Применение андрогенов уходит своими корнями в далекое прошлое и насчитывает более двух тысячелетий. Однако пионером в этой области является немецкий физиолог A. Berthold. Его эксперименты, проведенные в 1849 г., показали, что кастрация цыплят мужского пола предотвращает их развитие в петухов. Первооткрывателем заместительной терапии андрогенами по праву считается французский физиолог C. Brown-Séquard, предположивший в конце XIX века, что физическая слабость пожилых мужчин обусловлена снижением функции яичек. Голландский биохимик E. Laqueur в 1935 г. впервые выделил «кристаллический мужской гормон». Немецкий биохимик A. Butenandt описал структуру тестостерона, а швейцарский химик-органик L. Ružička осуществил его синтез из холестерина, за что в 1939 г. ученые удостоены Нобелевской премии [1]. Дегидроэпиандростерон (DHEA) впервые был выделен из мочи человека A. Butenandt и H. Dannenbaum в 1934 г. Спустя 10 лет P. Munson и соавт. (1944) изолировали сульфат дегидроэпиандростерона (DHEAS), а в 1954 г. С. Migeon и J. Plager идентифицировали его в крови человека. Французский эндокринолог E.-E. Baulieu (1960) доказал, что прогормон секретируется надпочечниками [2].

Роль андрогенов в регуляции репродуктивной функции женщин. До недавнего времени считалось, что мужские половые гормоны оказывают отрицательное влияние на фолликулогенез, рассматриваются как причина различных метаболических и функциональных нарушений. Наиболее значимым примером негативного эффекта с точки зрения репродукции является синдром поликистозных яичников, при котором гиперандрогения коррелирует с ановуляторным бесплодием, низким качеством ооцитов, нарушениями жирового и углеводного обмена [3].

В течение последних 50 лет практически все внимание в области прикладной репродуктологии направлено на гонадотропинзависимую стадию роста фолликулов. Ранние фазы развития, особенно между примордиальными и малыми антральными фолликулами, как правило, не учитываются. Однако они играют критическую роль в нормальном фолликулогенезе, так как регулируют скорость рекрутирования, число развивающихся яйцеклеток и их качество [4]. Когда фолликулы достигают гонадотропинзависимого периода, их количество и качество уже предопределено. Эксперименты на грызунах с выключением гена рецепторов андрогенов продемонстрировали значение мужских половых гормонов для ранних стадий роста фолликулов [5]. Клинический опыт подтверждает значение адекватного уровня андрогенов для фертильности женщин [6].

Биосинтез и транспорт половых стероидов [7]. В процессе продукции эстрогенов мужские половые гормоны являются предшественниками, поэтому важны для реализации репродуктивной функции и поддержания гормонального гомеостаза у женщин вне зависимости от возраста. Эстрогены образуются из тестостерона путем ароматизации в фолликулярных эпителиоцитах и текальных эндокриноцитах яичников, а также в периферических тканях. Секреция андрогенов регулируется гипофизом посредством выработки ЛГ и адренокортикотропного гормона. При нормальном менструальном цикле главными мужскими половыми гормонами являются тестостерон и дигидротестостерон. К прогормонам относятся DHEA, DHEAS и андростендион. Их андрогенные свойства проявляются после конверсии в тестостерон. Прогормон DHEA является одним из главных предшественников половых стероидов, синтезируется в сетчатой зоне надпочечников, в текаклетках яичников, а также в печени. В постменопаузе почти все эстрогены и андрогены производятся локально в периферических тканях-мишенях из DHEA. Тестостерон биологически малоактивен и слабо связывается с андрогенными рецепторами. Прежде чем подействовать на них в клетках органов-мишеней, тестостерон должен отделиться от белка—носителя и подвергнуться восстановлению в биологически активную форму — дигидротестостерон. Другим конечным метаболитом тестостерона является эстрадиол, количество которого в несколько раз меньше, чем количество тестостерона.

