Многочисленными исследованиями показано, что поиск универсальных специфических биомаркеров — предикторов преэклампсии (ПЭ) является сложной задачей. С учетом известной гетерогенности этой патологии будет справедливым считать, что поиски единого предиктора неоправданны. Необходим системный подход к разработке тест-систем для своевременного прогнозирования и диагностики ПЭ на ранних сроках беременности с целью профилактики неблагоприятных материнских и перинатальных исходов. Так, в одном из недавних обзоров U. Ukah и соавт. [1] аргументируют актуальность исследования «многомерных моделей», объединяющих потенциальные и уже хорошо изученные клинические и биохимические предикторы ПЭ.

Ранее опубликованные результаты исследований показывают, что мочевая кислота с успехом может быть использована в качестве маркера ПЭ, отражающего отдельное звено патогенеза данного заболевания.

Известно, что при гиповолемии, сопровождающей развитие ПЭ, увеличивается реабсорбция и, следовательно, возрастает концентрация мочевой кислоты. В свою очередь увеличение уровня мочевой кислоты предшествует уменьшению объема плазмы. Мочевую кислоту и ранее широко использовали в качестве маркера скорости клубочковой фильтрации при мониторинге функции почек у пациенток с П.Э. Ее концентрация в сыворотке увеличивается по мере усиления выраженности ПЭ и может быть выбрана в качестве достоверного предиктора указанного состояния [2, 3].

Характерным признаком снижения почечной функции при ПЭ является прогрессирующее повышение сывороточного уровня мочевой кислоты — более 500 мкмоль/л. Гиперурикемия (ГУ) часто предшествует протеинурии и, по мнению некоторых авторов, она обусловлена ухудшением почечной перфузии [4, 5]. Мочевую кислоту авторы одного из обзоров литературы, выполненного в 2018 г. и посвященного повреждающему действию этого метаболита на функцию почек, даже назвали «мочевым токсином» [6].

Рядом исследователей [7—12] получены достоверные данные о том, что у женщин с гестационной гипертензией ГУ ассоциирована с меньшей продолжительностью беременности и более низкой массой тела плода при рождении, увеличенным риском преждевременных родов, задержкой внутриутробного развития. Установлено, что ГУ увеличивает риск появления этих исходов, как в присутствии, так и в отсутствие протеинурии, а беременные с изолированной гипертензией и ГУ имеют такой же или больший риск развития осложнений, как и женщины с гипертензией и протеинурией. Экзогенное введение мочевой кислоты в эксперименте дает явные антирадикальные, антиоксидантные и нейропротективные эффекты, тогда как ее эндогенная повышенная продукция с «побочным» синтезом свободных радикалов кислорода ксантиноксидазой отражает тяжесть ишемического и реперфузионного повреждения.

По мнению V. Kovacheva и соавт. [13], окислительный стресс считается существенным фактором развития ПЭ, а концентрация мочевой кислоты в сыворотке крови может быть предложена в качестве подходящего маркера для определения тяжести этого стресса. Во-первых, активные формы кислорода могут вызывать апоптоз синцитиотрофобласта (STBM) во время процесса плацентации и нарушить нормальное ремоделирование артериол. Во-вторых, окислительный стресс может вызывать измененный воспалительный ответ, происходить одновременно с ним или быть его следствием [14].

С. Conforti-Andreoni и соавт. [15] сообщали о важности участия мочевой кислоты в активации фактора ядерной транскрипции ядра каппа-B (NF-κB) при влиянии на воспалительную активность дендритных клеток, а также в синтезе интерлейкинов IL-1β и IL-18. K. Rock и соавт. [16] считают, что с позиций патологической физиологии, мочевая кислота играет роль локального «сигнала тревоги», который предупреждает иммунную систему о клеточном повреждении и помогает в развитии врожденных и адаптивных иммунных реакций. По мнению Р. Daria и соавт. [17], мочевая кислота представляет собой «суррогатный» маркер выраженного окислительного стресса, связанного с повышенной активностью ксантиноксидазы. Рецептор NLRP3 в свою очередь описывают как «датчик» мочевой кислоты, который индуцирует продукцию интерлейкина IL-1β в клеточных линиях трофобласта. Таким образом, гиперурикемия, связанная с ПЭ, может быть ассоциирована с активацией воспаления NLRP3 в трофобласте, тем самым увеличивая уровень IL-1β в плаценте и внося свой вклад в патогенез ПЭ [18—20]. Следовательно, и само воспаление, вероятно, является результатом системного окислительного стресса при ПЭ, как утверждают К. Ferguson и соавт. [14].

