в табл. 1.

Методика Бейли-III предназначена для оценки нервно-психического развития детей в возрасте от 1 до 42 мес и включает 5 шкал: когнитивного развития, речевых функций, моторных навыков, социально-эмоционального развития и адаптивного поведения [9]. Она позволяет выявить отставание от нормальных показателей для СВ дифференцированно в различных сферах. В отличие от предыдущих редакций, методика Бейли-III включает шкалы для оценки социально-эмоционального развития и адаптивного поведения по результатам анкетирования родителей.

По результатам выполненных ребенком заданий (шкалы когнитивного развития, речевых функций, моторных навыков) и анкетирования родителей (шкалы социально-эмоционального развития и адаптивного поведения) определяли суммарный балл по отдельным субтестам, затем с использованием центильных таблиц — общий балл по каждой шкале.

Обследование проводили в СВ 1 год в стандартных условиях в присутствии одного или обоих родителей. Поскольку результаты тестирования во многом зависят от мотивации и заинтересованности ребенка, в ходе выполнения заданий создавались положительный настрой и максимально ограничивались возможные отвлекающие факторы. Продолжительность одного обследования составляла минимум 50 мин.

Статистическую обработку результатов проводили с применением пакета программ Statistica 8.0 («StatSoft Inc.», США). Использовали методы непараметрической статистики, различия считались статистически значимыми при достигнутом уровне значимости р<0,05.

Анализ семиологии НС показал, что среди 52 пациентов у 19 (36,5%) наблюдалось сочетание разных типов приступов — полиморфные Н.С. Атипичные (фрагментарные) НС были диагностированы у 18 (34,6%) пациентов и преобладали среди недоношенных детей с гестационным возрастом 32 нед и менее (1-я и 2-я группы). У 17 (32,7%) детей манифестация НС приходилась на первые 24 ч жизни.

Результаты обследования детей с НС и контрольной группы по шкалам методики Бейли-III приведены в табл. 2.

У всех пациентов с НС значения общих баллов по 5 шкалам методики Бейли-III [9] оказались статистически значимо более низкими (χ²(df=4)=18,49, p=0,001) по сравнению с показателями контрольной группы (см. табл. 2). При этом статистически значимых межгрупповых отличий полученных результатов среди пациентов с НС, рожденных на разных сроках гестации, выявлено не было.

Из представленных данных следует, что значения общих баллов по 5 шкалам во всех группах детей с НС варьировали в гораздо более широких диапазонах, чем в контрольной группе. По-видимому, данный факт связан с отставанием в формировании когнитивных, речевых функций, моторных навыков, социально-эмоциональной сферы и адаптивного поведения у многих детей, перенесших Н.С. По этой причине особое значение приобретает не только анализ усредненных показателей по шкалам Бейли-III, но и их индивидуальная оценка в группах пациентов (табл. 3).

Заслуживает внимания тот факт, что среди детей с НС лишь у 17 (32,7%) не было выявлено отставания ни по одной из 5 шкал. Оценки, соответствующие нормальному уровню развития, у детей с НС встречались с сопоставимой частотой в группах с разным гестационным возрастом: у 8 (30,8%) детей в 1-й группе, у 5 (31,3%) — во 2-й, у 4 (40%) — в 3-й и 4-й группах.

Индивидуальные показатели среди детей с НС существенно отличались от таковых в контрольной группе по всем шкалам (см. табл. 3). Общие баллы по шкалам Бейли-III были ниже нормативных значений (86—115 баллов) в большом числе случаев: по шкале когнитивного развития — у 19 (36,5%) детей, речевых функций — у 13 (25,0%), моторных навыков — у 23 (44,3%), социально-эмоционального развития — у 13 (25,0%) и адаптивного поведения — у 32 (61,5%).

Оценка 70 баллов и ниже соответствует значительному отставанию в развитии. Среди пациентов с НС значительное отставание по шкале когнитивного развития было установлено у 8 (15,4%) детей, речевого развития — у 6 (11,5%), моторных навыков — у 12 (23,1%), социально-эмоционального развития — у 7 (13,5%) и адаптивного поведения — у 22 (42,3%) (табл. 3). Вероятно, наибольшая частота отставания в развитии адаптивного поведения определялась тем, что формирование адаптивных навыков тесно связано с успешным становлением каждой из остальных сфер. Соответственно, у одних пациентов отставание в развитии адаптивного поведения могло наблюдаться на фоне недостаточной сформированности когнитивной сферы, тогда как у других — речевой, двигательной или социально-эмоциональной.

