Болезнь Паркинсона (БП) — второе по частоте нейродегенеративное заболевание с наиболее высокими за последние десятилетия темпами роста распространенности, инвалидизации и смертности по данным Global Burden of Disease 2015 [1]. В 2016 г. число больных с БП в мире составило 6,1 млн (2,9 млн женщин и 3,2 млн мужчин), что в 2,4 раза больше по сравнению с показателями 1990 г. — 2,5 млн [2]. Показатели смертности также увеличились в 2,6 раза и составили в 2016 г. 211 296 человек. Основной прирост показателей произошел за счет стран со средним уровнем социально-экономического развития. Наибольшая распространенность БП отмечается в возрасте 85—89 лет [2]. Увеличение общего числа пациентов с БП объясняется несколькими факторами: повышением доли пожилых людей в структуре населения, увеличением продолжительности жизни больных с БП в среднем на 3—5 лет, экологической ситуацией — индустриализацией, широким использованием пестицидов, растворителей, металлов. В отношении последнего фактора наиболее показателен пример Китая, в котором на фоне высоких темпов экономического роста почти в 2 раза возросла распространенность БП [2]. Среди важных факторов, определяющих эпидемиологические показатели при БП, называют также улучшение диагностики заболевания, повышение качества эпидемиологических исследований, а также снижение числа курящих в ряде развитых стран. Так, в одном из исследований, проведенных в США, было показано, что снижение уровня курения приведет к увеличению распространенности БП на 10% к 2040 г. [3]. Вместе с тем во многих исследованиях подчеркивается, что общий негативный эффект курения на здоровье превышает пользу в отношении БП [4].

Ранняя диагностика БП важна не только в плане своевременного назначения противопаркинсонической терапии и улучшения качества жизни пациентов, но и для реализации стратегий нейропротективной и превентивной терапии у пациентов с БП.

В настоящее время диагноз БП основывается на выявлении кардинальных моторных признаков заболевания: брадикинезии, ригидности, тремора. Важнейшей особенностью БП в отличие от вторичного и большинства видов атипичного паркинсонизма является асимметричный дебют заболевания с развитием симптомов сначала на одной стороне, последующим вовлечением аксиальной мускулатуры и переходом на другую сторону. Асимметричность симптомов сохраняется на протяжении всего заболевания.

Нарушение мелкой моторики в виде жалоб на трудности при застегивании пуговиц, завязывании шнурков, приготовлении пищи, шитье, изменение почерка относится к ранним и специфичным проявлениям гипокинезии. При ходьбе наблюдается ослабление содружественных движений руками (ахейрокинез), сначала на одной стороне, а затем с двух сторон, пришаркивание ногой, уменьшение длины шага. Для выявления ранних проявлений гипокинезии используют «моторные пробы» — постукивание 1—2 пальцами, сжимание-разжимание руки в кулак, пронация-супинация кисти. При этих движениях определяется снижение скорости и амплитуды выполнения движений (декремент). Ранним эквивалентом мышечной ригидности может быть синдром «замороженного плеча» в виде скованности, болевых ощущений при движении в плечевом суставе. У большинства больных БП ригидность преобладает в дистальной группе мышц и лучше выявляется при движениях в лучезапястном и голеностопном суставах. Ригидность усиливается при движении в контралатеральных конечностях, поэтому при проверке мышечного тонуса в руке просят крепко сжать в кулак противоположную руку. Для усиления экстрапирамидного тонуса в ноге просят приподнять другую ногу. Наиболее ярким признаком заболевания является тремор, прежде всего тремор покоя с характерным паттерном по типу «скатывания пилюль». Тремор в конечностях уменьшается при активных движениях, но усиливается при движении другими конечностями и волнении. У некоторых больных при генерализации процесса отмечается тремор головы, нижней челюсти, губ, языка. Однако тремор при БП крайне редко начинается с головы. В этих ситуациях следует прежде всего исключать эссенциальный или дистонический тремор. Тремор покоя может сочетаться с постуральным тремором (тремор вытянутых рук). Особенностью постурального тремора при БП (в отличие от эссенциального) является его возобновляющийся характер, т. е. тремор появляется не сразу, а через несколько секунд после вытягивания рук.

