AIx — индекс аугументации

ED — продолжительность систолы

eNOS — эндотелиальнаяNO-синтаза

IDF — Международная федерация по сахарному диабету

Ix — индекс аугументации

NO — оксид азота

RI — индекс отражения

SI — индекс жесткости

АПВ — амплитуда пульсовой волны

ИМТ — индекс массы тела

ЛПНП — липопротеины низкой плотности

МС — метаболический синдром

НАЖБП — неалкогольная жировая болезнь печени

НАСГ — неалкогольный стеатогепатит

ССЗ — сердечно-сосудистые заболевания

ЭД — эндотелиальная дисфункция

Эксперты Вcемирной организации здравоохранения охарактеризовали метаболический синдром (МС) как пандемию XXI века. Его распространенность составляет, по разным данным, от 20 до 40%. Чаще им страдают люди среднего и пожилого возраста, однако растет число детей и подростков с М.С. Большинство осложнений, наблюдаемых при МС, связаны с сосудистой патологией и могут быть обусловлены эндотелиальной дисфункцией (ЭД). Сосудистая система пронизывает все органы, и, возможно, воспаление и ЭД сосудов служит начальным этапом в развитии неалкогольной жировой болезни печени (НАЖБП) при МС еще до морфологических изменений.

Эндотелий — активный метаболический орган общей массой около 1,5—2 кг. Длина монослоя эндотелиальных клеток превышает 7 км. Эндотелий участвует в поддержании локального гомеостаза и пролиферации клеток сосудистой стенки, тонуса сосудов, а также служит одним из первых органов-мишеней, который вовлечен в патологический процесс при заболеваниях сердца и печени.

R. Furchgott и J. Zawadzki [1] впервые опубликовали статью о самостоятельной роли сосудистого эндотелия в регуляции тонуса сосудов. Клетки эндотелия сосудов охарактеризованы авторами как «сердечно-сосудистый эндокринный орган, осуществляющий связь в критических ситуациях между кровью и тканями». Известно, что эндотелий участвует в поддержании гомеостаза путем регуляции: а) тонуса сосудов (вазодилатация/вазоконстрикция); б) анатомического строения сосудов (синтез/ингибирование факторов пролиферации); в) гемостаза (синтез и ингибирование факторов фибринолиза и агрегации тромбоцитов); г) местного воспаления (выработка про- и противовоспалительных факторов). Эндотелиальная выстилка сосудов регулирует также местные процессы гемостаза, пролиферации, миграции клеток крови в сосудистую стенку и сосудистый тонус.

Среди изобилия биологически активных веществ, вырабатываемых эндотелием, важнейшим служит оксид азота (NO). В норме NO уменьшает адгезию лейкоцитов к эндотелию, поддерживает его нормальную проницаемость, тормозит трансэндотелиальную миграцию моноцитов, пролиферацию гладкомышечных клеток и коллагена, ингибирует адгезию и агрегацию тромбоцитов; активизирует тканевой активатор плазминогена; служит мощным вазодилататором и антиоксидантом [2]. В 1998 г. американский биохимик Роберт Ферчготт (Robert F. Furchgott) совместно с Луисом Игнарро (Louis J. Ignarro) и Феридом Мурадом (Ferid Murad) были награждены Нобелевской премией по медицине «за открытие роли оксида азота как сигнальной молекулы в регуляции сердечно-сосудистой системы».

К вазодилататорам эндотелия относятся простациклины и брадикинин, которые действуют синергично с NO. Эндотелий ответствен за синтез эндотелина и ангиотензина II, которые дают сосудосуживающий эффект. Таким образом, поддержание сосудистого тонуса осуществляется различными вазодилататорами и вазоконстрикторами, которые находятся в функциональном равновесии.

