Отечественным психиатрам более известна работа K. Conrad «Начинающаяся шизофрения» [1], чем книга, о которой пойдет речь в настоящей статье. Это монография «Тип конституции как генетическая проблема» [2]1, в которой подробно изложены его взгляды на проблему психопатий и которая наряду с трудами E. Kretschmer заняла видное место в зарубежной клинической психиатрии. Не случайно K. Jaspers [3], который был склонен находить взгляды на психопатии не только E. Kretschmer, но и K. Conrad ошибочными, все же считал его книгу «Тип конституции как генетическая проблема» заслуживающей внимания и глубокой (об этом свидетельствует его высказывание: «читая его книгу, я уже был готов поверить в излагаемые в ней наблюдения»).
Монография «Тип конституции как генетическая проблема» [2] появилась через 20 лет после первого издания монографии E. Kretschmer «Строение тела и характер» [4]. В связи с этим в предисловии к своей книге K. Conrad подчеркивает, что к конституциональной типологии он обращается в первую очередь не как клиницист, а как генетик, пытаясь определить принцип «происхождения типов» с использованием структурно-психологического метода (гештальт-психологии). Если E. Kretschmer [4—6] подходит к определению пикнически-циклотимного и лептосомно-шизотимного типа преимущественно описательно, то K. Conrad при построении понятийного аппарата своей концепции уточняет, что в его понимании тип означает «отчетливое выражение противоположных полюсов», и рассматривает конституциональные типы с точки зрения развития в процессе онтогенеза. Непосредственным предшественником позиции K. Conrad в этом отношении можно рассматривать систему конституциональной типологии G. Viola [7—9], одного из основателей итальянской школы клинической антропометрии [10, 11]. Влияние последнего — через итальянского психолога S. Naccarati [12] — сказалось и на антропометрическом подходе автора к другой знаменитой конституциональной типологии, американского психолога W. Sheldon [13, 14]. E. Kretschmer [4] обращался преимущественно к концепциям конституций французских и немецких клиницистов [15—18].
Основная идея морфологической типологии K. Conrad обоснована выделением 2 полярных типов на основе разницы в онтогенетическом развитии. В качестве одного из основных критериев дифференцирования пикников и лептосомов эта идея находила отражение и в систематике E. Kretschmer [4—6]: сильный рост в глубину и ширину с относительно уменьшенным ростом в длину — у первых, и меньший рост в толщину при в среднем не сниженном росте в длину — у вторых. Но, поскольку в систематике E. Kretschmer [4—6] помимо основной пропорции присутствуют и другие критерии разделения пикников и лептосомов, то они соответствуют типологии K. Conrad лишь приблизительно. Поэтому K. Conrad свои типы называет «пикноморфами» и «лептоморфами» соответственно. «Каждый пикник является пикноморфом, но не каждый пикноморф — чистый пикник». Формы, находящиеся между этими двумя «полярными» вариантами, K. Conrad называет «метроморфными», но не относит их к «атлетическому» типу. Для него, как и для E. Kretschmer, эти формы являются вариантами нормы, E. Kretschmer поэтому и перешел в позднейших изданиях «Строение тела и характер» [19] к употреблению «нейтрального» термина для телосложения «лептосомный» наряду с предполагающим некую недостаточность, «гипоплазию» термином «астенический». Гипопластический тип для K. Сonrad не имеет непосредственной связи с лептоморфным, но может включать в себя и его признаки. Лишь гипопластический лептоморф соответствует астеническому типу конституции.
Таким образом, K. Conrad выделяет 3 «первичных» варианта нормального телосложения: пикноморфный и лептоморфный, между которыми располагается метроморфный. Атлетический тип не рассматривается в качестве «средней» формы, ей соответствует метроморф. Пропорция голова—корпус—конечности является основным критерием отличия пикноморфа и лептосома, а для определения атлетического габитуса важны другие пропорции: грудь—плечи, лицевой и мозговой отделы черепа, а также «тканевая вовлеченность». Для K. Сonrad атлетически-гиперпластический габитус является противоположным полюсом астенически-гипопластического. Типичные пикник и лептоморф (после отделения от него гипопластического варианта) являются полностью нормальными вариантами телосложения, но типичный, «экстремальный» вариант атлетика уже является патологией — акромегалом. Поэтому варианты конституции, выходящие за пределы нормы, K. Conrad предлагает называть «вторичными» вариантами. Лептоморфы и пикники представляют собой полярные полюса в одной плоскости, атлетики и астеники — в другой.
