В течение последнего десятилетия, несмотря на появление большого числа новых психотропных средств, внимание исследователей все чаще обращается к традиционным нейролептикам [1—4]. Это связано не только с заинтересованностью фармацевтических компаний—производителей типичных антипсихотических средств к расширению их маркетинга, но и с теми неутешительными выводами, которые были сделаны в результате накопленного опыта применения новых атипичных нейролептиков (прежде всего худшая переносимость в виде развития серьезных метаболических и эндокринных нарушений).

На фоне повышающегося внимания к различным представителям типичных антипсихотических средств, новые исследования, посвященные использованию при лечении психических расстройств перициазина, единичны [5—8]. Однако этот факт не является удивительным. Проявление невысокого интереса исследователей к перициазину наблюдалось на протяжении всей истории его применения в клинической практике. Это объясняется отнюдь не недостатками терапии перициазином, а рядом иных причин, скорее подчеркивающих достоинства лечения этим нейролептиком^​1​᠎.

Цель настоящего исследования — оценка эффективности и переносимости терапии перициазином при лечении больных психическими заболеваниями, проявляющимися психопатоподобной симптоматикой, и при коррекции патохарактерологических нарушений у пациентов с расстройствами личности при краткосрочной стационарной и длительной амбулаторной терапии.

Было проведено обсервационное проспективное исследование. Обследовано 63 пациента. Их состояние определялось расстройствами эмоций и поведения в рамках психопатоподобного синдрома или проявлений патологического характера. В исследование были включены: 31 (49,2%) больной психопатоподобным вариантом шизотипического расстройства (рубрика F21.4 по МКБ-10 [9]), 20 (31,7%) больных органическим расстройством личности, развившимся вследствие черепно-мозговой травмы (F07.00), и 12 (19,1%) пациентов с декомпенсацией диссоциального расстройства личности (F60.21) и импульсивного типа эмоционально неустойчивого расстройства личности (F60.301).

Синдромальная оценка состояния пациентов проводилась на основании описаний, приведенных в глоссариях для стандартизированной оценки психопатологических синдромов. Состояние пациентов с шизотипическим расстройством соответствовало «возбудимому варианту психопатоподобного синдрома» у больных шизофренией [10], органическим расстройством личности — «синдрому посттравматического изменения личности» [11], импульсивного типа эмоционально неустойчивого или диссоциального расстройства личности — соответствующим типологическим вариантам патологического характера [12]. Квалификация состояния пациентов осуществлялась коллегиально сотрудниками Клиники психиатрии им. С.С. Корсакова Университетской клинической больницы № 3 Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова.

Все обследованные пациенты были мужчины. Их возраст составил от 18 до 47 лет (средний — 27,4±1,8 года). Длительность течения шизотипического расстройства составляла от 1 года до 11 лет (средняя длительность — 6,0±1,1 года), органического расстройства личности — от 2 до 7 лет (средняя длительность — 3,8±0,8 года), патохарактерологических нарушений у пациентов с расстройствами личности — от 5 до 15 лет (средняя длительность — 7,9±1,5 года). Продолжительность текущего обострения психопатологических расстройств у больных шизотипическим расстройством была оценена как интервал от 0,5 до 2 мес (средняя длительность — 1,2±0,1 мес), усиления психопатологической симптоматики у больных органическим расстройством личности — от 0,5 до 1 мес (средняя длительность — 0,9±0,1 мес), декомпенсации патохарактерологических нарушений у пациентов с расстройством личности — от 1 до 3 мес (средняя длительность — 2,3±0,5 мес).

Критерием включения пациентов в исследование была их госпитализация. Соблюдение этого условия решало задачи контроля четкости приема назначенной терапии на стационарном этапе исследования и формирования у пациентов при помощи психотерапевтических бесед установки на продолжение приема лекарств на амбулаторном этапе исследования. В исследование отбирались только пациенты, которые до его начала не принимали психотропные средства минимум в течение 2 нед. В исследование не включались пациенты, злоупотребляющие психоактивными веществами (алкоголь, наркотики) и страдающие соматическими заболеваниями, требующими проведения специфической соматотропной терапии, пациенты с индексом массы тела (ИМТ), свидетельствующим о состоянии предожирения или ожирения.

