Основанием для проведения настоящего исследования послужили эпидемиологические данные, свидетельствующие о неблагополучии Республики Тыва (РТ) в отношении смертности населения от самоубийств. В 2005 г. частота самоубийств в РТ составила 51,6 на 100 000 населения, в 2006 г. - 62,6 на 100 000, в 2007 г. - 53,2 на 100 000. Среди детей и подростков в РТ смертность от суицидов составила в 2007 г. 14,6% от всего количества самоубийств. Частота завершенных суицидов в 1,6 раза превышает общий российский показатель. Показатель средней продолжительности предстоящей жизни у мужчин в РТ не превышает 51 года, у женщин - 63 лет, а показатели смертности населения от случайных отравлений алкоголем и убийств самые высокие на территории РФ [1].

Целью исследования явилось изучение возможных причин и факторов риска суицидального и саморазрушающего поведения коренного населения РТ. Рассматривались три группы факторов: в 1-ю группу вошли культуральные, этно-политические и социально-экономические; во 2-ю группу - экологические (экологически обусловленный тяжелый дефицит йода); в 3-ю - этнические особенности эмоциональной сферы тувинцев.

Исследование было выполнено в рамках Президентской программы «Дети Севера». Поэтому основную часть обследованных составляли дети и подростки: 216 проживающих в сельской и городской местности выпускников общеобразовательных школ, 416 детей младшего школьного возраста, проживающие на территории с разным йодным обеспечением. Кроме того, были обследованы члены 286 семей коренного населения, проживающие в сельской и городской местности. В контрольную группу вошли выпускники общеобразовательных школ русской национальности (274 человека).

Основными методами обследования были социо- и психологический. Первый из них применялся в форме анкетирования и опроса (в этом случае речь шла о старшеклассниках и членах семей). Из психологических методов использовались тесты, направленные на оценку когнитивных функций, в том числе интеллекта [7], методики «Самооценки психического состояния» и самоидентификации (Twenty statements self attitude Test) M. Kuhn, T. McPortland.

Количественные показатели обрабатывались статистически с применением ранговой корреляции по Спирмену, U-критерия Манна-Уитни и критерия Фишера.

Полученные в настоящем исследовании результаты рассматриваются отдельно по каждой из трех групп факторов, потенциально предрасполагающих к суицидальному поведению.

РТ - самое молодое административное образование в составе РФ. Тувинская автономная область (ТАО) была образована в 1944 г. и в 1961 г. преобразована в Тувинскую АССР [9]; в настоящее время - это Республика Тыва.

Традиционное вероисповедание тувинцев - буддизм, с сохранением элементов более древних верований - шаманизма. Основным занятием тувинцев издавна было скотоводство, большинство тувинцев-аратов жили в юртах и вели кочевой образ жизни. Во второй половине ХХ века в Тыве за короткое время совершилась культурная революция, в результате которой изменился облик тувинской земли. Важнейшим этно-политическим и социально-экономическим преобразованием в истории тувинского народа явилось осуществление седентеризации (перевод на оседлость) аратских хозяйств [3, 9].

Это привело к изменению всего образа жизни тувинцев, развитию строительства, образования и здравоохранения. Отрицательные последствия седентеризации связаны с утратой традиционного национального промысла. Но основное негативное последствие процесса седентеризации - это разрушение традиционной культуры, формировавшейся в кочевых условиях не менее двух тысячелетий. Особенно пострадали формы духовной культуры, что привело к падению ряда ценностей, в частности семейных отношений и родовых традиций. Самосознание тувинцев является продуктом коллективистской культуры, в которой человек с самого рождения интегрирован в защищающие его сплоченные группы. Личность в таких культурах полностью принадлежит группе, с которой человек разделяет общий образ жизни.

Самоотчеты тувинских старшеклассников показали, что они больше привязаны к семье, по сравнению с русской молодежью. Их ответы содержат многочисленные описания собственных чувств и отношений, в которых проявляется выраженная аффилиативная потребность: «люблю маму и папу», «очень люблю свою семью», «уважаю старших», «уважаю своих близких, родных, друзей», «люблю всех своих родственников», «не хочу ни с кем ссориться», «хочу жить дружно», «хочу, чтобы меня любили и уважали», «хочу быть любимым для всех», «хочу, чтобы мама была довольна, как я учусь» и т.д. По показателям метода «свободного выбора самоидентификаций» различия были высокодостоверны (р<0,001).

Вместе с тем было выявлено, что в большинстве семей коренного населения отсутствуют условия для гармоничного воспитания детей [5]. Наблюдается рост неполных семей (в сельской местности около 22%, в городской - свыше 30%), высок уровень бытового пьянства (в сельской местности алкоголь употребляют свыше 20% матерей и свыше 60% отцов). На этом фоне растет психологическое неблагополучие тувинских семей: конфликтные отношения присутствуют в каждой второй сельской семье и более чем в 30% городских семей.