Предшественники половых стероидов. В отличие от мужчин у здоровых женщин фертильного возраста ежедневно синтезируется в 20 раз меньше тестостерона (0,3 мг/сут). Менопаузальный переход сопровождается резким снижением продукции эстрогенов, в то время как уровень тестостерона и предшественников андрогенов уменьшается с возрастом постепенно. От рождения до середины третьей декады жизни у женщин продукция DHEA постепенно увеличивается. В 35 лет концентрация прогормона ~ на 20% ниже, а в 50 лет ~ на половину (50%) ниже таковой в 25 лет. Уменьшение происходит за счет старения: истощения фолликулярного пула в яичниках и инволюции надпочечников. В 70-летнем возрасте у большинства людей определяется не более 10% DHEA от максимального уровня в молодом репродуктивном возрасте [8]. Несмотря на то что секреция кортизола не снижается или даже увеличивается с возрастом, дефицит DHEA, постепенно возникающий в зрелом возрасте, приводит к клинико-биохимическому синдрому, названному адренопаузой. Адренопауза не имеет гендерной связи, а также не зависит от возраста наступления менопаузы [9].

DHEAS и DHEA свободно и непрерывно взаимопревращаются. Процесс катализируется гидроксистероидной сульфотрансферазой и стероидной сульфатазой. Концентрация DHEAS не меняется в течение дня, в то время как секреция DHEA имеет суточный ритм, аналогичный секреции кортизола, но в отличие от последней снижается в утренний период [13]. DHEAS является циркулирующей гидрофильной формой и более стабильным маркером свободного DHEA, так как не связан ни с каким белком и не изменяется в течение менструального цикла. Концентрация «сульфатированного» DHEA в крови в 300 раз выше, чем свободного. Десульфатированная липофильная форма является биологически активной и может быть преобразована в половые стероиды. Оба предшественника являются наиболее распространенными «гормонами» в организме человека, влияют более чем на 150 восстановительных функций.

«Интракринология». Впервые в 1984 г. отделом исследований системы здравоохранения им. A. Ochsner (США) был введен термин «интракринология». Подраздел эндокринологии занимается исследованием синтеза и деградации сигнальных белков непосредственно в тканях организма человека. Наиболее значимой фигурой в области изучения интракринного действия стероидных гормонов является F. Labrie [10]. Канадский эндокринолог показал, что большая часть половых гормонов (в постменопаузе до 100%) образуется в периферических тканях-мишенях из предшественников стероидов надпочечникового происхождения. В настоящее время интракринное действие является правомочным звеном гуморальной регуляции наряду с другими механизмами (эндокринным, паракринным и аутокринным). При наличии специфических ферментов в любой клетке DHEA трансформируется в андростендион и тестостерон, которые могут превращаться в эстрогены. Гормоны не покидают клетки и не проникают во внеклеточное пространство или общий кровоток.

Клиническая практика. Снижение продукции стероидов с возрастом является общим, связано с уменьшением секреции гормонов гипофиза, надпочечников и гонад. Дефицит андрогенов у женщин характеризуется снижением либидо, плохим самочувствием, депрессией, снижением мышечной массы и длительной беспричинной усталостью, часто сопряжен с низкими значениями общего и свободного тестостерона при нормальном уровне эстрогенов [11]. Терапия андрогенами у женщин впервые проведена в 1936 г. с целью облегчения вазомоторных симптомов. Спустя 10 лет после официального одобрения Европейским медицинским агентством тестостерона для лечения сексуальной дисфункции у женщин после овариэктомии началась новая эра применения андрогенов [12]. В настоящее время тестостерон применяется при различных заболеваниях и состояниях у женщин как off-label лечение в комплексе с традиционной менопаузальной гормональной терапией или в виде монотерапии.

