Сайт издательства «Медиа Сфера»
содержит материалы, предназначенные исключительно для работников здравоохранения. Закрывая это сообщение, Вы подтверждаете, что являетесь дипломированным медицинским работником или студентом медицинского образовательного учреждения.

Чутко Л.С.

ФГБУН «Институт мозга человека им. Н.П. Бехтеревой Российской академии наук»

Яковенко Е.А.

ФГБУН «Институт мозга человека им. Н.П. Бехтеревой» Российской академии наук

Сурушкина С.Ю.

ФГБУН «Институт мозга человека им. Н.П. Бехтеревой Российской академии наук»

Анисимова Т.И.

ФГБУН «Институт мозга человека им. Н.П. Бехтеревой» Российской академии наук

Сергеев А.В.

ФГБУН «Институт мозга человека им. Н.П. Бехтеревой» Российской академии наук

Дидур М.Д.

ФГБУН «Институт мозга человека им. Н.П. Бехтеревой» Российской академии наук

Чередниченко Д.В.

ФГБУН «Институт мозга человека им. Н.П. Бехтеревой» Российской академии наук

Нарушения эмоциональной и поведенческой регуляции у детей с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью

Авторы:

Чутко Л.С., Яковенко Е.А., Сурушкина С.Ю., Анисимова Т.И., Сергеев А.В., Дидур М.Д., Чередниченко Д.В.

Подробнее об авторах

Прочитано: 3512 раз


Как цитировать:

Чутко Л.С., Яковенко Е.А., Сурушкина С.Ю., Анисимова Т.И., Сергеев А.В., Дидур М.Д., Чередниченко Д.В. Нарушения эмоциональной и поведенческой регуляции у детей с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2022;122(6):100‑107.
Chutko LS, Yakovenko EA, Surushkina SYu, Anisimova TI, Sergeev AV, Didur MD, Cherednichenko DV. Emotional and behavioral dysregulation in children with attention deficit hyperactivity disorder. S.S. Korsakov Journal of Neurology and Psychiatry. 2022;122(6):100‑107. (In Russ.)
https://doi.org/10.17116/jnevro2022122061100

Рекомендуем статьи по данной теме:
Син­дром де­фи­ци­та вни­ма­ния и ги­пе­рак­тив­нос­ти: фар­ма­ко­те­ра­пия в осо­бых си­ту­ациях. Жур­нал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С.С. Кор­са­ко­ва. 2025;(10):59-65

Синдром дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ) является одним из наиболее частых психоневрологических расстройств. Так, согласно данным литературы, этим заболеванием страдают от 2 до 9% детей в популяции [1—3]. При описании клинических проявлений СДВГ традиционно ведущая роль уделяется невнимательности (отвлекаемость и снижение концентрации внимания) и гиперактивности (повышенная двигательная активность). Несколько меньше изучены нарушения эмоциональной регуляции.

Согласно R. Thompson [4], эмоциональная регуляция — это способность личности к целенаправленному контролю за эмоциональными реакциями, а также возможность их оценки и модификации процессов. Под регуляцией эмоций понимают комплекс психических процессов, влияющих на интенсивность эмоциональных реакций человека: усиление, ослабление, поддержание на одном уровне [5, 6]. При этом данный комплекс можно рассматривать как континуум от сознательного, требующего усилий процесса, к малоосознанному, автоматическому регулированию. Процесс контроля выглядит как последовательность серии следующих процессов — выбор ситуации, модификация ситуации, мобилизация внимания (отвлечение, концентрация, руминация), когнитивные изменения и модуляция [5]. K. Ochsner и J. Gross [7] предложили нейробиологическую модель эмоциональной регуляции, включающую как восходящие, так и нисходящие процессы. Согласно данной модели, эмоциональная регуляция включает взаимодействие восходящей (со стороны миндалины) и нисходящей (со стороны префронтальной и цингулярной коры) систем оценки стимулов. При этом восходящая система продуцирует аффекты, а нисходящая — контролирует реакцию на них.

