Рассеянный склероз (РС) — хроническое демиелинизирующее и нейродегенеративное заболевание центральной нервной системы (ЦНС) с аутоиммунным механизмом развития [1]. Несмотря на то что этиология РС в настоящее время до конца не уточнена, установлено [2—5], что психоэмоциональный стресс может оказывать существенное влияние как на развитие, так и на особенности течения заболевания. Полагают, что ключевое значение в этой зависимости может быть связано с нарушением нейроиммунных взаимодействий. Наибольшее внимание привлекают прямые медиаторы этого взаимодействия, в частности биогенные амины, рецепторы которых экспрессируются клетками как нервной, так и иммунной системы [5].

Серотонин является одним из ключевых нейротрансмиттеров и опосредует множество эффектов в ЦНС. Кроме того, результаты исследований последних 10 лет показали, что серотонин участвует и в регуляции иммунного ответа [6]. При Р.С. выявлено прямое участие серотонина как в развитии нейропсихологических нарушений, так и в иммунопатогенезе заболевания, ввиду чего серотонин привлекает все большее внимание как медиатор нейроиммунных взаимодействий при РС [7, 8]. В связи с недавно установленной ролью кишечной микробиоты в развитии РС, а также тем фактом, что 90% серотонина в организме вырабатывается именно в кишечнике, особый интерес вызывает роль серотонина в регуляции взаимодействия кишечник—мозг [9—11].

В настоящей статье представлен обзор данных литературы и собственных данных о роли серотонина в иммунорегуляции при экспериментальном аутоиммунном энцефаломиелите (ЭАЭ) и Р.С. Описано влияние серотонина на дендритные клетки (ДК), а также на Th17-зависимый иммунный ответ, играющий одну из ключевых патогенетических ролей в патогенезе Р.С. Обсуждаются значение серотонина в регуляции оси мозг—кишечная микробиота и перспективы серотонинергических препаратов в патогенетической терапии РС.

T-хелперы 17-го типа (Th17-клетки), названные так по их ключевому продукту интерлейкину (IL) 17 (IL-17), являются одной из субпопуляций CD4⁺-T-лимфоцитов. Основной транскрипционный фактор, ответственный за развитие Th17-клеток, — ROR-γt [12]. Th17-клетки дифференцируются из наивных Т-клеток или Т-клеток памяти при участии цитокинов: трансформирующего ростового фактора β (TGF-β), IL-6, IL-1β и IL-23 [13—15]. По данным литературы [16, 17], TGF-β и IL-6 регулируют ранние этапы дифференцировки, тогда как IL-1β и в особенности IL-23 регулируют более поздние этапы развития и необходимы для приобретения Th17-клетками способности продуцировать цитокины. Th17-клетки вырабатывают IL-17, IL-21, IL-22, гранулоцитарный и гранулоцитарно-макрофагальный колониестимулирующие факторы (Г-КСФ и ГМ-КСФ) [13].

Несмотря на то что Th17-клетки открыты более 10 лет назад, их биология (функции в норме и при патологии, фенотип, методы детекции) до конца не изучена. Полагают, что Th17-клетки могут играть существенную роль в патогенезе различных аутоиммунных заболеваний, включая РС [18]. Иммунный ответ по Th17-типу носит, как правило, воспалительный и аутоагрессивный характер. По данным исследований [16, 19—21], процент содержания Th17-клеток в периферической крови, уровень IL-17 в сыворотке, а также продукция IL-17 стимулированными мононуклеарными клетками (МНКПК) у больных РС в стадии обострения значительно выше, чем у больных в стадии клинической ремиссии или здоровых доноров. Также при ЭАЭ и РС обнаружены высокие уровни IL-17 в ЦНС [21]. Дополнительным подтверждением участия Th17-клеток в патогенезе РС является влияние большинства препаратов, изменяющих течение РС (ПИТРС), на функции Th17 [22—24].

