Энцефалиты (ЭФ) развиваются у детей разного возраста и представляют собой группу синдромов в структуре инфекций, отличаются этиологией, клинической картиной, характером течения, локализацией поражения в ЦНС [1—3]. ЭФ являются важной социальной проблемой, поскольку несут угрозу для жизни и здоровья, а их исходы определяются сроками и качеством оказания медицинской помощи, что требует постоянного совершенствования лечебно-диагностических мероприятий. Авторы имеют многолетний опыт лечения ЭФ у детей, подтверждающий, что исходы ЭФ зависят как от своевременности этиологической и нейровизуализационной диагностики, так и от адекватности упреждающей терапии, которую необходимо проводить уже при подозрении на ЭФ, включающей применение ацикловира в сочетании с рекомбинантными интерферонами альфа-2β с антиоксидантами и незамедлительное, при поступлении больного в стационар, назначение инфузий Цитофлавина [4—6]. Фармакологические эффекты Цитофлавина обусловлены комплексным воздействием входящих в его состав компонентов (янтарная кислота, инозин, никотинамид и рибофлавин) на повышение продукции энергии. Показано, что они способствуют активизации аэробного метаболизма нейронов и клеток глии, что приводит к увеличению уровня утилизации глюкозы и в итоге к повышению образования АТФ [7]. Применение Цитофлавина увеличивает устойчивость мембран нейронов и клеток глии, а также их органелл к воздействию ишемии, гипоксии, токсическим воздействиям [8, 9]. Препарат способен не только повышать образование в митохондриях АТФ, но и угнетать избыточную продукцию свободных радикалов, препятствуя развитию оксидантного стресса и перекисного окисления липидов [10, 11]. Имеются результаты экспериментальных исследований, свидетельствующие о том, что применение янтарной кислоты в малых дозах оказывает сигнальное действие на ряд молекулярных процессов в нервной клетке.

Одним из важных методов диагностики ЭФ, благодаря которому проводится дифференциальный диагноз с другими поражениями головного мозга, уточняется локализация поражения, выявляются осложнения, оцениваются структурные изменения, их динамика и исходы, являются методы нейровизуализации, в первую очередь МРТ [12—13]. Способность возбудителей поражать определенные структуры ЦНС и вызывать схожие клинико-неврологические симптомы позволяет с помощью МРТ предполагать ту или иную этиологию, которая в последующем требует подтверждения лабораторными тестами. Знание особенностей картины МРТ при ЭФ, связанных с поражением нейронов, проводников, а также ствола, мозжечка, полушарий мозга и других структур, помогает прогнозировать динамику очаговых изменений, риски осложнений и характер исхода. Эти вопросы по-прежнему недостаточно полно освещены в научно-практической литературе, особенно у детей.

Цель исследования — совершенствование диагностики ЭФ у детей путем установления клинико-этиологических и МРТ параллелей.