Когнитивная регуляция эмоций — это регуляция эмоций посредством когниций, позволяющая человеку удерживать контроль над своими эмоциями под воздействием, а также после угрозы или стрессовых ситуаций [8]. По мнению Е.И. Изотовой [9], нижней возрастной границей формирования произвольной регуляции эмоций является младший дошкольный возраст. Способность ребенка к успешной эмоциональной регуляции является показателем его социальной адаптации. Г.А. Виленская [10] подчеркивает, что регуляторная функция эмоций может разворачиваться на разных уровнях психического: на ранних этапах развития она проявляется в форме эмоционально-двигательной разрядки, зрелые формы эмоциональной регуляции содержат вербальное выражение эмоциональных проявлений. Установлено, что раннее проявление эмоциональной дисрегуляции предшествует плохому качеству социального функционирования и трудностям в отношениях со сверстниками [11].

Исходя из модели R. Barkley [12], у пациентов с СДВГ наблюдается дефицит торможения при столкновении с эмоционально заряженными ситуациями, что приводит к большей эмоциональной реактивности по сравнению со здоровыми. Согласно данным литературы, у детей с СДВГ показатели произвольной регуляции и ее компонентов (тормозного контроля и внимания) были ниже, чем у их здоровых сверстников [13, 14]. По данным A. Stringaris и R. Goodman, 38% детей с СДВГ характеризовались признаками эмоциональной дисрегуляции [15]. В исследовании A. Anastopoulos и соавт. [16] было показано, что у 47% детей, страдающих СДВГ, значительно повышена эмоциональная лабильность по сравнению с 15% здоровых.

Следует отметить взаимосвязь между нарушениями внимания и трудностями в эмоциональной регуляции. Так, M. Rothbart [17] предложила гипотезу, согласно которой высокий уровень контроля внимания позитивно влияет на эмоциональную регуляцию, снижая уровень негативных эмоций. Дети с большей способностью к контролю внимания лучше контролируют эмоции и поведение, а способность контролировать уровень своего внимания является индексом эмоциональной регуляции [18, 19].

Одним из возможных механизмов эмоциональной дисрегуляции является гиперактивация амигдалы при демонстрации пугающих лиц, более выраженная у детей с СДВГ по сравнению с реакцией их здоровых сверстников [20, 21]. Кроме этого, у таких пациентов зарегистрированы ухудшения функциональных связей миндалевидного тела с медиальными префронтальными областями [21, 22]. Также важную роль в нарушении регуляции эмоций и поведения у детей с СДВГ играет дисфункция орбитофронтальной коры [23]. В целом, по мнению P. Petrovic и F. Castellanos [24], эмоциональная нестабильность при СДВГ определяется нарушениями нисходящей регуляции («Top-down control») со стороны префронтальной коры.

По мнению S. Faraone и соавт. [25], импульсивность и эмоциональная дисрегуляция являются клинически значимыми нарушениями при СДВГ у детей. По мнению данных авторов, несмотря на то, что эти нарушения встречаются и при другой патологии, эта симптоматика является патогномоничной для СДВГ и заслуживает внесения в диагностические критерии оценки заболевания.

В последние годы в фокусе внимания исследователей оказались проявления эмоциональной дисрегуляции у взрослых. Так, A. Beheshti и соавт. [26] свидетельствуют о высоком уровне эмоциональной дисрегуляции у пациентов с данной патологией. M. Ben-Dor Cohen и соавт. [27] отметили значительное негативное влияние эмоциональной дисрегуляции на качество жизни молодых взрослых людей с СДВГ.

Цель данного исследования — изучение нарушений эмоциональной регуляции при различных типах СДВГ у детей.

Материал и методы

Под нашим наблюдением находились 58 детей, страдающих СДВГ, в возрасте от 12 до 15 лет (46 мальчиков и 12 девочек). Диагностика клинических проявлений СДВГ проводилась в соответствии с критериями МКБ-10. Средний возраст в исследуемой группе составил 14,2±1,6 года. Исследуемая группа была разделена на две подгруппы: 1-я подгруппа состояла из детей с комбинированной формой СДВГ (СДВГ-К) — 38 пациентов, 2-я подгруппа состояла из детей с СДВГ с преобладанием невнимательности (без гиперактивности) (СДВГ-Н) — 20 пациентов.

