Введение

До 2000-х гг. в научной литературе бытовало мнение о том, что коренные жители Севера не болеют сахарным диабетом. Однако уже с 2006 г. в ряде исследований установлена частота сахарного диабета у коренных народов Севера, сравнимая со среднероссийскими показателями [1]. В более поздних работах, посвященных изучению метаболического синдрома (МС) у коренных жителей Республики Саха (Якутия), многие исследователи отмечают неуклонный рост количества случаев абдоминального ожирения, сахарного диабета, гипертонии и т.д. [2—4].

Главной особенностью условий проживания в Республике Саха (Якутия) считается суровый холодный климат, дополненный тяжелым аэродинамическим режимом, резкими изменениями фотопериодизма и высокой частотой явлений электромагнитной природы [5]. Длительное проживание коренных жителей в столь экстремальных условиях привело к формированию специфического «полярного метаболического типа», связанного с глубокой комплексной перестройкой гормонально-метаболического профиля организма [6]. На протяжении веков такой тип поддерживался благодаря определенному укладу жизни, включающему хозяйственную деятельность, сформированные традициями культуру питания, обычаи и другие аспекты быта.

Но за последние десятилетия изменения в укладе жизни местного населения привели к перестройке сформированных с течением времени адаптационных метаболических преимуществ. В связи с этим отмечается неуклонный рост нарушений обмена веществ у коренных северных народов, проявляющихся значительной распространенностью абдоминального ожирения, артериальной гипертонии, нарушений углеводного обмена, дислипидемии, гипергликемии и т.д. Совокупность этих признаков, указывающих на нарушение обмена веществ в организме человека, объединяется в общее патологическое состояние — МС, который является существенным фактором риска развития большинства широко распространенных болезней с высокой смертностью, включая сердечно-сосудистые заболевания, сахарный диабет 2 типа, онкопатологию, жировую болезнь печени и т.д. [7]. Распространенность МС среди коренного населения Якутии до сих пор остается малоизученной.

Цель исследования — определить распространенность МС у коренных сельских жителей Центральной Якутии.

Материалы и методы

Одномоментное популяционное исследование проведено на базе ФГБНУ «Якутский научный центр комплексных медицинских проблем» Минобрнауки России. В исследование включены 306 человек якутской национальности, жителей двух наслегов (Танда, Кылайы) Усть-Алданского улуса Республики Саха (Якутия), из них 115 мужчин в возрасте от 18 до 82 лет, 191 женщина в возрасте от 20 лет до 91 года. Согласно спискам администраций наслегов, на осмотр приглашен каждый 3-й житель поселка старше 18 лет, отклик составил 75%.

Критерии включения: наличие информированного добровольного согласия на проведение исследования.

Критерии исключения: отказ от участия в исследовании, беременность и лактация на момент проведения исследования, наличие онкологического заболевания, сахарного диабета, любых хронических заболеваний в стадии декомпенсации.

Проведено анкетирование всех обследуемых с выявлением возраста и социально-гигиенических условий проживания, семейного и личного анамнеза, факторов риска (согласно протоколу №60 от 10 апреля 2024 г. Этического комитета ЯНЦ КМП, решение 3). Исследование выполнено с соблюдением этических принципов, изложенных в Хельсинкской декларации (2000).

Наличие избыточной массы тела или ожирения оценивали с помощью индекса Кетле (масса тела (кг)/рост² (м²)): 18,5—24,9 кг/м² — нормальная масса тела; 25—29,9 кг/м² — избыточная масса тела; 30,0—39,9 кг/м² — ожирение.

Забор крови производили утром натощак из локтевой вены. На автоматическом биохимическом анализаторе Labio 200 («Shenzhen Mindray Bio-Medical Electronics Co., Ltd.», КНР) оценивали уровень глюкозы, общего холестерина (ОХС), липопротеинов низкой плотности (ЛПНП), липопротеинов высокой плотности (ЛПВП), триглицеридов (ТГ), лактатдегидрогеназы (ЛДГ), γ-глутамилтранспептидазы (ГГТ). Наличие МС при анализе полученных данных диагностировали на основании пересмотренных критериев NCEP (National Cholesterol Education Program)/ATP III (2005) [8].