Материал и методы

В ФГБУ «ДНКЦИБ» ФМБА России обследованы 364 ребенка в возрасте от 1 мес до 17 лет с диагнозом ЭФ. Клиническая картина оценивалась ежедневно в период госпитализации в течение 4—8 нед, продолжительность которой зависела от тяжести и динамики клинической картины, и амбулаторно в течение 1 года. При поступлении в стационар в течение первых 3 сут пациентам с диагностической целью проводилась МРТ головного или головного и спинного мозга на высокопольных томографах 1,5 или 3 Тл. Программа лучевого обследования включала методики следующих импульсных последовательностей: SE, FSE, IR, FLAIR, DWI, SWI для получения PD, T1 и T2-взвешенных изображений (ВИ) в трех плоскостях. Последующие МРТ проводились в зависимости от динамики клинической картины, а также результатов этиологической диагностики, но не реже, чем 1 раз в 6 мес. МРТ проводилась с контрастным усилением изображения при в/в введении препаратов омнискан или магневист в дозе 0,2 мг/кг. Согласно локализации очагов поражения, были выделены ЭФ с изолированным (или преимущественным) поражением белого вещества головного мозга — лейкоэнцефалит (лейкоЭФ); поражением серого вещества — полиоэнцефалит (полиоЭФ); субтотально-тотальным поражением структур головного мозга — панэнцефалит (панЭФ). Острое течение устанавливалось при быстром нарастании симптомов ЭФ продолжительностью в среднем 3—10 сут; острейшее — при молниеносном прогрессировании симптоматики, как правило, с отеком головного мозга в течение до 1 сут; затяжное — при нарастании симптомов продолжительностью от >2 нед до 3 мес, обычно волнообразного характера с периодами улучшения и ухудшения; хроническое — при прогрессировании симптоматики >6 мес. Затяжное и хроническое течение ЭФ всегда подтверждалось лабораторной диагностикой, свидетельствующей о течении нейроинфекционного процесса. Особенностью хронического течения, отличающей его от острого и затяжного, была редкость развития и слабая выраженность общеинфекционных и менингеальных симптомов, воспалительных изменений в цереброспинальной жидкости (ЦСЖ) на фоне выраженной неврологической симптоматики. Этиологическая диагностика включала исследование крови и ЦСЖ, а в ряде случаях и других биологических жидкостей (моча, мокрота и т.д.), методом ПЦР и/или ПЦР real time на герпесвирусы (HHV 1, 2, 3, 4, 5, 6-го типов), парвовирус B19 (Parvovirus B19, PVB19), энтеровирусы (EV), вирус краснухи (Rubella virus, RV), аденовирусы (Adenovirus), вирусы гриппа и парагриппа (Influenzae virus, Parainfluenza virus), клещевого энцефалита (Tick born encephalitis virus, TBEV) и Borrelia burgdorferi (BB), а также серологические и иммуноцитохимические исследования. Специфические антитела IgM, G методом ИФА определялись на HHV 1—6-го типа, TBEV, PVB19, RV, вирус кори, BB. Для ПЦР использовались диагностикумы ООО «AmpliSens», (ООО «ИнтерЛабСервис», Москва), для ПЦР real time — наборы производства ФГУН «ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора» (Москва), а для ИФА — тест-системы фирмы «Вектор-Бест» (Новосибирск). Все антитела определялись полуколичественным методом в виде коэффициента позитивности, что позволяло оценивать их содержание в сыворотке крови в динамике нейроинфекции (при поступлении и через 2—3 нед). Измерения проводились на автоматических анализаторах Immuno Chem2100, Microplate Reader, Lasurit («Dynex Technologies Inc.», США). Для HHV 1—2, 5 и 6-го типов определялся индекс авидности (ИА) IgG с целью установления сроков начала инфекционного процесса. ИА <50% соответствовал низкоавидным антителам, указывающим на активный процесс продолжительностью 2—6 нед; >60% — высокоавидным, что соответствовало факту перенесенной инфекции и встречалось при хронических инфекциях. Для диагностики Эпштейна—Барр вирусной инфекции (EBV) проводили определение специфических антител IgM, IgG (EA, VCA, EBNA-1) в сыворотке крови методом иммуноблота на основе Westernblot на автоматическом анализаторе AU-TOBLOTT 3000 («MedTec, Inc.», США) с использованием тест-системы anti-EBV Westernblot IgM, IgG («Euroimmun AG», Германия). Иммуноцитохимическое исследование лейкоцитарной взвеси, клеток ЦСЖ проводилось на антигены вирусов герпеса 1—6-го типа, микоплазм, хламидий на аппарате Autostainer А360 («Thermo», США) с учетом результатов на светооптическом микроскопе AxioScope A1 («Zeiss AG», Германия). Для выявления антител к вирусу гриппа и парагриппа применялась реакция торможения гемагглютинации (РТГА), а к аденовирусу и энтеровирусам — реакция связывания комплемента (РСК). Диагностическим считалось нарастание в крови титра антител в 4 раза при повторном исследовании через 2—3 нед. Также использовались сыворотки к вирусным агентам производства НИИ гриппа им. А.А. Смородинцева и СПб НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Пастера. Этиологическая диагностика выполнялись согласно инструкции производителя.