Направленная медикаментозная коррекция нарушений возрастного дефицита стероидов тестостероном и натуральными эстрогенами показала высокую клиническую эффективность [9]. Учитывая эссенциальную роль предшественников половых стероидов в организме женщин в менопаузальном периоде, снижение концентрации DHEA с возрастом, отрицательную взаимосвязь прогормона с сексуальным благополучием, положительное влияние стероидных гормонов на половую функцию, предложено использовать DHEA в постменопаузе [13].

Первоначальные рандомизированные исследования установили эффективность DHEA-заместительной терапии в лечении половой дисфункции и климактерического синдрома. Показано, что у женщин с надпочечниковой недостаточностью прогормон демонстрирует улучшение качества жизни и снижение уровня депрессии [14]. Другие работы [15] показали отсутствие преимуществ DHEA-лечения в перименопаузальном возрасте. Систематический обзор и метаанализ рандомизированных плацебо-контролируемых исследований, проведенный A. Alkatib и соавт. [14], показал, что, несмотря на некоторое положительное влияние прогормона на сексуальное благополучие, от рутинного перорального применения DHEA у женщин с надпочечниковой недостаточностью стоит отказаться. Клинический обзор применения DHEA у женщин в постменопаузе с нормальной функцией надпочечников, проведенный T. Elraiyah и соавт. [16] 5 годами позже, также демонстрирует отсутствие существенного влияния прогормона на климактерические симптомы и отдельные маркеры метаболизма. Вместе с тем высказано предположение, что эффективность прогормона зависит от способа его введения. Более востребованным, например для лечения атрофического постменопаузального вульвовагинита, может быть вагинальный путь введения [17].

Последний кохрановский обзор, проведенный в 2015 г. C. Scheffers и соавт. [18], включал данные 28 исследований (16 для метаанализа) c охватом 1273 женщин в пери- или постменопаузе. Показано, что по сравнению с плацебо DHEA не улучшает качество жизни (SMD 0,16; 95% CI 0,03—0,34; p=0,10; I²=0%, среднее качество доказательств), но значимо влияет на сексуальную функцию (SMD 0,31; 95% CI 0,07—0,55; p=0,01; I²=0%), также как и традиционная менопаузальная гормональная терапия (SMD 1,26; 95% CI –0,21—2,73; p=0,09; I²=0%), и вне зависимости от способа применения (p=0,360; I²=0%). Использование прогормона связано с андрогензависимыми побочными эффектами (OR 3,77; 95% CI 1,36—10,4; p=0,01; I²=10%, среднее качество доказательств). Оценка других вторичных исходов, симптомов менопаузы авторами не проведена по причине отсутствия последовательности представленных исследований и различных типов измерений. Согласно методологии обзора, только одна работа [19] удовлетворяла требованиям включения. B. Gupta и соавт. [19] изучали эффект DHEA у 50 женщин с хирургической менопаузой. Показано снижение таких симптомов, как усталость, ночная потливость, потеря либидо, и отсутствие влияния на приливы, депрессию, бессонницу и сухость влагалища. Исследование не было «слепым», поэтому исключалось из метаанализа.

Помимо климактерических симптомов многочисленные биологические роли DHEA в организме человека также сопровождались поиском благоприятных эффектов прогормона при нарушениях физического и психического состояний, метаболических нарушениях, сердечно-сосудистых, цереброваскулярных и аутоиммунных заболеваниях [8, 9]. Количество обзоров относительно терапии прогормоном возраст-ассоциированных патологий невелико, однозначных выводов нет.

DHEA в репродуктологии. Исход программ ВРТ во многом зависит от состояния овариального резерва, а старение гонад является фактором риска «бедного ответа». При «выключении» функции яичников в протоколах ЭКО/ИКСИ снижается количество получаемых ооцитов, формируются эмбрионы худшего качества, что приводит к уменьшению частоты имплантации и живорождения. Высокая доля низкой ответной реакции яичников на экзогенную стимуляцию гонадотропинами (до ¼ всех протоколов) обусловливает поиск новых режимов лечения с включением в схемы разнообразных методов адъювантной терапии [20]. Несмотря на то что воздействие на гонадотропиннезависимую стадию роста фолликулов является перспективным, ни один из методов претритмента (иммунотерапия, вазодилататоры, маточные релаксанты, аспирин, гепарин, гормон роста, натуральные эстрогены) в настоящее время не обладают выраженными преимуществами, чтобы получить статус клинической рекомендации высокого уровня доказательности [21].

