Сайт издательства «Медиа Сфера»
содержит материалы, предназначенные исключительно для работников здравоохранения. Закрывая это сообщение, Вы подтверждаете, что являетесь дипломированным медицинским работником или студентом медицинского образовательного учреждения.

Абрамова М.Ю.

ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» Минобрнауки России

Пономаренко И.В.

ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» Минобрнауки России

Орлова В.С.

ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» Минобрнауки России

Батлуцкая И.В.

ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» Минобрнауки России

Ефремова О.А.

ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» Минобрнауки России

Сорокина И.Н.

ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» Минобрнауки России

Чурносов М.И.

ФГАОУ ВО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» Минобрнауки России

Полиморфный локус rs805303 ассоциирован с риском развития преэклампсии у беременных с задержкой роста плода

Авторы:

Абрамова М.Ю., Пономаренко И.В., Орлова В.С., Батлуцкая И.В., Ефремова О.А., Сорокина И.Н., Чурносов М.И.

Подробнее об авторах

Журнал: Проблемы репродукции. 2023;29(3): 9‑15

Прочитано: 1935 раз


Как цитировать:

Абрамова М.Ю., Пономаренко И.В., Орлова В.С., Батлуцкая И.В., Ефремова О.А., Сорокина И.Н., Чурносов М.И. Полиморфный локус rs805303 ассоциирован с риском развития преэклампсии у беременных с задержкой роста плода. Проблемы репродукции. 2023;29(3):9‑15.
Abramova MYu, Ponomarenko IV, Orlova VS, Batlutskaya IV, Efremova OA, Sorokina IN, Churnosov MI. Polymorphic locus rs805303 is associated with the risk of preeclampsia in pregnant women with fetal growth retardation. Russian Journal of Human Reproduction. 2023;29(3):9‑15. (In Russ.)
https://doi.org/10.17116/repro2023290319

Рекомендуем статьи по данной теме:
Мо­ле­ку­ляр­ные ме­ха­низ­мы пре­эк­лам­псии. Проб­ле­мы реп­ро­дук­ции. 2025;(2):44-53
О мо­ле­ку­ляр­но-ге­не­ти­чес­ких пре­дик­то­рах пре­эк­лам­псии. Рос­сий­ский вес­тник аку­ше­ра-ги­не­ко­ло­га. 2024;(6):26-34
Изу­че­ние ро­ли ин­тер­лей­ки­на 1β в сы­во­рот­ке кро­ви у па­ци­ен­тов с ак­не. Кли­ни­чес­кая дер­ма­то­ло­гия и ве­не­ро­ло­гия. 2025;(4):421-424

Введение

В современном акушерстве одной из наиболее актуальных проблем является вопрос сокращения перинатальной смертности. Существенное влияние на данный показатель медико-социального благополучия населения оказывает задержка роста плода (ЗРП) [1]. ЗРП осложняет течение гестации в 10—15% всех случаев и является ведущей причиной неблагоприятных перинатальных исходов [2]. Кроме того, у плодов с задержкой роста отмечается более высокий риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, метаболического синдрома, сахарного диабета 2-го типа, нервно-психических нарушений и снижения когнитивных функций в отдаленном будущем [3—5].