Распределение низких оценок по шкалам Бейли-III в зависимости от гестационного возраста пациентов с НС приводится в табл. 4, где

В целом среди обследованных пациентов с НС в СВ 1 год отставание в развитии с оценкой ниже 70 баллов хотя бы по одной из шкал методики Бейли-III было выявлено у 23 (44,2%) из 52 детей, в том числе у 12 (46,2%) детей 1-й группы, у 5 (31,3%) — 2-й группы, у 6 (60%) детей 3-й и 4-й групп. Обнаруженные нарушения нервно-психического развития к СВ 1 год у детей с НС чаще всего носили парциальный характер, т. е. у большинства пациентов (10 детей) низкие оценки (70 баллов и менее) определялись только по одной шкале и, соответственно, отставание в развитии — лишь в одной сфере. При этом низкие оценки по 2 шкалам имелись у 4 детей, 3 шкалам — у 2, 4 шкалам — у 4, всем 5 шкалам — у 3 пациентов.

В СВ 1 год перенесшие НС дети с низкими показателями по шкале «когнитивное развитие» испытывали значительные затруднения (11 пациентов с оценками 85—71 баллов) либо не справлялись с большинством из следующих заданий (8 пациентов с оценками 70—60 баллов), предназначенных для своего возраста: самостоятельно брать в руку колокольчик и звонить в него; смотреть с интересом на картинки; брать в руки 2 или 3 кубика и удерживать их; поиск кубиков, высыпанных из чашки; вынимание 3 кубиков из чашки; положить кубик в чашку; прощупывание отверстия в бруске; толкать машинку, чтобы она не упала со стола; поиск спрятанного под салфеткой предмета; достать кольцо за прикрепленную к нему веревку; достать игрушку из прозрачного ящика с отсутствующей стенкой; сжатие рукой игрушки, издающей звук.

Дети с оценками 70—60 баллов также плохо справлялись с заданиями для возраста 9—11 мес и могли выполнить только несколько из них: искать глазами упавшую на пол игрушку; взять в руки колокольчик и рассматривать его; брать в руки один или два кубика и удерживать их; тянуть к себе салфетку, чтобы достать находящийся на ней предмет.

Следует отметить, что 4 из обследованных детей с НС (2 мальчика, 2 девочки), получившие оценки 55 баллов по шкале «когнитивное развитие», были в состоянии справиться только с заданиями данной шкалы для младенцев возраста 2,5—5,5 мес, что свидетельствовало о глубокой задержке психического развития.

По шкале «речевые функции» у детей с низкими оценками со стороны импрессивной речи в СВ 1 год отмечались нарушения следующих показателей: непрерывная манипуляция ребенка с заинтересовавшим его предметом в течение 1 мин; реакция на произнесение имени ребенка; реакция на запрещающее слово «нет»; сохранение внимания и интереса к игре со взрослым в течение 1 мин; правильная реакция хотя бы на одну просьбу взрослого; узнавание хотя бы одного предмета или его изображения.

При оценке экспрессивной речи отмечалось отставание в формировании следующих навыков: привлечение внимания взрослого с помощью активной вокализации, жестов, движений; произнесение хотя бы двух согласных звуков; наличие в вокализациях комбинаций звуков в виде лепетных цепочек; использование одного слова в активном словаре.

По шкале «речевые функции 6 пациентов с НС имели оценки» ниже 70 баллов — в диапазоне 68—47. Наиболее значительное отставание предречевого развития как по показателям импрессивной, так и экспрессивной речи, отмечалось у 4 пациентов. Из них 1 девочка получила общую оценку 59 баллов, 3 ребенка (2 мальчика, 1 девочка) — 47 баллов.

У 2 девочек с оценками 68 баллов главным образом страдало формирование экспрессивной речи, тогда как показатели импрессивной речи были нарушены менее значительно.

По шкале «моторные навыки» 11 пациентов с НС получили оценки в диапазоне 85—71 баллов и 12 — оценки 70—46 баллов. Обращало на себя внимание, что у детей с оценками 85—71 баллов главным образом отмечались нарушения формирования тонкой моторики. Они проявлялись в трудностях или неспособности в СВ 1 год к выполнению следующих заданий: перекладывание предмета (кубика, кольца) из одной руки в другую; использование подушечки большого пальца и кончика другого пальца для захвата кубика; частичное противопоставление большого пальца при хватании; приведение рук с удерживаемыми в них предметами к средней линии тела; подъем одной рукой кружки за ручку; одновременное переворачивание одной или нескольких страниц в книге.