Всем отобранным в исследование лицам для коррекции психопатологической симптоматики назначался перициазин (неулептил) в капсулах или в растворе для перорального приема. Его доза могла меняться в процессе лечения в зависимости от состояния пациентов. Пациенты включались в исследование в день начала терапии перициазином. Назначение других нейролептиков и антидепрессантов в период всего исследования не допускалось. Исключение было сделано для больных органическим расстройством личности, которые принимали средства церебропротективного, ноотропного действия. В случае необходимости для коррекции экстрапирамидных проявлений нейролептического синдрома пациентам могли назначаться тригексифенидил, бипериден. Невозможность использования в процессе наблюдения монотерапии перициазином в связи с ее недостаточной эффективностью или необходимость ее отмены в связи с развитием выраженных побочных эффектов рассматривались как критерий исключения пациентов из исследования. Другим критерием исключения пациентов из исследования был их отказ от продолжения лечения.

Исследование проводилось в 2 этапа — начальное стационарное (не более 6 нед) и последующее амбулаторное (6 мес) лечение.

На стационарном этапе тяжесть и динамика психического состояния оценивались по подшкале «тяжесть заболевания» (Severity of illness) шкалы общего клинического впечатления (Сlinical global impression — CGI) [13, 14]. Тяжесть состояния оценивалась до начала терапии и через 1, 2, 3, 4, 5 и 6 нед стационарного лечения. Оценка проводилась только в отношении тяжести продуктивных (психопатоподобных) расстройств у больных шизофренией и органическим расстройством личности и патохарактерологических нарушений у пациентов с диссоциальным и эмоционально неустойчивым расстройствами личности. Тяжесть негативной психопатологической симптоматики у больных шизотипическим расстройством (эмоционально-волевое снижение) и органическим расстройством личности (органическое снижение) не оценивалась. Для определения тяжести и динамики побочных эффектов терапии в период всего стационарного лечения использовалась шкала UKU (Udvald for kliniske undersogelser) [15, 16], но в процессе наблюдения оценивались только те побочные эффекты, выраженность которых достигала 2 баллов (т.е. средней степени тяжести). Также исходно и в процессе наблюдения рассчитывался ИМТ пациентов. Тяжесть состояния пациентов оценивалась в день начала терапии перициазином до его первого приема. В дальнейшем оценка проводилась еженедельно двумя психиатрами. Длительность стационарного этапа исследования определялась индивидуально в зависимости от улучшения состояния пациентов до той степени, которая позволяла продолжить лечение амбулаторно.

Тяжесть и динамика состояния пациентов, которые на амбулаторном этапе исследования продолжили лечение в Клинике психиатрии им. С.С. Корсакова, оценивались двумя психиатрами по подшкале CGI-S и шкале UKU. Всех пациентов наблюдали врачи, лечившие их ранее на стационарном этапе исследования. Изменение состояния больных, которые перешли под амбулаторное наблюдение врачей других психиатрических учреждений, оценивалось при помощи телефонного опроса их родственников в виде выбора вариантов: пациент «наблюдается» или «не наблюдается» психиатром, пациент «принимает» или «не принимает перициазин», состояние пациента «ухудшилось», «не изменилось» или «улучшилось». Состояние пациентов оценивалось ежемесячно. Длительность амбулаторного этапа исследования составляла 6 мес.

Статистический анализ полученных данных проводился при помощи методов параметрической и непараметрической статистики. Статистически значимые различия между количественными величинами определялись при помощи расчета 95% доверительного интервала для средних значений. Сравнение качественных признаков осуществлялось при помощи вычисления величины р по двустороннему точному критерию Фишера.