ЗРП принято подразделять на два клинически значимых фенотипа: ЗРП с ранним началом (регистрируется до 32-й недели гестации) и поздним — после 32-й недели, молекулярные механизмы патогенеза которых также различны [6]. В основе раннего формирования ЗРП лежит нарушение плацентации с аномальной инвазией клеток трофобласта в спиральные маточные артерии и последующими патоморфологическими изменениями в системе «мать — плацента — плод», ведущими к формированию фетоплацентарной недостаточности и ЗРП [7, 8]. Следует отметить, что молекулярные основы патогенеза ЗРП и преэклампсии (ПЭ) имеют единые биологические механизмы, что определяет наибольшую эффективность изучения данных заболеваний только при их совместном рассмотрении. Установлено, что ПЭ осложняет течение беременности при раннем развитии ЗРП в 39—43%, а при позднем — лишь в 9—32% всех случаев [9]. Среди триггерных факторов, ведущих к развитию ЗРП, выделяют следующие группы: материнские, плацентарные, плодовые и генетические [10]. В настоящее время различными научными коллективами ведется активное изучение генетических предикторов развития как ЗРП [11, 12], так и ПЭ [13]. Выявлены ассоциации различных групп генов-кандидатов (системы гемостаза, факторов роста, цитокинов и др.) с развитием ЗРП и ПЭ. Однако следует отметить, что в научной литературе имеется малое число работ, посвященных изучению отдельных полиморфных вариантов «материнского» генома, которые одновременно вовлечены как в формирование ПЭ, так и ЗРП. Установление генетических маркеров, единых для этих двух состояний, позволит наиболее эффективно проводить профилактические мероприятия на этапе прегравидарной подготовки и ранних сроках гестации.

Цель исследования — оценить ассоциации полиморфизма GWAS-значимых генов-кандидатов артериальной гипертензии (АГ) с развитием ПЭ у беременных с ЗРП.

Материал и методы

В изучаемую выборку для настоящего исследования вошло 87 женщин с ЗРП в сочетании с ПЭ, контрольную группу составили 107 пациенток с изолированной ЗРП. Все женщины находились под наблюдением врачей-акушеров-гинекологов перинатального центра ОГБУЗ «Белгородская областная клиническая больница Святителя Иоасафа» (Белгород) и дали информированное добровольное согласие на участие в настоящем исследовании. В изучаемые группы включены женщины русского этноса, родившиеся на территории Центрального Черноземья России и не имеющие между собой родственных связей. Верификация диагноза ПЭ осуществлялась при наличии следующих критериев: АГ (диастолическое артериальное давление (ДАД) ≥90 мм рт.ст. или систолическое артериальное давление (САД) ≥140 мм рт.ст.), протеинурия (≥0,3 г/сутки) [14]. Диагноз ЗРП устанавливали при замедлении прироста предполагаемой массы плода или окружности живота ниже 10-го процентиля в сочетании с патологическим кровотоком, зарегистрированным при ультразвуковой допплерографии, или при значении предполагаемой массы плода или окружности живота менее 3-го процентиля [10]. Клиническое, клинико-анамнестическое и клинико-лабораторное обследование беременных проведено на сроке родоразрешения, под контролем этического комитета медицинского института НИУ «БелГУ».

Всем женщинам с ЗРП и ПЭ и индивидуумам контрольной группы выполнено молекулярно-генетическое исследование четырех полиморфных маркеров генов-кандидатов, которые продемонстрировали значимую ассоциативную связь с формированием АГ согласно данным каталога полногеномных исследований (GWAS): rs1173771 AC026703.1, rs9327643 PLCE1, rs805303 BAG6, rs4387287 STN1. Выделение геномной ДНК и последующее генотипирование указанных выше полиморфных вариантов осуществлялось согласно методикам, представленным ранее [15]. Выбор данных полиморфных маркеров и последующее их включение в исследование обусловлены наличием статистически значимых (p≤5×10–8) ассоциаций с развитием АГ по данным двух и более GWAS-исследований, а также на основе информации о регуляторных эффектах, полученной с помощью современных биоинформатических ресурсов по функциональной геномике. Согласно результатам проведенного генотипирования, выполнен сравнительный анализ на соответствие эмпирического распределения аллелей и генотипов изучаемых полиморфных маркеров теоретически ожидаемому в рамках равновесия Харди—Вайнберга (статистически значимыми принимали отклонения, соответствующие pHFE≤0,05) в изучаемых группах. Выявление ассоциаций исследуемых полиморфных маркеров с формированием ПЭ у беременных с ЗРП производилось с использованием логистического регрессионного анализа в рамках четырех генетических моделей: доминантной, рецессивной, аллельной и аддитивной. В ходе проведения генетического анализа вводились поправки на ковариаты (возраст, индекс массы тела женщин до наступления беременности, наследственная отягощенность по ПЭ) и осуществлялась коррекция на множественные сравнения с применением адаптивного пермутационного теста (pperm), статистически значимым принимали уровень pperm<0,05. Характер ассоциативных связей изучаемых полиморфных вариантов с формированием ПЭ у беременных с ЗРП оценивался согласно значениям OR (отношение шансов) и 95% ДИ (95% доверительный интервал для OR). Все указанные статистические вычисления производились в программе PLINK v. 2.050 (http:zzz.bwh.harvard.eduplink) [16].