Отмечается падение ценности семейных отношений: создание собственной семьи занимает одну из последних позиций в мировоззрении современной тувинской молодежи [6].

У тувинской молодежи происходит также утрата национального самосознания, религиозной и этнической идентичности. В системе ценностей на этническую принадлежность указали всего 17,9% выпускников школ, проживающих в сельской местности, и 7,7% - в городе, что касается религиозной идентичности, то она представляется практически утраченной: среди всех опрошенных тувинцев: лишь 2 ответили - «хочу увидеть бога Иегову» и «верю в бога». На сегодняшний день мировоззрение тувинской молодежи переориентированы на жизненные ценности западной культуры: направленность на учебу и получение высшего образования, материальное благосостояние и карьерный рост [6]. Большинство тувинских выпускников (87,1% сельских и 93,8% городских старшеклассников) имеют идеализированные представления о своем будущем и собственной социальной роли. Подтверждением этому является анализ самоотчетов выпускников в аспекте «Я-реальное» и «Я-идеальное». В своих самоотчетах тувинцы высоко оценивали свое будущее, в пять-десять раз чаще, чем русские (р<0,001): «хочу быть главным врачом», «уважаемым врачом-хирургом», «хочу быть кинозвездой», «топ-моделью», «актрисой», «президентом РФ», «поэтессой», «банкиром», «я - будущий прокурор», «хочу стать миллионером», «я - будущий ваш директор», «хочу начать хорошую карьеру», «хочу быть важным человеком», «хочу выйти в светское общество», «хочу добиться сногсшибательной карьеры» и т.д. Такие заявления при этом не соответствуют фактическому уровню жизни тувинцев, так как большинство тувинских семей (свыше 84% сельских и около 70% городских) проживает за пределами бедности; крайне высок уровень безработицы, особенно в сельской местности (среди мужчин уровень безработицы доходит до 43%, среди женщин - свыше 30%). Речь идет, таким образом, о диссонансе притязаний личности и возможностей их реализации, что неизбежно приводит к дезадаптации и нарушениям поведения. Конфликт между «Я-идеальным» и «Я-реальным» может явиться причиной развития депрессии с постоянным недовольством собой, т.е. проявлений фрустрированности. Можно говорить о дезадаптивной Я-концепции, приводящей к снижению самоуважения, социальной дезадаптации и как следствие к агрессивному и аутоагрессивному поведению [2].

Напомним, что Республика Тыва находится в самом центре Азии, на юге Сибири. По своему рельефу - это горно-котловинная республика, горы занимают около 80% ее площади. Отдаленность от Мирового океана обусловливает недостаток йода в почве, воде и воздухе практически на всей территории республики. Тяжелый йодный дефицит отмечается на западе РТ, умеренный - в центральных и восточных районах, легкий - лишь в 4 районах на юге РТ [4]. Известно, что йодный дефицит оказывает повреждающее воздействие на развитие нервной системы. Клинически это проявляется разной степенью снижения интеллекта вплоть до эндемического кретинизма. Повреждение головного мозга при тяжелом дефиците йода происходит внутриутробно и является необратимым. Установлено, что в условиях йодной недостаточности IQ снижается в среднем на 10-15% по сравнению с регионами с адекватным обеспечением йода, но в легких случаях психический дефект носит парциальный характер [7]. В его структуре отмечаются нарушения памяти, внимания, умственной работоспособности, мышления и перцептивные расстройства; нарушение динамики умственной деятельности проявляется в заторможенности реакций, ригидности и торпидности мышления. В интеллектуальной сфере определяются нарушения аналитико-синтетической функции мышления и способности к логическому мышлению.

Все сказанное о влиянии йодного дефицита в полной мере может быть отнесено, как показали ранее выполненные исследования [4-7], и к изученной нами выборке детей и подростков.

В аспекте же проблем, рассматриваемых в настоящей работе, можно констатировать, что нарушения когнитивных функций снижают способность к анализу текущей ситуации и поиску логического выхода из нее, что приводит к невозможности разрешения конфликта конструктивным путем. В стрессовых ситуациях отмечается склонность к фокусированию в большей степени на негативных сторонах вопроса, чем на поиске адекватного решения. Поведенческие стереотипы отличаются отсутствием гибкости, наличием внутренней и ситуационной ригидности. Более того, стереотипное поведение характеризуется самоизоляцией от общества, уходом от общения в мир внутренних переживаний, отказом от предлагаемой помощи, поиском выхода из сложившейся ситуации не только в алкоголе или других пагубных пристрастиях, но суицидальном и саморазрушительном поведении.

