Антиядерные антитела (АТ), в частности к ДНК ядра, являются специфичными маркерами для диагностики системной красной волчанки [1, 2] и некоторых аутоиммунных заболеваний [3, 4]. Еще в 1948 г. в костном мозге при острой красной волчанке был открыт феномен нуклеофагоцитоза, названный LE-феноменом, впоследствии обнаруженный в периферической крови, затем в моче, суставном, плевральном или перикардиальном экссудате. Было установлено, что LE-фактор — иммуноглобулин, относящийся к классу G и являющийся антителом к нуклеопротеиду. Впоследствии были обнаружены АТ не только к нуклеопротеиду, но и к ДНК (нативная — двунитевая и денатурированная — однонитевая), нуклеогистону. Характер нарушения иммунорегуляции в этом случае проявляется в первичном усилении активности В-клеток, ослаблении супрессорной функции лимфо- и моноцитов. Предполагают [5, 6], что эта поликлональная В-клеточная активация обусловлена персистирующей вирусной инфекцией и вовлекает ряд эндогенных антигенов в формирование иммунных комплексов на фоне снижения гемолитической активности комплемента.

Высказанная много лет назад аутоиммунная гипотеза шизофрении до сих пор находит своих сторонников [7]. Накопленные к настоящему времени данные [8, 9] подтверждают, что изменения в иммунной системе больных — важный патогенетический элемент шизофрении. Повышение концентрации провоспалительных цитокинов в плазме крови было показано разными авторами [10—12] на большом количестве больных шизофренией в сравнении со здоровыми. Кроме того, при шизофрении обнаружены такие воспалительные маркеры, как активация макрофагов, увеличенная экспрессия провоспалительных генов, измененное соотношение глюкокортикоидных рецепторов в моноцитах периферической крови, активация Т-хелперов 1-го типа [11]. Иммунологические нарушения при шизофрении приводят к формированию специфических АТ к антигенам головного мозга [13, 14]. Общеизвестно увеличение концентрации IgG и IgA в сыворотке крови больных шизофренией по сравнению со здоровыми. Иногда к подобным изменениям может приводить нейролептическая терапия. В частности, атипичный нейролептик клозапин увеличивает выработку IgG в мононуклеарах периферической крови [15].

В связи с перечисленными выше данными предпринимались попытки изучить уровень АТ к ДНК у больных шизофренией. Однако полученные результаты оказались достаточно противоречивыми: если одни исследователи [16, 17] не получили достоверных различий в уровне АТ к обеим формам ДНК у больных и здоровых, то другие [18, 19] — отметили повышение на 30% титра АТ к разным формам денатурированной ДНК. В последние годы у больных шизофренией были обнаружены специфические АТ к разного рода рецепторам, в частности к различным субъединицам N-метил-D-аспартатного рецептора [20, 21], D2-рецепторам дофамина [21], потенциалзависимым калиевым каналам (VGKC), АМРА-рецепторам, метаботропным GABA-рецепторам [22]. Предполагают, что образование подобных АТ может приводить к изменениям метаболизма нейротрансмиттеров и развитию психической патологии. Однако эти предположения требуют дополнительного изучения количества АТ к ДНК у больных шизофренией с учетом клинических особенностей заболевания.

Цель данной работы — изучение зависимости уровня АТ к ДНК от ведущей психопатологической симптоматики и длительности заболевания у больных шизофренией.

Обследовали 50 больных шизофренией, 27 женщин и 23 мужчины, лечившихся в отделении эндогенных расстройств клиники Научно-исследовательского института психического здоровья (Томск). Средний возраст обследованных составил 31,78±11,5 года (от 20 лет до 61 года).

В исследование вошли больные с параноидной и простой формой шизофрении. Они были разбиты на две группы по ведущей психопатологической симптоматике. С преобладанием позитивной симптоматики было 28 человек, негативной — 22. Кроме того, все больные были дополнительно разделены на три группы в зависимости от длительности заболевания: менее 2, от 2 до 7 и более 7 лет. Отдельно была выделена группа больных с осложнением длительной антипсихотической терапии в виде поздней дискинезии (ПД) — 12 человек, 6 женщин и 6 мужчин. Средний возраст в группе больных шизофренией с ПД был 35,3±10,8 года (от 21 года до 54 лет). Длительность заболевания в этой группе составила в среднем 12,2±9,1 года (от 10 до 29 лет).

Протокол комплексного обследования больных был рассмотрен и утвержден этическим комитетом упоминавшегося выше института. У каждого обследуемого получено информированное согласие на проведение исследования.

Диагностика шизофрении по МКБ-10 осуществлялась врачами отделения эндогенных расстройств Научно-исследовательского института психического здоровья.

Клиническое обследование пациентов было дополнено тестированием с применением психометрических шкал: PANSS (оценка позитивной, негативной, общей психопатологической симптоматики), AIMS (оценка патологических движений), CGI (шкала общего клинического впечатления).