Для полиморфных маркеров, которые показали значимую связь с развитием ПЭ у беременных с ЗРП, рассмотрены их ассоциации с уровнем транскрипционной активности (eQTL) и альтернативного сплайсинга (sQTL) генов с применением ресурса GTExportal (http:www.gtexportal.org) [17], оценка эпигенетических эффектов проводилась согласно данным, полученным из онлайн программы HaploReg (v4.1) (http:compbio.mit.eduHaploReg) [18]. Предиктивный класс несинонимических замен (missense-мутаций) определен с использованием базы данных PolyPhen-2 (http:genetics.bwh.harvard.edupph2) [19].

Результаты и обсуждение

Анализ соответствия эмпирического распределения генотипов теоретически ожидаемому, согласно закономерности Харди—Вайнберга, показал наличие соответствия только по трем из четырех рассматриваемых полиморфных вариантов генов-кандидатов АГ (rs1173771 AC026703.1, rs805303 BAG6, rs4387287 STN1). Полиморфизм rs9327643 гена PLCE1 исключен из последующего анализа, поскольку в выборке женщин с ЗРП и ПЭ для данного полиморфизма определен уровень pHFE=0,004.

В ходе исследования установлено, что аллель A полиморфного маркера rs805303 гена BAG6 статистически значимо связана с низким риском развития ПЭ у беременных с ЗРП согласно трем генетическим моделям: аллельной (OR = 0,55; 95% ДИ = 0,36—0,84; p=0,006; pperm=0,006), доминантной (OR = 0,33; 95% ДИ = 0,18—0,62; p=0,0004; pperm=0,0002) и аддитивной (OR = 0,53; 95% ДИ=0,34—0,84; p=0,006; pperm=0,007) (см. таблицу).

Ассоциации GWAS-значимых полиморфных локусов генов-кандидатов артериальной гипертензии с развитием преэклампсии у беременных с задержкой роста плода

Локус (ген)

Аллели, генотипы

Беременные с ПЭ и ЗРП (n=87), % (n)

Беременные с ЗРП (n=107), % (n)

OR (95% ДИ)

p

rs4387287 STN1

A

13,64 (21)

19,71 (41)

0,79 (0,56—1,11)

0,19

C

86,36 (133)

80,29 (167)

1,26 (0,89—1,77)

AA

2,60 (2)

3,85 (4)

1,21 (0,48—3,01)

0,81

AC

22,08 (17)

31,73 (33)

0,64 (0,41—0,98)

0,09

CC

75,32 (58)

64,42 (67)

1,44 (0,95—2,17)

0,08

Ho/He (PHWE)

0,220/0,235 (0,620)

0,317/0,316 (1,000)

Минорный аллель A (аллельная модель)

0,64 (0,36—1,14)

0,12

AA против AC против CC (аддитивная модель)

0,65 (0,36—1,15)

0,13

AA+AC против CC (доминантная модель)

0,59 (0,30—1,14)

0,11

AA против AC+CC (рецессивная модель)

0,66 (0,12—3,73)

0,64

rs805303 (BAG6)

A

31,33 (52)

45,28 (96)

0,50 (0,32—0,79)

0,003

G

68,67 (114)