Так как DHEA может иметь положительный эффект при андрогендефицитном состоянии у женщин в период менопаузы, предложена гипотеза об улучшении реакции гонад и показателей беременности у женщин со сниженным резервом яичников в протоколах ЭКО. Однако клинические данные и точные механизмы лечебного эффекта DHEA по-прежнему ограничены [22].

P. Casson [23] впервые использовал DHEA в качестве претритмента. Автор показал увеличение сывороточной концентрации инсулиноподобного фактора роста-1 (ИПФР-1) в 1,5 раза и указал на клинический потенциал прогормона. Фактор роста потенцирует действие гонадотропинов, положительно влияет на фолликулярный рост и качество ооцитов. Кроме того, андрогены могут непосредственно влиять на развитие фолликулов, локальное действие опосредовано рецепторами андрогенов [24]. DHEA улучшает качество микроокружения фолликулов за счет: ИПФР-1 опосредованного действия, ЛГ-стимулированной продукции андрогенов и эстрогенов, усиления экспрессии ФСГ-рецептора в фолликулярных клетках. Клинически указанные эффекты проявляются увеличением числа растущих преантральных и малых антральных фолликулов [25]. Не исключено также действие прогормона прямо или косвенно на ооцит: повышение репарации ДНК в половых клетках [26] и активности митохондрий в них и фолликулярном эпителии [27].

До настоящего времени проведено небольшое количество работ. Выводы исследователей разнополярны с небольшим перевесом в сторону положительного действия прогормона. Нами проведен поиск литературы, направленный на изучение клинической эффективности и безопасности DHEA при лечении бесплодия в течение последних 5 лет (01.12—09.16) по ключевым наукометрическим ресурсам: PubMedMedline, Cochrane Library, CRD (Центр обзоров и распространения информации) Йоркского университета (базы данных DARE, NHS EED, HTA). Критерии отбора информации: 1) женщины репродуктивного возраста, проходящие лечение бесплодия; 2) применение DHEA; 3) описание клинического эффекта и/или вреда; 4) изолированная или комплексная оценка DHEA (+ другие адъюванты). Всего найдено 6 систематических обзоров и метаанализов [22, 28—32], 7 рандомизированных контролируемых [31, 33—36] и 15 нерандомизированных исследований [37—47].

Согласно двум систематическим обзорам и метаанализам [22, 28], клинической эффективности DHEA не обнаружено. Обзор, не вошедший в анализ, являющийся первым для оценки адъювантов, собственно андрогенов (тестостерона и DHEA) и модуляторов их эффекта (летрозол), проведенный S. Sunkara и соавт. [48], показал аналогичный результат. По данным A. Narkwichean и соавт. [22], частота клинической беременности у пациенток после применения DHEA оказывалась аналогичной в группе без использования добавки (1,87 RR; 95% CI 0,96—3,64), как и частота выкидышей (0,59 RR; 95% CI 0,21—1,65), а количество полученных ооцитов даже значимо ниже (WMD –1,88; 95% CI –2,08, 1,67; р<0,001). Следует обратить внимание, что величина CI не исключает получение значимых данных, более того, право на метаанализ имели только 3 контролируемых исследования из 22 публикаций. Систематический обзор, проведенный J. Bosdou и соавт. [28], оказывался неспецифическим, помимо DHEA, авторы исследовали эффекты трансдермального тестостерона, ингибиторов ароматазы, рекомбинантных ЛГ и чХГ-добавок. В отношении прогормона «метаанализ» включал только одно исследование, где частота клинической беременности и частота живорождения оказывались выше на 11%, но незначимо.