В контрольной группе было 30 здоровых, 11 женщин и 16 мужчин, соответствовавших по полу и возрасту больным. Возраст здоровых варьировал от 20 до 57 лет (средний 34,4±13,7 года).

Кровь для исследования брали из локтевой вены утром натощак. Для взятия крови и отделения плазмы использовали пробирки типа vacuette. Для отделения плазмы крови от форменных элементов пробирку с кровью центрифугировали при 2000 g 20 мин в центрифуге с охлаждением Orto Alresa Digicen 21R (Испания). Отобранные и выделенные образцы до начала работы подвергали заморозке.

Уровень АТ к одно- и двунитевой ДНК определяли с помощью набора для иммуноферментного анализа ORGENTEC Diagnostika (Германия) с использованием стандартных иммунологических планшетов с иммобилизованной одно- или двунитевой ДНК и мышиных АТ, конъюгированных с пероксидазой хрена, против человеческих IgG. Измерения оптической плотности проводили при λ=450 нм на спектрофотометре Epoch («BioTek», США). Концентрацию IgG к одно- и двунитевой ДНК вычисляли по калибровочной кривой, результаты выражали в Ед/мл.

Статистическую обработку полученных данных проводили с помощью пакета статистических программ Statistica 6.0. Для определения достоверности различия использовали непараметрический критерий Манна—Уитни. Достоверными считали различия при достижении уровня значимости p<0,05. Для построения графиков использовали программу GraphPad Prism 5.0.

Каждый пациент при поступлении в клинику до назначения фармакотерапии был обследован по шкале PANSS. При диагностике позитивных нарушений принимали во внимание наличие бреда, концептуальной дезорганизации, галлюцинаций, возбуждения, ощущения грандиозности, подозрительности и преследования, а также враждебности. Критериями негативных нарушений являлись патология эмоциональных реакций, аутизма, плохого взаимопонимания с окружающими, апатия, затрудненность абстрактного мышления, недостаток спонтанности и плавности речи, стереотипное мышление. Больные с ведущей позитивной симптоматикой по PANSS имели общую сумму баллов 37,7±3,8, негативной — 38,8±4,6.

В зависимости от наличия оцениваемых по шкале AIMS побочных двигательных нарушений была выделена группа пациентов с поздней дискинезией. Шкала AIMS включает 12 пунктов, из которых 7 показателей являются основными и применяются для диагностики. Диагноз поздней дискинезии ставился на основании критерия, предложенного N. Schooler, J. Kane [23]: для постановки диагноза необходимо наличие у пациента 3 баллов по одному из пунктов или по 2 балла как минимум по 2 пунктам. Согласно этим критериям, группу с экстрапирамидными расстройствами составили 12 человек.

Известно, что ПД подразделяется на орофациолингвальную (затрагивает мимику лица и области рта) и тораколюмбальную, или лимбтранкальную (движения конечностей и туловища). В исследуемой группе наблюдалось следующее распределение: орофациолингвальная ПД — у 3 человек, тораколюмбальная — у 3, сочетанная (активно задействованы мышцы как лица, так и туловища) — у 4, отсутствие ярко выраженной дифференциации — у 1. Степень выраженности двигательных нарушений оценивается по сумме баллов шкалы AIMS, пункты 1—4 характеризуют проявления орофациальной ПД, а 5—7 — тораколюмбальной. У всех пациентов с ПД средний суммарный балл по пунктам 1—7 составлял 8,64±4,43. Наиболее выраженными проявления экстрапирамидных расстройств были у больных с сочетанной дискинезией, менее выраженными — с орофациальной и лимбтранкальной ПД, наименьший суммарный бал — у пациентов с общей (недифференцированная) дискинезией (табл. 1). В дальнейшем при выполнении лабораторных исследований мы рассматривали общую группу пациентов, имеющих в качестве побочного эффекта приема антипсихотиков ПД.

При определении содержания АТ к двунитевой ДНК у больных шизофренией по сравнению с контролем статистически значимых отличий обнаружено не было (рис. 1). Однако у больных с ПД было выявлено достоверное увеличение количества АТ к двунитевой ДНК в 2 раза по сравнению с группами контроля (р=0,044) и больных без экстрапирамидных расстройств (р=0,034). Предполагают, что в основе ПД лежит длительная блокада постсинаптических дофаминовых рецепторов, дофаминовая гиперчувствительность, повреждение в процессе нейролептической терапии интернейронов стриатума. Но приводящая непосредственно к возникновению патологических движений цепочка до конца не ясна. Также нет понимания механизмов всех возникающих нарушений в организме больных при ПД [24]. Считают [25, 26], что стимулировать увеличение окислительных повреждений ДНК может окислительный стресс в организме. Однако не исключено, что в данном случае имеет место так называемая лекарственноиндуцированная СКВ, вызываемая длительным приемом антипсихотических препаратов, особенно хлорпромазина. Кроме того, в наших исследованиях [27] была выявлена максимально высокая ДНК-гидролизующая активность IgG, выделенных из сыворотки крови больных с ТД.