Контрольную группу составили 30 детей того же возраста (средний возраст 13,8±1,7 года) без проявлений явных психоневрологических нарушений, которые проходили исследование по такому же протоколу.

Исследование соответствовало всем положениям Хельсинкской декларации и было одобрено Локальным этическим комитетом. От детей и их законных представителей были получены информированные согласия на участие в исследовании.

Оценка степени тяжести заболевания проводилась с помощью шкалы SNAP-IY, которая представляет опросник для родителей, состоящий из 43 вопросов, позволяющих в баллах оценить степень невнимательности, гиперактивности и импульсивности. Для оценки эмоциональных и поведенческих нарушений был использован опросник «Сильные стороны и трудности» (ССТ) (Strengths and Difficulties Questionnaire), форма для родителей. Оценка уровня тревожности проводилась с помощью теста самооценки Спилбергера—Ханина.

Регистрация ЭЭГ проводилась на 21-канальном цифровом энцефалографе, фоновая запись ЭЭГ — с закрытыми и открытыми глазами. В ходе регистрации вызванных потенциалов (ВП) испытуемые выполняли тест на внимание в парадигме Go/No-Go, состоящий из 480 проб. Перед ребенком стояла задача нажимать на кнопку в случае предъявления пары с низкими звуками (НН) (условия вовлечения в действие) и не нажимать на предъявление пары низкий — высокий тон (НВ) (условия подавления действия), пробы подавались в случайном порядке с вероятностью 50%.

Для определения диапазонов частот ЭЭГ проводился спектральный анализ ЭЭГ с построением графических спектров мощности. Для этого использовали фоновую запись ЭЭГ с закрытыми глазами, которая проводилась до записи вызванных потенциалов. Частотные диапазоны ЭЭГ подбирались индивидуально для каждого ребенка. На графике спектров мощности ЭЭГ находили пик спектра мощности тета-ритма в отведениях с наиболее выраженным пиком, границы выставлялись на 2/3 высоты пика в отведениях Fz или F3.

Статистический анализ проводился с применением программного пакета Statistica 6.0 for Windows. Использовались следующие методы статистического анализа: проверка гипотез о различии между групповыми средними арифметическими значениями проводилась с помощью двусторонних t-тестов Стьюдента для независимых либо зависимых выборок. Статистическая оценка групповых ВД/С (вызванная десинхронизация/синхронизация) производилась с помощью методов дисперсионного анализа, в качестве значений измеряемой случайной величины выбиралась величина вызванной синхронизации на определенном временном интервале. Факторами являлись LOC — локализация электродов (19 уровней) и Var — группа испытуемых (3 уровня — норма/СДВГ-К/СДВГ-Н).

Результаты

У родителей детей в исследуемой группе основными были жалобы на отвлекаемость, повышенную двигательную активность, трудности включения в какую-либо деятельность на длительное время. Кроме этого, жалобы на эмоциональную лабильность, плаксивость, раздражительность отмечались у 53 (61,6%) детей с СДВГ в исследуемой группе. При этом данные жалобы были зарегистрированы у 39 (72,2%) детей из группы СДВГ-К и 14 (43,8%) — СДВГ-Н.

Представленные в табл. 1 значения шкалы SNAP-IY в исследуемых подгруппах свидетельствуют о том, что уровень невнимательности был примерно одинаковым, в то время как уровень гиперактивности и импульсивности у подростков с СДВГ-К был достоверно выше. Особенно часто родители отмечали следующие пункты шкалы: 32. «у него (нее) падает настроение»; 33. «спорит с взрослыми»; 37. его (ее) раздражают другие; 38. сердится и приходит в негодование; 39. бывает злобным и мстительным.