Причины и источники повышенного содержания пуринов, активация их метаболизма, а также механизм, приводящий к повышенному уровню мочевой кислоты в крови беременных с ПЭ, на сегодняшний день изучены недостаточно. Возможно, основным субстратом для пуринового обмена и образования мочевой кислоты могут стать микрочастицы трофобласта, высвобождаемые в кровоток пациенток с ПЭ вследствие повреждения плаценты [21].

Согласно мнению S. Bainbridge и соавт. [22], исследований, изучающих влияние мочевой кислоты на трофобластные клетки, в настоящее время проводится недостаточно. По их мнению, обсуждение влияния мочевой кислоты на рост и развитие плаценты является спекулятивным и основано лишь на фенотипическом и функциональном сходстве между эндотелиальными клетками и клетками трофобластов. Мочевая кислота нарушает биодоступность и образование оксида азота (NO) в эндотелиальных клетках, а аналогичный эффект в трофобласте может изменить фенотип трофобластных клеток. Кроме того, локальное увеличение концентрации мочевой кислоты возможно еще и потому, что возрастание уровня и активности изофермента ксантиноксидазы описано в инвазивных клетках цитотрофобласта женщин с ПЭ.

M. Brien и соавт. [23], а также G. Stodle и соавт. [24] опубликовали результаты собственных исследований о способности кристаллов мочевой кислоты (мононатриевых уратов) индуцировать провоспалительные реакции в изолированных клетках трофобласта человека с участием интерлейкинов IL-1β и IL-6. Провоспалительный эффект кристаллов мононатриевых уратов сопровождался апоптозом клеток трофобласта и угнетением роста плода.

В плацентарной сосудистой сети нет автономной иннервации, она полностью зависит от местных или системно циркулирующих веществ, влияющих на показатели гемодинамики. Первичное вазоактивное соединение, ответственное за поддержание оптимизированной перфузии плаценты, представляет собой эндотелиальный NO. Мочевая кислота снижает активность эндотелиальной синтазы оксида азота, ограничивая биодоступность NO, а также in vitro и в эксперименте, повышая генерацию мощного вазоконстриктора тромбоксана. Подобный сосудосуживающий эффект мочевой кислоты в плаценте у женщин с ПЭ может поставить под угрозу плацентарную перфузию и препятствовать росту плода.

«Порочный круг» в цикле обмена мочевой кислоты. 1-й путь. [22]

1. Мочевая кислота способствует неудачному ремоделированию сосудов плацентарного русла, препятствуя инвазии трофобластов и, следовательно, снижению плацентарной перфузии.

2. В тканях организма матери может развиваться ишемия из-за вазоспазма, вторичного по отношению к эндотелиальной дисфункции (и также связанного с повышенным уровнем мочевой кислоты).

3. Ишемия и окислительный стресс стимулируют цикл синтеза мочевой кислоты. При повреждении тканей освобождаются пурины. Кроме того, гипоксия является мощным индуктором голоензимной ксантиноксидазы/дегидрогеназы и провоцирует преимущественную активацию оксидазной формы этого фермента.

4. При параллельном повышении концентрации субстрата (ксантина) и изофермента ксантиноксидазы увеличивается содержание мочевой кислоты.

5. Вазоспазм и гиповолемия, будучи вторичными по отношению к эндотелиальной дисфункции, также стимулируют почечную реабсорбцию мочевой кислоты.

Таким образом, гиперурикемия приводит к увеличению продукции мочевой кислоты и уменьшению ее экскреции почками.

