Изучение семейного анамнеза психических расстройств — важная часть стандартного психиатрического опроса [1]. Поскольку депрессия часто регистрируются в семьях в различных поколениях, факт семейной отягощенности (СО) имеет практическое значение в качестве возможного дополнительного диагностического критерия при дифференциальной диагностике, например, с биполярным аффективным расстройством (БАР) или шизофренией с кататоническими симптомами [2, 3]. В научных работах также активно используются данные по СО с целью гомогенизации выборки пациентов с депрессией для генетических и нейробиологических исследований [4—6]. Целесообразность таких подходов, применяемых в клинической практике и научных исследованиях, подкрепляют эпидемиологические данные: лица по крайней мере с одним кровным родственником с депрессией, примерно в 2,8 раза чаще сами страдают данной патологией по сравнению с общей популяцией [7]. Более того, наиболее высокому риску развития депрессии подвержены потомки двух поколений, ранее страдавших от данного расстройства [8], что дает возможность сделать предположение о генетическом характере семейной агрегации депрессии [9]. При этом нельзя недооценивать роль общих патогенных пре- и перинатальных, стрессовых, экологических и других средовых факторов в семьях [10, 11].
Если в первых семейных исследованиях пытались количественно оценить изменение риска депрессии, сопряженного с СО, то в последующих работах ученые сфокусировались на поиске клинических особенностей «семейных» форм депрессии [12]. Несмотря на высокую методологическую гетерогенность немногочисленных семейных исследований депрессии, можно выделить ряд наиболее отличительных признаков у пациентов с СО. К ним относятся: манифест заболевания в молодом возрасте [5, 13], более частая регистрация тревожных расстройств еще до первого эпизода депрессии [13], более высокая продолжительность депрессивных эпизодов [14], более высокая рекуррентность [15], более высокая распространенность атипичной депрессии [16, 17], более низкая эффективность антидепрессивной терапии [18], более высокие риски развития зависимости от психоактивных веществ (ПАВ) [19], суицидального поведения [15, 19, 20], а также коморбидных психических расстройств, таких как генерализованное тревожное расстройство [21—23], паническое расстройство [24], булимия [24] и антисоциальное расстройство личности [25]. Однако не во всех исследованиях, в которых изучалась СО у пациентов с депрессией, данные клинические находки имели подтверждение [5, 7].
Необходимо учесть, что СО у пациентов с депрессией нозологически неоднородна [26]. Имеющиеся семейные исследования подтверждают выводы о том, что родственники пациентов с депрессией подвержены повышенному риску данного расстройства и, вероятно, не имеют существенно повышенного риска БАР, в то время как родственники пациентов с БАР имеют повышенный риск развития как БАР, так и депрессии [27]. В связи с этим в исследованиях по изучению СО необходимо принимать во внимание также семейную историю БАР, учитывая высокое генетическое перекрытие и кросс-фенотип данных расстройств настроения.
Результаты метаанализа высококачественных семейных и близнецовых исследований показали, что наследуемость депрессии находится в диапазоне от 31 до 42% [7]. Однако эпидемиологические исследования показывают более высокий уровень распространенности данного расстройства среди женщин [28], что ставит вопрос о влиянии пола на уровень наследуемости депрессии. Два основных исследования, которые рассматривали данные вопросы, имели сходные результаты [29, 30]. Так, в обоих исследованиях наследуемость депрессии была значительно выше у женщин, чем у мужчин (40 против 30% и 42 против 29%, соответственно). Вероятно, при сравнимом уровне генетического риска развития депрессии, фактор пола, который сам по себе является безусловной генетической детерминантой, способствует большей вероятности манифеста, выступая сильным «триггером» генетического риска. Кроме того, имеются достаточно надежные данные о различиях депрессии у мужчин и женщин как на биологическом, так и на клинических уровнях [31]. Таким образом, изучение влияния СО на клинические характеристики депрессии с учетом пола представляется актуальной темой как с клинической точки зрения — для прогнозирования течения расстройства, так и с научной — для более точной стратификации выборки в целях снижения гетерогенности и изучения более однородных групп.