На этапе стационарного лечения из исследования были исключены 3 больных органическим расстройством личности (15% от числа первоначально обследованных с этим диагнозом) в связи с развитием у них выраженной (3 балла по UKU) экстрапирамидной симптоматики в виде лекарственного паркинсонизма c преобладанием ригидности, плохо корригирующегося применением трегексифенидила в дозе до 16 мг/сут или биперидена в дозе до 20 мг/сут (в том числе парентерально). Отказались от стационарного лечения и также были исключены из исследования 3 пациента с импульсивным типом эмоционально-неустойчивого расстройства личности (25% от числа первоначально обследованных пациентов с расстройствами личности).

Закончили этап стационарного лечения и были включены в окончательный анализ 57 (90,5%) пациентов от числа первоначально обследованных: 31 больной психопатоподобным вариантом шизотипического расстройства, 17 — органическим расстройством личности и 9 с диссоциальным или импульсивным типом эмоционально неустойчивого расстройства личности. Средняя исходная тяжесть их психического состояния по подшкале CGI-S составила 5,7 ±0,2 балла (от 3 до 7 баллов).

Начальные дозы перициазина, которые пациенты принимали в день первого обследования, составляли от 4 до 20 мг/сут (средняя доза — 9,9±1,1 мг/сут). Через 1 нед дозы перициазина в ряде случаев были увеличены и составляли от 7 до 30 мг/сут (средняя доза — 10,9±1,3 мг/сут). Через 2, 3 и 4 недели наблюдения пациенты принимали перициазин в дозе от 6 до 30, от 4 до 30 и от 4 до 30 мг/сут (средние дозы — 10,9±1,2; 10,8±1,2; 10,8±1,2 мг/сут соответственно). Коррекция суточной дозы перициазина проводилась в зависимости от динамики тяжести психического состояния. Дозы перициазина, которыми пациенты лечились через 5 и 6 нед наблюдения, не анализировались из-за значительного изменения численного состава обследованной группы.

Через 1 нед после начала стационарного лечения при индивидуальной оценке динамики психического состояния по подшкале CGI-S оно улучшилось у 11 (19,3%) пациентов, в 25 (43,9%) случаях оно не изменилось и у 21 (36,8%) пациента оно ухудшилось. Отсутствие изменения тяжести психического состояния большей части больных (только больные шизотипическим расстройством) через 1 нед наблюдения — вполне закономерное явление, которое объясняется фактом непродолжительности периода лечения, недостаточного для развития эффекта нейролептической терапии. Усиление тяжести психопатологической симптоматики у значительной части пациентов определялось фактором реакции на госпитализацию, поскольку в содержании психопатологической симптоматики в этот период появлялись яркие высказывания в виде негативного отношения к фактам необходимости нахождения в стационаре и приема лекарств. Во всех случаях ухудшения психического состояния активно использовалась рациональная психотерапия, направленная на формирование доверия пациентов к врачу с целью продолжения стационарного лечения. Улучшение состояния меньшей части больных (только больные органическим расстройством личности), видимо, было связано с сугубо симптоматическим действием терапии в виде развития успокоительного (затормаживающего) эффекта. Через 1 нед наблюдения средний балл по подшкале CGI-S составил 5,9±0,2, увеличившись на 0,2 балла от исходного уровня (без статистически значимой разницы).

Через 2 нед терапии перициазином индивидуальная оценка тяжести психического состояния по подшкале CGI-S показала, что у 49 (86,0%) пациентов наблюдалось ослабление психопатологических расстройств по сравнению с оценкой, проведенной через 1 нед лечения, и у 36 (63,2%) пациентов по сравнению с оценкой, проведенной исходно. К этому моменту средний балл по подшкале CGI-S составил 5,1±0,2 (р<0,05 по сравнению с исходной оценкой через 1 нед наблюдения). В этот период негативные высказывания в отношении необходимости принятия психиатрической помощи значительно ослабевали или исчезали полностью. Одновременно начинали нивелироваться проявления патохарактерологических расстройств, наблюдавшихся у пациентов до момента госпитализации. Улучшение состояния в этот период отмечалось у пациентов со всеми включенными в исследование нозологическими формами психических расстройств. Наиболее отчетливо оно было выражено у больных органическим расстройством личности (индивидуальное ослабление психопатоподобной симптоматики составило не менее 2 баллов по сравнению с ее исходным уровнем). У больных шизофренией и пациентов с эмоционально неустойчивым и диссоциальным расстройствами личности индивидуальное ослабление психопатоподобных и патохарактерологических нарушений было менее выраженным или не менялось (не превышало 1 балла по сравнению с исходными значениями).

