Уровень употребления алкоголя связан с социально-экономическими факторами, поэтому события, затрагивающие образ жизни и индуцирующие стресс у большой части населения, могут приводить к изменению паттернов употребления алкоголя, и, как следствие, к алкоголь-ассоциированной смертности. Известно, что террористические акты 11 сентября 2001 г. в США и мировой экономический кризис 2008 г. спровоцировали увеличение частоты и уровня алкоголизации [1].

В условиях пандемии коронавирусной инфекции (COVID-19) стресс и изменение образа жизни сопровождались внедрением требований по соблюдению социальной дистанции и самоизоляции. В США в среднем 3 из 4 взрослых (по результатам опроса респондентов в возрасте 30—59 лет в мае—июне 2020 г.) стали употреблять алкоголь на 1 день в месяц чаще по сравнению с показателями, зафиксированными в ходе их опроса в апреле—июне 2019 г. [2]. Распространение в США требований к соблюдению самоизоляции привело к увеличению употребления алкоголя среди взрослых в возрасте от 21 года и старше уже в апреле 2020 г. по сравнению с февралем, причем среди женщин увеличение употребления оказалось более значительным [3].

Внедрение практик самоизоляции населения в условиях пандемии COVID-19 весной 2020 г. привело в одних группах населения и регионах к росту, а в других — к снижению уровня алкоголизации. Так, по данным опроса в Испании (3524 респондентов), в возрастной группе 18—25 лет 30,6% отметили снижение уровня употребления алкоголя, а в возрастной группе 34—45 лет 10,7% стали употреблять алкоголь больше, чем до пандемии [4].

Противоречивые результаты в разных странах и возрастных группах могут быть связаны как с существенными отличиями в традиционных паттернах употребления алкоголя, так и в мерах, которые принимали власти для снижения уровня заболеваемости COVID-19.

В России по результатам опросов и интервью женщин-руководителей в возрасте 36—58 лет в 13 городах 14% стали чаще и больше покупать спиртные напитки, при этом 16% объясняли увеличение употребления алкоголя дискомфортом в условиях работы в удаленном режиме [5].

А.В. Немцов и Р.В. Гридин [6, 7] показали, что во время пандемии COVID-19 в России выросло потребление крепкого алкоголя. Однако в качестве индикаторов уровня потребления алкоголя в работах авторов были выбраны косвенные признаки — данные по розничным продажам алкогольных напитков, динамика поисковых запросов в интернете на покупку алкоголя и количество преступлений, совершенных в состоянии алкогольного опьянения.

Однако, несмотря на подробный анализ косвенных индикаторов потребления алкоголя и результатов опросов и интервью, влияние региональных особенностей (возрастная структура, структура занятости населения и разнообразие спектра ограничительных мер) в России на изменение паттернов употребления алкоголя в условиях пандемии COVID-19 пока не изучалось.

Судебно-медицинские результаты посмертного определения этанола являются объективным показателем прижизненного употребления алкогольных напитков в случае правильного забора биологического материала и с учетом степени развития гнилостных изменений. Однако судебно-медицинский эксперт редко имеет полную информацию о социальном и экономическом статусе умершего, что создает трудности при попытках проанализировать изменение уровня стресса, условий труда и влияние ограничительных мер в период пандемии COVID-19.

В то же время в практике социально-демографических исследований существуют подходы, которые, возможно, позволят сформировать такой портрет умершего. К ним, в частности, относится современная теория поколений, предполагающая наличие определенных паттернов поведения в зависимости от года рождения: до 1923 года рождения — «Величайшее» поколение, 1923—1943 года рождения — «Молчаливое» поколение, 1943—1963 года рождения — «Бэби-бумеры», 1963—1984 года рождения — поколение «Х», 1984—2000 года рожлдения — поколение «Y» и с 2000 года рождения — поколение «Z» [8].

Показано, что в структуре трудоспособного населения России наблюдается процесс уменьшения доли «Бэби-бумеров» и одновременно постепенное увеличение доли представителей поколения «Z», при этом большую часть трудоспособного населения продолжают со ставлять поколения «X» и «Y» [9].

Многофакторное влияние пандемии COVID-19 на паттерны злоупотребления алкоголем также может найти отражение в результатах исследования этанолемии в группах, сформированных согласно теории поколений. Это предположение подтолкнуло провести нестандартное по своему дизайну исследование с целью установления паттернов злоупотребления алкоголем в таких группах в структуре судебно-медицинского материала города Москвы и выявления изменений паттернов в условиях пандемии COVID-19.