Статистическая обработка полученных данных проведена с помощью пакета прикладных статистических программ IBM SPSS 23.0 («IBM Corporation», США). Применяли стандартные методы вариационной статистики: вычисление средних величин, стандартных ошибок, 95% доверительного интервала (ДИ). Распределение выборки на нормальность оценивали с помощью одновыборочного критерия Колмогорова—Смирнова. При нормальном распределении статистическую значимость различий между средними величинами оценивали с помощью t-критерия Стьюдента для независимых выборок, а при отличном от нормального распределении — с помощью U-критерия Манна—Уитни и критерия χ² с поправкой Йетса (для малых выборок). Вероятность справедливости нулевой гипотезы принимали при p<0,05.

Результаты

Согласно полученным данным, распространенность МС в исследованной выборке составила 28,1%, причем у женщин показатель был немного выше (28,6%), чем у мужчин (27,8%), но различия не достигали уровня статистической значимости (p=0,74). Установлено, что наличие МС сильно ассоциировано с возрастом: с увеличением возраста повышается распространенность МС с 5,5% в возрасте 20—29 лет до 44,6% в возрасте 60—69 лет, а в возрасте 70 лет и старше отмечено резкое снижение — до 15,4% (см. рисунок). В младших возрастных группах (20—29 лет) у мужчин не было случаев МС в отличие от женщин (8,7%). У мужчин среднего возраста (40—49 лет) была выше распространенность МС (35,3%) по сравнению с женщинами того же возраста (21,2%), но разница статистически незначима (p=0,450).

Развитие МС ассоциируется с наличием ожирения. Так, у лиц с нормальной массой тела распространенность МС составляла 4,2%, с избыточной — 34,3% (p=0,032; относительный риск (ОР)=1,371; 95% ДИ 0,959—1,960), с ожирением — 55,5% (p=0,000; ОР=3,035; 95% ДИ=2,164—4,257).

Артериальная гипертензия ассоциирована с развитием МС. Так, артериальной гипертензией болели 34,1% жителей. Показано, что среди жителей с артериальной гипертензией МС выявлен у 65,4%, без артериальной гипертензии — у 8,9% (p=0,000; ОР=2,921; 95% ДИ 2,165—3,940).

Распространенность МС ассоциировалась с низким уровнем образования. У лиц с высшим образованием показатель составил 13,7%, а у лиц, имеющих среднее образование, он был выше — 32,6% (p=0,014; ОР=1,160; 95% ДИ 1,051—1,281).

Статус курения не был ассоциирован с МС в общей выборке и группе 20—29 лет. В общей группе курящих распространенность МС составляла 29,9%, в то время как у некурящих — 28,1% (p=0,901), в группе 20—29 лет частота МС у курильщиков составляла 0,3%, у некурящих — 0,3% (p=0,902). Тем не менее нами установлено, что статус курения усугубляет риск развития МС с возрастом. Рассмотрев статус курения с учетом возраста, мы получили следующие результаты. У курильщиков в возрасте 30—39 лет риск развития МС увеличивался в 5,3 раза (p=0,046; ОР=5,294; 95% ДИ 0,559—50,082), в возрасте 40—49 лет — в 13,8 раза (p=0,005; ОР=13,846; 95% ДИ 1,571—121,990) и в возрасте 60—69 лет — в 21,0 раза по сравнению с лицами в возрасте 20—29 лет (p=0,002; ОР=8,709; 95% ДИ 1,060—71,549) и был выше, чем у некурящих лиц групп старшего возраста: 30—39, 40—49, 60—69 лет (табл. 1).

Таблица 1. Сравнение относительного риска развития метаболического синдрома у курильщиков и некурящих в возрастных группах

Примечание. Сравнение указанных в таблице возрастных групп с возрастной категорией 20—29 лет (референс), а также между курящими и некурящими внутри одной возрастной группы. Здесь и в табл. 2: жирным выделены значения p<0,05.