Указанные обзоры, вероятно, вошли в состав единственных имеющихся в литературе клинических рекомендаций Национального института здравоохранения и клинического мастерства Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии «Бесплодие: обследование и лечение для людей с нарушением фертильности» (NICE руководящие принципы [CG156], обновлены в августе 2016 г.), включающих адъюванты в программах ВРТ. Согласно параграфу 1.12.3.7, «не следует использовать гормон роста или DHEA в качестве адъювантной терапии в протоколах ЭКО» (сформулировано в феврале 2013 г.) [49]. Стратегия неприменения известных адъювантов (за исключением метформина) культивируется и в настоящее время многими европейскими научными кругами, в частности Британским обществом фертильности [21]. Поддерживают концепцию, вероятно, также выводы недавних клинических испытаний 3-й фазы, доступные на сайте «ClinicalTrials.gov»: NCT01572025 (завершенное) и NCT01535872 (продолжающееся).

Вместе с тем все без исключения систематические обзоры и метаанализы, проведенные в течение последних 2 лет, описывают значительные преимущества терапии прогормоном [29—32].

J. Li и соавт. [29], включив в обзор 8 работ, продемонстрировали увеличение частоты клинической беременности (2,13 RR; 95% CI 1,12—4,08), равно как с включением только рандомизированных контролируемых исследований (РКИ) и исследований случай—контроль (2,57 RR; 95% CI 1,43—4,63). Авторы указали, что количество получаемых ооцитов, частота имплантации и частота выкидышей не изменяются после применения DHEA.

Кохрановский обзор, проведенный H. Nagels и соавт. (2015) на 1496 участниках, оценивал неоднородность включенных работ. Авторы показали, что по сравнению с плацебо вероятность живорождения после применения DHEA увеличивается на 12%, для прогормона в целом шанс успеха составляет 15—26%. Применение DHEA сопряжено с более высокими показателями клинической беременности/живорождения (OR 1,88; 95% CI 1,30—2,71; 8 РКИ, n=878, I²=27%, среднее качество доказательств). Доказательств снижения частоты выкидышей также не выявлено (OR 0,58; 95% CI 0,29—1,17; 8 РКИ, n=950, I²=0%, среднее качество доказательств).

J. Qin, L. Fan и A. Qin [32] продемонстрировали аналогичные результаты. Анализ 9 исследований, найденных в наукометрических базах PubMed, Embase и Cochrane, продемонстрировал, что показатель клинической беременности значительно выше в группе пациенток, применявших DHEA (OR 1,47; 95% CI 1,09—1,99), в то время как количество полученных ооцитов и доля выкидышей равнозначны контролю (WMD –0,69; 95% CI –2,18—0,81 и OR 0,34; 95% CI 0,10—1,24 соответственно).

Последний метаанализ, опубликованный в августе 2016 г. M. Zhang и соавт. [31], включал максимальное число работ. Систематизированы данные 21 исследования за период с 1980 по 2015 г. Авторами впервые показано не только увеличение частоты клинической беременности (1,53 RR; 95%CI 1,25—1,86), частоты живорождения (1,87 RR, 95% CI 1,22—2,88) и частоты имплантации (1,56 RR; 95% CI 1,20—2,01), но и положительное действие прогормона на овариальный резерв — увеличение количества антральных фолликулов (WMD 0,4; 95% CI 0,14—0,66) и концентрации антимюллерова гормона (АМГ); а также значимое снижение доли выкидышей (0,50 RR; 95% CI 0,27—0,90).

Ни в одном из представленных обзоров нет выводов об абсолютной безопасности DHEA добавок, и практически все исследования проведены с участием пациенток, так или иначе имеющих снижение овариального резерва. Вместе с тем в литературе имеются работы [33, 34, 37] по влиянию прогормона на результативность ЭКО у пациенток с нормальным овариальным резервом, опубликованные в последние 1,5 года.