Два компонента постфетального развития по K. Conrad [2] — рост с увеличением объема и смещение пропорций — сопоставимы с принципами морфологической типологии G. Viola [7—9]: формированием макроспланхнии и микроспланхнии, и брахи- и лонгитипического телосложения. Согласно K. Conrad пикноморфный тип остается на ранней стадии сдвига телесных пропорций, а лептоморфный достигает такой линии сдвига пропорций, которой пикноморфный тип так и не достигает. В отличие, например, от W. Sheldon [13, 14] K. Conrad подчеркивает, что тип для него является понятием «порядка» (Ordnung), и он не пытается доказать его статистически. Средние значения типа обладают для него не доказательной, а иллюстративной ценностью. Кроме того, средние показатели типа не говорят о его пограничных значениях, т. е. о рамках, границах, внутри которых тип содержится. Тип имеет значение для K. Conrad лишь как «противопоставление типу другого полюса». Таким образом, тип определяется не абсолютным значением своих пограничных показателей, а относительным. Внешние границы определяются наиболее типичными представителями типа, «идеальными». Поэтому они не могут быть рассчитаны какими-то средними величинами, а определяются по типичным отдельным случаям. А вот внутренние границы, т. е. значения, близкие к середине, где различение типа почти прекращается, как раз определяются расчетами средних значений на возможно большей выборке исследуемых. Границы типа определяются областью между усредненными значениями и идеальными отдельными значениями. Развитие пикноморфного типа K. Conrad предложил называть консервативным, а лептоморфного — пропульсивным, поскольку полагал, что использование термина «ретардация» оправдано лишь в отношении аномального развития, например при недоразвитии сексуальной конституции.
Определение морфологических конституциональных типов, во многом соответствующее таковому E. Kretschmer [4—6], отличалось у K. Conrad и тем, что для него в исследуемом индивидууме имели значения не определенные формы или его черты, а определенная степень пропорций, причем он находил, что те пропорции, которые не меняются с возрастом, являются индифферентными по отношению к типу (индекс соотношения длин и ширины черепа, ширины плеч и высоты головы, длины рук и ног по отношению к высоте тела). Напротив, например, типоспецифичной является отношение длины руки к ее ширине: у лептоморфных руки «длинные» пропорционально не высоте тела, а относительно ширины рук, поскольку эта пропорция меняется с возрастом, как и объем головы по отношению к корпусу.
Согласно K. Conrad выраженный пикноморфный тип сложения определяется первой фазой гармонизации (6—8 лет), или первым «превращением гештальта», лептоморфный — второй фазой гармонизации (пубертатный период с 12 лет). Причем пикноморфный тип так и не достигает ступени второй фазы гармонизации. Только метроморфный тип определяется дальнейшими ступенями пропорций, которые переступают через обе первые фазы превращения «гештальта». При этом K. Conrad утверждает, что основные типы конституции узнаваемы на всех жизненных периодах по первично заложенным тенденциям роста. Наряду с морфологическими особенностями основных конституций K. Conrad предполагает физиологические отличия (у пикноморфов выше частота дыхания, интенсивнее обмен веществ, кровоснабжение, организм содержит больше воды, что сближает их физиологию с физиологией детского возраста). Представители итальянской школы клинической антропометрии [7—9, 11] также находили, что «брахитипу» («пикники» E. Kretschmer, «пикноморфы» K. Conrad) свойственны анаболические процессы, «лонгитипу» — катаболические. Кроме того, у пикноморфов K. Conrad предполагает симпатикотонию, у лептоморфов — ваготонию. Таким образом, согласно гипотезе K. Conrad, чем лептоморфнее индивидуум, тем дальше в своем развитии от периода детства отстоит и его вегетативная система. Все же в отличие от уверенно заявляемых выводов в области морфологии типов конституции в области физиологии K. Conrad полагает свои выводы лишь вероятными. Следует отметить, что и такие функции психической конституции пикноморфов, как понимание и восприятие, по оценке K. Conrad, сопоставимы с таковыми у лептоморфов так же, как понимание и восприятие у ребенка и взрослого. Пикноморфный циклотимик является менее структурированным, но более целостным, интегрированным типом (подобно ребенку), чем лептосомный шизотим (подобно взрослому). Так, по K. Conrad практически все дети являются эйдетиками, у взрослых эйдетическая конституция встречается намного реже, также все функции психики у ребенка образовывают неделимое целое: восприятие и представление, желание и волевые проявления, влечения и эмоции трудноразделимы, поэтому и феномен синэстезии у детей наблюдается намного чаще, чем у взрослых. С взрослением у ребенка происходит переход от стадии высокой интеграции к стадиям разделения и самостоятельности отдельных функций, трудноразличимые влечения младенца поляризуются у ребенка, дифференцируются у взрослого (для K. Conrad понятие «сексуальности» ребенка по S. Freud является не более чем проекцией из мира высокодезинтегрированной сексуальности взрослого). Хотя процесс прогрессирующей «дезинтеграции» психических функций при взрослении протекает с различной быстротой и широтой (о чем может свидетельствовать сохранение эйдетических способностей у взрослого).