Для постановки диагноза БП используются критерии Международного общества болезни Паркинсона и двигательных расстройств (2015) [5], согласно которым для установления диагноза БП необходимо:

1. Наличие брадикинезии (замедленность движений со снижением скорости и амплитуды повторных движений).

2. Наличие хотя бы одного из следующих симптомов:

— ригидность;

— тремор покоя частотой 4—6 Гц.

Поддерживающие критерии (наличие 2 поддерживающих критериев или более и отсутствие «красных флажков» (см. таблицу)

Абсолютные критерии исключения: мозжечковые знаки, парез взора вниз или замедление вертикальных саккад, поведенческий вариант лобно-височной деменции или первичная прогрессирующая афазия в первые 5 лет заболевания, «паркинсонизм нижней половины тела» более 3 лет; лечение нейролептиками достаточной продолжительностью и в дозе, способной вызвать лекарственный паркинсонизм; отсутствие явного ответа на терапию леводопой в высоких дозах (≥600 мг/сут), выпадение чувствительности (графестезия, стереогноз), апраксия или прогрессирующая афазия, сохранность пресинаптических дофаминергических структур по данным однофотонно-эмиссионной томографии /позитронно-эмиссионной компьютерной томографии (ОФЭКТ/ПЭТ); наличие другого заболевания, способного вызвать синдром паркинсонизма.

В соответствии с критериями возможно два уровня диагностики БП:

Клинически достоверная БП — при наличии двух подтверждающих критериев и более и отсутствии «красных флажков».

Клинически возможная БП — при наличии одного или двух «красных флажков» и равного или большего количества поддерживающих критериев.

В случае выявления трех «красных флажков» и более диагноз БП не может быть выставлен.

Использование данных критериев позволяет значительно повысить уровень диагностики Б.П. Однако эти критерии основаны в первую очередь на выявлении моторных признаков заболевания, которые появляются при гибели примерно 50% дофаминпродуцирующих нейронов черной субстанции и падении уровня дофамина в стриатуме на 60—80% от уровня возрастной нормы. Таким образом, мы диагностируем и начинаем лечить БП на этапе грубых морфологических и биохимических изменений в головном мозге. Как показывают результаты исследований, первые нейродегенеративные изменения возникают за 5—10—15, а может и больше лет до развития тремора или брадикинезии. Более того, исследования последних лет показали, что черная субстанция и базальные ганглии являются промежуточным звеном нейродегенерации, которая начинается в ядрах блуждающего нерва и обонятельных луковицах (1-я стадия нейродегенеративного процесса, по H. Braak, 2003) [6]. Именно там наиболее рано обнаруживаются скопления белка альфа-синуклеина в виде телец Леви. Затем процесс распространяется по стволу головного мозга, вовлекая серотонинергические, норадренергические и холинергические нейроны (2-я стадия) [6]. Поэтому немоторные симптомы (нарушение перистальтики кишечника, гипосмия, депрессия, тревога, нарушение поведения в фазе сна с быстрыми движениями глаз), связанные с повреждением стволовых структур, относят к самым ранним проявлениям болезни. Более того, в ряде работ было показано, что дегенерация недофаминергических нейронов более выраженная и развивается быстрее. Так, уже на ранних стадиях отмечается потеря более 70% нейронов дорзального ядра вагуса, холинергических нейронов педункулопонтинного ядра при относительно умеренных изменениях дофаминергических нейронов [7]. При 3-й стадии происходит вовлечение в нейродегенеративный процесс черной субстанции и развитие двигательных нарушений [6]. Затем процесс распространяется на лимбическую систему и корковые отделы (4—6-я стадии), что сопровождается нарастанием когнитивных и поведенческих расстройств [6]. Результаты последних исследований свидетельствуют о том, что, возможно, первые морфологические изменения происходят в периферической вегетативной нервной системе. За несколько лет до развития моторных симптомов тельца Леви обнаруживают в симпатических нейронах, которые иннервируют сердце и сосуды. Проведение радиоизотопного исследования с мета-¹²³I-йодобензилгуаденином выявило нарушение норадренергической иннервации сердца за несколько лет до моторных симптомов [8]. Аналогичные результаты получены при ПЭТ с использованием маркеров парасимпатической иннервации тонкой кишки и поджелудочной железы [9]. С. Adler и соавт. обнаружили протофибриллы фосфорилированного альфа-синуклеина при биопсии подчелюстной железы [10], описаны скопления альфа-синуклеина в подкожной клетчатке [11]. Последовательность нарастания клинических симптомов в зависимости от стадии заболевания представлена на рисунке