Необходимо отметить, что к СВ 1 год у 11 из 52 детей с НС, прошедших обследование по методике Бейли-III, был подтвержден диагноз ДЦП. Большинство из них (9 пациентов) получили по шкале «моторные навыки» оценки на уровне 70—46 баллов, т. е. у них отмечались значительные нарушения развития как крупной, так и тонкой моторики. У каждого из них наблюдалось отставание в формировании навыков по другим шкалам методики Бейли-III, у 3 из этих детей также был подтвержден диагноз «эпилепсия».

Лишь у 2 пациентов с ДЦП имело место умеренное отставание развития двигательных навыков, помимо моторных навыков отмечалось умеренное отставание только развития адаптивного поведения при нормальном формировании когнитивных и речевых функций.

По шкале «социально-эмоциональное развитие» оценки в диапазоне 85—71 баллов получили 6 пациентов с НС, 70—55 баллов — 7 пациентов. При этом из 7 пациентов с низкими оценками по данной шкале 5 страдали ДЦП и/или эпилепсией.

Вопросы данной шкалы, адресованные родителям, предназначены для раннего выявления симптомов аутизма. В обследованной группе пациентов с НС отклонения по ней, в отличие от остальных шкал методики Бейли-III, были обнаружены в наименьшем числе случаев. Однако у некоторых детей можно было наблюдать проявление аутистических черт поведения, в частности: ребенок не выражал жестами или голосом желания, чтобы его взяли на руки или дали ему игрушку; плохо понимал значения действий и жестов взрослых (в том числе разрешающих и запретительных), не реагировал на адресованные ему положительные эмоции взрослых; не включался в общение и взаимодействие; иногда родители не могли успокоить ребенка, находившегося в состоянии возбуждения.

Напротив, по шкале «адаптивное поведение» отклонения были обнаружены у большинства пациентов с НС: у 32 из 52 детей. Из них оценки в диапазоне 85—71 баллов получили 22 ребенка, 70—41 баллов — 10 детей. Навыки из данного раздела обеспечиваются достаточным уровнем развития когнитивной, речевой, двигательной и социально-эмоциональной сфер. Соответственно, любые нарушения в их формировании могут сопровождаться задержкой становления адаптивного поведения. Поэтому наиболее высокая частота отклонений по шкале «адаптивное поведение» в обследованной группе пациентов представляется вполне закономерной.

В свою очередь, нарушения адаптивного поведения могли проявляться в различных сферах: коммуникативной, игровой, охранительных реакциях, самообслуживании, регуляции поведения, адаптационных двигательных реакциях. Так, некоторые дети испытывали трудности в коммуникативной сфере: не повышали голоса для привлечения внимания; не произносили слов «мама», «папа» или имен близких; не кивали и не качали головой в знак одобрения или несогласия в ответ на простые вопросы; не могли на протяжении минуты внимательно прислушиваться к разговору взрослых; редко следовали простым командам.

В игровой деятельности дети не могли заниматься с одной игрушкой в течение нескольких минут; играть или заниматься чем-либо самостоятельно; рассматривать вместе со взрослым картинки в книгах/журналах; наблюдать, как другие играют; играть со взрослыми.

У некоторых детей не были сформированы по возрасту охранительные реакции, которые включают: избегание столкновений со стенами и предметами во время двигательной активности; попытки показать, сообщить родителям о полученном повреждении, царапине; выполнение указаний родителей о том, чтобы остановиться при приближении к травмоопасным объектам; избегание нахождения рядом с огнем/плитой; отсутствие сопротивления при измерении температуры тела.

Могли наблюдаться признаки отставания в формировании навыков самообслуживания: открывает рот, когда его кормят с ложки; сам ест печенье, хлопья, сушки; пьет из чашки, которую держит другой человек; поднимает руки, чтобы его одели/раздели; показывает на еду, когда голоден.

Трудности регуляции поведения проявлялись у некоторых детей в том, что они не показывали интерес к предметам путем рассматривания в течение нескольких секунд; не переставали плакать, когда их брали на руки или разговаривали с ними; не могли проводить время самостоятельно после пробуждения или во время бодрствования посидеть спокойно несколько минут, не привлекая внимания окружающих; не проявляли интереса к осматриванию новой комнаты, хотя родители побуждали их к этому; не выбирали любимые лакомства, когда им давалась такая возможность.

Нарушения в формировании социальных взаимодействий в данном возрасте характеризовались тем, что дети не улыбались при виде родителей; не обнимали их, когда родители брали детей на руки; не смеялись в соответствующих ситуациях; не показывали привязанности к родителям; не реагировали по-разному на близких и посторонних людей.

Самые низкие оценки по шкале «адаптивное поведение» были установлены у пациентов с ДЦП и/или эпилепсией, угрожаемых по умственной отсталости, а также в случаях наличия низких балльных оценок по 2—3 другим шкалам.