Гипотеза. Наличие семейного анамнеза по расстройствам настроения влияет на клинические характеристики депрессии, и это влияние реализуется по-разному у мужчин и женщин.
Цель исследования — анализ клинических особенностей течения депрессии у пациентов с семейной отягощенностью расстройствами настроения с учетом пола
Материал и методы
Данное кросс-секционное, мультицентровое исследование проводилось в рамках работы Российского национального консорциума по психиатрической генетике (РНКПГ, https://rncpg.org). Консорциум обеспечивал выполнение единого протокола исследования, координацию, контроль и администрирование набора участников, выступал как методический и аналитический центр исследования. Набор пациентов в исследование проводился в: ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» МЗ РФ (Санкт-Петербург), ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.П. Сербского» МЗ РФ (Москва), ФГБНУ «НЦПЗ» (Москва), ФГБНУ «ИБГ УФИЦ» РАН (Уфа), ФГБОУ ВО «РГМУ» (Ростов-на-Дону). Научное исследование одобрено Независимым этическим комитетом при НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева в 2019 г.
Набор участников проводился как в амбулаторной сети, так и в стационарах Центров исследования. Всем пациентам после подписания информированного согласия и включения в исследование присваивался уникальный анонимный идентификатор. Полученные клинические данные хранились в бумажной и электронной формах.
В исследование включались пациенты от 18 лет с диагнозами, соответствующими диагностическим критериям МКБ-10 для депрессивного эпизода (F32) и рекуррентного депрессивного расстройства (F33) вне зависимости от стадии расстройства (обострения или ремиссии). При включении в исследование со всеми участниками исследования было проведено полуструктурированное диагностическое интервью MINI для верификации клинического диагноза и выявления сопутствующих психических заболеваний (M.I.N.I. Russian Version Translation 7.0.0. для DSM-5). В исследование не включались пациенты с биполярным аффективным расстройством (БАР), а также пациенты, имеющие диагноз, соответствующий критериям МКБ-10 в рубриках F00-09 и F20-29, ВИЧ-положительный статус, судорожный синдром в анамнезе или тяжелые заболевания в фазе обострения, включая сердечно-сосудистые, неврологические, эндокринные, гематологические заболевания, заболевания печени, почек, желудочно-кишечного тракта, дыхательной системы, заболевания щитовидной железы в стадии декомпенсации. Критерии исключения содержали пункты об отказе пациента от дальнейшего участия в исследовании и решении врача исключить пациента в связи с тем, что он открыто проявляет агрессивное поведение или представляет угрозу жизни себе и окружающим.
На основании MINI согласно диагностическим критериям оценивались и фиксировались все сопутствующие психические расстройства тревожного спектра (генерализованное тревожное расстройство (ГТР), обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР), паническое расстройство (ПР), социальное тревожное расстройство (СТР) и др.), расстройства пищевого поведения (нервная анорексия (НА), нервная булимия (БМ), приступообразное переедание), расстройства употребления психоактивных веществ, а также психотические симптомы.
Карта исследования включала стандартные социо-демографические и антропометрические данные, данные о СО психическими расстройствами, а также клинические характеристики депрессии (данные о возрасте начала и длительности депрессии, количестве депрессивных эпизодов, продолжительности самого длительного депрессивного эпизода, а также наличии суицидальных попыток). Данные о СО получены в процессе клинического интервью пациента.
Распределение количественных переменных исследования не соответствовало нормальному распределению согласно критерию Колмогорова—Смирнова, в связи с этим в анализе применялись непараметрические методы.
Для проведения статистического анализа были сформированы дополнительные переменные помимо стандартных качественных категорий, нами также были включены две другие. Первая — раннее начало депрессии, т.е. развитие первого депрессивного эпизода до 18 лет. Вторая — СО расстройствами настроения, которая включала в себя как отягощенность по РДР, так и по БАР у родственников первой и второй линий.
