Результаты и обсуждение

Результаты обобщения судебно-экспертной практики, прежде всего при производстве судебно-медицинских и судебно-химических экспертиз, позволили провести ситуационное исследование социально-демографических процессов. Составленная на его основе криминалистическая характеристика преступлений, связанных с массовым отравлением людей, способствовала более объективной оценке возникшей негативной ситуации и разработке практических рекомендаций по оперативному купированию подобных угроз в дальнейшем.

Понятие предсказательной функции криминалистики — основа для теории криминалистического прогнозирования [1]. Проф. Р.С. Белкин подчеркивал, что «могут исчезнуть некоторые виды преступлений, однако нельзя исключить и возможность появления новых видов преступлений. Например, преступления в области хранения и передачи информации …, или в области использования современных достижений медицины и биологии … Появление новых составов преступлений вызовет необходимость разработки новых разделов методики их расследования …» [2].

Некоторых видов преступлений уже нет. В 1994 г. в Российской Федерации «исчез» такой вид преступной деятельности, как «Диверсия» (ст. 68 УК РСФСР) [3]. Этот состав был изъят из УК РФ, спустя 2 года законодатель вернул его в УК РФ в виде ст. 281 [4], изъяв из диспозиции массовые отравления людей, в том числе со смертельным исходом, распространение эпидемий и эпизоотий.

Наложением матрицы криминалистической характеристики преступления, предусмотренного ст. 68 УК РСФСР «Диверсия», на известные события 2014 г., связанные с массовым отравлением людей, удалось провести «ретроспективно-прогностическое» исследование сложившейся в тот период криминальной ситуации.

В сентябре—октябре 2014 г. (в течение 20 дней) в ряде регионов России произошли массовые отравления (879 человек), в том числе со смертельным исходом (~3%). В значительном большинстве случаев органы здравоохранения ставили предварительный диагноз «отравление неизвестным ядом». Лавинообразное нарастание отравлений произошло с 23-го по 26-е сентября, когда ежесуточно регистрировали более 70 отравлений на территориях Кировской области и в Ханты-Мансийском автономном округе—Югре. Причиной массовых отравлений явилось потребление ПАВ в виде курительных смесей [5].

В ходе следственно-оперативных мероприятий установили, что в данных регионах произошел массовый сбыт новых ПАВ, не включенных в списки подконтрольных веществ. Это значительно затрудняло привлечение виновных к уголовной ответственности за незаконный оборот НСПВ, т. е. являлось средством противодействия расследованию. Именно поэтому на первоначальном этапе проявления и развития этой токсической эпидемии должной реакции со стороны правоохранительных органов не последовало. Только после того, как ситуация приобрела значительный общественный резонанс, органы наркоконтроля, МВД и С.К. России объединили свои усилия для разрешения этой нестандартной ситуации.

Характер воздействия на организм человека вещества свидетельствовал о наличии у нового ПАВ более выраженных токсических свойств. Это было не совсем характерно для наркобизнеса, так как в перспективе могло способствовать естественному вытеснению такого препарата с криминального наркорынка другими НСПВ с более выраженными наркогенными свойствами и меньшей токсичностью. Исследование сбываемого наркодилерами в этих регионах нового ПАВ — MDMB (N)-BZ-F показало, что введение фтора в алкильный фрагмент этого каннабимиметика существенно повысило психомиметичность соединения, что обусловило наступление более тяжелых психозов, грубую дезорганизацию поведения и резкое возрастание вероятности смерти от внешних причин (утопление, падение с высоты, аспирация рвотными массами и т. д.) [6]. Специфичность данного вещества с учетом иных обстоятельств событий позволила характеризовать его в соответствии с принятым в криминалистике определением оружия как средства, специально предназначенного и технически пригодного для поражения живой цели, не имеющего прямого назначения в быту или производстве, и по своей токсичности представляющего такую же повышенную опасность, как иное отравляющее вещество аналогичного действия. Сравнение этого ПАВ с ОВРД, которые стоят на вооружении армии и полиции различных государств, в том числе и России, свидетельствовало о его гораздо большей степени общественной опасности.