В связи с установленной патогенетической ролью кишечной микробиоты при ЭАЭ и РС особое внимание привлекают Th17-клетки слизистых оболочек кишечника. Около 60% Т-клеток, продуцирующих IL-17, находятся в собственной пластинке слизистой оболочки кишечника, где они могут играть важную защитную от ряда патогенов роль. В то же время установлено влияние кишечной микробиоты на развитие и функции Th17-клеток, связанное с продукцией кишечной микробиотой провоспалительных цитокинов IL-6, IL-1β и IL-23, необходимых для развития Th17 [25]. По мнению исследователей, определение процента содержания Th17-клеток в слизистой оболочке кишечника может быть более информативным по сравнению с их детекцией в периферической крови. Так, в работе I. Cosorich и соавт. [26] было показано, что при сопоставимом количестве CD3⁺-Т-клеток содержание CD4⁺-Т-клеток и в особенности Th17-клеток в слизистой оболочке тонкого кишечника больных РС значительно выше, чем у здоровых. Кроме того, была обнаружена корреляция между содержанием Th17-клеток и активностью заболевания (CD4⁺ IL-17⁺ ИЛ-22⁺ Т-клетки). Однако при изучении процента содержания Th17-клеток в культуре МНКПК больных РС и здоровых достоверных различий не было установлено. Кроме того, было показано [27], что миелинспецифичные клетки под воздействием кишечной микробиоты способны приобретать фенотип Th17, продуцировать IL-17 и IL-22 и таким образом нарушать стабильность сосудистого эндотелия гематоэнцефалического барьера (ГЭБ). Далее эти клетки мигрируют через ГЭБ и опосредуют аутоиммунное воспаление в ЦНС.

Интересно, что противоположный процесс также возможен. В тонком кишечнике Th17-клетки могут приобретать фенотип Т-регуляторных клеток (Тreg), обладающих иммуносупрессивной активностью и, следовательно, участвовать в поддержании иммунологической толерантности [28]. Такое свойство может быть связано с высокой пластичностью Th17-клеток и их способностью трансформироваться в различные клеточные субпопуляции [29]. Несмотря на противоположные функции, наибольшая связь выявлена именно между Th17- и Treg-клетками. Установлено, что эти клеточные субпопуляции развиваются из одних и тех же предшественников и до определенного этапа при участии общих факторов дифференцировки (IL-6, TGF-β). Более того, обнаружено, что при определенных условиях эти клеточные субпопуляции способны трансдифференцироваться в друг друга. Так, при высоких уровнях Th17-дифференцировочных цитокинов, в особенности IL-23, Treg-клетки могут приобретать свойства Th17 и продуцировать IL-17 [30]. С другой стороны, возможна конверсия Th17-клеток в Treg-клетки 1-го типа при разрешении воспаления и в присутствии TGF-β1 [31]. Вполне вероятно существование промежуточных клеток, представляющих собой клетки с двойным потенциалом (FoxP3 — ИL-17 Treg/Th17-клетки) [26, 30]. Описан [32, 33] переход Th17 в Т-клетки, продуцирующие интерферон-γ (ИФН-γ).

Завершая обсуждение роли Th17-клеток в патогенезе РС, можно сделать вывод, что патофизиология Th17 нуждается в дальнейшем изучении. Несмотря на то что большинство данных указывает на их провоспалительное значение в патогенезе РС, тем не менее в определенных условиях эти клетки могут обладать двойственным потенциалом и, напротив, участвовать в формировании механизмов иммунологической толерантности [34].