Таблица 1. Клинико-психологические показатели у детей с различными типами СДВГ

Показатель (SNAP-IV)

Дети с СДВГ-К (n=38)

Дети с СДВГ-Н (n=20)

Контрольная группа (n=30)

Невнимательность

3,21±0,64**

3,43±0,56**

0,76±0,39

Гиперактивность

3,18±0,54**

1,01±0,37#

0,91±0,55

Импульсивность

3,76±0,69**

1,18±0,67*#

0,80±0,38

Раздражительность

4,14±0,71**

1,77±0,70*#

0,92±0,62

Примечание. Здесь и в табл. 2: * — p<0,05 — достоверность различий по сравнению с контрольной группой; ** — p<0,01 — достоверность различий по сравнению с контрольной группой; #p<0,05 — достоверность различий по сравнению с подгруппой детей с СДВГ-К.

В рамках проведенного исследования установлено, что показатели шкалы ССТ, как суммарный («Общее количество проблем»), так и по шкалам «Проблемы с поведением», «Эмоциональные проблемы», «Проблемы со сверстниками», «Просоциальное поведение», были значительно выше в подгруппе детей с СДВГ-К (табл. 2).

Таблица 2. Показатели по шкалам опросника ССТ (форма для родителей) в исследуемых группах

Показатель

Дети с СДВГ-К (n=38)

Дети с СДВГ-Н (n=20)

Контрольная группа (n=30)

Гиперактивность

6,5±2,3**

2,6±1,2#

2,1±0,9

Эмоциональные проблемы

8,0±1,6**

7,4±1,8**

2,6±1,7

Проблемы с поведением

7,4±1,6**

2,7±1,2#

2,2±0,5

Проблемы со сверстниками

7,6±1,3**

3,3±1,4*#

1,6±1,1

Общее количество проблем

29,5±7,3**

16,0±3,8*#

8,5±1,9

Просоциальное поведение

3,4±1,6**

6,5±1,8#

7,1±0,9

Оценка когнитивной регуляции эмоций продемонстрировала, что у пациентов, страдающих СДВГ, достоверно меньшие показатели по шкалам «Позитивная перефокусировка», «Фокусирование на планировании», «Рассмотрение в перспективе». При этом существенных различий в подгруппах не наблюдалось. Кроме этого, следует отметить, что у детей с СДВГ-К регистрируются достоверно более высокие показатели по шкале «Обвинение».

Проведенный статистический анализ данных теста на внимание в парадигме Go/No-Go с помощью t-критерия выявил различия в количестве пропусков значимых пар стимулов между здоровыми детьми и подгруппой с СДВГ-Н (p<0,05), между здоровыми детьми и подгруппой с СДВГ-К (p<0,007), а также между подгруппами с СДВГ-Н и СДВГ-К (p<0,03). При анализе данных ложных тревог на незначимые пары стимулов между здоровыми детьми и подгруппой с СДВГ-Н статистически значимых различий не выявлено (p>0,05), тогда как между здоровыми детьми и подгруппой с СДВГ-К (p<0,008) и между подгруппами с СДВГ-Н и СДВГ-К (p<0,05) были выявлены статистически значимые различия (табл. 3).

Таблица 3. Усредненные данные слухового двухстимульного теста на внимание Go/No-Go для подгрупп испытуемых с СДВГ-Н, СДВГ-К и группы здоровых детей

Показатель, %

Дети с СДВГ-К (n=38)

Дети с СДВГ-Н (n=20)

Контрольная группа (n=30)

Пропуски значимых проб

28,1±5,8*

6,5±2,0*

2,7±1,4

Ложные нажатия

13,8±3,8*

3,8±2,1

2,6±0,5

Примечание. * — p<0,05 — достоверность различий по сравнению с контрольной группой.