Понимание ребенка и индивида с циклотимной психикой отличается предметностью и реалистичностью в отличие от абстрагированного и идеализированного понимания взрослого и, соответственно, лица с шизотимной психикой. Мышление циклотимно-ассоциативного и шизотимно-персеверативного типов соотносится так же, как мышление ребенка и взрослого. При этом феномен персеверации («застревания»), по K. Conrad, может являться как психопатологическим, так и психологически нормальным. В первом случае, при психоорганических расстройствах, аномальная стойкость может проявляться как в области ощущений, так и в области мышления, аффекта. Во втором, как нормально-психологическое явление, — чаще всего, в виде стойкости сохранения зрительного образа. K. Conrad, говоря о персеверативно-шизотимном мышлении, употребляет понятие персеверации в нормально-психологическом смысле, подчеркивая цепкость интенций и затруднение в перестройке мышления у шизотимных лептосомов, обратным образом, у циклотимных пикников наблюдается легкость в перестройке на новые впечатления, к слиянию впечатлений и смене установки. А постоянная смена интенций является прототипом детского (до 7 лет) образа течения представлений. В продукции мышления у ребенка (допубертатного возраста) наблюдается тенденция к олицетворению безличного, оживлению мертвого, у взрослого — к овеществлению живого. Подобным же образом характеризует K. Conrad психомоторику, являющуюся для него также существенным выражением структуры характера. При этом в подтверждение своих положений о значении психомоторики он ссылается на работы по исследованию моторики конституциональных типов не только немецких, но и российских авторов [20]. Моторике пикников в целом присуще «освобождающее» свойство, моторике лептосомов — «связывающее». Моторика лептосомов склонна к механизации, автоматизации и стереотипизации, они с бо́льшим трудом перестраиваются на заданный темп, чем пикники. Утомление у пикников обычно наступает постепенно, у лептосомов — внезапно. Однако тонкость и размеренность движений пальцев руки лучше всего развита у лептосомов, от которых отстают пикники и атлетики. То же касается свободной, естественной моторики циклотимиков, которая сопоставима с грацией ребенка допубертатного возраста (ранняя форма остановки онтогенетического психомоторного развития, по K. Conrad), и связанной, «сознательной» моторики шизотимов (поздняя форма онтогенетического «структурного превращения», по K. Conrad).
Со свойственной ему метафоричностью K. Conrad сравнивает состояние аффективности шизотимной и циклотимной конституции с двумя системами проводников электрического тока. В обеих системах образуется энергия, как электричество в батарейке, и передается в окружающую среду. Образовывающаяся и уходящая энергия демонстрирует непостоянный уровень, «идет волнами». В системе, представляющей циклотимную структуру, образуется большое количество электричества («большая активность батареи»), однако поскольку оболочка такой батареи не отличается высокой изоляцией (как масло или резина), высокого потенциала не достигается. Батарее циклотимной аффективности присуща большая емкость — что соответствует объективному впечатлению исходящей от такого человека «теплоты»; плохая изоляция носителя — что соответствует высокой когерентности с окружающим миром и «малой дистанции»; и относительно малый потенциал — что выражается в неспособности достигать высокого напряжения аффекта, поскольку быстрое и полное уравновешивание возбуждения наступает прежде, чем достигается высокое напряжение.