В результате синтеза NO образуется в эндотелиальных клетках из L-аргинина с помощью фермента — эндотелиальной NO-синтазы (endothelial nitricoxide synthase— eNOS). Выделяют конституитивную (нейрональная, эндотелиальная) и индуцибельную eNOS. Известно, что индуцибельная NO-cинтаза экспрессируется при патологических процессах (воспалении, инфекционном процессе и т. д.). Белок кавеолин-1 соединяется с кальмодулином, что приводит к ингибированию; связывание кальция с кальмодулином вытесняет кавеолин-1, что вызывает активацию eNOS и синтез NO. Такие кофакторы, как тетрагидробиоптерин и никотинамидадениндинуклеотидфосфат, также вовлечены в синтез NO [3] (рис. 1).

Клеточными мишенями NO служат некоторые железосодержащие ферменты и белки, такие как гуанилатциклаза, eNOS, гемоглобин А, а также дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК), митохондриальные ферменты и ферменты синтеза белка [4]. Взаимодействие NO с мишенями может приводить к изменению их активности. NO вовлечен в процессы цитотоксического действия макрофагов, в расслабление мышц сосудов и желудочно-кишечного тракта, в перенос кислорода и т. д.[4].Однако у NO есть и противоположные эффекты, связанные с образованием пероксинитритов при его взаимодействии с активными формами кислорода. Обладающие чрезвычайной токсичностью, пероксинитриты возникают при многих патологических процессах, в частности служат важным элементом в развитии септического шока и повреждении органов [4].

Дисфункция эндотелия, наступающая при воздействии повреждающих агентов (механических, инфекционных, иммунокомплексных и т. п.), изменяет его эндокринную активность. Причиной Э.Д. могут быть различные состояния: артериальная гипертензия (АГ), ишемия, гипоксия тканей и сосудистой стенки, свободнорадикальное повреждение, действие цитокинов и иммунокомплексов, длительная стойкая гипергликемия, гипергомоцистеинемия; эндо- и экзогенные интоксикации; возрастные изменения и т. д. Повреждение эндотелия нарушает баланс между вазоконстрикцией и вазодилатацией и инициирует ряд процессов, которые способствуют развитию атеросклероза. К ним относятся повышенная проницаемость эндотелия, агрегация тромбоцитов, адгезия лейкоцитов и цитокинов [5]. ЭД независимо от локализации практически всегда предшествует повреждению или нарушению функционирования любого сосуда. Нарушения обнаруживаются практически при всех сердечно-сосудистых заболеваниях (ССЗ), в том числе при атеросклерозе и гипертонической болезни, сахарном диабете, НАЖБП. В основе развития ЭД лежит снижение синтеза NO в эндотелиоцитах, который служит посредником эндотелийзависимой вазодилатации.

ЭД — основной фактор, участвующий в развитии атеросклероза и его сосудистых осложнений у пациентов с МС [5, 6]. ЭД наблюдается уже на доклинической стадии развития атеросклероза [7], еще до структурных изменений сосудистой стенки, по данным ангиографии и УЗИ [2]. В норме NO ингибирует окисление липопротеинов низкой плотности (ЛПНП) [8]. Снижение синтеза NO приводит к вазоконстрикции эндотелия и усилению окисления ЛПНП. Окислительная модификация ЛПНП считается одним из главных механизмов развития атеросклеротического процесса [9]. Так, содержание окисленных ЛПНП в коронарных бляшках коррелирует с тяжестью острого коронарного синдрома [10].

Как было сказано, цитотоксическое действие NО может быть связано с образованием пероксинитрита, который способствует окислению ЛПНП, оказывает иммуногенное и цитотоксическое действие, повреждая ДНК и ферменты [12]. Пероксинитрит может вызывать гибель клеток и тканей по механизмам апоптоза и (или) некроза [11]. Эти события способствуют дальнейшему прогрессированию атеросклероза: сужению сосудов, агрегации тромбоцитов, пролиферации гладкомышечных клеток и миграции, адгезии лейкоцитов и окислительному стрессу [13]. Окисленные ЛПНП повышают синтез кавеолина-1, который подавляет синтез NO за счет инактивации eNOS. Окислительный стресс может снижать синтез и активность NO по ряду других ЛПНП-независимых механизмов: например, образующийся в процессе окислительного стресса супероксидный анион может разрушать тетрагидробиоптерин [14], необходимый для образования NO.