Эффекторная стадия иммунопатологического процесса при РС в настоящее время в целом достаточно изучена, однако этиология, а также механизмы запуска и поддержания аутоиммунного воспалительного процесса при РС остаются неясными, что ограничивает возможности терапии и делает невозможным выявление субклинических форм, снижение частоты заболеваемости. По существующим представлениям, ключевую роль в активации и регуляции адаптивного иммунного ответа играют антигенпрезентирующие клетки (АПК). Презентирование антигена в составе главного комплекса гистосовместимости на поверхности АПК, экспрессия молекул костимуляции, секреция цитокинов, миграция АПК в ткани или лимфоидные органы с последующим формированием тримолекулярного комплекса с Т-клетками — необходимые этапы для активации Т-клеточного ответа [35—37]. К профессиональным АПК относятся макрофаги, B-лимфоциты и Д.К. Тем не менее только ДК обладают уникальной способностью активировать наивные CD4⁺-Т-клетки и направлять их дифференцировку в определенные субпопуляции, включая Th17-клетки. Таким образом, с точки зрения антигенпрезентации ДК являются наиболее эффективными [38].

Недавнее выявление ДК в ЦНС, а также путей сообщения между ЦНС и глубокими шейными лимфатическими узлами посредством глимфатической системы и лимфатических сосудов твердой мозговой оболочки мозга значительно повысило интерес к ДК как к наиболее вероятным кандидатам на роль первичных инициаторов аутоиммунного воспаления в ЦНС [39—42]. При Р.С. в ЦНС обнаружены как миелоидные, так и плазмацитоидные ДК, содержание которых в цереброспинальной жидкости (ЦСЖ) достоверно выше, чем у больных с невоспалительными заболеваниями нервной системы [39]. При этом наиболее высокий уровень содержания ДК обнаружен у больных на ранних стадиях РС в виде моносимптомного оптического неврита с олигоклональными IgG в ЦСЖ и несколькими бессимптомными очагами на МРТ головного мозга [39, 43], что может указывать на участие ДК в ранних этапах патогенеза Р.С. Количество Д.К. соответствовало степени выраженности клинических проявлений [39]. Схожие результаты были получены А. Longhini и соавт. [44], которые установили повышение количества плазмацитоидных ДК в ЦСЖ у больных РС в стадии обострения по сравнению с находящимися в стадии ремиссии или пациентами с невоспалительными неврологическими заболеваниями. Экспериментальные данные [45—47] также подтверждают одно из ключевых значений ДК в патогенезе ЭАЭ и Р.С. Так было показано, что введение мышам зрелых ДК, нагруженных in vitro аутоантигенами, приводит к развитию различных экспериментальных моделей аутоиммунных заболеваний, включая ЭАЭ, аутоиммунный тиреоидит и аутоиммунный васкулит.

cообщается о повышенной продукции IL-23 ДК больных РС и участии этого цитокина в индукции и поддержании аутоиммунного воспаления в ЦНС при ЭАЭ у животных [48—50], в то время как мыши, нокаутные по IL-23, резистентны к ЭАЭ [48]. Продуцируя IL-23, ДК способны направлять развитие иммунного ответа по Th17-зависимомому пути. В то же время Th17-клетки способны продуцировать ГМ-КСФ [51], который в свою очередь необходим для развития ДК и также принимает участие в патогенезе аутоиммунных воспалительных заболеваний ЦНС [51—54].

С другой стороны, конституциональной функцией ДК является поддержание как периферической, так и центральной иммунологической толерантности к аутоантигенам путем индукции Treg-клеток в тимусе фагоцитозу апоптотических клеток (эффероцитоз), видимо с помощью того же рецепторного аппарата, что и макрофаги [55—59]. Показана [60, 61] способность ДК посредством выработки IL-27 стимулировать развитие регуляторных T-клеток подтипа 1 (Treg1-клетки, не экспрессирующие продукт гена FoxP3), продуцирующих противовоспалительный IL-10 и играющих значительную роль в патогенезе аутоиммунных процессов.

Несмотря на то что в настоящее время не существует препаратов патогенетической терапии РС, разработанных специально для модуляции ДК, большинство существующих ПИТРС как первой, так и второй линии прямо или косвенно влияют на их функции, с чем может быть связана их клиническая эффективность [62].