В шизотимной структуре образовывается меньшее количество электричества, но носитель очень хорошо изолирован, образовавшееся электричество не расходуется и потенциал системы высок. Батарее шизотимной аффективности свойственна меньшая емкость, что соответствует шизотимной «прохладности», исходящей от человека, хорошая изоляция — впечатлению «большой дистанции» и малой когерентности с окружающим миром; высокий потенциал — внутренней способности (потребности) легко и быстро создавать душевные «высокие напряжения» и неспособности быстро выравнивать напряжение.
Аффективность ребенка подобна аффективности циклотимного типа, причем общее количество электричества, «активность батареи», у ребенка существенно больше, чем у взрослого, ребенок значительно более «аффективное существо», чем взрослый. Онтогенетическое развитие психики в отношении аффективности представляет собой картину, с одной стороны, постоянного снижения образующегося количества электричества: батарея становится все слабее; с другой — все возрастающей изоляции носителя. Таким образом, система показывает постоянное снижение емкости. Однако, несмотря на ослабление батареи, потенциал системы не уменьшается, а порой даже увеличивается, поскольку производительность системы не понижается, а значительно возрастает. Подобное превращение является моделью для всех форм существования динамических систем во времени: более молодые системы отличаются от старых сильнейшей динамикой при уменьшенной внешней изоляции.
В защиту своей «физикальной» параболы в отношении аффективности K. Conrad отмечает, что в психиатрии модель регистров, или слоев (Schichten), также представляет собой «геологизм», аналогию из другой области знания, однако такое сравнение практически оправдано, поскольку позволяет сделать существенное наглядным.
Для K. Conrad дистанцирование, обособление от окружающего мира, отчуждение от жизни и обращение к внутреннему миру являются выражением пубертатного развития, которое представляет собой шизотимную фазу. С точки зрения K. Conrad, рефлексия свойственна шизотимной психике и не присуща циклотимной. Шизотимная психика многообразна с ее внутренними конфликтами, циклотимная — едина. Хотя критики сходной позиции E. Kretschmer [21, 22] отмечали, что его слишком широкое понимание «шизотимии».
K. Conrad стоит на позициях E. Kretschmer — в отличие, например, от H. Gruhle [23], K. Jaspers2 [24] и K. Schneider [26] — в отношении текучих переходов между личностью и процессом: говоря о «развитии личности» в виде начала шизофренического процесса, принимая возможность плавного перехода шизотимной структуры характера через шизоидию в шизофренический психоз. При рассмотрении психического «извне», с позиции объективной психологии, нарастание аутизма или снижение когерентности с окружающим миром может происходить без четких границ между шизотимией и шизофренией. С позиции субъективной психологии (феноменологии K. Jaspers [24]), возможно, шизофреническая структура переживания принципиально иная, и она резко отделяется от аномально-психопатического переживания по K. Schneider [27]. K. Conrad уже тогда выдвигает гипотезу (позже она найдет свое развитие в монографии «Начинающаяся шизофрения» [1]), что шизофреническое переживание не состоит в «усилении» шизотимного или шизоидного переживания, а действует в противоположном направлении: так, субъективно шизотимия означает переживание отделенности Я от окружающего, возведение и укрепление «стен» Я; иными словами, «индивидуацию». Шизофреническое субъективно означает обратное: переживание потери Я, крушение стен Я, отделяющих его от окружающего; иными словами, «магическую коллективность». Но и при таком рассмотрении K. Conrad признает возможность существования «промежуточных» форм, при которых процессуальные «линии разрыва» бегут через психопатически-аномальные формы переживания, но структура держится, не декомпенсируясь, и не проявляя признаков прогредиентности. Как следует называть такие, несомненно, редкие клинические формы, шизоидией или шизофренией, является уже вопросом терминологии.