Межгрупповые сравнения были проведены при помощи непараметрических критериев — критерия Манна—Уитни для количественных переменных и критерия χ2 Пирсона для качественных и категориальных переменных. При проведении множественных сравнений применялась поправка Бонферрони. В качестве критического уровня значимости выбрано значение — 0.05.
Общая линейная модель применялась для количественных зависимых переменных с факторами пол и СО при ковариатах — возраст и возраст начала заболевания. Для дихотомических признаков применялась бинарная логистическая регрессия с различными зависимыми и независимыми переменными — пол, СО, возраст, раннее начало заболевания — с анализом ROC-кривых. Проводилась дополнительно пошаговая регрессия для определения наиболее оптимальной модели.
Результаты
В исследование были включены 172 пациента с депрессией, из них 64,5% женщин (n=111). Средний возраст пациентов составил 40,87 (15,86) года (M(SD)), у женщин — 43,52 (16,29) года, у мужчин — 36,08 (13,95) года. В исследовании принимали участие как амбулаторные пациенты — 46,5% (n=80), так и стационарные — 53,5% (n=92). Депрессивный эпизод отмечался у 30,2% (n=52) пациентов, а РДР — у 69,8% (n=120). О наличии депрессии в семье сообщили 26,7% (n=46) пациентов, о наличии БАР — 3,5% (n=6). В целом СО расстройствами настроения была выявлена у 30,2% пациентов (n=52), из них женщин — 59,6% (n=31). Среди женщин (n=111) СО была выявлена у 27,9% (n=31). Среди мужчин (n=61) СО была выявлена у 34,4% (n=21)
Оценка различий между пациентами с наличием и отсутствием СО
На первом этапе анализа было проведено сравнение пациентов с СО и без нее по различным клиническим характеристикам. Затем этот же анализ был проведен отдельно для пациентов мужского и женского пола. В общей выборке у пациентов с СО чаще встречалось наличие сопутствующего ГТР по сравнению с пациентами без СО (p=0,016) (табл. 1). Мужчины и женщины не различались по распространенности СО (p=0,375). По прочим переменным статистически значимых результатов также получено не было.
Табл. 1. Сравнение групп пациентов с наличием и отсутствием семейной отягощенности
Table 1. Comparison of groups of patients with and without family history of mood disorders
| Качественные переменные | ||||
| Переменные | группа с семейной отягощенностью, % (n=52) | группа без семейной отягощенности, % (n=120) | χ2 | p |
| Тип пациента | ||||
| амбулаторный | 51,9% (27) | 44,2% (53) | 0,877 | 0,349 |
| стационарный | 48,1% (25) | 55,8% (67) | ||
| Пол | ||||
| женский | 59,6% (31) | 66,7% (80) | 0,788 | 0,375 |
| мужской | 40,4% (21) | 33,3% (40) | ||
| ИМТ | ||||
| ниже нормы | 9,6% (5) | 12% (14) | 0,201 | 0,904 |
| норма | 46,2% (24) | 45,3%(53) | ||
| выше нормы | 44,2% (23) | 42,7% (50) | ||
| Уровень образования | ||||
| незаконченное среднее | 1,9% (1) | 3,3% (4) | 7,118 | 0,212 |
| среднее | 7,7% (4) | 1,7% (2) | ||
| среднее специальное | 25% (13) | 26,7% (32) | ||
| незаконченное высшее | 5,8% (3) | 10% (12) | ||
| высшее | 57,7% (30) | 58,3% (70) | ||
| имеет ученую степень | 1,9% (1) | 0% (0) | ||