Спустя 3 и 4 нед состояние всех пациентов при индивидуальной оценке его тяжести по подшкале CGI-S продолжало улучшаться. Средняя тяжесть психопатологических расстройств по подшкале CGI-S составила 4,0±0,2 балла через 3 нед и 3,0±0,2 балла через 4 нед терапии (р<0,05 по сравнению с каждым из предыдущих осмотров). Через 4 нед лечения состояние 12 (21,1%) пациентов улучшилось настолько (достижение индивидуального уровня 2 баллов по подшкале CGI-S), что позволило принять решение о возможности продолжения их лечения амбулаторно. В эту группу вошли только больные органическим расстройством личности. Все больные (100%) шизотипическим расстройством, 5 больных органическим расстройством личности (29,4% от общего числа больных с этим диагнозом) и все пациенты с эмоционально неустойчивым и диссоциальным расстройствами личности (100%) продолжили стационарное лечение в связи с менее выраженной динамикой психопатоподобных расстройств и патохарактерологических нарушений и отсутствием у них установки на продолжение приема лекарств амбулаторно.

Через 4 нед наблюдения сопоставление средней тяжести психопатологических расстройств в обследованной группе пациентов по шкале CGI-S по сравнению с их тяжестью во время предыдущих осмотров было прекращено из-за перехода обозначенной выше части больных во второй — амбулаторный этап исследования. Однако продолжала проводиться индивидуальная оценка динамики тяжести их состояния. Она свидетельствовала о его дальнейшем улучшении. Через 5 нед лечения состояние 21 пациента (36,8% от числа пациентов, завершивших исследование) позволило выписать их для дальнейшего амбулаторного наблюдения. Решение о выписке принималось либо на основании индивидуального улучшения психического состояния до уровня 2 баллов по подшкале CGI-S и/или на основании того, что у пациентов появлялась установка на продолжение приема лекарственной терапии в домашних условиях. В эту группу вошли все больные органическим расстройством личности, которые не были выписаны через 4 нед наблюдения (5 (29,5%) человек от общего числа больных с этим диагнозом), все пациенты — 9 (100%) человек с эмоционально неустойчивым и диссоциальным расстройствами личности и 7 больных с шизотипическим расстройством личности (22,6% от общего числа больных с этим диагнозом). Через 6 нед наблюдения решение о выписке было принято в отношении остальных 24 больных шизотипическим расстройством (77,4% от общего числа больных с этим диагнозом) в связи с формированием у них установки на продолжение приема лекарственной терапии вне стационара независимо от индивидуальной выраженности психопатоподобной симптоматики. При оценке по подшкале CGI-S индивидуальная выраженность психопатологических расстройств у этих больных колебалась в диапазоне от 2 до 4 баллов.

При оценке переносимости терапии перициазином на стационарном этапе исследования случаи развития побочных эффектов, достигающих 2 баллов по шкале UKU, наблюдались только в отношении экстрапирамидной симптоматики. Остальные побочные эффекты (из них наблюдались только сонливость, сухость во рту, запоры, задержка мочеиспускания) не превышали 1 балла по шкале UKU в течение всего периода госпитализации, и поэтому динамика их тяжести подробно не анализировалась в рамках настоящего исследования. Они быстро нивелировались самопроизвольно или после назначения в случае запоров слабительных (систематический прием в течение 1—2 нед) или в случае задержки мочеиспускания неостигмина (не более 2 подкожных инъекций).

При стационарном лечении у 3 больных органическим расстройством личности (15% от числа первоначально обследованных больных с этим диагнозом) наблюдалось развитие выраженного (3 балла по UKU) лекарственного паркинсонизма c преобладанием ригидности, плохо корригирующегося применением корректоров. В этих случаях терапия перициазином была прекращена, а больные были исключены из исследования и дальнейшего статистического анализа.