Субъективно действия наркосбытчиков были направлены на совершение преступлений, предусмотренных ст. 228−1 УК РФ [4] в отношении молодых людей, проживающих на урбанизированных территориях с повышенным уровнем наркотизации, что способствовало скоротечности массового сбыта и потребления. Однако фактически из-за применения высокотоксичного ПАВ в результате их действий был достигнут другой эффект — массовые отравления людей, в том числе со смертельным исходом, что имело место ранее в диспозиции ст. 68 УК РСФСР «Диверсия»: «Совершение с целью ослабления … государства … действий, направленных на массовое уничтожение людей, причинение телесных повреждений либо другого вреда их здоровью, … а равно совершение в тех же целях массовых отравлений…» [3].

Обращает на себя внимание состав преступных групп, деятельность которых привела к массовым отравлениям людей. Более 2/3 в них являлись гражданами сопредельного государства, проводящего в отношении России недружественную политику. Более того, характер поступления ПАВ на территорию России, маршруты перемещения соучастников указывали, что преступники применяют единообразные, хорошо проработанные и отлаженные при совершении аналогичных наркопреступлений схемы конспиративного характера с более высокой степенью организованности.

К сожалению, отсутствие в новой редакции статьи «Диверсия» (ст. 281 УК РФ) [4] действий, направленных на «… причинение телесных повреждений либо другого вреда их здоровью, …а равно совершение в тех же целях массовых отравлений…», не позволило в тот период предпринять адекватные меры к лицам, спланировавшим и реализовавшим в отношении значительной части населения Российской Федерации действия, направленные на причинение массового вреда здоровью, а в конечном счете — на дестабилизацию общественных отношений в части регионов России.

Таким образом, криминалистическая характеристика преступления, разработанная на основе судебно-экспертной и прежде всего судебно-медицинской практики для оценки криминальной сущности описываемых событий, на наш взгляд, довольно убедительно проиллюстрировала ту поспешность, с которой законодатель оформил «исчезновение» в 1994 г. из уголовного закона такого состава, как «Диверсия», и непродуманность новой редакции этого состава преступления, возвращенного в уголовно-правовой инструментарий 2 года спустя без обеспечения уголовно-правовой защиты от фактически диверсионных посягательств на жизнь и здоровье граждан, стабильность общественно-политического устройства государства.

В качестве практических рекомендаций представляется целесообразным судебно-экспертным учреждениям, специализирующимся на исследовании НСПВ и их метаболитов, во всех случаях проведения судебно-экспертных исследований новых, а при необходимости и традиционных НСПВ, наряду с наркогенностью исследуемого вещества определять степень его токсичности с дифференциацией как собственной, так и приобретенной токсичности за счет каких-либо примесей. Это позволит своевременно выявлять и оперативно купировать потенциальные угрозы в части нанесения вреда здоровью и жизни людей, а также массовые отравления с труднопрогнозируемыми последствиями.

Еще один важный вывод, который был сделан по результатам проведенного исследования. С научно-практической точки зрения, судебно-экспертное ситуационное исследование представляет собой частный вариант широко применяемых в настоящее время в различных отраслях знаний комплексных ситуационных исследований многокомпонентных объектов в социально-экономической, социально-демографической, военно-политической и иных сферах деятельности [7, 8].

В этой связи уместно отметить, что предмет познания ситуалогической (ситуационной) экспертизы, которая объективно имеет межотраслевой характер, максимально приближается к предмету доказывания по уголовному делу в части объективной стороны состава преступления. Ситуационные вопросы решаются при производстве различных видов экспертиз: трасологических, судебно-баллистических, судебно-медицинских и др. В большей степени они характерны для трасологической экспертизы при установлении механизма образования следов-отображений внешнего строения одного объекта на другом в результате их контактного взаимодействия.

При производстве судебно-медицинской экспертизы ситуационные вопросы решаются в отношении механизма образования следов-отображений в случаях причинения смертельных повреждений, тяжкого или иного вреда здоровью в результате падения с высоты, транспортной травмы, причинения огнестрельных, колото-резаных и других повреждений и т. д. В отличие от узкого трасологического понимания механизма образования следов для судебно-медицинской экспертизы характерно, что эксперт исследует не только следы-отображения, но и следы в более широком смысле слова, образованные в результате каких-либо процессов и явлений: следы войны, разрухи, следы болезни.

Природа судебно-медицинской экспертизы позволяет судить о наличии методологических предпосылок для установления механизма следообразования в понимании следов как последствий каких-либо явлений, т. е. механизма происшествия в целом. Эту особенность необходимо как можно шире использовать в деятельности судебно-медицинских экспертных учреждений, в том числе при проведении социально-демографических и криминолого-криминалистических исследований на основе обобщения судебно-экспертной практики.