| Ранее начало (до 18 лет) | ||||
| нет | 75% (39) | 84,2% (101) | 2,013 | 0,156 |
| да | 25% (13) | 15,8% (19) | ||
| Наличие суицидальных попыток | ||||
| нет | 78,8% (41) | 84,2% (101) | 0,713 | 0,398 |
| да | 21,2% (11) | 15,8% (19) | ||
| Наличие генерализованного тревожного расстройства | ||||
| нет | 61,5% (32) | 79,2% (95) | 5,836 | 0,016 |
| да | 38,5% (20) | 20,8% (25) | ||
| Наличие панического расстройства | ||||
| нет | 73,1% (38) | 76,7% (92) | 0,253 | 0,615 |
| да | 26,9% (14) | 23,3% (28) | ||
| Наличие социальной фобии | ||||
| нет | 80,8% (42) | 89,2% (107) | 2,208 | 0,137 |
| да | 19,2% (10) | 10,8% (13) | ||
| Наличие посттравматического стрессового расстройства | ||||
| нет | 86,5% (45) | 90,8% (110) | 0,714 | 0,398 |
| да | 13,5% (7) | 9,2% (10) | ||
| Табл. 1. Сравнение групп пациентов с наличием и отсутствием семейной отягощенности. (Окончание) Table 1. Comparison of groups of patients with and without family history of mood disorders. (End of Table) | ||||
| Качественные переменные | ||||
| Переменные | группа с семейной отягощенностью, % (n=52) | группа без семейной отягощенности, % (n=120) | χ2 | p |
| Наличие обсессивно-компульсивного расстройства | ||||
| нет | 90,4% (47) | 91,7% (110) | 0,075 | 0,784 |
| да | 9,6% (5) | 8,3% (10) | ||
| Наличие булимии | ||||
| нет | 98,1% (51) | 94,2% (113) | 1,251 | 0,263 |
| да | 1,9% (1) | 5,8% (7) | ||
| Наличие анорексии | ||||
| нет | 100% (52) | 97,5% (117) | 1,323 | 0,250 |
| да | 0% (0) | 2,5% (3) | ||
| Наличие послеродовой депрессии у женщин | ||||
| нет | 90,3% (28) | 88,8% (71) | 0,057 | 0,811 |
| да | 9,7% (3) | 11,2% (9) | ||
| Наличие депрессии в течение беременности у женщин | ||||
| нет | 93,5% (29) | 95% (76) | 0,092 | 0,762 |
| да | 6,5% (2) | 5% (4) | ||
| Количественные переменные | ||||
| Переменные | группа с семейной отягощенностью Median (IQR) (n=52) | группа без семейной отягощенности Median (IQR) (n=120) | p-value | |
| Возраст (годы) | 41 (28—53,75) | 38 (27—55) | 0,778 | |
| Рост (см) | 172 (166—178) | 169,5 (159,25—176,75) | 0,311 | |
| Масса тела (кг) | 70,5 (62—80) | 70 (59,25—83,50) | 0,465 | |
| Окружность талии (см) | 86,5 (70—94,5) | 80 (71,5—95) | 0,695 | |
| ИМТ (кг/см2) | 29,98 (21,29—28,8) | 24,08 (20,59—27,63) | 0,617 | |
| Длительностью обучения (годы) | 13 ( 16) | 14 (6—16) | 0,940 | |
| Возраст начала заболевания (годы) | 27 (18,5—42,25) | 29,5 (21—38) | 0,549 | |
| Длительность заболевания (годы) | 6,5 (2—14,75) | 6 (2—13) | 0,532 | |
| Количество эпизодов депрессии | 2 (1,25—4) | 2 (2—3) | 0,833 | |
| Продолжительность самого длинного депрессивного эпизода (мес) | 6 (3—16,75) | 6 (3—12) | 0,727 | |
При разделении выборки по полу было выявлено, что у женщин с СО чаще встречалось раннее начало депрессии (до 18 лет) по сравнению с женщинами без СО (p=0,015). В то же время у мужчин с СО чаще встречалось наличие сопутствующего ГТР (p=0,025), а также отмечалась тенденция к значимости к большей частоте встречаемости попыток самоубийства по сравнению с мужчинами без СО (p=0,063) (табл. 2).