Гипосмия/аносмия встречается у 90% пациентов с БП, проявляясь снижением порога обоняния, нарушением узнавания и различения запахов. Использование обонятельных тестов в сочетании с ПЭТ с флюродопой, отражающей изменение дофаминергической нейротрансмиссии, подтвердило, что нарушение обоняния возникает за 2—7 лет до появления моторных расстройств. Механизм обонятельных нарушений не совсем понятен и, вероятнее всего, связан как с центральными механизмами, так и с повреждением обонятельных клеток эпителия носовой полости [13]. Е. Wattendorf и соавт. показали, что выраженность обонятельной дисфункции коррелирует с атрофическими изменениями (объемом серого вещества) в корковом обонятельном центре [14]. На сегодняшний день доказана роль холинергической системы в развитии гипосмии. ПЭТ с лигандами к ацетилхолину выявила взаимосвязь целостности холинергических проекций в переднем мозге и обонятельной дисфункции, оцененной с помощью обонятельных тестов [15]. При спорадических вариантах БП гипосмия встречается чаще, чем при моногенных формах, например при мутациях в гене LRRK2 [16]. Результаты ряда исследований доказали, что наиболее чувствительным параметром является нарушение различения запахов, которое коррелирует с тяжестью нейродегенеративного процесса [17, 18]. Важно отметить, что до 63% больных БП не замечают у себя наличие гипосмии [19]. Для выявления обонятельной дисфункции предложено несколько тестов: Пельсинванский обонятельный тест, а также Сниффин-Стикс — тест (Sniffin’ Sticks).

Запоры относят к наиболее ранним продромальным симптомам заболевания, которые могут проявляться более чем за 20—25 лет [20]. Наряду с запорами у пациентов могут отмечаться тошнота, явления регургитации, дискомфорт в эпигастральной области [21]. Предполагается, что раннее развитие запоров может быть связано с распространением патологического альфа-синуклеина, по прионноподобному механизму, от кишечника ретроградно в ствол мозга по волокнам вагуса [22]. Это предположение подтверждается тем фактом, что ваготомия предотвращает распространение синуклеина от кишечника в центральную нервную систему [23]. Следует подчеркнуть, что запоры, как и нарушения обоняния, не являются специфичным симптомом только БП и изолированно не могут быть рассмотрены как ранний симптом заболевания.

Нарушение поведения в фазе сна с быстрыми движениями глаз ассоциируется с наиболее высоким риском развития Б.П. Многочисленные когортные исследования показали, что у 50—70% пациентов с подобными изменениями на полисомнографии развивается синуклеинопатия (БП или деменция с тельцами Леви, реже мультисистемная атрофия) [24]. На фоне ярких сновидений (чаще всего устрашающего характера) у пациентов отмечается повышенная двигательная активность (размахивание руками, сгибание разгибание ног) и вокализации. Механизм повышенной двигательной активности связывают с отсутствием характерной для этого периода сна атонии в результате дисфункции ядер моста и продолговатого мозга. Нарушение поведения в фазе «быстрого сна» ассоциируется с большим риском когнитивных нарушений, падений, худшим ответом на противопаркинсоническую терапию, реже встречается у пациентов с дрожательно-доминантной формой заболевания [25]. Большинство пациентов, как и в случае с гипосмией, не замечают у себя подобных расстройств. В этой ситуации наиболее ценную информацию может предоставить супруг или супруга пациента.