Статистический анализ полученных данных осуществлялся с применением прикладных программ Microsoft Excel Office 365 для Windows 10. Различия считались достоверными при p<0,05.

Результаты

В результате исследования было установлено, что большинство детей страдали лейкоЭФ с поражением белого вещества больших полушарий мозга, реже встречались полиоЭФ с очагами в коре, подкорковых структурах и стволе мозга с поражением ядер краниальных нервов, а самым редким был панЭФ (табл. 1). ЭФ в ¹/₂ случаев имели острое течение, в остальных — затяжное и хроническое. Молниеносное развитие симптоматики наблюдалось в 6,3% и было более характерным для полиоЭФ. ПанЭФ отличались от других клинико-топических вариантов высокой частотой хронического течения (около ²/₃ всех случаев).

Таблица 1. Клинико-топические варианты энцефалитов в зависимости от поражения нейронов и/или проводников и глии головного мозга и характера течения, n/%

Table 1. Clinical and topical variants of encephalitis depending on damage to neurons and/or conductors and cerebral glia and the nature of the course, n/%

Установлено, что частота клинико-топических вариантов и характер течения ЭФ менялись в зависимости от возраста. Количество случаев лейкоЭФ возрастало в возрасте 4—6 и 13—15 лет, а полиоЭФ и панЭФ — у детей раннего возраста (табл. 2). У детей до 1 года наблюдалась наибольшая частота острейшего течения ЭФ, риски которого снижались у пациентов старшего возраста. Хроническое течение наблюдалось у подростков 13—17 лет и детей 1-го года жизни, а затяжное — в предпубертатном возрасте 7—12 лет, что часто было связано с реактивацией персистирующих и манифестацией врожденных инфекций.

Таблица 2. Частота клинико-топических вариантов и характера течения энцефалитов в разных возрастных группах, n/%

Table 2. Frequency of clinical and topical variants and the nature of the course of encephalitis in different age groups, n/%

В этиологии ЭФ самыми частыми возбудителями были HHV 1—6-го типа (59,3%), реже встречались инфекции, передающиеся клещами (TBEV и BB), — 19%, а также энтеровирусы — 14,6% (табл. 3). При лейкоЭФ и панЭФ чаще выявлялись герпесвирусные инфекции, а при полиоЭФ — TBEV. BB была причиной развития лейкоЭФ в 12% и реже панЭФ (6,2%). Прочие вирусные и бактериальные возбудители ЭФ были еще более редкими агентами ЭФ и возникали как при манифестации внутриутробных инфекций в постнатальном периоде, так и при развитии приобретенных. Из представителей семейства Herpesviridae наиболее частым возбудителем оказался VZV, в основном вызывающий лейкоЭФ, реже встречался цитомегаловирус, который был причиной развития >¹/₂ случаев панЭФ (табл. 4). Моно-герпесвирусная инфекция составила 70,6 и 79,9% при лейко- и полиоЭФ соответственно, а микс-герпесвирусная инфекция — ¹/₂ всех случаев панЭФ.

Таблица 3. Этиологическая характеристика клинико-топических вариантов энцефалитов у детей, n/%

Table 3. Etiological characteristics of clinical and topical variants of encephalitis in children, n/%

Примечание. * — редкие возбудители энцефалитов (парвовирус В19, хламидии, микоплазмы, вирус краснухи, вирус гриппа, парагриппа, аденовирус и др.).

Note. * — rare causative agents of encephalitis (parvovirus B19, chlamydia, mycoplasma, rubella virus, influenza virus, parainfluenza, adenovirus, etc.).