Изучение психоэмоционального стресса как этиологического фактора РС привлекает все большее внимание [2—6]. Депрессия является одним из наиболее частых симптомов РС: на протяжении жизни как минимум у 50% больных отмечается хотя бы один эпизод депрессии, распространенность депрессии у больных РС выше в 2—3 раза по сравнению с населением в целом [63]. Кроме того, встречаемость клинически значимых депрессивных состояний при РС выше, чем при других неврологических заболеваниях, в том числе приводящих к инвалидизации [64]. Вероятно, это связано с полиморфной этиологией депрессии при Р.С. Депрессия при РС может развиваться как психологическая реакция на тяжелое инвалидизирующее заболевание, как следствие органического поражения головного мозга, наличия воспаления в ЦНС, нарушения обмена биогенных аминов, а также как побочный эффект лечения цитокинами, в частности ИФН-β [63].

Среди основных теорий относительно механизмов развития депрессии наибольший интерес составляют две взаимодополняющие гипотезы: «биогенных аминов» и «цитокиновая». Гипотеза биогенных аминов является одной из наиболее ранних и долгое время рассматривалась как основная теория возникновения депрессии. Общеизвестно, что при депрессии происходят значительные нейрохимические изменения в мозге, которые касаются, прежде всего, активности нейротрансмиттерных систем, в частности серотонинергической [65]. Цитокиновая гипотеза развития депрессии возникла существенно позже и связана главным образом с воспалением в ЦНС [66, 67]. Наличие аутоиммунного (и, как следствие, хронического) воспалительного процесса может являться одним из наиболее вероятных факторов, приводящих к развитию депрессии при Р.С. Более того, выявлены общие патогенетические механизмы этих заболеваний, что также может объяснять распространенность депрессии при Р.С. Результаты недавних исследований [68, 69] показали значение Th17-зависимого иммунного ответа при депрессии. Эти изменения могут способствовать развитию или обострению и при РС.

В целом достаточно оснований полагать, что иммунные процессы являются важным патогенетическим звеном в механизмах формирования депрессии. Одновременно с этим накапливаются данные о возможности модуляции иммунного ответа посредством воздействия на нейротрансмиттерные системы. Установлено [70], что рецепторы к серотонину экспрессируют Т- и B-лимфоциты, нейтрофилы, моноциты, макрофаги, Д.К. Многие исследования подтвердили [7, 71—74] противовоспалительное действие серотонина и серотонинергической терапии, связанное с ингибирующим эффектом на продукцию провоспалительных цитокинов (IL-17, ИФН-γ, IL-2) и увеличением секреции противоспалительных цитокинов, особенно IL-10.

В связи с обнаружением ДК в составе кишечника, а также в ЦНС особый интерес вызывает влияние серотонина на функции ДК. М. Idzko и соавт. [75] установили, что ДК человека экспрессируют серотониновые рецепторы 5-HTR1B, 5-HTR1E, 5-HTR2А, 5-HTR2B, 5-HTR3, 5-HTR4 и 5-HTR7. При этом незрелые ДК преимущественно экспрессируют 5-HTR1B, 5-HTR1E и 5-HTR2B, тогда как зрелые ДК — главным образом 5-HTR4 и 5-HTR7. Авторы показали также, что активация 5-HTR4 и 5-HTR7 увеличивает продукцию цитокинов IL-1β и IL-8 зрелыми ДК, стимулированными липополисахаридом (ЛПС), но снижает продукцию IL-12 и фактора некроза опухоли альфа (TNF-α). Серотониновые рецепторы связаны преимущественно с G-белками и в зависимости от типа рецептора способны повышать или уменьшать уровень циклического аденозинмонофосфата (цАМФ), в результате чего активация разных типов серотониновых рецепторов способна вызывать различные эффекты.