У нелеченных пациентов с БП на ранних стадиях депрессия встречается в 37%, апатия в 27%, тревога в 17% случаев [26]. Развитие депрессии связывают прежде всего с ранним вовлечением в нейродегенеративный процесс серотонинергических нейронов ядра шва и норадренергических нейронов голубого пятна. Дополнительным фактором развития депрессии может быть психологическая реакция пациента в ответ на выставление диагноза Б.П. Ретроспективные исследования показали, что риск БП возрастает в 2,4—2,7 раза при наличии депрессивного эпизода в анамнезе, в среднем за 10 лет до развития заболевания [27].

Таким образом, целый ряд немоторных симптомов являются продромальными признаками Б.П. Наиболее значимым симптомом считается нарушение поведения в фазе «быстрого сна», хотя гипосмия, запоры, изменения настроения также достаточно чувствительны, но не специфичны. Комбинация этих проявлений может быть использована для выделения группы риска в отношении последующего развития Б.П. Эти пациенты могут в дальнейшем быть исследованы с помощью биомаркеров.

ДАТ-скан. Основан на методе ОФЭКТ с использованием иоффлупана. При Б.П. снижается активность дофаминового транспортера в пресинаптических нигростриальных терминалях. Изменение захвата радиоизотопа коррелирует с тяжестью клинических симптомов (брадикинезии, ригидности, когнитивных расстройств) и отражает асимметричность процесса [28]. ДАТ-скан может использоваться для ранней диагностики БП (на этапе 30% потери клеток дофамина). Чувствительность метода в отношении синдрома паркинсонизма составляет 92%, специфичность — 100% [29]. Вместе с тем следует отметить, что ДАТ-скан не позволяет провести дифференциальный диагноз между БП и атипичным паркинсонизмом. В настоящее время ДАТ-скан одобрен для клинической практики.

ПЭТ. ПЭТ основана на изменении уровня радиоактивного дофамина и активности декарбоксилазы, обеспечивающей трансформацию вводимой 18-F-DOPA в 18Fдофамин. ПЭТ с флюродопой относится к наиболее специфичным методам исследования. Однако высокая стоимость метода не позволяет его использовать широко в клинической практике.

Транскраниальная сонография. При БП отмечается гиперэхогенность черной субстанции, обусловленная повышенным содержанием в ней трехвалентного железа. Гиперэхогенность может быть выявлена на ранних стадиях и даже на стадии домоторных изменений. В лонгитудинальных когортных исследованиях было показано, что выявленная гиперэхогенность в 21 раз повышает риск БП на протяжении 5 лет [29]. При наличии обонятельной дисфункции, запоров, депрессии, нарушения поведения в фазе «быстрого сна» использование транскраниальной сонографии может являться эффективной стратегией для ранней диагностики Б.П. Важным преимуществом данного метода является его неинвазивность и доступность. Вместе с тем у ряда пациентов метод не может быть использован в связи с отсутствием «открытого» костного окна в височной кости, что не позволяет визуализировать с помощью ультразвука структуры среднего мозга. Кроме того, гиперэхогенность не меняется с течением заболевания [30] и может наблюдаться у 9% здоровых пациентов [31].

Магнитно-резонансная томография (МРТ). Рутинная МРТ может быть рекомендована для исключения вторичных форм паркинсонизма, связанных с сосудистым повреждением головного мозга, травмами, нейроинфекцией, опухолями, а также для выявления специфических изменений при некоторых формах атипичного паркинсонизма.

Использование режима диффузно-взвешенной МРТ позволяет определить повышенное содержание железа в латеральной части компактной части черной субстанции и бледном шаре (нейромеланин-чувствительные Т1-взвешенные изображения), аналогично, как при транскраниальной сонографии. При морфометрии отмечено уменьшение размеров черной субстанции, а также корковых центров [32].