С другой стороны, NО способен усиливать восстановление тканей и структур, поврежденных в результате апоптоза через инициацию в клетках и тканях синтеза белков теплового шока [4, 11]. Известно, что практически все клеточные элементы отвечают на стресс гиперэкспрессией белков теплового шока (HSP). Причем действие может оказывать как эндогенные NО, так и экзогенные доноры NО, введенные в организм животных [11]. Результаты современных исследований, свидетельствуют о важности роли шаперонов (шапероны-70 — Hsp70) в восстановлении миокарда после ишемии и реперфузии. Синтез белков теплового шока, по-видимому, связан с образованием NО, так как применение ингибитора NO-синтазы L-NAME снижает транскрипцию генов Hsp70 [15—17].

С возрастом активность NO-синтазы снижается. Уровень NO в крови в 3–4 раза ниже у лиц старше 75 лет в сравнении с 25—30-летними. Предполагают, что снижение синтеза NO служит одним из физиологических механизмов старения организма [11]. Известно, что фиброз сосудов — процесс, развивающийся у пожилых людей, степень выраженности которого увеличивается с возрастом. Это основная причина повышения жесткости стенок сосудов при АГ [18]. Кроме того, с возрастом наблюдается тенденция к повышению индекса массы тела (ИМТ), часто по абдоминальному типу, по данным International Diabetes Federation (IDF) 2005 г., объем талии у женщин — более 80 см, у мужчин — более 94 см (http://www.idf.org/metabolic-syndrome). Интересно, что фактор роста соединительной ткани в настоящее время рассматривают как потенциальный профиброгенный цитокин, концентрация которого регулируется гипергликемией и гиперинсулинемией [18]. Чем больше ИМТ, тем выше риск фиброгенеза. Следствием ожирения служит развитие инсулинорезистентности и сахарного диабета 2-го типа, которые коррелируют с повышенным ИМТ [18].

Вероятно, механизмы фиброза в разных органах сходны. Возможно, это связано с тем, что фиброз — системный процесс, начинающийся с сосудистого русла. Процесс воспаления и изменения сосудов на фоне ЭД служит начальным этапом в развитии фиброза тканей. Скорее всего существуют определенные параллели в развитии фиброза сосудов, сердца, печени и других органов, обусловленные одинаковыми клиническими предикторами его формирования [18].

ЭД предшествует развитию НАЖБП. Появляются исследования на моделях крыс с НАЖБП и МС, демонстрирующие, что ЭД возникает еще до развития воспаления и (или) фиброза в печени [19]. Неповрежденный синусоидальный эндотелий имеет важное значение для поддержания физиологии печени, а нарушения его функции могут играть важную роль в развитии и прогрессировании НАЖБП. В некоторых работах было показано, что снижение продукции NO способствует увеличению внутрипеченочного сосудистого сопротивления и, следовательно, развитию портальной гипертензии, которая вносит свой вклад в прогрессирование болезни [20]. При нормальной функции синусоидальных эндотелиальных клеток посредством синтеза NO тормозится активация звездчатых клеток печени [21]. Таким образом, NO служит мощной естественной противофиброзной молекулой, а интактный синусоидальный эндотелий — это необходимое составляющее звено для регенерации печени [22].

Основным механизмом, вовлеченным в развитие ЭД периферических сосудов при МС, служит инсулинорезистентность. Инсулин через протеинкиназу В [23] стимулирует высвобождение эндотелиального NO через Са²⁺ — независимый путь. Нарушение передачи инсулинового сигнала приводит к повреждению эндотелия, участвующего в вазодилатации [24]. ЭД печени может быть ранним событием, вовлеченным в прогрессирование НАЖБП при МС. И это весьма полезная «находка» для целенаправленной разработки методов лечения этого заболевания [25].