По данным М. Katoh и соавт. [76], предварительная обработка моноцитов здоровых доноров серотонином с последующим культивированием в присутствии ГМ-КСФ и IL-4 способствует дифференцировке ДК с низким уровнем экспрессии костимуляторных молекул и молекулы CD1a, но с более высоким уровнем экспрессии CD14. Эти Д.К. обладали сниженной стимулирующий активностью по отношению к наивным Т-клеткам, тогда как при стимуляции ЛПС продуцировали достоверно большее количество TNF-α, IL-6, IL-8, IL-10, но не IL-1β и IL-12p70. В то же время существенного различия в фагоцитарной активности не было обнаружено. Дальнейшие эксперименты с антагонистами серотонинергических рецепторов показали, что снижение антигенпрезентирующей способности таких ДК опосредовано серотониновыми рецепторами 5-HTR1E и 5-HT7.

В опубликованном в PLoS One в 2009 г. исследовании T. Muller и соавт. [77], являющемся продолжением работы M. Idzko и соавт. [75], была описана роль серотонина в миграции незрелых ДК in vitro и in vivo, которая была связана с активацией на ДК серотониновых рецепторов 5-HTR1 и 5-HTR2. Также было показано влияние серотонина на продукцию цитокинов Д.К. Так, культивирование ДК в присутствии 5-HTR3-агониста (2Me5-HT), 5-HTR4-агониста (RS 67333) и 5-HTR7/1A-агониста (8-HDPAT) повышало продукцию IL-6. Также было показано, что серотонин подавляет продукцию IL-12р70 ДК и повышает продукцию IL-10. В дальнейших экспериментах с антагонистами серотониновых рецепторов было установлено, что этот эффект опосредован серотониновыми рецепторами 5-HTR4 и 5-HTR7 — преинкубация ДК с антагонистами рецепторов 5-HTR4 и 5-HTR7 (RS39604 и SB269970) отменяла подавляющий эффект серотонина на продукцию цитокинов. Также была продемонстрирована способность серотонина направлять ДК-зависимый иммунный ответ по Th2-пути.

Установлена экспрессия серотониновых рецепторов 5-HTR2B в субпопуляции ДК моноцитарного происхождения с воспалительным фенотипом CD1a⁺ (но не с фенотипом CD1a^-) [78]. Стимуляция этих рецепторов с помощью селективного агониста 5-HTR2B (BW723C86) в концентрации 100 мкг/мл подавляла полноценную активацию человеческих ДК CD1a⁺. Снижался уровень и экспрессия таких провоспалительных факторов, как TNF-α, IL-6, IL-8, IL-12 и хемокин IP-10. При этом уровень ИФН-β не изменялся. Также была обнаружена сниженная способность таких ДК (при активации вирусом гриппа) к праймингу Th1- и Th17-лимфоцитов. Это результаты свидетельствуют о возможной роли серотонина в предотвращении избыточного воспаления [78].

В исследовании [79], посвященном влиянию на ДК селективного ингибитора обратного захвата серотонина (СИОЗС) флуоксетина, было установлено, что действие флуоксетина в целом соответствует действию серотонина. Было показано, что флуоксетин подавляет антигенпрезентирующую способность ДК in vitro, а также подавляет ЛПС-стимулированную продукцию провоспалительных цитокинов TNF-α, IL-1β, IL-12, тогда как на продукцию IL-10 не оказывает достоверного ингибирующего эффекта.

Результаты исследований последних лет [80—84] показали, что биогенные амины могут являться главными регуляторами кишечной секреции и моторики, тогда как сама кишечная микробиота может влиять не только на синтез нейротрансмиттеров путем воздействия на уровни метаболитов, необходимых для их продукции, но и самостоятельно синтезировать их. Было обнаружено, что Lactobacillus spp. и Bifidobacterium spp. продуцируют ГАМК; Escherichia spp., Bacillus spp. и Saccharomyces spp. — норадреналин; Candida spp., Streptococcus spp., Escherichia spp. и Enterococcus spp. — серотонин; Bacillus spp. — дофамин; Lactobacillus spp. — ацетилхолин [85]. В связи с недавно установленной ролью кишечной микробиоты в патогенезе аутоиммунных заболеваний взаиморегуляция микробиома и ЦНС вызывает все больший интерес [9, 10].