Кроме того, были сопоставлены результаты клинической оценки психомоторного развития в СВ 1 год с данными, полученными при тестировании по шкале Бейли-III. При рутинном неврологическом обследовании у 28 (53,9%) из 52 перенесших НС детей, не было выявлено отклонений в нервно-психическом развитии. Количественная оценка с помощью методики Бейли-III подтвердила нормальные результаты клинической оценки лишь у 13 (46,4%) из 28 детей. Между тем более ½ пациентов — 15 (53,6%) из 28 детей с НС, развитие которых при традиционной клинической оценке было расценено как нормальное, имели умеренные или выраженные отклонения со стороны психомоторного развития согласно показателям по отдельным шкалам Бейли-III. В частности, умеренное отставание (баллы от 71 до 85) психомоторного развития хотя бы по одной из шкал отмечалось у 9 детей; у 3 детей было отмечено умеренное снижение общих баллов одновременно по 2 шкалам. Значительное снижение баллов (менее 70), соответствующее явному отставанию в развитии, было выявлено у 3 детей по шкале «адаптивное поведение».

Таким образом, применение объективной количественной методики оценки по шкалам Н. Бейли-III показало, что нарушение нервно-психического развития у большинства детей с НС носило парциальный характер: среди 52 пациентов отставание в развитии с оценкой ниже 70 баллов хотя бы по одной из шкал методики Бейли-III было выявлено у 19 (36,5%). Таким образом, методика Бейли-III позволила объективно качественно и количественно оценивать парциальные нарушения показателей развития в различных сферах, в том числе остающиеся невыявленными при клинической оценке психомоторного развития. Сделать заключение о глобальном отставании в развитии (по всем 5 шкалам оценки составили 55 баллов и менее) можно было у 3 пациентов, у которых наблюдалось сочетание ДЦП и эпилепсии.

Полученные данные убедительно показали, что рутинная клиническая оценка нервно-психического развития не всегда полно и детально характеризует развитие ребенка раннего возраста, перенесшего НС. В то же время применение объективной количественной оценки по шкалам Бейли-III определяет даже минимальные нарушения нервно-психического развития у детей с НС, в том числе носящие парциальный характер. Одновременно эти результаты заставляют еще более пристально взглянуть на проблему последствий судорог, перенесенных в неонатальном периоде.

При оценке вероятности неблагоприятного прогноза НС наиболее оптимальным представляется включение в анализ исходов НС одновременно нескольких факторов. По данным многофакторного анализа, предикторы исходов включали характеристики межприступной ЭЭГ при однократном обследовании или серии записей, иктальные ЭЭГ-паттерны, неврологический статус на момент дебюта судорог, тип, длительность, этиологию приступов, данные нейровизуализации, гестационный возраст и массу тела при рождении [11—14]. Отсутствие эффекта стартовой терапии судорог отчетливо ассоциировалось с неблагоприятными исходами [12—15].

Важная проблема, которая остается предметом дискуссий, состоит во влиянии на развивающийся головной мозг как самих НС, так и назначаемых противоэпилептических препаратов (ПЭП). Ранее предполагалось, что даже несмотря на более частое развитие пароксизмов в ответ на повреждающее воздействие у недоношенных детей по сравнению с доношенными, головной мозг недоношенного ребенка более устойчив к повреждающему эффекту судорог, нарушения носят транзиторный характер или клинически незначимы [1]. Однако последующие исследования показали обратное: в исходе перенесенных в раннем возрасте судорог могут развиваться стойкие структурные и функциональные нарушения головного мозга, повышается его эпилептогенность [2, 3].

В связи с общей незрелостью ЦНС и высокой частотой патологических факторов, неблагоприятно влияющих на развивающийся мозг, у недоношенных новорожденных значительно увеличена частота НС по сравнению с доношенными детьми. НС всегда являются отражением повреждения ЦНС, которое в 40—60% случаев обусловлено церебральной гипоксией/ишемией [2]. Повторяющиеся Н.С. оказывают выраженное негативное влияние на развивающийся мозг даже без нарушений легочной вентиляции и церебральной перфузии за счет увеличения метаболических потребностей ЦНС, что приводит к высвобождению возбуждающих аминокислот, в частности глутамата [16]. НС непосредственно не вызывают гибели нейронов, но сопровождаются изменениями нейронального роста, образования межнейронных связей и синаптической организации, формирования проводящих путей в период раннего нейроонтогенеза [17]. Среди механизмов повреждающего воздействия НС рассматриваются как прямое нейрональное повреждение, так и «двойной удар», обусловленный повышенной чувствительностью ЦНС к повторным неблагоприятным воздействиям после судорог [3]. Поэтому повторные и продолжительные НС сопряжены с неблагоприятным прогнозом и могут приводить к формированию стойких нарушений двигательного и интеллектуального развития.