Имеется ряд лекарств, которые эффективны в восстановлении эндотелийзависимой вазодилатации. К ним относятся гиполипидемические препараты (например, статины), ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента, антиоксиданты, препараты снижающие гипергликемию. Положительное влияние на уменьшение проявлений ЭД оказывают гипохолестериновая диета, физические упражнения, отказ от курения.

Известно, что концентрация NO в организме зависит от количества частично заменимой аминокислоты — аргинина, который синтезируется очень медленно и в количествах, не всегда покрывающих потребности организма. Аргинин образуется в организме человека в орнитиновом цикле Кребса—Гензелейта, основном пути превращения азота аминокислот (аммиака) в мочевину, через серию циклических реакций с последующим выведением мочевины через почки. Орнитин и аспартат служат субстратами цикла синтеза аргинина и соответственно NO [26]. Обсуждается биологический эффект L-орнитина-L-аспаратата на ЭД в организме человека. Данные молекулы могут быть кандидатами, способствующими улучшению функции эндотелия (за счет синтеза NO из аргинина), а также оказывать положительное влияние на функцию печени (путем снижения концентрации аммиака, которая повышается при тяжелой патологии печени), порой и при НАЖБП.

L-орнитин включается в цикл мочевины в качестве субстрата, активизирует в гепатоцитах цикл синтеза мочевины и снижает концентрацию аммиака в плазме крови [27]. L-аспартат включается в цикл мочевины, участвует в связывании аммиака в гепатоцитах, мозге, мышцах и других тканях, оказывает стимулирующее действие на неактивные или пораженные клетки печени, стимулирует регенерацию, улучшает энергетические процессы в поврежденной ткани печени [27], увеличивая синтез аденозинтрифосфорной кислоты.

ЭД можно охарактеризовать как неадекватное (увеличенное или сниженное) образование в эндотелии различных биологически активных веществ. Одним из методов оценки выраженности ЭД служит определение содержания в крови веществ, повышающихся при повреждении эндотелия. Нестабильность NO делает непригодным стандартные методы его определения. В настоящее время существуют безопасные неинвазивные методики, основанные на анализе амплитуды пульсовой волны (АПВ) и ее формы, которые позволяют оценить функцию эндотелия. В повседневной клинической практике представляется особенно привлекательным использование простых в эксплуатации и достоверных методов оценки состояния сосудистой стенки. Одним из таких методов может служить фотоплетизмография с контурным анализом пульсовой волны. Данный метод оценивает результат манжеточной пробы по степени увеличения АПВ после окклюзии плечевой артерии. Вторым результатом теста служит определение задержки прохождения сигнала пульсовой волны (сдвиг фаз) на участке дистальнее места окклюзии.

В настоящее время ведутся поиски наиболее специфичных сывороточных маркеров ЭД при различных заболеваниях. В ходе данной работы мы оценили уровень каспазы-8 как одного из маркеров апоптоза.

Работа основана на анализе результатов наблюдения 76 больных (61,8% женщин, 38,2% мужчин), которые проходили обследование в отделении кардиологии Университетской клинической больницы № 2 ГОУ ВПО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова. Из них у 43 больных был МС, у 31 (72,1%) пациента диагностирована НАЖБП (основная группа) (рис. 2). Для включения пациентов в группу с МС использовали основные критерии IDF 2005 г. (http://www.idf.org/metabolic-syndrome). Сопоставимые по возрасту и полу 33 пациента (без МС и НАЖБП) объединили в группу сравнения (контроля).

Средний возраст 76 обследованных пациентов составил 62,7±10,3 года в группе с МС и 60±14,7 года в группе сравнения (без МС). Все пациенты прошли комплексное обследование (сбор жалоб, изучение анамнеза, физикальное обследование, антропометрические измерения, лабораторные анализы).