У 60 (95,2%) пациентов, первоначально включенных в исследование (включая выбывших из него), развития побочных эффектов терапии перициазином, требующих ее отмены, не наблюдалось. Из них у 23 (38,3%) пациентов развилась острая экстрапирамидная симптоматика. Однако назначение в этих случаях корректоров антихолинергического действия (тригексифенидила 15 пациентам в дозе от 4 до 14 мг/сут, средняя доза — 7,7±1,7 мг/сут или биперидена 8 пациентам в дозе от 4 до 10 мг/сут, средняя доза — 7,0±1,2 мг/сут) привело к ее полной редукции или ослаблению до уровня не более 1 балла по шкале UKU, что позволило продолжить лечение вплоть до завершения его стационарного этапа. У 37 (61,7%) пациентов проявлений экстрапирамидной симптоматики не наблюдалось. Однако 15 пациентам (40,5% от числа пациентов, у которых не наблюдалось развития неврологических расстройств), учитывая данные о развитии у них неврологического варианта нейролептического синдрома в прошлом, превентивно была назначена терапия корректорами. 22 пациента (59,5% от числа пациентов, у которых не наблюдалось развития неврологических расстройств) корригирующей терапии не получали.

Наиболее часто (от общего числа больных, первоначально включенных в исследование) экстрапирамидная симптоматика развивалась у больных органическим расстройством личности (12, или 70,6%, случаев от числа больных с этим диагнозом). Примерно с такой же частой она наблюдалась у пациентов с эмоционально неустойчивым и диссоциальным расстройствами личности (6, или 66,7%, случаев от числа пациентов с этим диагнозом). Наименьшая частота развития неврологических побочных эффектов была зафиксирована у больных психопатоподобным вариантом шизотипического расстройства (8, или 25,8%, случаев от числа пациентов с этим диагнозом). Экстрапирамидная симптоматика у больных шизотипическим расстройством личности наблюдалась статистически значимо реже, чем у больных органическим расстройством личности (р=0,005) или у пациентов с эмоционально неустойчивым и диссоциальным расстройствами личности (р=0,04). Статистически значимых различий в частоте неврологических расстройств между группой пациентов с органическим расстройством личности и группой пациентов с эмоционально неустойчивым и диссоциальным расстройствами личности выявлено не было (р=1,0).

На этапе амбулаторного лечения в Клинике психиатрии им. С.С. Корсакова продолжили наблюдаться 40 пациентов (70,2% от числа пациентов, завершивших этап стационарного лечения). Полугодичное наблюдение завершили 36 пациентов (90,0% от числа пациентов, начавших амбулаторное лечение). Все они продолжали принимать терапию перициазином в назначенных дозах, что подтверждалось при их расспросе и по наблюдению близких. В течение первых 3 мес 2 пациента и в период с 3-го по 6-й месяцы еще 2 пациента (всего 4 пациента или 10,0% от числа пациентов, начавших амбулаторное лечение) перестали посещать врачей в клинике. Они были исключены из анализа этой группы пациентов. Среди них был 1 больной с органическим расстройством личности и 3 пациента с эмоционально неустойчивым расстройством личности. В дальнейшем в результате телефонных опросов родственников оказалось, что эти пациенты отказались от приема психофармакотерапии и их психическое состояние ухудшилось.

Средние дозы перициазина у пациентов, завершивших амбулаторный этап исследования, составили: 10,3±1,2 мг/сут (от 3 до 30 мг/сут), 10,2±1,2 мг/сут (от 3 до 30 мг/сут), 10,3±1,3 мг/сут (от 3 до 25 мг/сут) — исходно, через 3 и 6 мес лечения.