По мнению С. Escudero и соавт. [25], образованию мочевой кислоты предшествует повышенное количество пуринов в крови матери.

Пурины (аденин и гуанин) представляют собой азотистые основания, которые являются частью ряда активных соединений на уровне клетки. Они состоят из: 1) нуклеотидов (аденин+сахар+фосфат), представителями которых являются аденозин трифосфат, дифосфат и монофосфат (АТФ, АДФ и АМФ соответственно); 2) нуклеозидов (аденин+сахар), представителем которых является аденозин — часть цепей ДНК и РНК.

У беременных женщин отмечена высокая концентрация аденозина в плазме, что связано с увеличением метаболизма АТФ и распадом аденозина до инозина. Таким образом, обычная беременность сама по себе является состоянием повышенного пуринергического метаболизма. Кроме того, рядом авторов выявлено увеличение уровней аденозина в плазме крови беременных с ПЭ в зависимости от степени тяжести заболевания. Как и при нормальной беременности, это явление связано с усилением метаболизма АТФ. Причины и последствия повышения уровня пуринов в плазме беременной во время ПЭ пока не до конца ясны. Однако, по мнению авторов, они связаны с высоким уровнем эмбриональной ДНК и фрагментами STBM в крови женщины.

Фрагменты STBM высвобождаются из плаценты в кровь беременной при нормальном иммунологическом взаимодействии между организмом женщины и организмом плода. При физиологически протекающей беременности это явление начинается с апоптоза STBM и последующего высвобождения его фрагментов в материнское кровообращение, где они достигают легких и фагоцитируются альвеолярными макрофагами. Важно отметить, что у женщин с ранней ПЭ их количество увеличивается примерно в 2 раза по сравнению со здоровыми беременными. У женщин с поздней ПЭ наблюдается тенденция к увеличению фрагментов (микрочастиц) STBM. Такие результаты свидетельствуют о взаимодействии мочевой кислоты с этими клеточными фрагментами.

Показано также, что микрочастицы, присутствующие у женщин с ПЭ, несут эмбриональную ДНК, роль которой еще не определена. Однако легко предположить, что при ПЭ высокий уровень эмбриональной ДНК (свободной или связанной с микрочастицами) могут быть субстратом для образования пуринов и в итоге мочевой кислоты. Но какова в этом случае биологическая цель увеличения уровня пуринов и мочевой кислоты при ПЭ? Если учесть, что выделение этих маркеров происходит из плаценты, можно предположить, что биологический ответ направлен на компенсацию нарушения фетоплацентарного кровотока при данной патологии (антиоксидантное потенцирование, контроль сосудистого тонуса, перераспределение кровотока и ангиогенез).

Таким образом, «порочный круг» в цикле обмена мочевой кислоты выглядит так. 1. Нарушение инвазии трофобластов ведет к ишемии и повреждению STBM, что сопровождается высвобождением клеточных фрагментов (микрочастиц) в кровообращение матери. 2. Микрочастицы попадают в материнский кровоток и могут служить маркерами повреждения плаценты. 3. Фрагменты STBM метаболизируются в тканях легких и печени, образуя другие соединения, в том числе пурины (АТФ, АДФ, АМФ, аденозин, гипоксантин и др.). 4. Сосудистые эффекты, которые могут быть вызваны всеми этими соединениями, и в частности мочевой кислотой и пуринами, усугубляют повреждение эндотелия сосудов женщины и плаценты.

Определение уровня мочевой кислоты и ее предшественников — пуринов является легко доступным лабораторным инструментом, при помощи которого становится возможным охарактеризовать биохимический тип ПЭ.

