Заболевания височно-нижнечелюстного сустава (ВНЧС) - актуальная проблема стоматологии. От 40 до 60% населения имеют различные заболевания ВНЧС, из которых бо`льшая часть - функциональные нарушения [1]. В 70-89% случаев синдром дисфункции ВНЧС не связан с воспалительными процессами, а является обычным функциональным суставным нарушением [2]. Изучению причинных факторов патогенеза, диагностике и лечению данной патологии посвящены многочисленные публикации в отечественной и зарубежной литературе [4, 5, 8, 13, 14].

В настоящее время общепризнана концепция важной роли центральной нервной системы в формировании патогенетических и клинических детерминант заболеваний ВНЧС. Все большее значение приобретает психосоматическая теория возникновения дисфункций ВНЧС [5]. Особенно это относится к депрессивным расстройствам [1, 2, 5, 7] и стрессу [2, 3]. М.Н. Пузин и соавт. [2] указывают на психоэмоциональное состояние как на один из факторов, имеющих непосредственное отношение к развитию болезни. По словам R. Slavicek [6], «у душевнобольных жевательный орган становится соматической площадкой психического заболевания».

Цель настоящего исследования - оценка психологического статуса пациентов с дисфункциями ВНЧС и социальной значимости болезни.

Обследованы 72 человека (19 мужчин и 53 женщины), в возрасте от 19 до 40 лет. Все обследованные были поделены на 3 группы.

К 1-й группе мы отнесли 41 человека (8 мужчин и 33 женщины) в возрасте от 19 до 40 лет, обратившегося в Стоматологическую поликлинику Тверской государственной медицинской академии Минздрава России с жалобами на состояние ВНЧС - боли в суставе(ах) и мышцах, щелчки в суставе(ах), ограничение открывания рта, нарушение артикуляции нижней челюсти (НЧ). Все пациенты были обследованы согласно протоколу (опрос, осмотр, изучение мышц, обеспечивающих артикуляцию и ВНЧС, исследование контрольно-диагностических моделей в универсальном артикуляторе «Protar evo 9» в положении привычной окклюзии и при центральном соотношении челюстей); с целью изучения положения головок НЧ выполняли транскраниальную рентгенографию по Шюллеру или магнитно-резонансную томографию, проводившуюся в положении привычной окклюзии и при широко открытом рте, что также позволяло оценить положение мениска; больным был поставлен диагноз дисфункции ВНЧС.

Во 2-ю группу (группу риска) вошли 16 человек (8 мужчин и 8 женщин) в возрасте от 19 до 25 лет, которые не обращались с целью лечения, а были выявлены из числа студентов стоматологического факультета при добровольном обследовании по алгоритму сокращенного Гамбургского обследования [13]; при обследовании у них диагностировались 2 из 6 признаков (асимметрично ли открывание рта? открывание рта резко ограниченное или слишком большое? определяются ли внутрисуставные шумы? асинхронен ли окклюзионный звук? болезненна ли пальпация жевательных мышц? травматична ли эксцентрическая окклюзия зубов?), что указывало на вероятность (<40%) наличия дисфункционального заболевания жевательного аппарата. Жалоб на состояние ВНЧС они не предъявляли, при обследовании окклюзионных нарушений не было выявлено.

К 3-й группе (контрольной) мы отнесли 15 (3 мужчины и 12 женщин) здоровых людей без жалоб, связанных с состоянием ВНЧС и окклюзионными нарушениями.

Использовали следующие методы обследования: психодиагностическое тестирование (методика оценки тревожности Спилбергера-Ханина) [9]; определение уровня рефлексивности (Р) по А.В. Карпову [11]; диагностику рациональности (Рц), интернальности (И), психологической устойчивости (ПУ) по С.И. Филиппченковой [10]; оценку степени невротизации (СН) по Л.И. Вассерману. Применяли также опросник социальной значимости болезни А.И. Сердюка [12] и математико-статистическую обработку результатов исследования с помощью пакета SPSS-16.

В исследовании диагностировалось психоэмоциональное состояние испытуемых, ряд личностных и индивидуальных характеристик, оценивались качество жизни и значимость болезни для пациентов.