Индивидуальная оценка выраженности психопатоподобных и патохарактерологических расстройств у пациентов, продолжавших наблюдение в клинике и лечение перициазином, показала, что их состояние в течение 6 мес оставалось стабильным или продолжало улучшаться. Были выявлены различия в динамике психопатологической симптоматики у пациентов с различными формами психических расстройств. Психическое состояние пациентов с органическим расстройством личности (10 больных) и пациентов с эмоционально неустойчивым и диссоциальным расстройствами личности (6 больных) при оценке по шкале CGI-S оставалось стабильным. Исходно (на момент окончания стационарного лечения) средняя тяжесть их состояния соответствовала 2,8±0,2 балла по подшкале CGI-S. Через 3 и 6 мес наблюдения средний балл по подшкале CGI-S составил 2,9±0,2 и 2,8±0,1 (без статистически значимых различий тяжести состояния между различными этапами его оценки — р>0,05). Психическое состояние больных психопатоподобным вариантом шизотипического расстройства (20 больных) при оценке по подшкале CGI-S продолжало улучшаться. Если в момент выписки его тяжесть соответствовала 3,2±0,2 балла по подшкале CGI-S, то через 3 и 6 мес наблюдения она соответствовала 2,7±0,1 (р<0,05 по сравнению с тяжестью состояния в момент начала амбулаторного наблюдения) и 2,5±0,1 балла (р<0,05 по сравнению с тяжестью состояния на момент начала и на момент оценки через 3 мес амбулаторного наблюдения).

Описанную выше динамику состояния пациентов можно объяснить только фактором терапии перициазином, поскольку ни в одном случае психотерапия, направленная на коррекцию психопатологических расстройств, в период амбулаторного наблюдения не проводилась. Психотерапевтические манипуляции были ограничены лишь рациональной психотерапией, направленной на поддержание у пациентов установки на продолжение приема психофармакотерапии и динамического наблюдения в клинике.

Быстрое ослабление психопатоподобной симптоматики и патохарактерологических нарушений в период стационарного лечения и отсутствие изменения состояния в период длительного амбулаторного лечения больных с органическим расстройством и пациентов с эмоционально неустойчивым и диссоциальным расстройствами личности, вероятно, свидетельствует о симптоматическом характере действия нейролептической терапии при этих вариантах психических расстройств. Более медленное ослабление психопатоподобной симптоматики в период стационарного лечения и дальнейшее ее постепенное ослабление в период длительного амбулаторного лечения больных шизотипическим расстройством, вероятно, отражает факт более «глубинного», патогенетически направленного действия нейролептической терапии при этом заболевании.

17 пациентов (29,8% от числа пациентов, завершивших этап стационарного лечения) продолжили лечение по месту жительства. Из них 15 (88,2%) пациентам была продолжена терапия перициазином и они были включены во второй (амбулаторный) этап исследования. В результате телефонных опросов родственников этих пациентов оказалось, что через 3 мес после выписки из стационара наблюдение психиатрами продолжили 11 больных, а через 6 мес — 8 с психопатоподобным вариантом шизотипического расстройства (53,3% от числа больных, продолжавших лечиться перициазином). Остальные пациенты сами прекратили амбулаторное наблюдение (в том числе все 6 больных с органическим расстройством личности, начавшие амбулаторное наблюдение). Через 6 мес число пациентов, продолжавших наблюдаться амбулаторно, было статистически значимо меньшим, чем число больных, продолжавших наблюдаться в Клинике психиатрии им. С.С. Корсакова (р=0,009). В результате опроса родственников и близких оказалось, что из 7 пациентов, отказавшихся посещать психиатра, 6 (85,7%) прекратили принимать психофармакотерапию, и их психическое состояние ухудшилось. 1 больной с шизотипическим расстройством продолжил лечиться самостоятельно рекомендованными ему ранее дозами перициазина.