В поддержку теории об участии эмбрионального фактора в развитии ПЭ высказались E. Mador и соавт. [26], которые предположили, что повреждающий фактор, выделяемый в кровеносную систему беременной женщины ишемизированной плацентой, представляет собой мочевую кислоту, происходящую из эмбриональных клеток, а не продукт гена, синтезируемый плацентой. Авторы считают, что поскольку темпы внутриутробного роста плода замедляются к 19 нед до 1 мм/сут, то, возможно, важную роль в данном процессе играет повышенный уровень мочевой кислоты в крови матери. Это приводит к подавлению темпов роста, увеличению уровня мочевой кислоты у плода, уменьшению количества оксида азота эндотелиальных клеток, что сопровождается «эндотелиальной дисфункцией», и, следовательно, к проявлениям преэклампсии/эклампсии после 20 нед беременности. Особенность мочевой кислоты, как причины развития преэклампсии/эклампсии, по мнению авторов, заключается в возможности регуляции ее синтеза с помощью ингибиторов ксантиноксидазы во время первой беременности для предотвращения возникновения заболевания при последующих беременностях.

В течение многих лет мочевая кислота зарекомендовала себя в качестве предиктора ПЭ, обладая достаточно высокой чувствительностью и специфичностью для данной патологии, а определение ее уровня представляет собой один из малозатратных, эффективных и доступных лабораторных методов. К сожалению, и в этом отношении существуют некоторые противоречивые данные различных исследований.

Так, V. Talaulikar и соавт. [27] возражают против рутинного анализа мочевой кислоты при беременности, осложненной гипертонией, поскольку, по их мнению, она стала «бесплодной академической нагрузкой»; к тому же прекращение использования этого метода обследования может обеспечить экономию средств для медицинских услуг. По данным указанных выше авторов, систематический обзор 5 исследований, выполненных в 2006 г., в которых участвовали 572 женщины, в том числе 44 с ПЭ, позволил сделать вывод о недостаточных доказательствах необходимости включения определения уровня мочевой кислоты в обязательную панель исследований. Еще в одном систематическом обзоре, опубликованном в 2006 г., показано, что сывороточная мочевая кислота, по-видимому, не является клинически полезным маркером для прогнозирования осложнений у женщины или плода при П.Э. Не было никаких убедительных данных для обоснования использования таких терапевтических мер, как введение сульфата магния или досрочное родоразрешение, направленных на снижение количества осложнений у женщины и плода на основании измененного уровня мочевой кислоты. Свое сообщение авторы завершили выводом о том, что они рекомендуют дальнейшее определение уровня мочевой кислоты только в конкретных ситуациях, таких как сочетание ПЭ с хронической гипертензией на фоне исходной почечной патологии.

С. Koopmans и соавт. в 2009 г. повторили метаанализ с двумерной метааналитической моделью для оценки значения сывороточной мочевой кислоты при лечении женщин с ПЭ и предположили, что сывороточная мочевая кислота, по-видимому, является полезным маркером в предикции эклампсии [28].

Q. Chen и соавт. [29] сообщили, что в их исследовании уровни сывороточного содержания мочевой кислоты в I и во II триместрах у женщин, у которых впоследствии развилась ПЭ, не различались. Результаты показывали, что уровень мочевой кислоты в сыворотке крови увеличивался только после появления клинических симптомов ПЭ и коррелировал со степенью выраженности патологии. По мнению авторов, вполне вероятно, что мочевая кислота не участвует в развитии ПЭ и не может быть ранним предиктором этого заболевания.

В то же время M. Schmella и соавт. [30] определили, что ГУ также, как и протеинурия, указывают на высокий риск развития П.Э. Участников исследования распределили по группам в зависимости от наличия/отсутствия гестационной гипертензии (H), протеинурии (P) и ГУ (U). Неблагоприятные перинатальные исходы встречались в равной степени у женщин групп «H», «U» и у женщин с нормально протекающей беременностью. Преждевременные роды происходили чаще у женщин, имевших гипертонию и протеинурию («H/P»), гипертонию и ГУ («H/U»), чем у здоровых женщин. Кроме того, у женщин группы «H/U» дети отличались недоношенностью и малой массой тела при рождении.