Цель исследования — проанализировать изменение употребления алкоголя во время пандемии COVID-19 в возрастных группах населения Москвы с учетом предполагаемых особенностей занятости и алкогольного поведения.

Материал и методы

Материалом исследования послужили оцифрованные данные заключений судебных экспертов-химиков по результатам судебно-химического исследования биологических объектов от умерших вне стационара, доставленных в Бюро судмедэкспертизы, за апрель и май 2019 и 2020 г. Частота таких исследований составила в 2019 г. 91,6%, в 2020 г. — 90,6% от всех вскрытий в Бюро судмедэкспертизы, при этом в каждом случае обнаружения этанола проводилось его количественное определение.

Для анализа из оцифрованных документов брали следующие данные: пол, возраст, результат определения этанола и его концентрация в крови.

Для достижения поставленной цели проводили ретроспективный анализ положительного определения этанола в биологических объектах от умерших в возрасте 15 лет и старше без гнилостных изменений (3554 и 3556 случаев за апрель—май 2019 и 2020 г. соответственно), а также анализ уровня концентрации этанола в крови от трупов в возрасте 15 лет и старше. Общее число случаев — 1609 (в 2019 г. — 820, в 2020 г. — 789).

Для объединения умерших в группы по социально-культурным характеристикам и занятости использована классификация в соответствии с современной теорией поколений с учетом пола [10].

Для анализа показателей смертности в группах, сформированных согласно теории поколений, производился расчет показателей рядов динамики. Для проверки распределения средних значений количественных переменных на нормальность визуально оценивались графики квантиль-квантиль, вычислялись критерии Колмогорова—Смирнова и Шапиро—Уилка; для проверки соответствия распределения значений в выборках — критерий однородности Смирнова. Однородность распределения средних уровней этанолемии в независимых группах проверялась критериями Манна—Уитни и Краскела—Уоллиса. Для оценки взаимосвязей между качественными переменными (годом исследования и положительным обнаружением этанола в крови; между выделенной группой согласно теории поколений и обнаружением этанола) применялись непараметрические тесты (критерий согласия c²). Уровень значимости p принимали равным 0,05. Извлечение и анализ данных проведены с помощью стандартной библиотеки и подключаемых модулей языка программирования Python.

Результаты и обсуждение

Как видно из табл. 1, структура исследованных случаев, дифференцированных в соответствии с теорией поколений за оба года, практически не претерпела изменений: большая часть умерших как в 2019 г., так и в 2020 г. отнесена к поколению «Х», за ними следуют «Бэби-бумеры», «Молчаливое» поколение, затем поколение «Y», а «Величайшее» поколение и группа поколения «Z» составляют менее 2% за каждый год.

Таблица 1. Структура исследованных случаев в соответствии с теорией поколений и полом погибших

Положительные результаты определения этанола в биологических объектах от умерших наиболее характерны для мужчин, отнесенных к группам поколения «X» и «Бэби-бумеров». При этом среди женщин в группе поколения «Y» данный показатель вырос (с 39 до 41%), а в группах поколений «X» и «Бэби-бумеров» — незначительно снизился.

Для всех случаев, объединенных в поколенческие группы, частота положительных результатов исследований биологических объектов на этанол представлена в табл. 2.

Таблица 2. Динамика положительных определений этанола в группах поколений

Примечание. * — показатели не рассчитывались ввиду нерепрезентативности данных.

Не выявлено статистически значимых отличий в частоте положительных результатов определения этанола в 2019—2020 гг. как в отдельных группах, так и в общем числе случаев. Для всех случаев в апреле—мае каждого года частота положительных результатов составила 32% (для 2019 г. ДИ 95%: 30,4—33,5%, для 2020 г. ДИ 95%: 30%—33,1%, p>0,05).

При анализе показателей рядов динамики для случаев положительных результатов исследования на этанол выявлено, что в 2020 г. среди летальных исходов у мужчин, отнесенных к группам поколений «Бэби-бумер» и «X», наблюдался наибольший прирост положительного определения этанола (10%). В то же время в группе поколения «Y» как среди мужчин, так и среди женщин в 2020 г. наблюдался отрицательный темп прироста наряду с наиболее высокой разницей абсолютных показателей (–19% и –8 для женщин, –16% и –33 для мужчин).