Диагноз НАЖБП был установлен на основании исключения других возможных причин развития патологии печени. Проводилось определение спектра маркеров вируса гепатита В (HBsAg и HBeAg, anti-HBs и anti-HBe, anti-HBcor IgG и anti-HBcor IgM) и антител к вирусу гепатита С (anti-HCV). При необходимости исследовались маркеры аутоиммунных заболеваний (AMA, ANA, LKM-1, ASMA). Тщательно проводилась оценка анамнеза: лекарственного (с учетом приема фитопрепаратов за последние 6 мес) и по употреблению алкоголя (не более 20 г в сутки для мужчин и 10 г в сутки для женщин), исключались стигмы и биохимические маркеры употребления алкоголя. Всем пациентам провели ЭКГ в 12 отведениях, ЭхоКГ с оценкой диастолической функции, УЗИ органов брюшной полости. Основными критериями постановки диагноза НАЖБП, по данным УЗИ органов брюшной полости, были увеличение размеров печени, повышение ее эхогенности до уровня, превышающего эхогенность почек, снижение звукопроводимости, ухудшение визуализации ветвей портальной и печеночных вен, относительно сниженная плотность печени по сравнению с селезенкой (liver-tospleenratio — менее 1).

По данным повышения уровня аминотрансфераз (АЛТ; АСТ >40 ЕД/л), у 20,9% пациентов из группы с МС выявлен неалкогольный стеатогепатит (НАСГ), кроме того, у них, по данным УЗИ, в 34,9% случаев обнаружен стеатоз поджелудочной железы (который отсутствовал у пациентов контрольной группы), p<0,001.

Оценка данных фотоплетизмографии. В клинике проводилась оценка функции эндотелия сосудов с использованием фотоплетизмографии, а также контурного анализа пульсовой волны («АнгиоСкан-01») в соответствии с требованиями по подготовке пациентов. Получены следующие результаты (табл. 1).

Индекс жесткости (SI) вычисляли по длине пути, деленной на время прихода отраженной волны (м/с). SI отражает степень жесткости крупных сосудов (при норме 5—8 м/с). Среднее значение SI крупных проводящих артерий составило 7,22±1,52 м/с в группе с МС и 6,68±1,6 м/с в контрольной группе (р=0,140). Показатель SI выше 8 м/с (что свидетельствует о жесткости крупных сосудов) выявлен у 41,86% пациентов в группе МС и у 21,2% в контрольной группе.

Индекс отражения (RI) позволяет составить представление о величине поздней систолической волны. Физиологический смысл RI заключается в получении информации о тонусе мелких резистивных артерий. Нормальная величина RI не превышает 30%, средние значение RI представлены в табл. 1. В группе пациентов с МС RI выше 30% обнаружен у 62,8%, в контрольной группе — у 39,4% пациентов.

Индекс аугументации (AIx) отражает состояние жесткости всех сосудов организма. AIx — показатель, который в первую очередь характеризует выраженность отраженной волны и ее вклад в увеличение пульсового АД. В норме этот показатель имеет отрицательное значение. В случае высокой жесткости артерий и (или) повышенной амплитуды отраженной волны величина AIx становится положительной. Среднее значение AIx в группе больных c МС составило 16,16±18,38%, в контрольной группе — 10,5±20,99 (р=0,118), в то время как среднее его значение, нормализованное для пульса 75 уд/мин, оказалось достоверно выше в основной группе и составило 15,04±15,25 и 7,25±16,97% в группе сравнения (р=0,039). Положительные показатели AIx выявлены в 86% случаев в группе пациентов с МС и в 63,6% в группе контроля.

При проведении контурного анализа пульсовой волны практически у всех пациентов из группы с МС зарегистрированы пульсовые волны типа В и, А (97,7%), что свидетельствует об увеличении жесткости стенок сосудов у пациентов основной группы. В группе контроля у 33,3% зарегистрированы пульсовые волны типа С, у 66,7% пациентов преобладали пульсовые волны типов В и А. Данные типы пульсовых волн характерны для пожилых лиц, у более молодых они свидетельствуют о наличии факторов риска развития ССЗ. Тип кривой С свидетельствует о высокой эластичности артериальной стенки и встречался преимущественно у пациентов моложе 40 лет.