54,72 (116)

1,99 (1,27—3,12)

AA

13,25 (11)

16,04 (17)

0,80 (0,33—1,94)

0,74

AG

36,14 (30)

56,49 (62)

0,40 (0,21—0,76)

0,004

GG

50,60 (42)

25,47 (27)

3,00 (1,55—5,80)

0,001

Ho/He (PHWE)

0,361/0,430 (0,199)

0,585/0,495 (0,079)

Минорный аллель A (аллельная модель)

0,55 (0,38—0,84)

0,006

AA против AG против GG (аддитивная модель)

0,53(0,34—0,84)

0,006

AA+AG против GG (доминантная модель)

0,53 (0,34—0,84)

0,0004

AA против AG +GG (рецессивная модель)

0,80 (0,35—1,85)

0,59

rs1173771 (AC025459.1)

A

43,37 (72)

42,06 (90)

1,13 (0,85—1,48)

0,42

G

56,63 (94)

57,94 (124)

0,89 (0,67—1,17)

AA

16,87 (14)

17,76 (19)

1,36 (0,80—2,31)

0,28

AG

53,01 (44)

48,60 (52)

0,89 (0,60—1,32)

0,60

GG

30,12 (25)

33,64 (36)

0,94 (0,62—1,43)

0,83

Ho/He (PHWE)

0,530/0,491

(0,654)

0,486/0,487

(1,000)

Минорный аллель A (аллельная модель)

1,05 (0,70—1,59)

0,79

AA против AG против GG (аддитивная модель)

1,05 (0,69—1,60)

0,79

AA +AG против AG (доминантная модель)

1,17 (0,63—2,18)

0,60

AA против AG +GG (рецессивная модель)

0,93 (0,44—2,01)

0,87

rs932764 (PLCE1)

A

43,37 (72)

43,33 (91)

1,10 (0,83—1,44)

0,52

G

56,63 (94)

56,67 (119)

0,91 (0,69—1,19)

AA

10,84 (9)

20,95 (22)

0,93 (0,58—1,49)

0,83

AG

65,06 (54)

46,67 (47)

1,09 (0,74—1,60)

0,73

GG

24,10 (20)

34,29 (36)

0,96 (0,62—1,49)

0,93

Ho/He (PHWE)

0,650/0,491

(0,004)

0,317/0,316

(1,000)

Минорный аллель A (аллельная модель)

1,00 (0,66—1,51)

0,99

AA против AG против GG (аддитивная модель)

1,00 (0,65—1,54)

0,99

AA +AG против AG (доминантная модель)

1,64 (0,86—1,51)

0,13

AA против AG +GG (рецессивная модель)

0,45 (0,19—1,06)

0,07

Примечание. OR — показатель отношения шансов; 95% ДИ — 95% доверительный интервал для отношения шансов; p — уровень значимости; Ho — гетерозиготность наблюдаемая; He — гетерозиготность ожидаемая; PHWE — уровень значимости отклонения от закономерности Харди—Вайнберга. ЗРП — задержка роста плода; ПЭ — преэклампсия. Жирным шрифтом выделены статистически значимые различия.

При оценке функционального потенциала полиморфного варианта rs805303 гена BAG6 согласно материалам онлайн-ресурса HaploReg (v.4.1) получено, что изучаемый SNP локализован в области гистоновых меток H3K27ac и H3K9ac, маркирующих активные энхансеры и промоторы соответственно, в патогенетически значимых для развития ПЭ и ЗРП тканях (в культуре мезенхимальных и иммунных клеток, головном мозге, надпочечниках плода и др.) и в регионе регуляторных мотивов ДНК к транскрипционному фактору CACD. Изучаемый полиморфный вариант сильно сцеплен (r2≥0,8) с 10 SNPs, которые также обусловливают значимые эпигенетические эффекты в организме человека. Особенно следует отметить среди SNPs, находящихся в неравновесии по сцеплению с исследуемым полиморфизмом, rs1046089 гена PRRC2A (r2=0,86, =0,97), являющийся missense-мутацией и обусловливающий замену аминокислоты аргинин на аминокислоту гистидин (Arg1740His) в белке PRRC2A (Proline-rich and coiled-coil-containing protein 2A). Для данной несинонимической замены определен предикторный класс «PROBABLY DAMAGING» (score — 0,957; чувствительность — 0,78; специфичность — 0,95).