Таблица 4. Спектр герпесвирусов в этиологии различных клинико-топических вариантов энцефалитов у детей, n/% (n — число пациентов с ЭФ), N/% (N — количество положительных результатов на вирусы герпеса)

Table 4. The spectrum of herpes viruses in the etiology of various clinical and topical variants of encephalitis in children, n/% (n — number of patients with EF), N/% (N — number of positive results for herpes viruses)

При всех клинико-топических вариантах ЭФ преобладала неправильная форма очагов гиперинтенсивного сигнала в T2, FLAIR и DWI изображениях на МРТ. При лейко- и панЭФ в основном встречались очаги в белом веществе полушарий мозга, а при полиоЭФ — очаги в таламусах, коре (табл. 5). Для лейко- и полиоЭФ были характерны небольшая площадь поражения (до 25%) с наличием от 1 до 9 очагов размерами от 3 до 30 мм, расположенных асимметрично в структурах головного мозга и имеющих участки накопления контрастного вещества более чем в ¹/₂ всех случаев. Субтотально-тотальное симметричное вовлечение структур ЦНС с редким накоплением контрастного вещества наблюдалось у пациентов с панЭФ. Геморрагические очаги встречались редко, обычно при молниеносном развитии симптомов при ЭФ, вызванных вирусами простого герпеса (HSV) 1—2, HHV-6, цитомегаловирусом (CMV) и вирусом гриппа. В исходе через 1 год наибольшая частота формирования кист была характерна для полиоЭФ и связана с HSV 1—2, а очагов глиоза — для панЭФ. Хроническое течение лейко- и панЭФ во всех случаях характеризовалось появлением новых очагов и/или увеличением размеров старых, тогда как при полиоЭФ при хроническом течении очаги острого периода в большинстве случаев полностью регрессировали, но формировалась атрофия мозга с развитием заместительной внутренней и наружной гидроцефалии. Это свидетельствовало, что при лейкоЭФ и панЭФ очаги воспалительно-демиелинизирующего характера оставались маркером прогрессирования и хронизации нейроинфекции. При полиоЭФ после регресса воспалительно-сосудистых изменений на МРТ острого периода новые очаги не появлялись, но сохранялся апоптоз нейронов, приводящий к атрофии ткани мозга.

Таблица 5. МРТ-паттерны в зависимости от клинико-топического варианта и характера течения энцефалита у детей, n/%

Table 5. MRI patterns depending on the clinical-topical variant and the nature of the course of encephalitis in children, n/%

Примечание. * — многоочаговое поражение головного или головного и спинного мозга или поражение одной или более долей головного мозга.

Note. * — multifocal damage to the brain or brain and spinal cord, or damage to one or more lobes of the brain.

Для уточнения локализации очагов в зависимости от этиологии ЭФ были проанализированы результаты МРТ у пациентов с моноинфекциями (табл. 6). При ЭФ, вызванном TBEV, очаги поражения чаще выявлялись в таламусах и базальных ганглиях, вызванном EV — в базальных ганглиях и стволе. Очаги в спинном мозге чаще встречались при EV и TBEV ЭФ, а в мозжечке — вызванном VZV. При ЭФ, вызванных EBV, BB, CMV и HHV-6, в 89,3—62,6% случаев наблюдались очаги в белом веществе (пери-, и/или паравентрикулярно, и/или субкортикально). Очаги в медиобазальных отделах височных долей (гиппокамп) наблюдались при HSV 1—2 и HHV-6 ЭФ. Поражение коры лобных, и/или теменно-височных, и/или затылочных долей обоих полушарий мозга, чаще асимметричного характера встречалось у 76,9% пациентов с HSV 1—2 и ¹/₃ детей с CMV ЭФ, а в редких случаях — TBEV, EV, VZV, HHV-6.

Таблица 6. Частота локализации очагов гиперинтенсивного сигнала на МРТ в режиме T2, FLAIR и/или DWI при разной этиологии энцефалита у детей, n/%

Table 6. Frequency of localization of foci of hyperintense signal on MRI in T2, FLAIR and/or DWI mode with different etiology of encephalitis in children, n/%

Примечание. * — кора и субкортикальное вещество; ** — базальные ганглии; ^# — белое вещество полушарий (перивентрикулярно и/или паравентрикулярно и/или субкортикальное); § медиобазальные отделы височных долей (гиппокамп, парагиппокампальная и зубчатая извилины).