Основной признак шизотимной психики, по K. Conrad, — это внутренняя расщепленность и противоречивость, «полярность» в единстве души, глубоко проникающая в ее структуру, и отсутствующая в циклотимной психике. Собственно, шизоидная психика, по K. Conrad, происходит из «персистирующих страстей пубертата». Подростковая потребность в эмансипации, обладании чем-то собственным, областью, в которую не проникнет другой, выражается во внезапно возникающих увлечениях, которые также внезапно и быстро могут прекращаться. «Закрытость» подростка соответствует шизоидной закрытости. Целый ряд шизотимных характеров, описанных E. Kretschmer [4—6], идентичен, по мнению K. Conrad [2], пубертатной психике, причем идентичен не только по поверхностной аналогии, а в глубинной сущности. К таким характерам K. Conrad причисляет как «гиперэстетические» формы E. Kretschmer [4—6]: тонко чувствующих прохладных, возвышенно взволнованных (патетических), романтичных, сенситивных; так и анестетические формы: холодных, деспотичных, гневливых, эмоционально тупых. Следует отметить, что многие варианты из анестетических шизоидных типов E. Kretschmer [4—6] другой известный немецкий психиатр O. Bumke [22] относил к области здоровья.
K. Conrad полагал, что типичная по E. Kretschmer [4—6] для циклотимного темперамента плоскость «диэстетической пропорции» присутствует еще до полярного отделения в психике внутреннего и внешнего. Лишь в процессе онтогенетической индивидуации возникает и другая плоскость колебаний, между сверхчувствительностью и холодностью: «психэстетическая пропорция». Согласно K. Conrad, шизотимный темперамент и гиперэстетического, и анестетического типа колеблется между печалью и весельем, но дополнительно характеризуется степенью чувствительности к раздражениям, что происходит за счет пережитого отделения Я от окружающего мира. Таким образом, шизотимный темперамент отличается от циклотимного дополнительным структурным свойством. (Рассмотрение собственно генетической части конституциональной концепции K. Conrad, в которой он постулирует детерминацию двух основных, «первичных» конституциональных типов одним или двумя генами, выходит за рамки данной статьи.)
Помимо пикноморфно-циклотимного и лептоморфно-шизотимного конституционального типов, являющихся основными, первичными, K. Conrad говорил об их возможном сочетании с вторичными: гиперпластически-атлетическими, гипопластически-астеническими, гормопатически-диспластическими и генопатически-дисморфическими формами типов. Первичные формы — это вариативные полюсы внутри нормы. Вторичные формы лежат в такой плоскости, в которой один полюс лежит в области нормы, другой — вне нормы, т. е. речь идет о вариациях, выходящих за пределы нормы. Разделение в первичных вариантах конституций проходит глубоко через психологические и физиологические «слои», при вторичных разница в психическом строе не так глубока. При первичных вариантах конституций типичные признаки противоположных полюсов не сочетаются (это положение K. Conrad отличает его от позиции E. Kretschmer), при вторичных вариантах типичные признаки из противоположных полюсов могут сочетаться у одного индивидуума: например, признаки гипопластической и гиперпластической конституции (еще больше комбинаций при дисплазиях). Характеристики первичных форм никогда не закрывают признаков вторичных, но вторичные формы могут полностью спрятать плоскость первичных конституций.
Под атлетически-мускулистым типом обычно подразумеваются две достаточно различные формы телосложения: французская школа подчеркивает гармоническое, пропорциональное развитие тела и головы в сочетании с мощной мускулатурой. В квадратном лице хорошо развит каждый из трех «этажей». Такой мускулистый тип соответствует древнегреческому идеалу красоты, итальянский патолог G. Viola [7—9] относил его к «нормальному» типу, среднему между брахи- и лонгитипическим. E. Kretschmer [4—6] под атлетическим типом телосложения подразумевал и другой вариант, не гармоническую «среднюю» форму, а сложение, характеризующееся отчетливыми «негармоническими» критериями: грубой высокой головой, широкими плечами, грубой, толстой, порой пастозной кожей, и напоминающее акромегалию. Таким образом, одни авторы подразумевают под атлетическим типом среднюю «идеальную» форму, другие включают и форму с экстремальным вариантом роста. По K. Conrad, древнегреческим идеалом красоты является «средний», метроморфный тип, находящийся между лепто- и пикноморфным, с одной стороны, и с другой — по признаку гиперплазии также находящийся в середине (метропластичный). При этом мускулатура не должна превышать присущую полу нормальную массу (женщина-метроморф не выделяется мощными мышцами). K. Conrad рассматривает женщину гиперпластически-атлетического телосложения как приближающуюся к аномальному варианту (поэтому атлетический габитус не должен рассматриваться в качестве отдельного биотипа; биотип не может быть нормальным (и даже идеальным) у одного пола и аномальным у другого). Упоминает K. Conrad, подобно G. Viola [7—9], и о возможности усиления тенденции роста в определенных местах тела, в то время как в других такого усиления роста не наблюдается, например «трофическая акцентуация» в гипопластической лицевой части черепа (расстройства гармонизации за счет гетерогенных тенденций роста).