Ген BAG6 кодирует ремоделирующий ядерный белок, вовлеченный в процессы коррекции нативной структуры полипептидных цепей — молекулярный ко-шаперон семейства BAG 6. Ген BAG6, взаимодействуя с различными сигнальными путями, участвует в регуляции молекулярных механизмов, обладающих различной степенью вовлеченности в определенные звенья патогенеза ПЭ и ЗРП. Так, ген BAG6 индуцирует процесс апоптоза во время стресса эндоплазматического ретикулума, контролирует аутофагию митохондрий, опосредует гибель клеток, вызванную повреждением ДНК, участвует в регуляции цитотоксичности естественных киллеров (NK-клеток) и секреции провоспалительных цитокинов [20—23]. Согласно материалам GWAS-каталога, полиморфный вариант rs805303 гена BAG6 показал ассоциации с различными параметрами АД, которые достигли полногеномного уровня значимости (p≤5×10–8) по данным двух GWAS-исследований (на момент обращения к GWAS-каталогу, март 2022 г.). В работе G.B. Ehret и соавт. (2011) установлено, что аллель G изучаемого полиморфного локуса сопряжен с более высокими показателями уровня САД (p=1,5×10–11), ДАД (p=3,0×10−11) и развитием АГ (p=1,1×10−10) в европейской популяции [24]. В то же время «протективный» аллель A rs805303 гена BAG6 ассоциирован со снижением уровня САД согласно данным работы P. Surendran и соавт. (2016) [25], что полностью согласуется с полученными в настоящем исследовании данными о роли аллеля А полиморфного варианта rs805303 гена BAG6 как защитного генетического фактора в отношении развития ПЭ у беременных с ЗРП.

Выводы

В настоящей работе выявлены ассоциации GWAS-значимого для артериальной гипертензии полиморфного локуса rs805303 гена BAG6 с развитием преэклампсии у беременных с задержкой роста плода (согласно аллельной (OR = 0,55; pperm=0,006), доминантной (OR = 0,33; pperm=0,0002) и аддитивной (OR = 0,53; pperm=0,007) генетическим моделям). Полиморфный вариант rs805303 гена BAG6 оказывает значимые эпигенетические эффекты (локализуется в функционально активном регионе генома, который выполняет функции энхансеров и промоторов в различных органах и тканях, а также является местом связывания с транскрипционным фактором CACD. Кроме того, rs1046089 гена PRRC2A, который находится в неравновесии по сцеплению с изучаемым SNP, представляет собой missense-мутацию, для которой установлен предикторный класс «PROBABLY DAMAGING» (score — 0,957; чувствительность — 0,78; специфичность — 0,95).

Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Президента Российской Федерации «Изучение генетических факторов репродуктивного здоровья женщин» (МД3284.2022.1.4).

Участие авторов:

Концепция и дизайн исследования — Чурносов М.И.

Сбор и обработка материала — Абрамова М.Ю., Пономаренко И.В., Батлуцкая И. В.,

Статистический анализ данных — Пономаренко И.В., Ефремова О. А.

Написание текста — Абрамова М.Ю., Орлова В.С.