В группе здоровых детей в пробах Go наблюдалась вызванная синхронизация тета-диапазона с пиковой латентностью 288 мс. Максимальная величина вызванной синхронизации регистрировалась в отведении Cz и составила 0,48. В подгруппе пациентов с СДВГ-Н вызванная синхронизация имела пиковую латентность 348 мс и максимальные величины в отведении Cz — 0,37 и отведении Fz — 0,35. В подгруппе пациентов с СДВГ-К максимальная величина вызванной синхронизации была в отведении Fz и составила 0,27 с латентностью пика 308 мс, в отведении Cz величина составила 0,26. Полученные результаты представлены на рис. 1. При сравнении вызванной синхронизации ЭЭГ в тета-диапазоне в условиях Go нами было обнаружено достоверное снижение данного параметра в интервале 200—400 мс в подгруппе детей с СДВГ-Н (p<0,01) в отведениях F3, Cz, C4 и подгруппе СДВГ-К (p<0,01) в отведениях F3, F4, C3, Cz, C4 по сравнению со здоровыми испытуемыми. При сравнении двух подгрупп детей с СДВГ статистический анализ показал, что величины вызванной синхронизации ЭЭГ были достоверно отличны (p<0,05) в отведениях F3, F4, C3, Cz, C4.

Рис. 1. Вызванная синхронизация на второй стимул, усредненная по группе здоровых испытуемых (толстая линия), группе детей с СДВГ-Н (тонкая линия) и группе детей с СДВГ-К (пунктирная линия) в тета-диапазоне в условиях Go.

Топограмма распределения вызванной синхронизации в условиях Go. По оси абсцисс — время в мс.

В условиях No-Go в тета-диапазоне у здоровых школьников регистрировалась вызванная синхронизация ЭЭГ, своих максимальных величин она достигала в отведениях Cz, C4. Максимальная величина в отведении Cz была 0,7, латентность пика — 340 мс. В группе детей с СДВГ-Н в тета-диапазоне наблюдалась вызванная синхронизация ЭЭГ, достигающая максимального значения в отведениях Cz и Fz с латентностью 280 мс. Максимальная величина в отведении Cz составила 0,61. Статистически значимых различий между здоровыми детьми и подгруппой детей с СДВГ-Н не зарегистрировано. Тогда как в подгруппе детей с СДВГ-К было выявлено выраженное снижение величины вызванной синхронизации ЭЭГ в отведениях C3, Cz, C4, F3, Fz, F4. Максимум регистрировался в отведении Cz и составил 0,31, латентность 360 мс. Данное снижение величины вызванной синхронизации ЭЭГ было статистически достоверно по сравнению со здоровыми детьми и детьми с СДВГ-Н (p<0,006). Полученные результаты представлены на рис. 2.

Рис. 2. Вызванная синхронизация на второй стимул, усредненная по группе здоровых испытуемых (толстая линия), группе детей с СДВГ-Н (тонкая линия) и группе детей с СДВГ-К (пунктирная линия) в тета-диапазоне в условиях No-Go.

Топограмма распределения вызванной синхронизации в условиях No-Go. По оси абсцисс — время в мс.

Обсуждение

Способность ребенка к успешной эмоциональной регуляции является показателем его социальной адаптации. Важную роль в этом процессе играет когнитивная регуляция эмоций [8]. Результаты проведенного нами исследования показывают, что дети с СДВГ характеризуются нарушениями когнитивного контроля эмоций. Согласно полученным данным, дети с СДВГ характеризуются повышенным уровнем как реактивной, так и личностной тревожности. При этом данный уровень существенно не отличается в исследуемых подгруппах. Результаты опросника ССТ свидетельствуют о наличии эмоциональных и поведенческих нарушений у детей с СДВГ, более выраженных при комбинированной форме заболевания. Кроме этого, выявлено, что у пациентов с СДВГ существенно снижены оценки по шкалам, соответствующим эффективным стратегиям регуляции эмоций. Таким образом, пациенты с СДВГ отличаются низким уровнем когнитивного контроля эмоций. Ранее исследователи сообщали о нарушении когнитивного контроля у детей с СДВГ [28—30].

В рамках данного исследования выявлено, что у пациентов с СДВГ синхронизация в условиях вовлечения в действие в тета-диапазоне была значимо меньше, чем у здоровых испытуемых. При сравнении двух подгрупп детей с СДВГ наибольшее снижение величины вызванной синхронизации было в подгруппе СДВГ-К. Следовательно, можно предположить, что снижение вызванной синхронизации в тета-диапазоне у пациентов с СДВГ отражает недостаточную активацию лобно-центральных отделов коры головного мозга, наиболее выраженную в подгруппе СДВГ-К. Снижение активации этих зон коры головного мозга обусловливает дефицит внимания, его низкую устойчивость и нарушения процессов вовлечения в действие при выполнении когнитивной задачи. При этом пациенты в подгруппе СДВГ-К делали значимо больше ошибок на внимание, чем пациенты в подгруппе СДВГ-Н.