Таблица 2. Сравнение групп пациентов с семейной отягощенностью и без нее в зависимости от пола (представлены только значимые результаты и результаты на уровне тенденции к значимости)
Table 2. Comparison of groups of patients with and without family history of mood disorders depending on gender (only significant results and results at the level of trend towards significance are presented)
| Переменные | Женщины с семейной отягощенностью, % (n=31) | Женщины без семейной отягощенности, % (n=80) | χ2 | p |
| Ранее начало | ||||
| нет | 67,7% (21) | 87,5% (70) | 2,906 | 0,015 |
| да | 32,3% (10) | 12,5% (10) | ||
| Переменные | Мужчины с семейной отягощенностью % (n=21) | Мужчины без семейной отягощенности, % (n=40) | χ2 | p |
| Наличие генерализованного тревожного расстройства | ||||
| нет | 52,4% (11) | 80% (32) | 5,050 | 0,025 |
| да | 47,6% (10) | 20% (8) | ||
| Наличие суицидальных попыток | ||||
| нет | 71,4% (15) | 90% (36) | 3,465 | 0,063 |
| да | 28,6% (6) | 10% (4) | ||
Регрессионный анализ
На следующем этапе исследования была проведена логистическая регрессия для анализа влияния пола и СО как факторов риска развития всех вышеописанных качественных переменных депрессии с учетом возраста в качестве ковариаты.
Получены данные, свидетельствующие, что наличие СО у пациентов с депрессией является фактором риска сопутствующего ГТР (p=0,019, OR=2,4, ДИ 95% [1,15—4,79], AUC=0,74). Мужской пол (p=0,049, OR=3, ДИ 95% [1,01—9,14], AUC 0,91) и раннее начало депрессии (p=0,036, OR=3,4, ДИ 95% [1,08—10,53], AUC 0,91) являются факторами риска наличия сопутствующего ОКР.
На заключительном этапе анализа была использована общая линейная модель (ОЛМ) для количественных зависимых переменных с факторами пол и СО при ковариатах — возраст пациента и возраст манифеста заболевания. Ниже приведены наиболее значимые результаты, а также основные тенденции.
Максимальная продолжительность эпизода. Комбинация факторов СО, пола и возраста в качестве ковариаты влияют на максимальную продолжительность депрессивного эпизода (скорректированный R-квадрат = 0,079; p=0,044). У женщин влияние СО на данную переменную наиболее существенно: при наличии СО оцененные маргинальные средние максимальной продолжительности эпизода составляют 13,95±2,87 (95% ДИ 8,27—19,63), а при отсутствии отягощенности — 9,23±1,65 (95% ДИ 5,98—12,49). У мужчин СО значительно не влияет на длительность эпизода (рис. 1, а).
Рис. 1. Результаты ОЛМ для количественных зависимых переменных с факторами СО и пол.
Графики результатов ОЛМ с ковариатами возраст и возраст начала заболевания для таких переменных, как: а) максимальная продолжительность эпизода (месяцы); б) количество попыток суицида; в) количество эпизодов депрессии; ось x — оцененные маргинальные средние; ось y — отсутствие или наличие СО.
Fig. 1. GLM results for quantitative variables with FH and sex factors.
GLM results graphs with covariates age and age of onset for such variables as: a) maximum episode duration (months); b) number of suicide attempts; c) number of depression episodes; axis x — estimated marginal averages; axis y — absence or presence of FH.
Количество попыток суицида. Комбинация факторов пола, СО и возраста в качестве ковариаты влияют на количество суицидальных попыток на уровне тенденции к значимости (скорректированный R-квадрат = 0,047; p=0,055). У мужчин при наличии СО оцененные маргинальные средние количества попыток суицида составляют 0,42±0,19 (95% ДИ 0,41—0,79), при отсутствии — 0,19±0,13 (95% ДИ –0,61—0,45). У женщин наблюдается сходная динамика, но в меньшей степени: 0,20±0,16 (95% ДИ –0,12—0,52) и 0,16±0,10 (95% ДИ –0,31—0,36) при наличии и отсутствии СО соответственно (рис. 1, б).