Редактирование — Сорокина И. Н., Чурносов М.И.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Литература / References:

  1. Molina LCG, Odibo L, Zientara S, Običan SG, Rodriguez A, Stout M, Odibo AO. Validation of Delphi procedure consensus criteria for defining fetal growth restriction. Ultrasound in Obstetrics and Gynecology. 2020;56(1):61-66.  https://doi.org/10.1002uog.20854
  2. Тимохина Е.В., Стрижаков А.Н., Зафириди Н.В., Федюнина И.А., Асланов А.Г. Ранняя задержка роста плода: новый подход к выбору тактики ведения. Акушерство и гинекология. 2021;9:42-49.  https://doi.org/10.18565aig.2021.9.42-49
  3. Colella M, Frerot A, Novais ARB, Baud O. Neonatal and Long-Term Consequences of Fetal Growth Restriction. Current Pediatric Reviews. 2018;14(4):212-218.  https://doi.org/10.21741573396314666180712114531
  4. Miller SL, Huppi PS, Mallard C. The consequences of fetal growth restriction on brain structure and neurodevelopmental outcome. Journal of Physiology. 2016;594(4):807-823.  https://doi.org/10.1113JP271402
  5. Железова М.Е., Зефирова Т.П., Канюков С.С. Задержка роста плода: современные подходы к диагностике и ведению беременности. Практическая медицина. 2019;17(4):8-14.  https://doi.org/10.320002072-1757-2019-4-8-14
  6. Fetal Growth Restriction: ACOG Practice Bulletin, Number 227. Obstetrics and Gynecology. 2021;137(2):16-28.  https://doi.org/10.1097AOG.0000000000004251
  7. Ефремова О.А. Изучение роли межлокусных взаимодействий генов фоланого цикла и матриксных металлопротеиназ в формировании задержки роста плода. Научные результаты биомедицинских исследований. 2022;8(1):36-55.  https://doi.org/10.18413/2658-6533-2022-8-1-0-3
  8. Nardozza LM, Caetano AC, Zamarian AC, Mazzola JB, Silva CP, Marçal VM, Lobo TF, Peixoto AB, Araujo Júnior E. Fetal growth restriction: current knowledge. Archives of Gynecology and Obstetrics. 2017;295(5):1061-1077. https://doi.org/10.1007s00404-017-4341-9
  9. Marasciulo F, Orabona R, Fratelli N, Fichera A, Valcamonico A, Ferrari F, Odicino FE, Sartori E, Prefumo F. Preeclampsia and late fetal growth restriction. Minerva Obstetrics and Gynecology. 2021; 73(4):435-441.  https://doi.org/10.23736S2724-606X.21.04809-7
  10. Недостаточный рост плода, требующий предоставления медицинской помощи матери (задержка роста плода). Клинические рекомендации. 2022.
  11. Golovchenko O, Abramova M, Ponomarenko I. Churnosov M. Functionally significant polymorphisms of ESR1and PGR and risk of intrauterine growth restriction in population of central Russia. European Journal of Obstetrics and Gynecology and Reproductive Biology. 2020;253:52-57.  https://doi.org/10.1016j.ejogrb.2020.07.045
  12. Головченко О.В. Молекулярно-генетические детерминанты преэклампсии. Научные результаты биомедицинских исследований. 2019;5(4):139-149.  https://doi.org/10.184132658-6533-2019-5-4-0-11
  13. Сереброва В.Н., Трифонова Е.А., Степанов В.А. Эволюционно-генетический анализ роли регуляторных участков гена CORO2A в формировании наследственной предрасположенности к преэклампсии у русских и якутов. Научные результаты биомедицинских исследований. 2018;4(3):38-48.  https://doi.org/10.184132313-8955-2018-4-3-0-4