T. Hawkins и соавт. [31] выявили схожую корреляцию ГУ с повышенным риском неблагоприятного исхода для женщины и плода, причем не только у женщин с ПЭ, но и у женщин с гестационной гипертензией без протеинурии. Исследование показало, что ГУ у женщины ассоциирована с неблагоприятными материнскими и фетальными исходами. В то же время гестационная гипертензия при наличии ГУ являлась повышенным риском развития неблагоприятных исходов для плода. Исследования показали, что изменения уровней сывороточной мочевой кислоты и креатинина взаимосвязаны, однако у большинства женщин показатели креатинина находились в пределах референсных значений, что снизило его прогностическую ценность.

В исследование, проведенное A. Nair и соавт. [32], включили 50 беременных женщин с тяжелой ПЭ (основная группа) и 50 беременных женщин с нормальным артериальным давлением (контрольная группа). У женщин обеих групп оценивали уровень мочевой кислоты в сыворотке крови, который оказался выше у пациенток с П.Э. Перинатальных осложнений отмечено больше у женщин основной группы — 54% детей родились недоношенными (по сравнению с 4% у женщин контрольной группы). Средняя масса тела новорожденных в группе женщин с ПЭ составляла 1,8 кг; 13 (26%) детей имели очень низкую массу тела, 28 (56%) — низкую, 9 (18%) — нормальную; в контрольной группе средняя масса тела при рождении составляла 2,99 кг. Концентрация мочевой кислоты была выше у детей с низкой и очень низкой массой тела по сравнению с новорожденными, имевшими нормальную массу тела. Следовательно, существует положительная корреляция между повышенным уровнем мочевой кислоты и выраженностью П.Э. Большее число неблагоприятных исходов для плода наблюдается при повышенном уровне мочевой кислоты у пациенток с ПЭ.

В исследовании К. Pereira и соавт. [33] уровень мочевой кислоты в крови определяли у 36 беременных женщин с ПЭ и у 26 здоровых беременных женщин контрольной группы. Уровень мочевой кислоты был выше, а масса новорожденных — ниже у женщин с П.Э. Наблюдалась тесная корреляционная связь между уровнем мочевой кислоты и систолическим артериальным давлением, уровнем мочевой кислоты и показателями 24-часовой протеинурии. Кроме этого, имела место обратная корреляция между уровнем мочевой кислоты и массой тела новорожденных, а также между систолическим артериальным давлением и массой тела новорожденных.

M. Asgharnia и соавт. [34] обследовали 160 беременных женщин с ПЭ, из которых 38 имели тяжелую ПЭ. У всех женщин выявлена ГУ, однако у пациенток с тяжелой ПЭ, а также у женщин с нарушениями функции печени уровень мочевой кислоты был выше. Кроме этого, выявлена сильная корреляционная связь между повышенным уровнем мочевой кислоты и вероятностью преждевременных родов. Авторами делается вывод о целесообразности использования мочевой кислоты в качестве маркера тяжелой ПЭ.

Обращает на себя внимание сообщение A. Moreno Santillan и соавт. [35], которые в 2018 г. опубликовали результаты исследования 100 пациенток с тяжелой ПЭ. В данной работе авторы сделали вывод о том, что показатели мочевой кислоты более 6 мг/дл являются ценным предиктором, с высокой степенью вероятности прогнозирующим неблагоприятные исходы для матери и плода.

Авторы ряда исследований совмещали определение мочевой кислоты и других факторов. V. Giorgi и соавт. [21] оценивали, изменяется ли активность аденозиндезаминазы (АДА) у женщин с ПЭ, и способствует ли это повышению уровня мочевой кислоты и провоспалительных цитокинов. АДА представляет собой фермент, присутствующий во всех тканях человека, и считается показателем клеточного воспаления. Изучаемая популяция состояла из 60 беременных женщин с ПЭ, 30 беременных женщин с нормальным артериальным давлением и 20 небеременных женщин. Концентрацию мочевой кислоты и активность AДА определяли в сыворотке крови. Систолическое и диастолическое артериальное давление, а также концентрация мочевой кислоты в сыворотке были выше у женщин с ПЭ по сравнению с женщинами с нормальным давлением и небеременными. Активность AДA и ГУ при ПЭ характеризовалась сильной корреляцией. Был сделан вывод, что повышение активности AДA у женщин с ПЭ может способствовать повышению уровня мочевой кислоты и провоспалительной иммунной активности.