Получены достоверные различия в двух группах по продолжительности систолы (ED), выраженной в процентах. В группе с МС она составила 35,44±4,83%, в контрольной — 33,27±3,76%, р=0,037 (см. табл. 1). Известно, что ED у здоровых лиц не должна превышать 40% от общей длительности сердечного цикла. Сердечная мышца кровоснабжается преимущественно во время диастолы, и если ED чрезмерно увеличивается, то это может привести к ухудшению перфузии миокарда. В группе пациентов с МС увеличение ED может быть фактором риска ССЗ.

Окклюзионная проба. По изменению амплитуды сигнала определяется прирост кровенаполнения капилляров руки в ответ на проведенную окклюзию. При этом вводится поправка на изменение амплитуды сигнала в референсном канале (сигнал с противоположной руки). На основании этого показателя делается вывод о состоянии эндотелиальной функции в мелких резистивных артериях и артериолах. При сохраненной функции эндотелия эта величина должна превышать значение 2,0, что свидетельствует о более чем двукратном увеличении амплитуды сигнала.

Вторым результатом этого теста является определение задержки прохождения сигнала пульсовой волны (сдвиг фаз) на участке дистальнее места окклюзии. Этот феномен определяется влиянием монооксида азота на гладкомышечные клетки артериальной стенки крупных мышечных артерий (плечевой и лучевой), что приводит квазодилатации и снижению скорости распространения пульсовой волны. При дефекте синтеза NO уменьшается время задержки распространения пульсовой волны на руке, где проводилась окклюзия. В норме отставание сигнала пульсовой волны должно быть больше 10 мс, что свидетельствует о сохранной функции эндотелия в крупных артериях.

При анализе показателей пробы с реактивной гиперемией у больных c МС выявлено более значительное, по сравнению с группой контроля снижение индекса окклюзии и уменьшение времени задержки прохождения сигнала пульсовой волны (сдвиг фаз) (табл. 2). По результатам проведенного окклюзионного теста получены достоверные отличия этих данных:

— индекс окклюзии: средние значения увеличения АПВ составили 1,43±0,44 раза в группе с МС по сравнению с 1,74±0,56 раза в группе контроля (р=0,008), что может быть признаком более выраженной ЭД в мелких резистивных артериях у пациентов с МС (рис. 3);

— сдвиг фаз: средние значения составили 6,52±3,82 в группе с МС по сравнению с 9,01±3,91 в группе контроля (р=0,007), что может быть признаком более выраженной ЭД в крупных мышечных артериях у пациентов с МС (рис. 4).

Выявлены отрицательные корреляционные связи между индексом окклюзии и диастолической дисфункцией по 1-му типу (r=–0,373; р=0,001), гипертрофией миокарда левого желудочка (r=–0,358; р=0,029), АГ (r=–0,413; р<0,001), ИБС (r=–0,381; р=0,001), инфарктом миокарда (ИМ) в анамнезе (r=–0,264; р=0,049), хронической сердечной недостаточностью (ХСН) (r=–0,355; р=0,002), гепатомегалией (r=–0,319; р=0,009) и стеатозом печени (r=–0,267; р=0,049). Выявлены отрицательные корреляционные связи между сдвигом фаз и ИБС (r=–0,311; р=0,006), ХСН (r=–0,242; р=0,035), АГ (r=–0,268, р=0,014), ИМ в анамнезе (r=–0,260, р=0,022) и гепатомегалией (r=–0,231; р=0,010).

Таким образом, у пациентов с МС выявлена повышенная жесткость сосудов — в 41,86% случаев в крупных артериях и в 62,8% в мелких артериях, в то время как в контрольной группе данные показатели составили 21,2 и 39,4% соответственно. Более выраженная жесткость мелких резистентных артерий может свидетельствовать, что воспаление и последующий фиброз, возможно, начинается с мелких артерий с последующим вовлечением в патологический процесс крупных артерий. По данным индекса аугументации, повышенная жесткость сосудов чаще встречалась в основной группе наблюдения (с МС). Окклюзионная проба также показала более заметное нарушение функции эндотелия у пациентов этой группы, что может быть предиктором развития и течения ССЗ. Выявлены корреляционные связи между параметрами ЭД и ССЗ, патологией печени.