Двойное слепое рандомизированное плацебо-контролируемое исследование M. Tartagni и соавт. [33] показало, что использование DHEA в дозе 75 мг/сут в течение 8 нед демонстрирует более высокий уровень живорождения (p<0,05), низкий уровень выкидышей (p<0,05). Ретроспективный анализ X. Liu и соавт. [37] показал аналогичные результаты: частота имплантации и частота живорождения выше таковых в контроле (30% против 23% и 43% против 28% соответственно). Однако последнее рандомизированное исследование [34] прогормона установило прямо противоположный результат. Дизайн работы T. Yeung и соавт. [34] был подвергнут объективной критике N. Gleicher [50]. Автор сравнил применение DHEA у женщин с сохранным овариальным резервом с «исследованием аспирина при головной боли у пациентов, не имеющих головную боль» и указал на необходимость использования прогормона только при андрогендефицитном состоянии (сниженном овариальном резерве). Тогда становится непонятным положительное действие препарата в первых двух исследованиях. Вероятно, более старший возраст (36—40 лет) у пациенток в этих работах сопряжен с субоптимальными показателями овариального резерва и «бедным ответом» (болонские критерии не учитывались). Мощность обоих исследований также выше: объемы выборок составляли 109 и 243 пациентки (в 1,5—3,5 раза больше таковой у T. Yeung и соавт. [34]).

В настоящее время более ¼ (26%) всех крупных центров ВРТ используют DHEA в качестве вспомогательного средства для ЭКО [20]. Первый успешный опыт преодоления бесплодия у женщин с крайне низкими показателями овариального резерва (преждевременная недостаточность яичников) с использованием DHEA принадлежит греческим ученым L. Mamas и E. Mamas [51]. Монотерапия прогормоном в дозе 50—75 мг/сут в течение 2—6 мес у пациенток со значениями ФСГ ≥30 мЕД/мл значимо снижает его концентрацию до 12,0—18,9 мЕД/мл, восстанавливает менструальный цикл и приводит к наступлению беременности в 100% случаев (n=5). D. Barad и соавт. [52] показали, что эффект DHEA выше у пациенток с преждевременным «старением» яичников по сравнению с таковым у женщин с истощением фолликулярного аппарата, обусловленного возрастом. Что в целом логично, так как количество примордиальных фолликулов у первой категории пациенток выше. Спустя год исследователи опубликовали данные о возможности наступления беременности после лечения DHEA у пациенток с концентрацией АМГ ≤0,04 нг/мл, указав все же на то, что максимальный шанс на беременность имеют женщины со значением АМГ >1,05 нг/мл [54]. Авторами также показано, что при ожидании ВРТ применение DHEA увеличивает шанс и на спонтанную беременность (HR 3,8; 95% CI 1,2—11,8; р<0,05). Таким образом, большинство данных о положительном эффекте адъювантной терапии DHEA в настоящее время исходит от исследовательской группы Центра репродукции человека в Нью-Йорке во главе с D. Barad и N. Gleicher [53]. Основные эффекты прогормона у пациенток с субфертильностью включают увеличение количества ооцитов и частоты сингамии, повышение доли эмбрионов хорошего качества [53] и частоты наступления беременности, снижение доли выкидышей и частоты анеуплоидии [54]. В связи с накоплением данных об эффективности DHEA в лечении бесплодия показания к его использованию постепенно менялись [55]. В настоящее время в США практически всем женщинам старше 40 лет предлагается рутинный прием микронизированного DHEA в дозе 25 мг 3 раза в сутки (при ожирении суточная доза 100 мг). Длительность приема не должна быть менее 2 мес, а для достижения максимального эффекта — 3—4 мес, времени, равному сроку достижения фолликулом гонадотропинзависимой стадии роста [56]. В более молодом возрасте практика применения должна быть выборочной и исходить из оценки овариального резерва.