В условиях No-Go снижение величины вызванной синхронизации тета-диапазона отмечалось только у пациентов в подгруппе СДВГ-К в лобно-центральных отделах коры головного мозга по сравнению со здоровыми детьми и детьми в подгруппе СДВГ-Н. Данные теста показали увеличение ошибок импульсивности (ложные нажатия) подгруппы СДВГ-К по сравнению с другими испытуемыми. Необходимо отметить, что эти отделы коры больших полушарий участвуют в организации сложных форм поведения и являются звеньями системы регуляции сложных автоматизированных двигательных актов. Таким образом, можно предположить, что уменьшение вызванной синхронизации у пациентов с СДВГ отражает недостаточность активации структур, связанных не только с вниманием, но и с правильной эмоциональной оценкой стимула и снижением самоконтроля во время выполнения теста.

В последние годы особая роль в патогенезе СДВГ уделяется нейротрофическим факторам [31—33]. В соответствии с современными представлениями о нейротрофинах основные механизмы их протективной активности основаны на защите клеток мозга, формировании новых нейрональных связей, регуляторном ремоделировании сигнальных процессов [34].

В связи с этим в клинической практике для лечения СДВГ используются нейропротективные средства, в частности кортексин — многокомпонентный препарат с оптимальным сбалансированным составом полипептидов, амино- и рибонуклеиновых кислот, оказывающий тканеспецифичное воздействие на головной мозг [34]. Молекулярные механизмы нейропротективных эффектов кортексина разнообразны и касаются ключевых процессов, лежащих в основе нейропластичности: трансдукции сигнала, энергетического метаболизма, протеолитической модификации белков, структуры клеток мозга, а также процессов нейровоспаления. В основе плейотропности механизмов действия кортексина лежит состав препарата, содержащего множество различных нейропептидов.

Проведенные ранее исследования показали, что после курса кортексина клиническое улучшение наблюдалось примерно у 72% пациентов с СДВГ [35]. Клинические данные были подтверждены объективным снижением невнимательности и снижением времени реакции, которые были зарегистрированы с помощью психофизиологического исследования (тест TOVA). Повторное нейропсихологическое исследование продемонстрировало существенное улучшение выполнения нейропсихологических проб Озерецкого и пересчет пальцев. Кроме этого, положительная клиническая динамика сопровождалась улучшением электроэнцефалографических показателей. Проведенное в дальнейшем исследование показало, что применение кортексина характеризуется высокой эффективностью при лечении СДВГ как комбинированного типа, так и типа с преобладанием невнимательности [36].

Заключение

В целом результаты данного исследования позволяют судить о том, что нарушения когнитивного контроля оказывают большое влияние на развитие эмоциональных нарушений у детей с СДВГ.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Литература / References:

  1. Danielson ML, Bitsko R, Ghandour RM, et al. Prevalence of Parent-Reported ADHD Diagnosis and Associated Treatment Among U.S. Children and Adolescents, 2016. J Clin Child Adolesc Psychol. 2018;47(2):199-212.  https://doi.org/10.1080/15374416.2017.1417860
  2. Sayal K, Prasad V, Daley D, et al. ADHD in children and young people: prevalence, care pathways, and service provision. Lancet Psychiatry. 2018;5(2):175-186.  https://doi.org/10.1016/S2215-0366(17)30167-0
  3. Mohammadi MR, Zarafshan H, Khaleghi A, et al. Prevalence of ADHD and Its Comorbidities in a Population-Based Sample. J Atten Disord. 2021;25(8):1058-1067. https://doi.org/10.1177/1087054719886372
  4. Thompson RA. Emotion and Self-regulation. In: Richard A. Dienstbier (Editor), Nebraska Symposium on Motivation. NE: University of Nebraska Press; 1990;367-467. 
  5. Gross JJ, Thompson RA. Emotion Regulation: Conceptual foundations. In: Handbook of Emotion Regulation. Ed. Gross J.J. N.Y.: Guilford Press; 2007.
  6. Падун М.А., Гагарина М.А., Зелянина А.Н. Опосредующая роль регуляции эмоций и временной перспективы во взаимосвязи между темпераментальными чертами и эмоциональными состояниями. Экспериментальная психология. 2020;13(4):36-51.  https://doi.org/10.17759/exppsy.2020130403
  7. Ochsner KN, Gross JJ. The neural architecture of emotion regulation. In: Handbook of emotion regulation. N.Y.: Guilford; 2007;87-109. 
  8. Garnefski N. Kraaij V. Specificity of relations between adolescents’ cognitive emotion regulation strategies and symptoms of depression and anxiety. Cogn Emot. 2018;32(7):1401-1408. https://doi.org/10.1080/02699931.2016.1232698
  9. Изотова Е.И. Динамика эмоционального развития современных дошкольников. Мир психологии. 2015;1(81):65-76. 
  10. Виленская Г.А. Эмоциональная регуляция: факторы ее развития и связанные с ней виды поведения. Психологический журнал. 2020;41(5):63-76. 
  11. Sobanski E, Banaschewski T, Asherson Ph, et al. Emotional lability in children and adolescents with attention def cit/hyperactivity disorder (ADHD): clinical correlates and familial prevalence. J of Child Psychology and Psychiatry. 2010;51(8):915-923.  https://doi.org/10.1111/j.1469-7610.2010.02217.x
  12. Barkley RA. Attention deficit disorder with hyperactivity: A handbook for diagnosis and treatment. N.Y.; 1998.
  13. Martel MM, Nigg JT. Child ADHD and personality/temperament traits of reactive and effortful control, resiliency, and emotionality. Journal of Child Psychology and Psychiatry. 2006;47(11):1175-1183. https://doi.org/10.1111/j.1469-7610.2006.01629.x
  14. Foley M, McClowry SG, Castellanos FX. The relationship between attention deficit hyperactivity disorder and child temperament. Journal of Applied Developmental Psychology. 2008;29(2):157-169.  https://doi.org/10.1016/j.appdev.2007.12.005
  15. Stringaris A, Goodman R. Mood lability and psychopathology in youth. Psychol Med. 2009;39(8):1237-1245. https://doi.org/10.1017/S0033291708004662
  16. Anastopoulos AD, Smith TF, Garrett ME, et al. Self-Regulation of Emotion, Functional Impairment, and Comorbidity Among ChildrenWith AD/HD. J Atten Disord. 2011;15(7):583-592.  https://doi.org/10.1177/1087054710370567
  17. Rothbart MK. Temperament, development and personality. Cur. Direct. in Psychol. Science. 2007;16:207-212. 
  18. Calkins SD, Fox NA. Self-regulatory processes in early personality development: a multilevel approach to the study of childhood social withdrawal and aggression. Dev Psychopathol. 2002;14(3):477-498.  https://doi.org/10.1017/s095457940200305x
  19. Eisenberg N, Sulik MJ. Emotion-Related Self-Regulation in Children. Teach Psychol. 2012;39(1):77-83.  https://doi.org/10.1177/0098628311430172
  20. Brotman MA. Amygdala activation during emotion processing of neutral faces in children with severe mood dysregulation versus ADHD or bipolar disorder. The American Journal of Psychiatry. 2010;167(1):61-69.  https://doi.org/10.1176/appi.ajp.2009.09010043