Каспаза-8. Средний уровень каспазы-8 в группе пациентов с МС был достоверно выше и составил 0,28±0,19 нг/мл по сравнению с контрольной (без МС) — 0,2±0 нг/мл (р=0,022). Для оценки клинической информативности уровня каспазы-8 проанализированы взаимосвязи между клиническими, лабораторными и инструментальными характеристиками пациентов двух групп, с одной стороны, и уровнем каспазы-8 в плазме крови, с другой стороны.

Выявлены положительные корреляционные связи между уровнем каспазы-8 и стеатозом печени (r=0,462; р=0,007) и поджелудочной железы (r=0,354; р=0,003), НАСГ (r=0,309; р=0,007), ожирением (r=0,229; р=0,006), сахарным диабетом 2-го типа (r=0,364; р=0,001), атеросклерозом аорты (r=0,310; р=0,011) и гастроэзафагеальной рефлюксной болезнью (r=0,253; р=0,007).

Кроме того, мы сравнили, влияет ли прием статинов на уровень каспазы-8 в группе пациентов с М.С. Средний уровень каспазы-8 у пациентов основной группы, принимающих статины, вне зависимости от дозировки, был ниже (0,24±0,08 нг/мл) по сравнению с пациентами, которые их не принимали (0,4±0,39 нг/мл). Однако различия средних рангов оказались недостоверными (р>0,05). Требуются дальнейшие крупномасштабные клинические исследования для уточнения влияния статинов на апоптоз.

На начальном этапе МС ассоциируется с субклиническим поражением жизненно важных органов, таких как сердце, сосуды, печень, поджелудочная железа, почки. В связи с этим пациенты с МС нуждаются в ранней диагностике и лечении заболеваний, ассоциированных с МС, когда патологические процессы обратимы.

Большинство осложнений, наблюдаемых при МС, связаны с сосудистыми осложнениями, в которых ЭД служит основным патогенетическим фактором. В ходе данной работы получены следующие результаты.

В основной группе больных с МС (среди которых преобладали пациенты с НАЖБП), во-первых, чаще встречалась повышенная жесткость артерий (по данным фотоплетизмографии), во-вторых, была выше ED (продолжительность систолы), что может быть фактором риска ССЗ, в-третьих, при проведении окклюзионной пробы получены результаты, свидетельствующие о более заметном нарушении функции эндотелия. Также, по данным исследования уровня каспазы-8, как индикатора апоптоза, ее показатель может служить прогностическим маркером развития ССЗ и НАЖБП и, в-пятых, показано, что применение статинов, возможно, снижает степень апоптоза.

НАЖБП ассоциируется с основными факторами риска ССЗ, включая сахарный диабет 2-го типа, инсулинорезистентность, ожирение, дислипидемию, АГ, и за последние годы стала рассматриваться как новый компонент МС [28—30]. Известно, что печень играет центральную роль в липидном обмене и, в частности, в обмене холестерина, поэтому нарушение функции печени при НАЖБП ассоциируется с высоким риском ССЗ, атеросклерозом артерий, утолщением комплекса интима—медиа независимо от традиционных факторов риска и компонентов МС [31]. Оценка степени ЭД, а также определение маркеров апоптоза может быть дополнительным критерием определения тяжести течения и прогноза НАЖБП.

Необходим поиск возможных вариантов устранения дисфункции эндотелия и ее клинических последствий, что может быть использовано при терапии многих заболеваний сердца и печени. С учетом важной роли NO терапия ЭД препаратами, увеличивающими продукцию NO и уменьшающими окислительный стресс, возможно, будет применяться не только для пациентов с заболеваниями печени, но и пациентов с патологией сердечно-сосудистой системы.