Ранее нами [8] были описаны этнопсихологические особенности эмоциональной сферы тувинской молодежи, которые свидетельствуют о склонности тувинцев к тревоге и их меньшей устойчивости к стрессу. В рамках данного исследования было дополнительно установлено, что девушки-тувинки более тревожны и менее стрессоустойчивы по сравнению с русскими девушками (р<0,01); юноши-тувинцы более стрессоустойчивы по сравнению с тувинскими девушками, но по сравнению с русскими юношами у них выявляется более высокий уровень тревоги (р<0,01). Оказалось, что девушки-старшеклассницы тувинской национальности менее уверены в себе по сравнению с русскими (р=0,01), чаще чувствуют себя беззащитными (р=0,0005), у них часто отмечается склонность к депрессии и унынию (р=0,018), они более чувствительны к неприятностям (р=0,002), более чувствительны к стрессам и испытывают страх перед трудностями (р=0,004). В ситуации стресса у тувинок чаще, чем у русских, появляется чувство страха и растерянности, своего рода блокирование активности, неумение найти выход из сложной ситуации (р=0,01). Способность к анализу и конструктивным выводам у тувинок по сравнению с русскими девушками снижена (р=0,03), а в состоянии гнева они менее сдержаны, чем русские (р=0,002). Анализ ответов тувинских юношей показал, что в трудных ситуациях они также чаще, чем русские, испытывают чувство страха и растерянности (р=0,01).

Нестабильность эмоционального состояния в большей степени выражена у сельской молодежи. Так, 48,7% сельских и 28,3% городских девушек «не чувствуют в себе уверенности»; 37,2% сельских и 34,8% городских девушек «чувствуют себя беззащитными»; у 37,2% сельских и 17,4% городских тувинок отмечается «повышенное беспокойство в отношении предстоящих неприятностей». О том, что они «легко впадают в уныние», высказались 41,1% сельских и 30,4% городских тувинок. Девушки коренной национальности более чувствительны к неприятностям: о том, что «неприятности сильно их расстраивают, они падают духом» высказались 38,5% сельских и 30,4% городских девушек. Страх перед трудностями испытывают 43,6% сельских и 28,3% городских тувинок. В ситуации стресса у 39,7% сельских и 36,9% городских девушек появляется чувство растерянности. Склонность к импульсивным поступкам отмечается у 30,4% девушек. У тувинских девушек, проживающих в сельской местности, выше показатель личностной ригидности (р<0,01). Сельские девушки по складу своего характера отличаются консерватизмом, склонностью к сохранению культуральных традиций и ценностей. Но личностная ригидность и инертность установок значительно затрудняют адаптацию личности к изменяющимся условиям внешней среды, способствуют накоплению негативных эмоций и «застреваемости» на неприятных переживаниях. По мнению Б.В. Карвасарского [2], эмоциональная и личностная ригидность в сочетании с высоким уровнем тревожности может приводить к неконструктивному стилю переживаний и саморазрушающему поведению.

Анализ эмоционального состояния у тувинских юношей показал, что 71,7% сельских и 33,3% городских юношей не чувствуют уверенности в себе. В стрессовых ситуациях испытывают чувство страха и растерянности 24,1% юношей. Юноши-тувинцы отличаются повышенной склонностью к рефлексии: на утверждение «люблю копаться в своих недостатках» положительно ответили 41,3% сельских и 58,6% городских тувинцев. Сельские юноши отличаются и большей внушаемостью: о том, что их «легко убедить» ответили положительно 23,9% тувинских юношей.

Описанные этнические особенности эмоциональной сферы молодежи коренного населения во многом определяют их поведение в стрессовых ситуациях. Трудные жизненные ситуации вызывают состояние страха, неуверенности и растерянности и склонность к импульсивным реакциям, определяя неконструктивный стиль поведения. Если же принять во внимание, что указанные реакции выявляются в условиях социально-экономической нестабильности, то риск перехода такого поведения в разряд дезадаптивных резко увеличивается.

Таким образом, в основе развития предрасположенности к суицидальному поведению коренного населения РТ лежит ряд факторов, которые, дополняя и усиливая друг друга, приводят к появлению саморазрушительных тенденций. Смена социально-экономической формации за относительно короткий исторический период, нарушение сложившегося жизненного уклада, привнесение не свойственных коренному населению элементов культуры и быта явились чрезмерными стрессовыми факторами для коренного населения, часть которого проживает на территориях, характеризующихся тяжелым дефицитом йода. В связи с этим можно констатировать, что суицидальное поведение коренных жителей Республики Тыва является следствием нарушения психической адаптации и признаком психического истощения адаптационных механизмов в результате нарушений сбалансированности в системе человек-среда.