Согласно результатам диагностики психоэмоционального состояния по методике Спилбергера-Ханина [9], уровень личностной тревожности (ЛТ) и ситуативной тревожности (СТ) у больных 1-й группы достоверно выше, чем в 2 других группах: СТ1=43,8±3,4 балла; ЛТ1=44,5±2,7 балла; во 2-й и контрольной группах - соответственно: СТ2=37,3±3,0 балла; ЛТ2=38,2±2,1 балла; СТ3=36,5±2,4 балла; ЛТ3=36,9±2,8 балла. При этом среднегрупповые показатели всех 3 групп находятся в диапазоне средних значений, поэтому у таких лиц отмечается относительное напряжение, беспокойство, озабоченность и нервозность (рис. 1).

Диагностика СН по методике Л.И. Вассермана [9] выявила средний ее уровень во всех трех группах без достоверных различий: СН1=14,4±1,4 балла; СН2=14,9±1,1 балла; СН3=14,3±0,9 балла. У таких людей могут периодически возникать жалобы на плохой сон, головные боли, проблемы с сердечно-сосудистой деятельностью и желудочно-кишечным трактом.

Оценка ПУ по методике С.И. Филиппченковой [10] выявила у лиц 1-й группы наиболее низкие ее значения: ПУ1=5,3±0,4 балла. У таких людей отмечаются утомляемость, беспокойство, неуравновешенность. У испытуемых двух других групп выявлен средний уровень ПУ: ПУ2=6,2±0,7 балла; ПУ3=6,4±0,5 балла (рис. 2).

При диагностике личностных и индивидуальных параметров оценивался также уровень Р по методике А.В. Карпова [11]. Р - способность к самовосприятию своей психики и ее анализу, а также способность к пониманию психики других людей. В последней наряду с Р участвуют механизмы проекции, идентификации, эмпатии. Нами выявлены достоверные различия в среднегрупповых показателях у испытуемых трех групп. Наиболее высок уровень Р у пациентов с дисфункциями ВНЧС: Р1=5,4±0,7 балла, самый низкий - у здоровых людей: Р3=4±0,7 балла (рис. 3).

Обнаружилась (методика С.И. Филиппченковой) обратная ситуация с уровнем интернальности (И) [10]. И - индивидуальная особенность личности, заключающаяся в склонности брать на себя ответственность за все сферы своей жизни, в том числе и за здоровье. Противоположность И - экстернальность, когда ответственность перекладывается на других. Наиболее низкие значения И отмечены у пациентов 1-й группы: И1=46,7±0,4 балла, чуть выше они у лиц группы риска (2-я группа): И2=7,3±0,6 балла и наиболее высокие - у здоровых людей: И3=7,8±0,7 балла. Таким образом, у пациентов с дисфункциями ВНЧС наиболее низкий уровень ответственности за происходящее в их жизни, они склонны уходить от решения проблем (рис. 4).

Несколько иная картина наблюдалась при оценке уровня Рц по методике С.И. Филиппченковой [10]. Люди с более низким уровнем Рц (1-я группа) склонны к большей спонтанности и необдуманности своих поступков, нежели лица с более высоким уровнем Рц. Такая модель поведения часто ведет к психической дезадаптации: Рц1=6,6±0,6 балла; Рц2=8,3±0,8 балла; Рц3=7,3±0,5 балла) (рис. 5).

Применив опросник социальной значимости болезни А.И. Сердюка [12], мы обнаружили, что пациентов с дисфункциями ВНЧС больше всего беспокоят ощущение потери сил и энергии (2,3±0,03 балла), ограничение свободного времени (2,2±0,06 балла) и отказ от удовольствий (2,1±0,04 балла) - рис. 6.

Таким образом, в ходе психодиагностического исследования мы выявили определенные проблемные зоны психоэмоционального состояния у больных с дисфункциями ВНЧС: повышенную Т, низкий уровень ПУ, повышенный уровень Р, сниженный по сравнению с таковым в группе риска (2-я группа) и у здоровых людей (3-я группа) уровень И. Эти данные позволяют нам рекомендовать включение оценки психологического статуса в обследование пациентов с дисфункциями ВНЧС и планировать комплексное лечение пациентов совместно со специалистами смежных профилей - психотерапевтами, клиническими психологами.