Оценить выраженность побочных эффектов терапии перициазином в период амбулаторного лечения больных, посещавших участковых психиатров, было невозможно. Поэтому такая оценка была проведена только в отношении пациентов, продолжавших лечиться в Клинике психиатрии им. С.С. Корсакова. Из 36 пациентов, закончивших 6-месячное амбулаторное наблюдение, в 10 (27,8%) случаях, несмотря на хорошую переносимость стационарного лечения, отмечалось развитие экстрапирамидной симптоматики в виде гипокинезии, достигавшей уровня 2 баллов по шкале UKU. Снижение дозы перициазина в этих случаях приводило к быстрому появлению признаков усиления психопатоподобной симптоматики или патохарактерологических нарушений, поэтому всем таким пациентам потребовалось назначение или увеличение дозы корректоров антихолинергического ряда. В результате изменения терапии наблюдались полная редукция или ослабление нейролептического синдрома до 1 балла по шкале UKU. Такая динамика состояния позволила продолжить терапию перициазином в дальнейшем. У 3 пациентов (8,3% от числа больных закончивших амбулаторный этап наблюдения) наблюдалось увеличение массы тела с достижением его индекса, свидетельствующего о формировании предожирения. В этих случаях терапия перициазином не отменялась, а пациентам рекомендовалась диета. Других побочных эффектов, достигающих 2 баллов по шкале UKU и требующих коррекции нейролептической терапии, в процессе наблюдения выявлено не было.

Результаты проведенного проспективного обсервационного исследования свидетельствуют об эффективности терапии перициазином (неулептилом) при стационарном и амбулаторном лечении. Эффективность терапии проявлялась в виде ослабления выраженности расстройств эмоций и поведения в рамках психопатоподобного синдрома или проявлений патологического характера у обследованных пациентов. Высокая эффективность терапии перициазином при изучавшихся нами психических расстройствах ранее неоднократно была описана отечественными и зарубежными исследователями [17—21], что позволило отнести перициазин к отдельной группе нейролептиков — корректоров поведения [22—24]. Новыми в настоящем исследовании являются данные о симптоматическом характере воздействия терапии перициазином на психопатоподобную симптоматику у больных органическим расстройством личности и патохарактерологические нарушения у пациентов с расстройствами личности возбудимого круга и более «глубинном» патогенетическом воздействии на психопатоподобную симптоматику у больных шизотипическим расстройством (вялотекущей шизофренией).

Побочные эффекты терапии перициазином в использованных в исследовании дозах ограничиваются развитием экстрапирамидной симптоматики, которая в большинстве случаев легко корригируется назначением препаратов антихолинергического ряда. Случаи выраженной непереносимости лечения, связанные с развитием плохо корригирующихся неврологических расстройств, наблюдаются у больных органическим расстройством личности. У больных органическим расстройством личности и у пациентов с возбудимыми вариантами расстройств личности (психопатий) экстрапирамидная симптоматика развивается чаще, чем у больных шизотипическим расстройством. Вероятно, это связано с большей чувствительностью нигростриарных структур головного мозга таких пациентов к дофаминблокирующему действию терапии в результате органических изменений, произошедших в связи с черепно-мозговой травмой или в результате минимальной органической мозговой дисфункции, которая описывается при расстройствах личности возбудимого круга (психопатиях). Результаты проведенного исследования демонстрируют низкую частоту развития ожирения при длительной терапии перициазином, что выгодно отличает ее от терапии многими современными атипичными нейролептиками, при которой метаболические расстройства развиваются гораздо чаще [25—27].

Обращает на себя внимание тот факт, что приверженность больных с психопатоподобной симптоматикой и пациентов с патохарактерологическими нарушениями длительной амбулаторной нейролептической терапии выше при их наблюдении в условиях университетской психиатрической клиники, а не в условиях муниципальных психиатрических учреждений. Объяснение этого факта может заключаться не только в более высоком качестве оказания амбулаторной медицинской помощи в университетских психиатрических клиниках, но и в том, что в проведенном исследовании амбулаторное наблюдение за состоянием пациентов в университетской клинике проводили врачи, лечившие их ранее на этапе стационарной терапии. Такое длительное взаимодействие между пациентом и врачом, начавшееся на этапе госпитализации и продолжившееся на амбулаторном этапе, вероятно, способствует формированию терапевтического сотрудничества (комплаенса) более высокого качества, чем в случае «перехода» пациента от одного врача к другому при смене стационарного лечения на амбулаторное наблюдение.

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.