Сцинтиграфия миокарда. Использование сцинтиграфии миокарда с помощью ¹²³I-метайодобензилгуанидина (аналог норэпинефрина) позволяет выявить синаптическую денервацию сердечной мышцы на продромальной стадии [33]. Денервационные изменения миокарда при БП объясняются ранним вовлечением в нейродегенеративный процесс дорcального моторного ядра вагуса (1-я стадия по Braak). При мультисистемной атрофии, супрануклеарном параличе симпатическая иннервация миокарда не меняется [34]. Метод обладает высокой чувствительностью и специфичностью при Б.П. При использовании этого метода надо иметь ввиду, что применение ряда препаратов, оказывающих влияние на активность симпатической/парасимпатической системы (трициклические антидепрессанты, симпатомиметики, ингибиторы обратного захвата серотонина), может привести к ошибочным результатам [35]. У пациентов с генетическими формами БП сцинтиграфия миокарда не всегда выявляет изменения, что доказывает участие альтернативных механизмов (например, вегетативной нейропатии) по сравнению со спорадическими вариантами БП [35].

Биохимические маркеры. Альфа-синуклеин играет ключевую роль в патогенезе заболевания, поэтому его выявление в различных структурах может служить специфическим биомаркером на самых ранних стадиях. Анализ уровня альфа-синуклеина в цереброспинальной жидкости у больных с БП и мультисистемной атрофией показал его значительное снижение по сравнению с группой контроля наряду с повышением олигомерных форм альфа-синуклеина [36]. Однако результаты исследования цереброспинальной жидкости достаточно противоречивы [37, 38]. Более специфичным является обнаружение альфа-синуклеина при биопсии кишечника [39, 40]. В недавних исследованиях была продемонстрирована специфичность обнаружения фосфорилированного альфа-синуклеина при панч-биопсии кожи [11].

Другой белок — DJ-1, кодируемый аналогичным геном, является маркером оксидативного стресса и рассматривается как потенциальный биомаркер Б.П. Мутации в гене DJ-1 ассоциируются с рецессивной формой БП с ранним началом [41]. Кроме того, уровень DJ-1 повышается при спорадических формах в крови и цереброспинальной жидкости [42]. Однако специфичность этого маркера очень невысока, так как DJ-1 как маркер оксидативного стресса повышается при раке различной локализации, сепсисе, ишемии миокарда [43, 44]. Мочевая кислота также является маркером оксидативного стресса, и ее уровень коррелирует с риском развития и прогрессирования БП у мужчин, но не у женщин [45]. Причина различного влияния мочевой кислоты на риск развития БП в зависимости от пола не совсем понятна и не связана с уровнем эстрогенов [46]. Возможно, что инозин, предшественник мочевой кислоты, играет роль болезньмодифицирующего фактора [47].

Белок аполипопротеин A1 (ApoA1) играет значительную роль в метаболизме липидов. Низкий уровень ApoA1 в плазме крови сочетается с большей тяжестью БП и более ранним началом двигательных расстройств, а также снижением уровня дофаминового транспортера в стриатуме [48, 49].

Разработка и валидизация специфичных критериев для ранней диагностики БП является важнейшим направлением современной неврологии. Описанные выше маркеры с применением ОФЭКТ, ПЭТ, сцинтиграфии миокарда относятся к числу высокотехнологичных и дорогостоящих методов и не всегда обладают высокой специфичностью в отношении БП, что значительно ограничивает их возможности применения в рутинной клинической практике. Разработка более доступных маркеров, например периферической крови, цереброспинальной жидкости — задача будущего. В настоящий момент мы может говорить о выделении группы риска из общей популяции среди лиц, у которых имеется ассоциация нескольких специфичных немоторных симптомов (двигательная гиперактивность и вокализации в фазе «быстрого сна», нарушение моторики желудочно-кишечного тракта, нарушение обоняния, депрессия и тревожные расстройства). Эти лица нуждаются в динамическом наблюдении, возможно, в рекомендациях по исключению провоцирующих факторов заболевания (контакт с химическими соединениями, пестицидами/гербицидами, исключение травм головы, возможно, профилактика сосудистой патологии), а также, учитывая патогенетические звенья заболевания, соблюдении диеты с повышенным содержанием антиоксидантов (на сегодняшний день профилактическая роль не доказана).