Гиперпластически-атлетический тип так же, как и лептоморфный, обладает всеми признаками пропульсивного развития, т. е. от типично детских черт: преобладания мозговой части черепа над лицевой, брюшной полости над конечностями, малоразвитого опорно-двигательного аппарата — происходит прогрессивное развитие в направлении абсолютного атлетика.
K. Conrad отмечает, что атлетический тип сложения чаще встречается в нижних социальных слоях. Действительно, E. Kretschmer [5] говорил о редкости атлетического сложения среди обследованных им служащих среднего слоя. K. Conrad поэтому не исключает, что психологические особенности, приписываемые этому типу сложения, могут обусловливаться социальным слоем, а не типом сложения. Напомним, что E. Kretschmer [4—6] первоначально рассматривал шизотимию как присущую и лептосомам, и атлетикам.
По более поздним наблюдениям E. Kretschmer и W. Enke (1936) [19, 28], мышлению атлетического типа свойственна большая персеверативная тенденция и малая отвлекаемость. Но эта «прилипчивость» пассивного типа, как у некоторых пациентов с травмами мозга, лептосомы же отличаются активным, напряженным, «упрямым» застреванием. Аффективно атлетики выделяются наикратчайшей длительностью внутрипсихической возбудимости, не демонстрируя почти никакой тенденции к последействию аффекта. Также у них установлена замедленная аффективная затрагиваемость и внезапная склонность к большой взрывчатости. В психомоторной области атлетик отличается малой способностью к тонким движениям. E. Kretschmer предложил называть темперамент атлетика «вискозным». K. Conrad находит наиболее подходящим сопоставление психики атлетиков с психикой больных с черепно-мозговыми травмами, которым свойственно общее снижение дифференцированности психики. И атлетикам, и травматикам присуща склонность к реакциям короткого замыкания. Следует учитывать, что дифференцированность и структурированность психики в понимании K. Conrad представляют собой различные феномены: так, например, гениальный пикник при малой структурированности (циклотимная «детскоподобная» структура) обладает очень высокой дифференцированностью. Для лучшего понимания структурированности и дифференцированности K. Conrad прибегает к наглядному образу проявления фотографического снимка: на недопроявленном снимке не хватает тонких ньюансов, он «не дозрел», выполнение этой картины соответствует недостаточной дифференцированности. Но то что на снимке изображено в виде композиции, соответствует структурированию. Как очень просто структурированная композиция может выделяться чрезвычайными ньюансами, так и богатейшая композиция может быть небрежно или топорно набросана. Согласно K. Conrad, высокодифференцированным атлетически-вискозным индивидам свойственна солидность и надежность, прилежание, цепкость и уравновешенность, малодифференцированные соответствуют описанию иктафинной дефектной конституции F. Mauz [29]: вялые, притупленные, эксплозивные со зверскими влечениями. Следует отметить, что K. Conrad не чужд был проекциям последней конституции (при признании ее существования во всех народах) на немалое число представителей «русского, южнославянского, румынского, а также баварского и австрийского народа».