НС — неотложные состояния, требующие быстрого лечения, поскольку судороги вызывают повреждения развивающегося мозга и, как следствие этого, могут приводить к развитию эпилепсии, нарушений психомоторного развития. Следует отметить, что среди лекарственных средств для терапии НС значительное внимание привлекает леветирацетам (в настоящее время данное показание для препарата официально не зарегистрировано). К препаратам первой линии в лечении НС относятся фенобарбитал, фенитоин и бензодиазепины, а леветирацетам включен в число лекарственных средств второй линии [2, 15]. Преимуществами леветирацетама считаются низкая частота побочных эффектов, отсутствие межлекарственных взаимодействий и неблагоприятного влияния на дальнейшее развитие ЦНС, а также доступность форм для внутривенного и перорального введения [2]. Кроме того, леветирацетам характеризуется линейной фармакокинетикой, быстрой абсорбцией (в течение 30 мин), выведением не через печень, отсутствием связывания с протеинами плазмы (<10%), относительно коротким периодом полужизни. Таким образом, фармакокинетика и профиль безопасности леветирацетама представляются более благоприятными, чем у традиционных средств терапии НС [2, 18].

Препараты первой линии в лечении НС (фенобарбитал, фенитоин и бензодиазепины) редко эффективны в предупреждении процессов эпилептогенеза и способны оказывать негативное влияние на познавательную активность детей [18, 19]. Отсутствие эффекта стартовой терапии препаратами первой линии (барбитураты, бензодиазепины) в нашем исследовании отчетливо ассоциировалось с неблагоприятными исходами, что согласуется с данными литературы [12—14].

В экспериментах на животных показано, что леветирацетам обладает свойствами нейропротектора, тормозит нейродегенеративные процессы на моделях гипоксии/ишемии [20] и эпилепсии [21]. За последнее десятилетие накоплены многочисленные клинические наблюдения и проведен ряд открытых исследований эффективности леветирацетама в терапии НС различной этиологии при его назначении после того, как не удалось добиться результатов при применении препаратов первой линии [18, 19, 22—28]. При этом удавалось снизить частоту НС на 50—80%. Это послужило основанием для проведения нескольких исследований эффективности леветирацетама в качестве препарата первого выбора в терапии НС. J. Han и соавт. [18] в своей работе описали снижение числа НС за 24 ч у 57% (21 из 37) пациентов, среди которых были недоношенные новорожденные. G. Ramantani и соавт. [19] в проспективном исследовании достигли полного купирования НС у 30 (79%) новорожденных, включая недоношенных, к концу 1-й недели применения леветирацетама. Различия в показателях эффективности могли быть связаны с особенностями этиологии, типами приступов, подходов к диагностике, сопутствующей терапии и доз леветирацетама.

К настоящему времени в нейропедиатрической практике накоплены данные о том, что леветирацетам в качестве дополнительного ПЭП обладает высокой эффективностью при разных типах эпилептических приступов (как парциальных, так и генерализованных), а при ряде форм эпилепсии может успешно применяться в качестве монотерапии. Для него характерны довольно быстрое достижение терапевтического эффекта и хорошая переносимость у детей. Леветирацетам имеет благоприятный профиль безопасности — невысокую частоту нежелательных эффектов, отсутствие негативного влияния на когнитивные функции. Обладая противосудорожным синергизмом со многими ПЭП, препарат не проявляет синергизма по нейротоксическим эффектам. Леветирацетам на российском фармацевтическом рынке представлен препаратом леветинол, который производится отечественной компанией «Герофарм». Следует подчеркнуть, что леветинол выпускается в форме раствора для приема внутрь 100 мг/мл во флаконах 300 мл, что особенно важно при применении препарата у детей с 1 мес.

Проведенное исследование показало, что применение шкал Бейли позволяет объективно, количественно оценить различные сферы нервно-психического развития детей, перенесших Н.С. Диагностика и оценка степени парциальных отклонений в развитии ребенка позволяют давать родителям дифференцированные рекомендации по их коррекции, и формировать индивидуальные программы наблюдения и реабилитации. Целесообразно использование шкал в динамике как объективного инструмента оценки эффективности лекарственной терапии и реабилитационных мероприятий.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

*e-mail: aleks.zavadenko@gmail.com
https://orcid.org/0000-0002-3856-1618