J. Zhao и соавт. [36] выясняли, существует ли корреляция между повышенной концентрацией мочевой кислоты в сыворотке и воспалительной реакцией эндотелия у женщин с ПЭ, о которой судили по показателям фактора некроза опухоли альфа (TNF-α) и растворимого фактора межклеточной адгезии 1-го типа (sICAM-1). На основании клинических и лабораторных данных пациенток разделили на три группы: с нормальным артериальным давлением, гестационной гипертензией и П.Э. Выяснено, что у беременных женщин повышенная концентрация мочевой кислоты положительно коррелирует с уровнями TNF-α и sICAM-1. Результаты подтвердили, что увеличение уровня мочевой кислоты в сыворотке крови в значительной мере связано с воспалительными процессами у беременных с ПЭ, проявляющимися увеличением экспрессии TNF-α и sICAM-1.

Цель исследования O. Elmas и соавт. [37] состояла в том, чтобы определить, связан ли уровень мочевой кислоты, ксантиноксидазы, аллантоина и нитрита с уровнем артериального давления при П.Э. Установлено, что уровень мочевой кислоты, ксантиноксидазы и аллантоина у пациентов с ПЭ был значительно выше по сравнению с этими показателями у пациентов контрольной группы, что позволило авторам работы считать данные маркеры надежными предикторами ПЭ.

S. Vyakaranam и соавт. [38] в своем исследовании определяли уровень сывороточной мочевой кислоты и креатинина при гипертензии у беременных и их корреляцию с фетальными исходами. Важно отметить, что беременные женщины, имевшие аборты в анамнезе, отягощенный акушерский анамнез, двойни, сопутствующую соматическую патологию (сахарный диабет, гипертоническую болезнь, почечную недостаточность, сердечно-сосудистые заболевания, заболевания щитовидной железы и заболевания печени) исключены из исследования. Уровень сывороточной мочевой кислоты проявил высокую специфичность и чувствительность при ПЭ, а также отрицательно коррелировал с массой тела плода при рождении. Уровень мочевой кислоты и креатинина в сыворотке варьировал в зависимости от срока беременности, поэтому в дальнейшем исследования должны быть сосредоточены на оценке этих маркеров во всех триместрах, чтобы диагностировать ПЭ на ранней стадии и предотвратить неблагоприятный исход со стороны матери и плода.

Результаты исследования, проведенного R. Johnson и соавт. [39], показали, что у женщин с подозрением на гипертензию во время беременности и развитие ПЭ, сывороточная мочевая кислота в концентрации более 309 мкмоль/л может точно предсказать дальнейшее развитие П.Э. Авторы предоставили пороговые значения, которые могут оказаться полезными в клинической практике, хотя, конечно, необходимы дальнейшие исследования.

Уровень сывороточной мочевой кислоты часто измеряют как для диагностики ПЭ, так и для прогнозирования ее осложнений, хотя клиническая значимость данного теста некоторыми исследованиями поставлена под сомнение (особенно для дифференциальной диагностики ПЭ и гестационной гипертензии).

Однако следует отметить, что классическая проблема с диагностическими тестами связана с особенностями изучаемой популяции. Согласно теореме Байеса, способность теста быть полезным в диагностике связана с частотой состояния относительно ложноположительного показателя. Следовательно, если заболевание распространено в конкретной популяции, а уровень ложной положительности является относительно низким, тест имеет высокую прогностическую ценность, тогда как, если заболевание является нечастым, более высокий уровень ложной положительности приведет к низкой прогностической ценности. Таким образом, основная проблема большинства негативных исследований заключается в том, что они включают всех беременных пациенток, из которых только у небольшого числа в конечном итоге разовьется П.Э. Или, наоборот, изучают состояния, когда уровень мочевой кислоты в сыворотке в силу различных причин возрастает при нормальной беременности, что приводит к более высокой частоте ложноположительных показателей.