Вид деятельности также вносил вклад в распределение распространенности МС в Якутии. Распространенность МС у работников сельскохозяйственной сферы составляла 32,5% (p=0,048; ОР=1,382; 95% ДИ 0,957—1,996) по сравнению с работниками других сфер деятельности, у работников образования, здравоохранения и культуры — 25,2, 26,9 и 20% соответственно. Самая низкая распространенность МС отмечена у лиц, работающих в администрации, — 11,7% (p=0,123, ОР=0,701; 95% ДИ 0,108—1,506), по сравнению с работниками из других сфер деятельности.

Показатели содержания компонентов липидного обмена и глюкозы показаны в табл. 2. В популяции наиболее часто встречалось повышение концентрации ОХС и ЛПНП. Увеличение содержания ОХС и ЛПНП повышает ОР развития МС в 3,2 и в 2,7 раза соответственно. При этом частота высоких значений ТГ была незначительной, однако повышение данного показателя приводило к увеличению ОР развития МС в популяции в 3 раза.

Таблица 2. Показатели липидного обмена у обследованных лиц

Примечание. ОХС — общий холестерин; ЛПНП — липопротеины низкой плотности; ЛПВП — липопротеины высокой плотности; ТГ — триглицериды.

Кроме того, нами установлено повышение уровней ГГТ и ЛДГ у лиц с МС в 1,4 раза (p=0,018) и 1,3 раза (p=0,041) соответственно. У лиц с МС средние значения ГГТ и ЛДГ составили 51,965±5,632 E/л и 425,802±10,969 E/л, у лиц без МС — 35,913±2,025 E/л и 392,607±4,682 Е/л соответственно.

Обсуждение

Следует отметить, что развитие МС, включающего абдоминальное ожирение, гипергликемию, дислипидемию и гипертензию, у жителей Крайнего Севера может быть связано с нарушением адаптационных механизмов, которые в современных условиях превращаются в факторы риска. Эти механизмы, сформированные для выживания в экстремальном климате, вступают в противоречие с изменениями образа жизни, что объясняет высокую распространенность МС в северных регионах.

Коренные народы Севера исторически выработали генетические и физиологические механизмы для эффективного использования энергии в условиях дефицита пищи и холода. Гипотеза «полярного метаболического типа», предложенная Л.Е. Паниным в 1979 г., предполагает, что гены, способствующие накоплению жира и инсулинорезистентности, были преимуществом для выживания в условиях Крайнего Севера [9—11]. Однако в современных условиях избытка высококалорийной пищи (например, импортных углеводов и трансжиров), а также низкой физической активности эти адаптационные механизмы приводят к ожирению и МС. Исследование Т.М. Сивцевой и соавт. (2021) показало, что у представителей коренных популяций Севера наблюдается повышенная частота аллелей, ассоциированных с накоплением висцерального жира, гипертриглицеридемией и низким уровнем ЛПВП [11].

Результаты настоящего исследования показали, что у коренных сельских жителей Центральной Якутии распространенность МС составила 28,1%. При сопоставлении с российскими исследованиями наши данные о распространенности МС (на основании пересмотренных критериев NCEP/ANPIII) оказались немного выше по сравнению с результатами, полученными российскими исследователями для популяции Новосибирска — 25,7% [12] и Красноярского края — 26,8% [13], но значительно выше, чем в Саратовской области — 21,2% [14].

В отличие от результатов других исследователей, показавших статистически значимые гендерные различия в распространенности МС (частота МС у женщин выше, чем у мужчин) [15], в нашем исследовании не прослеживались статистически значимые различия по половому признаку в распространенности МС, но отмечено незначительное повышение показателя распространенности МС у женщин. Причем нами установлено, что риск развития МС у мужчин-якутов резко увеличивается (в 1,5 раза) в возрасте от 40—49 лет, а у женщин частота МС увеличивается плавно (в 1,2 раза) в возрасте 30—39 лет (см. рисунок).

Распространенность метаболического синдрома в популяции якутов в зависимости от возраста.