Если атлетически-гиперпластический круг форм может включать в себя и морфологически аномальные варианты, то астенически-гипопластическому кругу такие аномалии присущи. B. Stiller [30], венгерский врач, наиболее тщательно описавший астеническую конституцию, называл ее даже Morbus asthenicus («астеническая болезнь»). Атония, вялость и нежность свойственны всем частям такого организма. Грудная клетка и лицо астеника узкие, костный скелет хрупкий. Существенным признаком астенической конституции этот автор считал флюктуирующее X ребро грудной клетки. Нередко наблюдаются аномально короткая тонкая кишка, гипоплазии сердца и сосудов, врожденный митральный стеноз, спланхноптоз, блуждающая почка. Те физические «дегенеративные» стигмы, которые могли наблюдаться у шизотимных астеников-лептосомов E. Kretschmer, перешли в астенически-гипопластический тип K. Conrad, отделенный им от шизотимно-лептоформного типа. Причем K. Conrad подчеркивает в астенически-гипопластическом типе еще и акромикрию — в противоположность акромегалоидным тенденциям у атлетического типа — узкие, маленькие, слабые руки. Сам по себе астенически-гипопластический тип является противоположностью атлетически-гиперпластическому. K. Conrad видит в астеническом типе детскую дифференцировку тканей и непосредственно от такой дифференцировки зависящие пропорции (свойственную детям слабость соединительной ткани, тонкие мускулы, хрупкие кости, преобладание черепной коробки над лицевым черепом). И выраженное пониженное оволосение позволяет предполагать гипопластическую конституцию, а значительно повышенное — гиперпластическую. Если развитие атлетического типа пропульсивное, то астенического типа — консервативное. Целесообразным находит K. Conrad и разделение психологической структуры астеника от шизотимного характера лептоморфа. Он полагает, что психическая структура астеника комплементарна психической структуре атлетического типа. Если, по словам E. Kretschmer [19], «дух тяжеловесности лежит на всем у атлетика», то, по утверждению K. Conrad, «дух невесомости лежит на всем у астеника»: недостаток позиции, связанности с почвой, большая склонность к потере корней, также и в психомоторике: ловкость, подвижность, особая одаренность к актерству — то, что представляет противоположный полюс атлетическому типу. В области аффективности у астеников K. Conrad предполагает огромную способность к ретенции аффектов, за счет чего наблюдается склонность к сенситивным реакциям и переходы к избыточной возбудимости вегетативной нервной системы. Поскольку психическая структура астеника противоположна атлетику, K. Conrad называет ее «спиритуальной», вкладывая в значение этого слова двойной смысл: текучую, легко улетучивающуюся алкогольную субстанцию и отношение к «духу», миру «сверхестественного» (включая антропософию). Объединяет обе эти конституции недостаточная дифференцированность, что и отделяет их от первичных вариантов. Таким образом, говоря о первичных лептосомно-шизотимных и пикнически-циклотимных, можно говорить и о вторичных атлетически-вискозных и астенически-спиритуальных конституциях. При этом гиперпластические и пикноморфные группы признаков в случае их сочетания «усиливаются», так же как и гипопластические и лептоморфные, образуя максимально отчетливые формы. Наоборот, пикноморфный тип благодаря гипопластическим чертам может приближаться к малохарактерным формам, а лептоморфный с гиперпластическими чертами — к современному идеалу красоты, совместное действие этих компонентов приводит к ослаблению отчетливости формы. В отличие от первичных форм, которые не могут быть парциальными, гипер- или гипоплазия (вторичная форма) может быть как частичной, парциальной, так и генерализованной.
При вторичных формах «второго порядка» по K. Conrad — гормопатически-диспластических и генетически-дизрафических — речь не идет об общих количественных или топологически-вариативных изменениях, а о качественно совершенно различных, независимых друг от друга отчетливых формах, которые в свою очередь могут изменяться по общей конфигурации и парциально. Эти формы объединяют изменения эндокринных желез. E. Kretschmer [4—6] использовал для этой специальной группы конституций термин «диспластические», K. Conrad отделяет от них конституции, обусловленные собственно генетическими заболеваниями. Вторичные конституции второго порядка уже полностью лежат в области патологического. Как и E. Kretschmer, K. Conrad отдельно описывает морфологию акромегалоидной (выделяя в ней пубертатный вариант и акромегалию беременности) и евнухоидной конституции, но не останавливается на характеристике их психики. В описании конституционального семейного ожирения K. Conrad отмечает отчетливую связь с пикническим габитусом, пикнически-циклотимной конституцией, которой часто присуща «гипоманиакальная нота». Также он отмечает и фазовые возрастные колебания в отложении жира у «носителей» различных конституций (так, например, некоторые полные в детстве дети становятся худыми в пубертатном возрасте и вновь полнеют в 30—35 лет, теряя лишний жир лишь к 60 годам). К другим диспластическим особым формам K. Conrad (эти варианты сходны уже с систематикой конституций итальянского эндокринолога N. Pende [11]) относит гипертиреоидную, гипотиреоидную, гипосупраренальную, гипопаратиреоидную, Pubertas praecox, Status thymicus c текучими переходами к «наследственным диатезам»: экссудативному, дистрофическому, спазмофилическому и пр.