Среди нейромедиаторов, способных регулировать взаимодействие кишечник—мозг, наибольшее внимание привлекает серотонин. Установлено, что более 90% всего серотонина в организме человека вырабатывается в кишечнике, в котором экспрессируется более 10 разных типов серотониновых рецепторов. При этом кишечная микробиота способна воздействовать на этот процесс и таким образом участвовать в регуляции обмена серотонина [86]. Безмикробные животные обладают сниженным уровнем серотонина в толстом кишечнике и плазме крови по сравнению с контрольными, а колонизация их кишечника бактериями нормальных животных приводит к восстановлению уровня серотонина, что указывает на важную роль микробиоты в стимуляции серотонинового биосинтеза. Кроме того, было выявлено [86, 87], что применение антибиотикотерапии снижает уровень серотонина в плазме крови и кишечнике животных, в то время как пероральный прием Bifidobacterium infantis повышает уровень триптофана в плазме крови крыс.

Кроме того, было показано влияние кишечной микробиоты и на серотонинергическую систему ЦНС [87—90]. Так, у безмикробных мышей-самцов наблюдалось выраженное увеличение концентрации серотонина в гиппокампе [87]. Применение препаратов, модулирующих серотониновую передачу, например антидепрессантов группы СИОЗС, оказывало влияние на кишечную микрофлору, в частности ингибировало рост некоторых бактерий (в основном грамположительных) [91]. Кроме того, было выявлено влияние кишечной микробиоты на нейропсихологические изменения, в том числе участие кишечной микробиоты в развитии депрессии, которое может опосредоваться как воспалением, так и воздействием на серотонинергическую систему [92].

С учетом новых данных связи кишечной микробиоты и ЦНС, а также роли серотонина в этом взаимодействии значение последнего в патогенезе РС существенно расширяется. Особый интерес представляет изучение вопросов о влиянии психоэмоциональных факторов на кишечную микробиоту, значении серотонина в этой взаимосвязи, возможной роли серотонина в регуляции Th17-иммунного ответа, опосредованного Th17-клетками кишечника.

Результаты исследовании С. Scott и соавт. [93] впервые продемонстрировали положительное влияние серотонинергических препаратов (имипрамина гидрохлорид) на течение ЭАЭ у животных, тогда как использование резерпина, усиливающего высвобождение серотонина, напротив, усугубляло выраженность симптоматики. Позже было установлено, что антагонист 5-HT1a-серотониновых рецепторов WAY100635 отсрочивает появление первых симптомов и приводит к более раннему разрешению монофазного ЭАЭ у крыс [94]. Схожие результаты были получены и при воспроизведении ЭАЭ у трансгенных мышей с дефицитом обратного захвата серотонина [95]. В дальнейшем неоднократно было показано, что препараты группы СИОЗС, а также селективных ингибиторов обратного захвата серотонина и норадреналина (СИОЗСиН) подавляют ЭАЭ. Так, было показано подавляющее действие венлафаксина, лечение которым сопровождалось снижением продукции провоспалительного цитокина ИФН-γ энцефалитогенными Т-клетками [96]. Лечение мышей с ЭАЭ сертралином также приводило к уменьшению тяжести ЭАЭ и снижению продукции IL-2 и ИФН-γ спленоцитами ex vivo [97]. Схожий клинический эффект на ЭАЭ оказывает и терапия фенелзином (ингибитор моноамиоксидазы) [98, 99]. В нескольких исследованиях было продемонстрировано противовоспалительное действие флуоксетина, который улучшал клиническую картину, количество очагов воспаления в ЦНС, а также содержание ИФН-γ при ЭАЭ [100]. Кроме того было показано ингибирующее влияние флуоксетина на продукцию спленоцитами провоспалительных цитокинов ИФН-γ и IL-6 как in vivo так и in vitro, а также снижение продукции стимулированными (анти-CD3/анти-CD28-антителами) CD3⁺-Т-клетками IL-17 при ЭАЭ. На продукцию IL-6 стимулированными ЛПС ДК флуоксетин также оказывал подавляющее действие [101].