Наше исследование показало, что у лиц с высшим образованием риск развития МС был в 1,16 раза ниже, чем у лиц со средним образованием. Вероятно, это можно объяснить тем, что люди, окончившие вузы, имеют более сформированную систему ценностных ориентиров, направленных на здоровый образ жизни. Наши результаты подтверждаются и зарубежными исследованиями. Так, показано, что у лиц с низким уровнем образования в провинции Цзянси (Китай) был более высокий риск развития МС [16]. В исследовании, проведенном в Клинической больнице округа Орадя (Румыния) выявлено, что распространенность МС была выше среди пациентов с низким или средним уровнем образования по сравнению с лицами с высшим образованием (48 и 21,3% соответственно, p=0,0008) [17].

Курение является одним из наиболее хорошо известных факторов риска развития МС [18], но точная патофизиологическая роль курения в развитии МС до сих пор остается неясной. Курение значительно усиливает возрастной риск развития МС, особенно в группах 40—49 и 60—69 лет. У некурящих риск возрастает с возрастом, но медленнее и менее значимо. Исследование подтверждает, что курение является независимым фактором риска МС, усугубляющим возрастные изменения. Наши результаты согласуются с данными, полученными исследователями H. Kim и Y. Cho [19], которые в своем метаанализе показали, что при отказе от курения у курильщиков со стажем меньше 15 лет повышается риск развития МС по сравнению с теми, кто отказался от курения позже достижения 15-летнего стажа.

Согласно нашему исследованию, сфера деятельности оказывала влияние на распространенность заболевания.Так, у работников сельскохозяйственной сферы риск развития МС был выше в 1,4 раза по сравнению с работниками других сфер деятельности. Наши данные не согласуются с результатами других авторов. Например, J. Nam и соавт. (2016) показали высокую частоту МС у офисных работников по сравнению с работниками сельского хозяйства в Южной Корее [20]. Вероятно, выявленная разница в распространенности МС среди лиц, работающих в разных сферах, является результатом влияния ряда других факторов: климатогеографических (условия Крайнего Севера), социально-экономических (низкие доходы и образование), психологических (стресс, вредные привычки), особенностей питания (дефицит свежих продуктов, высококалорийная пища), сезонности в физической активности. Следует отметить, что чрезмерно высокая активность в короткий летний период зимой резко снижается, создавая дисбаланс; длительный зимний период бездействия может способствовать метаболическим нарушениям.

Полученные данные приобретают особый интерес для Минздрава, поскольку могут быть использованы для прогноза заболеваемости и смертности у лиц трудоспособного возраста, а также оперативного принятия мер для профилактики роста заболеваемости и смертности от болезней, связанных с нарушением обмена веществ, у жителей Республики Саха (Якутия).

Заключение

В результате настоящего исследования установлена распространенность метаболического синдрома у сельских жителей в Центральной Якутии согласно критериям NCEP/ATP-III (2005) — 28,1% и определены относительные риски развития метаболического синдрома в зависимости от следующих факторов: пола, возраста, образования, статуса курения, сферы деятельности. Понимание тенденций распространенности метаболического синдрома имеет большое значение для профилактики и лечения заболеваний, связанных с нарушением обмена веществ (сахарный диабет 2 типа, сердечно-сосудистые заболевания, онкологические болезни и т.д.).

Вклад авторов: концепция и дизайн исследования — Николаев В.М., Софронова С.И., Кононова С.К.; сбор и обработка материала — Румянцев Е.К., Томтосова Е.В.; статистический анализ данных — Румянцев Е.К., Томтосова Е.В.; написание текста — Николаев В.М., Софронова С.И., Ефремова С.Д.; научное редактирование — Кононова С.К., Федорова С.А.

Authors contribution: study design and concept — Nikolaev V.M., Sofronova S.I., Kononova S.K.; data collection and processing — Rumyantsev E.K., Tomtosova E.V.; statistical analysis — Rumyantsev E.K., Tomtosova E.V.; text writing — Nikolaev V.M., Sofronova S.I., Efremova S.D.; scientific editing — Kononova S.K., Fedorova S.A.

Финансирование: исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства науки и высшего образования Российской Федерации (проект FSRG-2023-0003).

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Financial Support: the study was supported by the Ministry of Science and Higher Education of the Russian Federation (project FSRG-2023-0003).