Note. * — bark and subcortical substance; ** — basal ganglia; # — white matter of the hemispheres (periventricular and / or paraventricular and/or subcortical); § mediobasal parts of the temporal lobes (hippocampus, parahippocampal and dentate gyrus).

Среди ЭФ наблюдались формы, при которых клиническая картина соответствовала локализации очагов в ЦНС (табл. 7). Так, у пациентов с мозжечковой формой ЭФ наблюдалась статическая и динамическая атаксия, в ряде случаев — скандированная речь и нистагм, а очаги гиперинтенсивного сигнала на FLAIR, T2 и/или DWI изображениях локализовались в полушариях и ножках мозжечка. При подкорковых ЭФ с очагами в базальных ганглиях и таламусе в клинической картине доминировали гиперкинезы, гемипарезы, иногда акинетико-ригидный синдром. При лимбической форме ЭФ с очагами в медиобазальных отделах височных долей наиболее часто встречались фокальные эпилептические приступы с височной аурой. Корковая форма ЭФ сопровождалась развитием эпилептических приступов и угнетением сознания. Стволовые формы ЭФ с очагами в области моста, продолговатого, среднего и промежуточного мозга наблюдались как при лейкоЭФ, так и при полиоЭФ. При лейкоЭФ чаще встречались глазодвигательные расстройства, а при полиоЭФ — поражение ядер других двигательных нервов с бульбарными симптомами, вовлечением добавочного и лицевого нервов. Более чем у ¹/₂ пациентов наблюдались сочетанные формы (цереброспинальные или церебральные), наличие очагов поражения как в белом, так и в белом и сером веществе полушарий мозга и многоочаговая клиническая картина.

Таблица 7. Клинико-топические варианты и формы энцефалитов у детей, n/%

Table 7. Clinical and topical variants and forms of encephalitis in children, n/%

Примечание. * — при сочетании вариантов (например, корково-подкорковый, мозжечково-стволовый); ** — при одновременном поражении головного и спинного мозга; *** — при локализации очагов в белом или белом и сером веществе полушарий мозга.

Note. * — with a combination of options (for example, cortical-subcortical, cerebellar-stem); ** — with simultaneous lesion of the head and spinal cord; *** — with localization of foci in the white or white and gray matter of the cerebral hemispheres.

ЭФ у детей наиболее часто сопровождались мозжечковыми, пирамидными, сенситивными и речевыми расстройствами, а нарушения сознания при госпитализации имелись у 43,4% больных (табл. 8). Более глубокое угнетение сознания чаще отмечалось у пациентов с полиоЭФ по сравнению с лейкоЭФ. Пирамидная симптоматика была более выражена при полиоЭФ и панЭФ, так, при лейкоЭФ у 59,4% больных наблюдались негрубые пирамидные нарушения (оживления глубоких рефлексов, появление патологических рефлексов и клонусов) без снижения мышечной силы, а при полио- и панЭФ — центральные парезы и параличи (90,2 и 87,5% соответственно). Вялые спинальные параличи наблюдались редко у пациентов с полиоЭФ при вовлечении передних рогов спинного мозга. Если эпилепсия и экстрапирамидные нарушения были частыми симптомами полио- и панЭФ, то для лейкоЭФ были характерны различные нарушения поверхностной и глубокой чувствительности. Расстройство зрения как вследствие неврита зрительного нерва, так и при поражении зрительных трактов чаще встречалось у пациентов с лейкоЭФ, а нарушение слуха — при панЭФ. Расстройство функции тазовых органов проводникового характера встречалось у пациентов всех групп при появлении очагов в спинном мозге.

Таблица 8. Клинико-неврологические синдромы при лейко-, полио- и панэнцефалитах у детей, n/%

Table 8. Clinical and neurological syndromes in leuko-, polio- and panencephalitis in children, n/%

Примечание. * — бульбарная группа (IX, X, XII), и/или XI, и/или VII.