Количество эпизодов депрессии. Фактор пола имеет тенденцию к значимости (скорректированный R-квадрат = 0,154; p=0,072) к влиянию на количество эпизодов депрессии. При отсутствии СО имеются существенные различия между женщинами и мужчинами по количеству эпизодов депрессии 3,07±0,27 (95% ДИ 2,53—3,60) и 2,55±0,39 (95% ДИ 1,78—3,32), соответственно. При наличии СО у женщин и мужчин показатели близки — 3,22±0,43 (95% ДИ 2,38—4,07) и 3,14±0,52 (95% ДИ 2,12—4,17) (рис. 1, в).
Обсуждение
В данном исследовании были продемонстрированы клинические особенности течения депрессии у лиц мужского и женского пола с СО расстройствами настроения. Насколько нам известно, это первая работа, проведенная в российской популяции, в которой было проанализировано влияние СО на клиническую картину депрессии. На основе полученных результатов нами были сделаны пять основных наблюдений:
— более трети пациентов с депрессией сообщили о наличии СО расстройствами настроения (депрессией и БАР);
— были получены значимые межгрупповые различия, указывающие, что у пациентов с СО чаще встречалось наличие сопутствующего ГТР, что также в дальнейшем было подтверждено данными логистической регрессии;
— при разделении выборки по полу было выявлено, что у пациентов женского пола с СО чаще встречалось раннее начало депрессии, а у мужчин — наличие сопутствующего ГТР, а также тенденция к большему числу попыток самоубийства;
— раннее начало депрессии как одно из возможных проявлений генетического влияния, а также мужской пол были факторами риска сопутствующего ОКР;
— были выявлены клинические характеристики депрессии, на которые оказывают влияние СО и пол, такие как максимальная продолжительность эпизода, а также количество попыток суицида и количество эпизодов депрессии на уровне тенденции к значимости.
Исследования, в которых использовались более чувствительные методы — прямые интервью членов семей, продемонстрировали, что частота пациентов с СО колеблется от 23,3 до 26,2% в выборке молодых взрослых [22] и от 24,5 до 39,3% конкордантности в выборке дизиготных и монозиготных близнецов соответственно [32]. Эти данные в целом соответствуют результатам нашего исследования (30,2%), в котором использовался менее чувствительный метод сбора информации о СО без прямого интервью с родственниками. Вместе с тем имеются доказательства того, что метод сбора информации о СО врачом хорошо согласуется с данными генетического консультирования с родственниками в отношении наличия или отсутствия психических расстройств, но плохо в отношении наличия или отсутствия специфического диагноза расстройства настроения [33]. Однако последнее в меньшей степени касается методологии нашего исследования, так как мы использовали общую категорию — расстройства настроения — для отягощенности по БАР и депрессии.
Наиболее изученной клинической особенностью депрессии в семейных исследованиях является раннее начало [7]. Однако существуют две критические концептуальные трудности. Во-первых, категория раннего начала не имеет унифицированного определения, поэтому сравнение ранее полученных результатов является проблемным. Во-вторых, изучаемые выборки пациентов с депрессией являются очень разнородными по возрастному составу. Тем не менее исследования, посвященные изучению потомства родителей с депрессией, продемонстрировали, что дети с высоким семейным риском депрессии имеют более ранний возраст манифеста расстройства по сравнению с детьми с депрессией без СО [34]. И наоборот, родители с ранним началом депрессии чаще имеют детей с депрессией по сравнению с родителями с более поздним началом данного расстройства [22]. Среди других рассмотренных нами результатов исследований, были те, которые предсказывали семейную агрегацию депрессии по ее раннему началу [21, 35—37], а также и те, которые не находили подобной ассоциации [14, 15, 38]. В нашем исследовании значимые результаты по раннему началу депрессии были выявлены только для женщин с СО, что пока не было описано в других литературных источниках. Хотя имеются данные о том, что женщины в целом чаще мужчин имеют СО расстройствами настроения [5, 39].