Согласно международным рекомендациям, терапия ранних стадий у пациентов с БП не старше 65—70 лет должна начинаться с противопаркинсонических препаратов, обладающих не только симптоматическими свойствами, но и нейропротективным потенциалом. К таким препаратам на сегодняшний день относят агонисты дофаминовых рецепторов (АДР), амантадины, ингибиторы МАО-В. АДР являются наиболее часто применяемой группой препаратов. К АДР относят пирибедил, прамипексол, ропинирол, ротиготин. Особое место среди этих препаратов занимает пирибедил (проноран), который отличается наличием в спектре действия не только дофаминергического, но и норадренергического эффекта.

Проноран является частичным агонистом D2-D3-рецепторов, что обеспечивает оптимальную стимуляцию рецепторов нигростриарного пути и коррекцию двигательных нарушений при БП. С активацией дофаминергических рецепторов мезолимбического и мезокортикального путей связывают положительный эффект пронорана в отношении когнитивных функций, прежде всего нейродинамического характера, таких как внимание, скорость реакции, гибкость мышления, а также улучшение памяти. Частичный агонизм пронорана позволяет избежать гиперстимуляции кортикальных отделов и связанных с этим нежелательных эффектов в виде возбуждения, галлюцинаций, нарушений сна [50].

Антагонизм пронорана в отношении альфа-2-адренорецепторов способствует усилению активности адренергических нейронов голубого пятна, высвобождению норадреналина в гиппокампе и префронтальной коре. С адреномиметическим эффектом препарата связывают его дополнительное воздействие на аксиальные симптомы (туловищная акинезия, застывание при ходьбе, постуральная неустойчивость), традиционно малочувствительные к дофамин-заместительной терапии, а также на механизмы дискинезии [51]. Нарушение норадренергической нейротрансмиссии играет важную роль в развитии когнитивных нарушений, депрессии и апатии [51]. Кроме того, проноран опосредованно нормализует холинергическую медиацию [52]. В экспериментах на животных было продемонстировано антиоксидантное действие пирибедила, его способность уменьшать продукцию свободных радикалов [53]. Нейропротективный потенциал препарата связывают не только с его антиоксидантным эффектом, но и торможением гиперактивности субталамического ядра и снижением выделения глутамата, а также активацией продукции факторов роста [54].

Эффективность пронорана в лечении ранних стадий БП показана в плацебо-контролируемом исследовании REGAIN [55]. В течение 7 мес пациенты с только что установленным диагнозом БП получали проноран в дозе 300 мг в сутки или плацебо. Результаты исследования показали снижение суммарного балла (–4,9 балла) по унифицированной рейтинговой шкале БП по сравнению с группой плацебо (+2,6 балла). Достоверные различия между группами также отмечены по субшкале двигательной активности и субшкале повседневной активности [55]. Положительные результаты плацебо-контролируемого исследования были подтверждены в открытом исследовании, в котором проноран показал положительный эффект в отношении как двигательных функций, так и настроения [56].

Проноран также эффективен в комбинированной терапии с леводопой. Добавление 150 мг пронорана в сутки к леводопе в течение 6 мес уменьшало выраженность тремора на 72,2%, ригидности на 66,6%, гипокинезии на 72,1% [57].

Комбинированная нейротрансмиттерная активность пронорана обусловливает его специфическую активность в отношении целого ряда немоторных симптомов при Б.П. Проноран может иметь дополнительное преимущество перед АДР при коррекции умеренных когнитивных расстройств (УКР). Распространенность УКР при БП составляет 20—60%, деменции — 75—90%, при этом у 15—20% пациентов УКР выявляются до появления моторных симптомов [49]. Эффективность пронорана в отношении когнитивных расстройств подтверждена как в зарубежных, так и в отечественных исследованиях [58, 59].