  14. Гипертензивные расстройства во время беременности, в родах и послеродовом периоде. Преэклампсия. Эклампсия. Клинические рекомендации (протокол). М. 2016.
  15. Reshetnikov E, Ponomarenko I, Golovchenko O, Sorokina I, Batlutskaya I, Yakunchenko T, Dvornyk V, Polonikov A, Churnosov M. The VNTR polymorphism of the endothelial nitric oxide synthase gene and blood pressure in women at the end of pregnancy. Taiwan Journal of Obstetrics and Gynecology. 2019;58(3):390-395.  https://doi.org/10.1016j.tjog.2018.11.035
  16. Purcell S, Neale B, Todd-Brown K, Thomas L, Ferreira MA, Bender D, Maller J, Sklar P, de Bakker PI, Daly MJ, Sham PC. PLINK: a tool set for whole-genome association and population-based linkage analyses. American Journal of Human Genetics. 2007; 81(3):559-575.  https://doi.org/:10.1086519795
  17. Ward LD, Kellis M. HaploReg v4: systematic mining of putative causal variants, cell types, regulators and target genes for human complex traits and disease. Nucleic Acids Research. 2016;44(D1): 877-881.  https://doi.org/10.1093nargkv1340
  18. GTEx Consortium. The GTEx Consortium atlas of genetic regulatory effects across human tissues. Science. 2020;369(6509): 1318-1330. https://doi.org/10.1126science.aaz1776
  19. Adzhubei I, Jordan DM, Sunyaev SR. Predicting functional effect of human missense mutations using PolyPhen-2. Current Protocols in Human Genetics. 2013;7:7.20.  https://doi.org/10.10020471142905.hg0720s76
  20. Ragimbeau R, El Kebriti L, Sebti S, Fourgous E, Boulahtouf A, Arena G, Espert L, Turtoi A, Gongora C, Houede N, Pattingre S. BAG6 promotes PINK1 signaling pathway and is essential for mitophagy. FASEB Journal. 2021;35(2):e21361. https://doi.org/10.1096/fj.202000930R
  21. Chu Y, Dong X, Kang Y, Liu J, Zhang T, Yang C, Wang Z, Shen W, Huo H, Zhuang M, Lu J, Liu Y. The Chaperone BAG6 Regulates Cellular Homeostasis between Autophagy and Apoptosis by Holding LC3B. iScience. 2020;23(11):101708. https://doi.org/10.1016/j.isci.2020.101708
  22. Krenciute G, Liu S, Yucer N, Shi Y, Ortiz P, Liu Q, Kim BJ, Odejimi AO, Leng M, Qin J, Wang Y. Nuclear BAG6-UBL4A-GET4 complex mediates DNA damage signaling and cell death. The Journal of Biological Chemistry. 2013;288(28):20547-20557. https://doi.org/10.1074/jbc.M112.443416
  23. Ponath V, Hoffmann N, Bergmann L, Mäder C, Alashkar Alhamwe B, Preußer C, Pogge von Strandmann E. Secreted Ligands of the NK Cell Receptor NKp30: B7-H6 Is in Contrast to BAG6 Only Marginally Released via Extracellular Vesicles. International Journal of Molecular Sciences. 2021;22(4):2189. https://doi.org/10.3390/ijms22042189
  24. International Consortium for Blood Pressure Genome-Wide Association Studies. Genetic variants in novel pathways influence blood pressure and cardiovascular disease risk. Nature. 2011;478(7367): 103-109.  https://doi.org/10.1038nature10405