Еще одна интересная находка заключалась в том, что раннее начало депрессии было связано с наличием сопутствующего ОКР, причем вероятность его развития была несколько выше у мужчин, чем у женщин. Данные результаты согласуются с эпидемиологическими исследованиями ОКР, где была показана его высокая коморбидность с депрессией (до 50,5% в течение жизни), а также типичное начало в позднем подростковом возрасте [40]. При этом дети мужского пола составляли почти две трети случаев ОКР, развивающихся в детском возрасте (как правило, до 15 лет) [41, 42], в то время как женщины преобладали в группах с более поздним развитием ОКР.
Как было неоднократно показано в других исследованиях, различные тревожные расстройства, в первую очередь ГТР, имеют повышенную распространенность у пациентов с депрессией и СО [21—23]. Эти данные также согласуются с нашими результатами, показавшими подобную картину с более высокой распространенностью ГТР у пациентов с СО. Причем в отличие от женщин у пациентов мужского пола с СО распространенность ГТР была выше, чем у пациентов мужского пола без СО.
Другая значимая клиническая находка нашего исследования — влияние СО на максимальную продолжительность депрессивного эпизода — также была ранее продемонстрирована в научных работах [14]. Однако в дополнение к этому нам удалось обнаружить влияние пола на реализацию семейного риска увеличения продолжительности депрессивного эпизода: у мужчин СО существенно не влияла на длительность эпизода, в то время как у женщин с СО длительность депрессивного эпизода была значительно выше. При этом по имеющимся ранее сообщениям фактор пола сам по себе никак не влиял на продолжительность депрессивного эпизода вне контекста СО [43].
Несмотря на то что влияние СО и пола на повышение количества попыток суицида и эпизодов депрессии у пациентов, в особенности у мужчин, имело в нашем исследовании лишь тенденцию к значимости, данные клинические признаки у пациентов с СО были выявлены также в других работах [15, 19, 20]. Причем высокий уровень рекуррентности депрессии в одном из систематических обзоров назывался главным проявлением, указывающим на наличие СО у лиц с депрессией [7].
У данного исследования имеется ряд ограничений. Во-первых, процесс изучения СО у пациентов проходил без непосредственного опроса членов семьи, что могло объяснить некоторые отличия наших результатов от результатов исследований, в которых использовалось структурированное интервью с родственниками пациентов. Во-вторых, данное исследование не было лонгитюдным, а имело кросс-секционный характер с ретроспективной оценкой течения заболевания, что также могло в некоторой степени снизить качество данных о течении депрессии у пациентов. В-третьих, в исследование включались пациенты из клинических центров, что, в свою очередь, могло искусственно завысить процент пациентов с СО вследствие более тяжелого течения их депрессии и, следовательно, более частого обращения за медицинской помощью.
К сильным сторонам исследования можно отнести: использование полуструктурированного интервью для верификации диагноза депрессии и сопутствующих психических расстройств, а также использование проработанной карты, в которой фиксировались важные клинические признаки депрессии, представляющие особый интерес с точки зрения психиатрической генетики.
Заключение
Мы показали, что наличие семейной отягощенности расстройствами настроения влияет на клинические характеристики депрессии, и это влияние реализуется по-разному у мужчин и женщин. Причем оно может проявляться более высокой частотой сопутствующих тревожных расстройств, а также такими признаками, как более раннее начало депрессии, повышение количества суицидальных попыток, более длительная продолжительность и большее количество депрессивных эпизодов. Необходимы дальнейшие клинические и генетические исследования для изучения специфических эффектов семейной отягощенности по аффективным расстройствам в зависимости от пола. Кроме того, более детальное и объективное изучение семейного анамнеза может способствовать выделению отдельных семейных форм депрессии со сходными механизмами развития, клиническими проявлениями и реакциями на психофармакотерапию.
Финансирование: Исследование поддержано грантом РНФ 20-15-00132
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
The authors declare no conflicts of interest.