В 2019 г. средний уровень этанолемии среди групп составил 1,67‰, в 2020 г. — 1,81‰ (см. табл. 1). При этом заметный рост среднего уровня этанолемии наблюдается только среди женщин и мужчин, отнесенных к группе поколения «Y».

При сравнении средних уровней концентрации этанола в крови в 2019 и 2020 г. (за исключением групп «Величайшего» поколения и поколения «Z» ввиду единичных случаев наблюдений этанолемии в этих группах) не обнаружено статистически значимого различия: для «Молчаливого» поколения p=0,82, для поколения «Бэби-бумеров» p=0,36, для поколения «X» p=0,85, для поколения «Y» p=0,09.

Таким образом, при анализе судебно-медицинского материала за апрель—май 2019 и 2020 г. выявлены следующие закономерности.

1. При сохранении общей структуры материала динамика положительного определения этанола в биологических объектах от умерших и динамика уровня концентраций этанола в крови не претерпела существенных изменений в апреле—мае 2020 г. по сравнению с тем же периодом 2019 г.

2. В выделенных группах наблюдаются устойчивые паттерны употребления алкоголя по результатам судебно-медицинских исследований в Москве. В среднем каждый 3-й представитель поколений «X» и «Y» употребляет алкоголь незадолго до смерти, в то время как для представителей «Бэби-бумеров» и «Молчаливого» поколения это менее характерно. При этом наиболее высокие средние концентрации этанола в крови также соответствуют представителям поколения «Y» (2,18 ‰, минимум — 0,2‰, максимум — 6,9‰) и «X» (2,16‰, минимум — 0,2‰, максимум — 8,7‰).

3. В выделенных группах наиболее существенная динамика наблюдалась среди мужчин-представителей поколений «Бэби-бумеров» и «X», для каждого из которых темп прироста случаев с обнаружением этанола в апреле—мае 2020 г. составил 10% по сравнению с аналогичным периодом 2019 г.

В США среди лиц от 16 лет и старше число смертей от алкоголь-ассоциированных заболеваний в 2020 г. выросло на 25,5%, причем число смертей от всех причин увеличилось за этот период всего на 18,8% [11]. Наиболее существенный вклад в объем алкоголь-ассоциированной смертности вносят хронические алкоголь-индуцированные заболевания и случаи декомпенсации другой тяжелой хронической патологии на фоне употребления алкоголя. В условиях перегрузки стационаров пациенты с хронической алкоголь-ассоциированной патологией, требующие стационарного лечения, могли не получить его в нужном объеме. В связи с этим зафиксированный рост алкоголь-ассоциированной смертности в некоторых странах, на наш взгляд, связан скорее с накопительным эффектом пагубного употребления алкоголя, сформировавшимся, в том числе, за счет предшествующих кризисных ситуаций, а также с мобилизационными возможностями местных систем здравоохранения.

По мнению J. Julie и соавт., наблюдаемый уровень роста употребления алкоголя в США в течение одного года пандемии COVID-19 приведет к 8200 дополнительных смертей, связанных с алкогольным поражением печени, при этом наибольшее число таких смертей в 2020—2040 гг. спрогнозировано для группы родившихся в 1980—1999 гг. [12].

Исследование также показывает, что данная возрастная группа представляется наиболее уязвимой в отношении риска роста частоты негативных эффектов от употребления алкоголя. В то же время отсутствие статистически значимых различий по данным за май—апрель 2019 и 2020 г. в судебно-медицинской диагностике этанолемии пока не позволяет сделать вывод о перспективе существенного изменения структуры алкогольной смертности в Москве и требует последующего анализа как по причинам смерти, так и по динамике этанолемии в изучаемых группах населения в последующие годы.

Заключение

Результаты работы демонстрируют возможности использования комбинации косвенных и объективных индикаторов уровня употребления алкоголя, доступных по результатам судебно-медицинских экспертиз и исследований трупов, для оценки динамики употребления алкоголя с учетом региональных особенностей. Выявленные устойчивые паттерны в отдельных возрастных группах не претерпели существенных изменений на фоне пандемии COVID-19, что может свидетельствовать о низком уровне влияния как ограничительных мер, так и заболеваемости COVID-19 на структуру смертности в отношении судебно-медицинских случаев при исследовании умерших вне стационара.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.