Note. * — bulbar group (IX, X, XII) and/or XI and/or VII.

Тяжелое течение ЭФ с развитием часто нескольких осложнений одновременно наблюдалось у ¹/₂ пациентов. Наиболее частым оказался отек головного мозга, в редких случаях с дислокацией мозга (табл. 9). Осложнения чаще встречались при полиоЭФ, поскольку этот вариант чаще сопровождался глубоким расстройством сознания и необходимостью искусственной вентиляции легких (ИВЛ). Несмотря на тотально/субтотальное поражение головного мозга, при панЭФ реже, чем при полиоЭФ, наблюдался отек мозга, был менее выражен масс-эффект на МРТ, что было связано с постепенным развитием воспалительных изменений в ткани мозга у пациентов этой группы. Сепсис, вторичные бактериально-грибковые инфекции, тромбозы церебральных сосудов или синусов, окклюзионная гидроцефалия чаще отмечались при ЭФ во всех группах у детей первых 3 лет жизни. Эти осложнения обычно сочетались с отеком головного мозга.

Таблица 9. Структура осложнений острого периода при лейко-, полио- и панэнцефалитах у детей, n/%

Table 9. The structure of complications of the acute period in leuko-, polio- and panencephalitis in children, n/%

Исходом ЭФ через 1 год в 49,1% случаях было выздоровление без клинического дефицита, в 43,7% — с дефицитом. Общая летальность составила 1,4%, а неэффективность одного курса терапии с последующим прогрессированием симптомов — 5,5% (табл. 10). Более благоприятные исходы с полным выздоровлением (65,9%) и координаторными нарушениями (28,1%) наблюдались у пациентов с лейкоЭФ. Менее благоприятные исходы с остаточными дефицитами в виде эпилепсии, когнитивных, двигательных и/или речевых расстройств отмечались у детей с полиоЭФ и панЭФ.

Таблица 10. Исходы клинико-топических вариантов энцефалитов у детей в течение 1 года катамнеза, n/%

Table 10. Outcomes of clinical and topical variants of encephalitis in children during the year of follow-up, n/%