  25. Surendran P, Drenos F, Young R, Warren H, Cook JP, Manning AK, Grarup N, Sim X, Barnes DR, Witkowska K, Staley JR, Tragante V, Tukiainen T, Yaghootkar H, Masca N, Freitag DF, Ferreira T, Giannakopoulou O, Tinker A, Harakalova M, Mihailov E, Liu C, Kraja AT, Fallgaard Nielsen S, Rasheed A, Samuel M, Zhao W, Bonnycastle LL, Jackson AU, Narisu N, Swift AJ, Southam L, Marten J, Huyghe JR, Stančáková A, Fava C, Ohlsson T, Matchan A, Stirrups KE, Bork-Jensen J, Gjesing AP, Kontto J, Perola M, Shaw-Hawkins S, Havulinna AS, Zhang H, Donnelly LA, Groves CJ, Rayner NW, Neville MJ, Robertson NR, Yiorkas AM, Herzig KH, Kajantie E, Zhang W, Willems SM, Lannfelt L, Malerba G, Soranzo N, Trabetti E, Verweij N, Evangelou E, Moayyeri A, Vergnaud AC, Nelson CP, Poveda A, Varga TV, Caslake M, de Craen AJ, Trompet S, Luan J, Scott RA, Harris SE, Liewald DC, Marioni R, Menni C, Farmaki AE, Hallmans G, Renström F, Huffman JE, Hassinen M, Burgess S, Vasan RS, Felix JF; CHARGE-Heart Failure Consortium; Uria-Nickelsen M, Malarstig A, Reily DF, Hoek M, Vogt T, Lin H, Lieb W; EchoGen Consortium; Traylor M, Markus HF; METASTROKE Consortium; Highland HM, Justice AE, Marouli E; GIANT Consortium; Lindström J, Uusitupa M, Komulainen P, Lakka TA, Rauramaa R, Polasek O, Rudan I, Rolandsson O, Franks PW, Dedoussis G, Spector TD; EPIC-InterAct Consortium; Jousilahti P, Männistö S, Deary IJ, Starr JM, Langenberg C, Wareham NJ, Brown MJ, Dominiczak AF, Connell JM, Jukema JW, Sattar N, Ford I, Packard CJ, Esko T, Mägi R, Metspalu A, de Boer RA, van der Meer P, van der Harst P; Lifelines Cohort Study; Gambaro G, Ingelsson E, Lind L, de Bakker PI, Numans ME, Brandslund I, Christensen C, Petersen ER, Korpi-Hyövälti E, Oksa H, Chambers JC, Kooner JS, Blakemore AI, Franks S, Jarvelin MR, Husemoen LL, Linneberg A, Skaaby T, Thuesen B, Karpe F, Tuomilehto J, Doney AS, Morris AD, Palmer CN, Holmen OL, Hveem K, Willer CJ, Tuomi T, Groop L, Käräjämäki A, Palotie A, Ripatti S, Salomaa V, Alam DS, Shafi Majumder AA, Di Angelantonio E, Chowdhury R, McCarthy MI, Poulter N, Stanton AV, Sever P, Amouyel P, Arveiler D, Blankenberg S, Ferrières J, Kee F, Kuulasmaa K, Müller-Nurasyid M, Veronesi G, Virtamo J, Deloukas P; Wellcome Trust Case Control Consortium; Elliott P; Understanding Society Scientific Group; Zeggini E, Kathiresan S, Melander O, Kuusisto J, Laakso M, Padmanabhan S, Porteous D, Hayward C, Scotland G, Collins FS, Mohlke KL, Hansen T, Pedersen O, Boehnke M, Stringham HM; EPIC-CVD Consortium; Frossard P, Newton-Cheh C; CHARGE+ Exome Chip Blood Pressure Consortium; Tobin MD, Nordestgaard BG; T2D-GENES Consortium; GoT2DGenes Consortium; ExomeBP Consortium; CHD Exome+ Consortium; Caulfield MJ, Mahajan A, Morris AP, Tomaszewski M, Samani NJ, Saleheen D, Asselbergs FW, Lindgren CM, Danesh J, Wain LV, Butterworth AS, Howson JM, Munroe PB. Trans-ancestry meta-analyses identify rare and common variants associated with blood pressure and hypertension. Nature Genet. 2016;48(10):1151-1161. https://doi.org/10.1038ng.3654

Подтверждение e-mail

На test@yandex.ru отправлено письмо со ссылкой для подтверждения e-mail. Перейдите по ссылке из письма, чтобы завершить регистрацию на сайте.

Подтверждение e-mail

Мы используем файлы cооkies для улучшения работы сайта. Оставаясь на нашем сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cооkies. Чтобы ознакомиться с нашими Положениями о конфиденциальности и об использовании файлов cookie, нажмите здесь.