Особый интерес представляет описание K. Conrad инфантилизма. Под инфантильной конституцией он понимает формы с аномальной персистенцией (в норме проходящей через короткое время) стадии психического и физического инфантилизма. Некоторые авторы распространяют понятие инфантилизма не только на сексуальную конституцию, но и на всю конституцию целиком, при этом различая в ней генерализованный и парциальный инфантилизм. K. Conrad ограничивает инфантилизм гармонической заторможенностью телесного и психического сексуального развития, рассматривая его прежде всего как расстройство сексуальной зрелости. Такой инфантилизм не объясняется простым гормональным нарушением (например, недостаточностью половых желез). В тяжелых случаях инфантилизма не только тело сохраняет детские пропорции, но и психика остается «детской», со склонностью к детским занятиям, несерьезным интересам, без ясных целей, без долгосрочных планов, с ориентацией только на текущий момент. Такой инфантильный человек, как ребенок, радуется мимолетным приятным событиям и тут же глубоко огорчается, если что-то идет не так. Сексуальное влечение не формируется. Интеллект может быть хорошо развитым. «Ретардированный» инфантильный тип может быть как пикноморфным, так и лептоморфным.
С точки зрения K. Conrad, намного более важными являются легкие, абортивные случаи инфантилизма, поскольку в области психики они ведут в область истерии. Под истерией K. Conrad понимал истерический характер в описании K. Jaspers [3, 24], кардинальной чертой которого является стремление «казаться, а не быть». Легко или частично ретардированная сексуальная конституция является, по K. Conrad, конституциональной почвой для истерического характера. При анализе биографии таких пациентов обнаруживается ряд характерных свойств, «выдающих» вовлеченность истерической конституции. В социологическом отношении K. Conrad в качестве таких признаков указывает на несчастные браки, частые разводы с затянутыми бракоразводными процессами, отношения «втроем», повторные браки с постоянной полной «потерей инстинкта» в выборе партнера, предпочтение несвободного партнера. Также характерны тяжелые раздоры между близкими родственниками, родителями, детьми, сибсами, обнажающие полное отсутствие «семейного инстинкта». Часто эти раздоры концентрируются вокруг наследства или профессиональных споров, но своими корнями уходят намного глубже, нередко в противоестественные установки ненависти друг к другу у родственников еще с детства. Также бросаются в глаза социальные подъемы и падения, причем подъемы самые высокие (обычно в области сцены, кино, ораторского искусства), и такие же резкие падения и исчезновения со сцены. Таким конституциям недостает истинной привязанности к другим людям, друзьям, родственникам. В их семьях присутствуют кулисы и декорации, наигранный аффект, костюмы и роли, внешний блеск, трагедии и комедии, но все «играется», одним словом — «театр». Реакция окружающих соответствующая: аплодисменты или смех, но отсутствие участия, принятия всерьез. Частные формы личности, соответствующие инфантильно-истерическому типу, это и «женщина-вамп», и фригидная проститутка, которая позже может превратиться в морализирующую медсестру, ухоженный «Дон Жуан», сенситивный гомосексуалист, «важная дама», «аферист», «адвокат со славой», актер или певец. Этим типам недостает только одного — истинности. Недостаточная зрелость сексуальной конституции обусловливает дефект в структуре инстинктивной жизни: недостает инстинкта выбора партнера, привязанности, инстинкта семьи. По очередному образному выражению K. Conrad, этот недостаток переживается индивидуумами притупленно и частично сознается, что ведет к сверхкомпенсациям в виде появления разнообразных удивительных персонажей в жизни общества. Такой генетический ретардирующий фактор может присоединяться как к циклотимной, так и к шизотимной структуре, таким образом возникают циклотимные и шизотимные истерики, это справедливо и для сочетания со вторичными формами первого порядка (астеники и вискозные атлетики).
Среди генопатически-дисморфических конституций K. Conrad рассматривает интерсексуальные (включая парциальные вирилизмы и феминизмы, гомосексуальность). Он не затрагивает их психическую составляющую, в отличие, например, от E. Kretschmer, первоначально от