  21. Viering T, Naaijen J, van Rooij D. Amygdala reactivity and ventromedial prefrontal cortex coupling in the processing of emotional face stimuli in attention-deficit/hyperactivity disorder. Eur Child Adolesc Psychiatry. 2021 Jun 13.  https://doi.org/10.1007/s00787-021-01809-3
  22. Yang Y, Yang B, Zhang L, et al. Dynamic Functional Connectivity Reveals Abnormal Variability in the Amygdala Subregions of Children With Attention-Deficit/Hyperactivity Disorder. Front Neurosci. 2021;15:648143. https://doi.org/10.3389/fnins.2021.648143
  23. Tegelbeckers J, Kanowski M, Krauel K, et al. Orbitofrontal Signaling of Future Reward is Associated with Hyperactivity in Attention-Deficit/Hyperactivity Disorder. J Neurosci. 2018;38(30):6779-6786. https://doi.org/10.1523/JNEUROSCI.0411-18.2018
  24. Petrovic P, Castellanos FX. Top-Down Dysregulation-From ADHD to Emotional Instability. Front Behav Neurosci. 2016;b10:70.  https://doi.org/10.3389/fnbeh.2016.00070
  25. Faraone SV, Rostain AL, Blader J, et al. Practitioner Review: Emotional dysregulation in attention-deficit/hyperactivity disorder — implications for clinical recognition and intervention. J Child Psychol Psychiatry. 2019;60(2):133-150.  https://doi.org/10.1111/jcpp.12899
  26. Beheshti A, Chavanon ML, Christiansen H. Emotion dysregulation in adults with attention deficit hyperactivity disorder: a meta-analysis. BMC Psychiatry. 2020;20(1):120.  https://doi.org/10.1186/s12888-020-2442-7
  27. Ben-Dor Cohen M, Eldar E, Maeir A, et al. Emotional dysregulation and health related quality of life in young adults with ADHD: a cross sectional study. Health Qual Life Outcomes. 2021;19(1):270.  https://doi.org/10.1186/s12955-021-01904-8
  28. Zeeuw P, Durston S. Cognitive control in attention deficit hyperactivity disorder. In: Egner T. The Wiley handbook of cognitive control. Wiley Blackwell; 2017;602-618.  https://doi.org/10.1002/9781118920497.ch33
  29. Chen C, Li Z, Liu X, et al. Cognitive Control Deficits in Children With Subthreshold Attention-Deficit/Hyperactivity Disorder. Front Hum Neurosci. 2022;16:835544. https://doi.org/10.3389/fnhum.2022.835544
  30. Zhu Y, Liu L, Yang D. Cognitive control and emotional response in attention-deficit/hyperactivity disorder comorbidity with disruptive, impulse-control, and conduct disorders. BMC Psychiatry. 2021;21(1):232.  https://doi.org/10.1186/s12888-021-03221-2
  31. Liu DY, Shen XM, Yuan FF, et al. The physiology of BDNF and its relationship with ADHD. Mol Neurobiol. 2015;52:1467-1476. https://doi.org/10.1007/s12035-014-8956-6
  32. Tsai SJ. Role of neurotrophic factors in attention deficit hyperactivity disorder. Cytokine Growth Factor Rev. 2017;34:35-41.  https://doi.org/10.1016/j.cytogfr.2016.11.003
  33. El Ghamry R, El-Sheikh M, Abdel Meguid M, et al. Plasma brain-derived neurotrophic factor (BDNF) in Egyptian children with attention deficit hyperactivity disorder. Middle East Curr Psychiatry. 2021;28:22.  https://doi.org/10.1186/s43045-021-00099-4
  34. Гомазков О.А. Плейотропные эффекты нейротрофинов. М.: ООО «КДМ»; 2010.
  35. Чутко Л.С. Синдром дефицита внимания с гиперактивностью и сопутствующие расстройства. СПб.: Хока; 2007.
  36. Чутко Л.С., Сурушкина С.Ю. Современные подходы к лечению и реабилитации детей с СДВГ. Детская и подростковая реабилитация. 2014;1(22):35-41. 

Подтверждение e-mail

На test@yandex.ru отправлено письмо со ссылкой для подтверждения e-mail. Перейдите по ссылке из письма, чтобы завершить регистрацию на сайте.

Подтверждение e-mail

Мы используем файлы cооkies для улучшения работы сайта. Оставаясь на нашем сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cооkies. Чтобы ознакомиться с нашими Положениями о конфиденциальности и об использовании файлов cookie, нажмите здесь.