При сравнении концентрации АТ к однонитевой ДНК у больных шизофренией и в контроле обнаружено достоверное снижение титра АТ при шизофрении (р=0,009) (рис. 2). Значимых отличий в количестве АТ к однонитевой ДНК у больных шизофренией с ПД и здоровых обнаружено не было. С нашей точки зрения, это может быть обусловлено снижением функциональных свойств иммуноглобулинов больных шизофренией к данной группе антигенов. Больные с ПД были исключены из дальнейшего анализа.

При анализе зависимости концентрации АТ к двунитевой ДНК от ведущей симптоматики шизофрении не было установлено достоверных различий между исследуемыми группами и контролем: контроль — 6,65±1,26 Ед/мл; больные с позитивной симптоматикой — 6,15±2,05 Ед/мл; с негативной — 6,89±3,13 Ед/мл. При анализе зависимости концентрации АТ к двунитевой ДНК от длительности заболевания было обнаружено недостоверное увеличение концентрации анти-ДНК АТ у больных на начальной стадии заболевания с длительностью заболевания менее 2 лет (7,68±1,24 Ед/мл). У больных с длительностью заболевания от 2 до 7 лет было обнаружено достоверное (р=0,014) снижение титра АТ к двунитевой ДНК (5,93±2,44 Ед/мл) по сравнению с контролем (6,65±1,26 Ед/мл). При длительности заболевания более 7 лет уровень АТ к двунитевой ДНК снова незначимо увеличился (6,61±2,09 Ед/мл), но не показал достоверных различий с другими группами и контролем. Таким образом, уровень АТ к ДНК у больных шизофренией во всех исследуемых группах оставался в пределах нормальных значений и почти не имел достоверных различий со здоровыми.

При изучении уровня АТ к однонитевой ДНК у больных с ведущей негативной симптоматикой было выявлено достоверное (р=0,005) снижение титра АТ (5,44±2,33 Ед/мл) по сравнению с контролем (7,88±2,75 Ед/мл). При ведущей позитивной симптоматике значимых отличий в концентрации АТ к однонитевой ДНК обнаружено не было (6,46±3,69 Ед/мл). У больных шизофренией в зависимости от длительности заболевания обнаружилась тенденция снижения концентрации АТ к однонитевой ДНК по мере увеличения длительности заболевания. При длительности менее 2 лет значимых отличий в концентрации АТ к однинитевой ДНК от контрольной группы обнаружено не было (7,13±2,45 Ед/мл), а от 2 до 7 лет — отличия значимы (6,61±3,85 Ед/мл) (р=0,049), как и при длительности более 7 лет (4,85±2,25 Ед/мл) (р=0,005). Есть основания предполагать, что у больных с ведущей негативной симптоматикой и в зависимости от длительности заболевания снижение уровня АТ к ДНК является отражением снижения функциональных свойств IgG.

Для более полного анализа выявленных изменений уровня АТ к ДНК у больных шизофренией приведено распределение процентного соотношения обследованных с разным содержанием АТ к ДНК (низкий, средний и высокий) для одно- и двунитевой ДНК (табл. 2). Было выявлено, что для АТ к двунитевой ДНК максимальное количество результатов лежит в области самых низких значений. Низкий уровень АТ к двунитевой ДНК выявлен у 62,2% здоровых и 60,7% больных шизофренией. Высокий титр АТ к двунитевой ДНК у здоровых отсутствовал, а у больных составил 10% от всех обследуемых.

Распределение обследуемых в зависимости от количества АТ к однонитевой ДНК выглядит иначе. В группе контроля концентрация АТ к однонитевой ДНК у 52% обследованных лежала в среднем диапазоне (5—10 Ед/мл), а у 41,5% больных шизофренией — в низком либо среднем.

Таким образом, повышенный титр антител к ДНК в нашем исследовании чаще всего не превышал референтных значений. Большинство обследованных имели низкий титр АТ к двунитевой ДНК. У значительного процента больных шизофренией уровень АТ к однонитевой ДНК был достоверно снижен. Было выявлено достоверное повышение АТ к двунитевой ДНК только при развившейся в процессе терапии ПД. У большинства больных шизофренией титр антител к однонитевой ДНК достоверно снижен, что, возможно, обусловлено снижением функциональной активности IgG. Полученные данные позволяют предположить, что АТ к ДНК могут не играть существенной роли в патогенезе шизофрении.

Работа поддержана грантом РНФ № 14−15−00480 «Поиск ключевых биомаркеров патогенеза социально значимых эндогенных психических расстройств» 2014−2016 гг.

Конфликт интересов отсутствует.