Профиль безопасности. Большинство исследований демонстрируют удовлетворительную надежность DHEA-добавок. Прогормон, как правило, хорошо переносится при пероральном приеме или подкожном введении в дозах от 25 до 1600 мг [9]. У женщин зарегистрированы только минимальные побочные эффекты, такие как акне, себорея, рост волос на лице, припухлость лодыжек, а также повышение либидо и выносливости, возникающие при превышении суточной дозы 50—100 мг [9, 53]. Влияние прогормона в менопаузе может отличаться от такового в репродуктивном возрасте в связи с более выраженным андрогенным эффектом. Учитывая гормональную этиологию многих злокачественных новообразований репродуктивных органов, было выдвинуто предположение об увеличении заболеваемости раком молочной железы и раком эндометрия. Исследования invitro демонстрируют ингибирующее действие DHEA на раковые клетки молочных желез у человека и химически индуцированный рак у крыс. Однако торможение роста опухоли происходит только в присутствии высоких концентраций эстрогена. Поэтому длительный прием прогормона в постменопаузе, особенно у пациенток с ожирением, требует особой осторожности [9]. Пероральный прием DHEA в дозе 25—50 мг/сут в течение 6—12 мес не увеличивает толщину эндометрия у женщин в постменопаузе. Интравагинальные препараты также имеют избирательное эстрогенное влияние на слизистую влагалища и не действуют на эндометрий [9]. Исследования на животных показали, что DHEA подавляет опухоли лимфатической ткани, легких, толстой кишки, молочной железы, печени и кожи [9].

По оценке эффективности и безопасности применения DHEA у женщин с симптомами менопаузы в литературе имеются два ключевых систематических обзора и метаанализа, опубликованные в последние 2 года [16, 18]. В целом выводы авторов аналогичны — выраженных негативных эффектов прогормона нет. Клинически значимый результат в отношении отдельных климактерических проявлений рассматривается как тенденция ввиду низкого качества доказательств. Максимальный срок использования DHEA-содержащих добавок включает период не более 2 лет, в целом показывает неопределенность относительно эффективности и безопасности применения прогормона в отношении гормонально-зависимых опухолей, сердечно-сосудистых рисков и смертности в течение более длительного лечения.

Неоправданные ожидания. Теоретическое обоснование целесообразности применения DHEA не вызывает сомнения. Прогормон обеспечивает периферические ткани половыми стероидами в соответствии с местными потребностями и исключает воздействие андрогенов и эстрогенов на другие ткани, сводя к минимуму нежелательные побочные эффекты. K. Lois и соавт. [9] определяют действие DHEA как «гормональную оптимизацию». Экстраполяция экспериментальных данных на человека превратила DHEA в «супергормон» и панацею против старения. Вместе с тем многообещающие результаты научных экспериментов не всегда находят свое подтверждение в клинике [57]. Несоответствие эффективности прогормона между людьми и животными может быть связано с небольшим количеством эндогенного DHEA у грызунов из-за низкого уровня цитохрома P450 17α-гидроксилазы, а также различного метаболизма у видов [58]. У грызунов DHEA имеет много высокоокисленных метаболитов и сложный обмен веществ, что приводит к получению множества активных молекул, потенциально благоприятных для различных биохимических процессов [59].

Таким образом, анализ литературы показал, что практические выводы большинства интервенционных исследований часто являются статическими и лишены клинического смысла, так как проведены на небольших выборках, без учета возраста и/или являются непродолжительными. Несмотря на отсутствие существенных отрицательных побочных эффектов, большинство последних обзоров относительно DHEA-заместительной терапии старения не поддерживает его рутинное применение в клинической практике по причине несоответствия высоким критериям доказательной медицины [9]. Опираясь на данные метаанализа M. Zhang и соавт. (2016), применение DHEA при недостаточности яичников, вероятно, является единственным исключением. Учитывая известные биохимические эффекты DHEA, его хорошую переносимость и невысокую стоимость для оценки безопасности и эффективности при конкретных условиях, необходимы хорошо спланированные экспериментальные и крупные мульти-ориентированные клинические исследования.

Конфликт интересов отсутствует.