Противовоспалительный эффект серотонина подтверждается и при РС. В недавнем исследовании Р. Sacramento и соавт. было показано, что серотонин снижает пролиферативную активность, а также продукцию цитокинов IL-17, ИФН-γ, IL-22, IL-6, TNF-α, МНКПК больных РС и здоровых группы контроля на фоне стимуляции фитогемагглютинином. При этом уровень продукции противовоспалительного IL-10, напротив, повышался [102]. Сходные данные были получены и при внесении серотонина в культуру CD4⁺— CD8⁺-Т-клеток с последующей стимуляцией анти-CD3/анти-CD28-антителами. С использованием метода проточной цитометрии было выявлено, что внесение серотонина в культуру МНКПК больных РС и здоровых группы контроля приводит к снижению количества клеток, продуцирующих IL-17, ИФН-γ, IL-22, IL-6, TNF-α, тогда как количество CD4⁺ IL-10⁺ FoxP3⁺-Treg-клеток увеличивается, что согласуется с данными, полученными на культуре МНКПК и CD4⁺— CD8⁺ Т-клеток. Н. Alvarenga-Filho и соавт. [103] также продемонстрировали, что внесение серотонина в культуру МНКПК больных РС и здоровых доноров (в концентрации 200 нг/мл) подавляет стимулированную продукцию IL-6, IL-17, ИФН-γ, IL-21, IL-22.

Согласно данным авторов настоящего обзора, серотонин в концентрации 10^—4 М подавляет продукцию IL-17 МНКПК стимулированными микрочастицами, которые покрыты анти-CD3/анти-CD28-антителами. При этом ингибирующий эффект серотонина в такой концентрации не сопровождался снижением жизнеспособности клеток (включение трипанового синего) или снижением пролиферации (реакция бластной трансформации лимфоцитов). В то же время использование более низких концентраций (10^–5 и 10^–6 М) не оказывало какого-либо действия на продукцию IL-17. Результаты экспериментов были в целом одинаковы как на культуре МНКПК здоровых доноров, так и на МНКПК больных ремиттирующим РС в стадии ремиссии и в стадии обострения [8].

Установлено влияние на течение РС серотонинергических препаратов. В частности, показано, что терапия флуоксетином повышает уровень N-ацетиласпартата, а также снижает количество появления новых очагов демиелинизации по данным МРТ, что указывает на способность флуоксетина воздействовать как на нейродегенеративный, так и на воспалительный процесс при РС [104, 105]. В настоящий момент исследуется терапевтическая эффективность флуоксетина при вторично прогрессирующем РС [106].

Таким образом, представленные данные позволяют предположить противовоспалительный эффект серотонина при РС, а также потенциальную возможность применения серотонинергических препаратов в качестве дополнительной патогенетической терапии РС (возможно, в качестве дополнения к терапии ПИТРС 1-й линии). Преимуществом такого лечения может быть не только приемлемый профиль переносимости и безопасности, но и стоимость терапии.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Представленная работа не была ранее опубликована в других изданиях.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18−315−00436.

Сведения об авторах

Свиридова А.А. — https://orcid.org/0000-0003-1086-9052

Мельников М.В. — https://orcid.org/0000-0001-6880-3668

Белоусова О.О. — https://orcid.org/0000-0002-3830-833X

Роговский В.С. — https://orcid.org/0000-0002-3682-6571

Бойко А.Н. — https://orcid.org/0000-0002-2975-4151

*e-mail: medikms@yandex.ru
https://orcid.org/0000-0001-6880-3668