Обсуждение

ЭФ редкие, но зачастую крайне тяжелые инфекционные болезни у детей, характеризуются клинико-этиологическим и топическим полиморфизмом. Частота ЭФ составляет 7—9 случаев на 100 000 населения и зависит от показателей заболеваемости инфекциями в отдельных популяциях и в мире (вспышки, эпидемии, пандемии), территориально-климатических и экологических факторов, наличия переносчиков и эффективности профилактики и терапии инфекций, в ряде случаев предшествующих развитию нейроинфекционного процесса, охвата населения вакцинацией [14, 15]. При этом отсутствие вакцин от многих возбудителей, нередко асимптомное или стертое течение инфекций после инфицирования, возможность развития ЭФ не только при впервые возникших инфекциях у ребенка, но и при реактивации персистирующих, частое отсутствие специфической противовирусной терапии с появлением новых возбудителей сохраняет факторы риска развития ЭФ, несмотря на постоянное совершенствование диагностических и терапевтических методик. Сроки назначения и направленность терапии ЭФ определяются полнотой проведения и интерпретацией совокупности клинических, лабораторных и МРТ методов. Данное исследование показало, что для оценки картины МРТ при ЭФ у детей необходимо учитывать как локализацию очагов в одной из структур головного мозга (в стволе, мозжечке, лимбической системе и др.), так и поражение белого (проводники, глия) или серого вещества (нейроны), что тесно связано с этиологией и клиническими симптомами. Однако выделение данных клинико-топических вариантов в международной литературе встречается нечасто. Так, панЭФ в настоящее время в зарубежной литературе рассматриваются практически исключительно в отношении коревой этиологии [16—19]. Термин «лейкоЭФ» обычно применяется для описания воспалительно-демиелинизирующих поражений ЦНС неуточненной этиологии [20]. Тем не менее поиски параллелей между этиологией, клиникой и картиной МРТ находят свое отражение в ряде публикаций. Так, при TBEV ЭФ у детей выявлены очаги в таламусах, скорлупе и хвостатом ядре, а в отдельных случаях — тотальное поражение одного полушария. Симптоматика полностью соответствовала зонам поражения, характеризовалась экстрапирамидными нарушениями, эпилепсией, гемипарезами [21]. Схожая клиническая и МРТ картина при TBEV ЭФ наблюдалась и в данном исследовании, а также описывалась нами ранее [22]. Подкорковые и корковые формы с экстрапирамидной симптоматикой и очагами в таламусах и базальных ганглиях могут наблюдаться и при других арбовирусных ЭФ [23]. Для EV ЭФ характерны очаги в стволе мозга, периаквидуктальной области, в белом веществе полушарий [24, 25]. В данной работе при EV ЭФ, кроме стволовых форм, наиболее частыми оказались подкорковые формы, имеющие клинические симптомы, схожие с TBEV: миоклонический гиперкинез, гемипарез и судороги. Поражение ЦНС при BB характеризуется очагами в белом веществе полушарий, демиелинизацией краниальных нервов, иногда вовлечением проводников спинного мозга [26—28]. Известна схожесть клинической и МРТ картины ЭФ при нейроборрелиозе с рассеянным склерозом [29]. Лимбический ЭФ, согласно источникам литературы, наиболее часто вызывается HSV 1—2-го типа, но может быть вызван вирусами TBEV, VZV и некоторыми другими агентами. Многие вирусы нередко рассматриваются в качестве триггеров NMDA-энцефалитов, протекающих с клинической и МРТ-картиной поражения лимбической системы [30]. Способность вирусов к длительному персистированию, тропность некоторых из них к структурам височной доли не позволяют исключить хроническую инфекцию при прогрессировании неврологических симптомов. Данная работа показала, что HSV 1—2 и HHV-6 являются наиболее частыми этиологическими агентами лимбического ЭФ у детей. Большинство публикаций связывает HHV-6 как с поражением белого вещества, так и с вовлечением коры мозга, что подтверждают и результаты нашей работы [31—33]. EBV рассматривается как один из основных причинных факторов рассеянного склероза, что определяется его способностью поражать сосуды, олигодендроглию, длительно персистировать в клетках ЦНС и иммунной системы и быть причиной хронической демиелинизации [34, 35]. VZV в течение последних 15—20 лет рассматривался как один из основных этиологических факторов ЭФ у детей ввиду отсутствия широкомасштабной иммунизации детей и высоких показателей заболеваемости ветряной оспой в РФ. CMV является наиболее частым этиологическим фактором врожденных инфекций, часто поражает перивентрикулярное белое вещество [36, 37]. Возбудители ЭФ, чаще вирусы, проникают в ЦНС не только гематогенно, преодолевая гематоэнцефалический барьер, но и периневрально по краниальным нервам (зрительному, слуховому, обонятельному, лицевому и др.), поражают нейроны ствола и коры головного мозга, обладая тропностью к тем или иным структурам ЦНС, что и определяет развитие различных вариантов и форм ЭФ у детей. Важно знать не только к какому семейству относится тот или иной возбудитель, но и его генотип, как видно на примере семейства Herpesviridae [38]. В проведенном исследовании, вирусы Herpesviridae были основными возбудителями лейкоЭФ и панЭФ, иногда и полиоЭФ. Однако спектр вирусов этого семейства отличался при разных клинико-топических вариантах ЭФ. При лейкоЭФ чаще выявлялись VZV и EBV, при полиоЭФ — HSV 1—2, а при панЭФ — CMV.

Заключение

Клинико-топические варианты и формы энцефалитов зависят от этиологии и возраста ребенка, связаны с характером течения нейроинфекционного процесса, частотой осложнений и исходами, знание которых позволяет оптимизировать лечебно-диагностический процесс.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The autors declare that there is no conflict of interest.