Антидепрессивный эффект характерен для всей группы АДР. Депрессия и тревога, как отмечено выше, являются не только частыми симптомами начальных стадий заболевания, но и могут предшествовать развитию моторных проявлений. Уменьшение выраженности депрессии у пациентов БП на фоне приема пронорана доказано в эксперименте на животных и клинических исследованиях [56, 60, 61].

Апатия является распространенным нейропсихиатрическим симптомом БП, и ее частота оценивается на уровне 25% у пациентов с БП на ранней стадии [26, 62, 63]. Клинически апатия часто не распознается, поскольку она может сосуществовать с депрессией и когнитивными нарушениями при БП, однако может возникать независимо от них как отдельный и самостоятельный немоторный симптом [64]. Эффективность пирибедила была показана в 12-недельном проспективном плацебо-контролируемом рандомизированном двойном слепом исследовании у пациентов с развившейся апатией после проведения DBS (глубокая стимуляция мозга) субталамического ядра. В группе пирибедила было отмечено значимое увеличение балла шкалы Startstein Apathy Scale (на 34,6%) по сравнению с группой, получавшей плацебо, у которой показатель шкалы улучшился только на 3,2% (p=0,015) [65]. Следует подчеркнуть, что апатия при БП часто бывает резистентна к антидепрессантам, более того описаны случаи усиления апатии при использовании селективных ингибиторов обратного захвата серотонина.

Нередким проявлением БП является повышенная дневная сонливость, которая у 30% больных может сопровождаться эпизодами внезапного засыпания [66, 67]. АДР могут иметь в отношении сонливости ятрогенный эффект. Впервые приступы внезапной дневной сонливости были описаны на фоне применения неэрголиновых АДР, а затем на фоне использования других агонистов и леводопы [68]. Результаты недавно опубликованного 8-недельного многоцентрового рандомизированного исследования с активным контролем показали преимущество пирибедила перед другими АДР в отношении дневной сонливости. Пациенты, находящиеся не менее 4 нед на стабильной дозе прамипексола/ропинирола, были рандомизированы либо в группу, продолжающую лечение прамипексолом/ропиниролом, либо в группу пирибедила с коррекцией дозы пирибедила для достижения сопоставимости эффекта на моторные симптомы. Результаты исследования показали, что медиана снижения баллов по шкале сонливости Эпворта на пирибедиле была в 2 раза больше, чем на прамипексоле и ропинироле [69]. Сравнительный анализ влияния на когнитивные функции, в частности на внимание, не выявил различия между группами. Различий не было выявлено также по унифицированной рейтинговой шкале БП, что показало сопоставимость эффекта пирибедила, даваемого на двигательные симптомы, при использовании в эквивалентной дозировке. Благоприятный профиль пирибедила в отношении дневной сонливости, вероятно, объясняется особенностями фармакологического спектра препарата и его сродством не только к дофаминергическим D1-, D2-рецепторам, но и антагонистическим действием в отношении альфа-2-адренорецепторов, что уравновешивает эффект дофамина и стимулирует активность норадреналина [50, 70].

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.

Сведения об авторах

Сведения об авторах:

Катунина Елена Анатольевна — e-mail: elkatunina@mail.ru; https://orcid.org/0000-0001-5805-486X

Гайсенюк Е.И. — e-mail: kittygais@yandex.ru; https://orcid.org/0000-0002-9264-1811

Ильина Е.П. — e-mail: lenailina1996@gmail.com; https://orcid.org/0000-0002-1246-9186

Садекова Г.И. — e-mail: kosharik315@g.mail.com; https://orcid.org/0000-0002-4123-2313

Как цитировать:

Катунина Е.А., Ильина Е.П., Садекова Г.И., Гайсенюк Е.И. Подходы к ранней диагностике болезни Паркинсона. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2019;119(6):119-127. https://doi.org/10.17116/jnevro2019119061119

Автор, ответственный за переписку: Катунина Елена Анатольевна — e-mail: elkatunina@mail.ru