R. Johnson и соавт. [39] подошли к этой проблеме в свете теоремы Байеса, учитывая роль мочевой кислоты у пациенток с высоким риском развития ПЭ, гипертензией и отсутствием протеинурии. Такой подход является актуальным с клинических позиций, поскольку это именно тот тип пациента, у которого обычно определяют уровень сывороточной мочевой кислоты для диагностики и прогноза. В данном исследовании средний срок беременности составлял около 34 нед. Сбор данных был обширным и включал определенные методы измерения артериального давления, включая его 24-часовой амбулаторный мониторинг. Результаты были показательными. Уровень мочевой кислоты позволил прогнозировать 8—9-кратную вероятность рисков развития ПЭ и от 1,6—1,7-кратную — рисков развития осложнений у плода. Концентрация мочевой кислоты 5,2 мг/дл (309 мкмоль/л) обеспечивала высокие чувствительность и специфичность для диагностики и прогноза. Эти исследования показывают, что измерение сывороточной мочевой кислоты является целесообразным и должно быть частью оценки состояния здоровья беременных с гипертензией.

Таким образом, увеличивающееся число новых данных свидетельствует о том, что повышение сывороточной мочевой кислоты во время беременности может быть не только ценным предиктором ПЭ, но также вносит вклад в понимание патогенеза ее клинических проявлений.

Как бы ни были противоречивы данные о применении мочевой кислоты в качестве биологического маркера ПЭ, этот метод, безусловно, можно использовать. Однако необходимо более углубленное исследование патогенеза преэклампсии и роли в нем мочевой кислоты, понимание механизмов действия при разных формах преэклампсии и зависимости ее уровня от выраженности заболевания.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Сведения об авторах

Наволоцкая Вероника Кирилловна — аспирант кафедры Репродуктивной медицины и хирургии по руководством Л.В. Адамян, ФГБОУ ВО «Московский государственный медико-стоматологический университет им. А.И. Евдокимова» Минздрава России, Москва, Россия, 127473, ул. Делегатская, д. 20, стр. 1, кафедра репродуктивной медицины и хирургии ФДПО; тел.: +7(962) 360-21-38; e-mail: dream.911@mail.ru

Ляшко Елена Сергеевна — ФГБОУ ВО «Московский государственный медико-стоматологический университет им. А.И. Евдокимова» Минздрава России, Москва, Россия, 127473, ул. Делегатская, д. 20, стр. 1, кафедра репродуктивной медицины и хирургии ФДПО

Шифман Ефим Муневич — д.м.н, президент Ассоциации акушерских анестезиологов-реаниматологов, профессор кафедры анестезиологии и реаниматологии ГБУЗ МО МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского, 129110, Москва, Россия Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Московской области Московский областной научно-исследовательский клинический институт им. М.Ф. Владимирского

Куликов Александр Вениаминович — доктор медицинских наук, профессор кафедры анестезиологии и реаниматологии ФПК и ПП УГМА, главный анестезиолог Управления здравоохранения г. Екатеринбурга по вопросам акушерства, председатель научно-практического общества анестезиологов-реаниматологов Свердловской области, ГБОУ ВПО «Уральская государственная медицинская академия» Минздрава России, Екатеринбург, Россия, 620028

Арустамян Рузанна Робертовна — д.м.н, доцент кафедры репродуктивной медицины и хирургии, ФГБОУ ВО «Московский государственный медико-стоматологический университет им. А.И. Евдокимова» Минздрава России; Москва Россия, 127473, ул. Делегатская, д. 20, стр. 1, кафедра репродуктивной медицины и хирургии ФДПО; тел.: +7(910) 450-94-42; e-mail: rarust@rambler.ru

Пылаева Наталья Юрьевна — кандидат медицинских наук, доцент, и.о. зав. кафедры анестезиологии-реаниматологии и скорой медицинской помощи, Медицинская академия им. С.И. Георгиевского ФГАОУ ВО «КФУ им. В.И. Вернадского», бульвар Ленина, 5/7, Симферополь, Россия, 295051, кафедра анестезиологии-реаниматологии и скорой медицинской помощи Крымский федеральный университет, Крым