Суицидальное поведение детей и подростков является острой проблемой для социума и специалистов [1]. Одной из его возрастных закономерностей является существенное увеличение числа суицидов при наступлении подросткового и в особенности юношеского (после 15 лет) возраста [2—4]. Однако причины, влияющие на формирование суицидального поведения у подростков, остаются недостаточно изученными. В качестве одного из продуктивных методов исследования выступает посмертный анализ психического развития подростка и состояния, предшествовавшего суициду [5, 6].

Статистические данные демонстрируют ряд характерных тенденций в соответствующих возрастных группах. Результаты исследования динамики суицидов у детей 10—14 лет, полученные на основе данных ВОЗ с 1999 по 2009 г. по 81 стране, показали незначительное снижение числа самоубийств у мальчиков (с 1,61 до 1,52) и некоторое увеличение у девочек (с 0,85 до 0,94). Такие изменения, по мнению авторов [7, 8], могут быть связаны с экономическими условиями и их воздействием на детей из мест с разными культурными традициями, но также и с улучшением регистрации смертности. В старшей возрастной группе (15—19 лет) тренды суицида были сопоставлены с аналогичными тенденциями для группы 20 лет и старше в 30 странах, а также с показателями смертности из-за неопределенных причин у подростков в 17 странах Европейского региона ВОЗ (с 1979 по 1996 г.) [9].

Обращает на себя внимание резкое увеличение, иногда в десятки раз, количества суицидов в юношеской группе в сравнении с детско-подростковой [9]. В качестве возможных причин для объяснения столь впечатляющего роста суицидальных поступков в старшем подростковом возрасте указывается его специфика как возраста манифестации расстройств депрессивного спектра, а также начала употребления алкоголя и наркотиков [10, 11]. В сочетании с суицидальными мыслями, а тем более попытками, эти причины оказываются критически важными [12]. Также существенное влияние на совершение суицидальной попытки в подростковом возрасте оказывает наличие суицидов в ближайшем окружении [13]. В числе факторов, которые также могут оказывать влияние на рост суицидов именно в подростковом возрасте, выделяются характерные для этого возрастного периода проблемы формирования идентичности, особенно гендерной, сопровождающегося выбором сексуальных предпочтений [14, 15].

В сравнительном исследовании, предпринятом в Австралии, была изучена разница между возрастными группами: 10—14, 15—19 и 20—24 года. Обнаружено, что число пациентов с психическими расстройствами, злоупотребляющих психоактивными веществами (ПАВ) и обращавшихся за помощью, увеличивалось с возрастом. При этом существенной разницы между историей суицидальных высказываний и попыток между группами обнаружено не было. Однако выявились возрастные отличия в факторах, сопутствующих суициду. Самоубийства в раннем подростковом возрасте были связаны с более высокой распространенностью семейных конфликтов, школьными проблемами, самоубийствами в социальных группах, психотравмирующими обстоятельствами, а при суицидах, совершенных в юношеском возрасте, более распространены были психические расстройства и проблемы во взаимоотношениях [16].

В качестве объяснительных механизмов, которые могут значительно влиять на рост уровня самоубийств у старших подростков, указываются и нейрофизиологические факторы (в частности, возрастная трансформация головного мозга) в сочетании со средовыми. Вместе с тем гипотеза о связи бурных мозговых изменений и влияний среды требует дальнейших подтверждений [17].

Несмотря на интерес исследователей к проблеме резкого роста суицидов у подростков, сравнительных исследований факторов формирования суицидального поведения в зависимости от возраста не много.

Цель исследования — выявление психопатологических нарушений, а также особенностей психологических состояний и психического развития несовершеннолетних, совершивших суициды.

Проанализировано 285 заключений посмертных комплексных психолого-психиатрических экспертиз (КСППЭ) несовершеннолетних в возрасте от 11 до 17 лет (средний возраст 14,92±1,82 года), совершивших суициды.

Общая выборка была сплошной: 61,5% составили мальчики, 38,5% — девочки. Для выявления возрастных особенностей психического развития и психического состояния несовершеннолетних суицидентов были выделены две группы: подросткового (11—14 лет, средний возраст 12,82±1,05 года) и юношеского (15—17 лет, средний возраст 16,05±0,82 года) возраста.

Материал был получен при поддержке Следственного комитета РФ в 7 федеральных округах: Сибирском (30,8%), Приволжском (19,2%), Центральном (17,8%), Дальневосточном (15,7%), Уральском и Северо-Кавказском (по 6,6%), Крымском (3,2%). При ретроспективном исследовании применялись клинико-психопатологический, клинико-психологический, статистический методы и метод качественного анализа. При межгрупповом статистическом сравнении показателей использовался критерий углового преобразования Фишера.

Результаты анализа данных обеих групп показали, что в период с 11 до 17 лет наблюдается экспоненциальный рост числа самоубийств несовершеннолетних (см. рисунок).

Полученные данные согласуются с результатами проведенных ранее исследований, но требуют выяснения обстоятельств, связанных с наблюдаемой динамикой.

При анализе демографических факторов обнаружилась тенденция (р=0,07) к увеличению доли девочек в старшей возрастной группе (с 32,4 до 42,1%). Место проживания (город или сельская местность) в возрастной динамике суицидов существенной роли не играло: в сельской местности проживали 55,6% несовершеннолетних, 44,4% — в городах, среди которых отсутствовали мегаполисы.

Подавляющее большинство (87,6%) несовершеннолетних характеризовались нормативным развитием, возрастных различий по этому параметру не наблюдалось. Большая часть подростков и юношей (девушек) обучались в общеобразовательных учебных заведениях. При этом в младшей группе обучение происходило преимущественно в общеобразовательной школе (92,1%), в школе для детей с отклонениями в развитии 7-го или 8-го вида обучались 6,9% подростков. В старшей возрастной группе отмечалось большее разнообразие: в общеобразовательной школе учились 74,2%, в лицее или гимназии с углубленным изучением предметов — 3,9%, в профессиональном учебном заведении — 16,9%. В школе 7-го или 8-го вида обучались лишь 2,8% несовершеннолетних юношеского возраста. Вместе с тем почти у ¼ (23,1%) 15—17-летних выявилось снижение успеваемости в течение последнего полугодия, что существенно отличало их от 11—14-летних (p<0,05).

В целом в исследуемой выборке 60,0% несовершеннолетних обеих групп жили в полных семьях и в 80,4% случаев имели братьев или сестер. Однако, чем старше они становились, тем чаще в семьях происходили негативные структурные изменения. Так, если в младшей группе в неполной семье жили 28,7% подростков, то в старшей — 46,8% (p<0,05).

В качестве сферы конфликтов по выборке в целом чаще всего (41,1%) отмечаются также семейные отношения, при этом разница между возрастными группами не значима. Нет существенных возрастных различий и по представленности конфликтов в школе, с одноклассниками (11,5% случаев в выборке) и учителями (8,2%). В то же время в старшей группе существенно большее значение, чем в младшей, имели конфликты в сфере отношений с противоположным полом (в 14,8 и 3,9% случаев соответственно, p<0,01). Была выявлена разница и в количестве сфер, в которых у несовершеннолетнего возникали конфликты. В старшей группе число сфер, одновременно вовлеченных в конфликтные отношения, было значимо больше (p<0,01).

В 54,9% случаев в младшей и 57,9% в старшей группе экспертами отмечались индивидуально-психологические особенности, которые могли существенно повлиять на суицидальное поведение несовершеннолетних. Свойственные младшим подросткам эмоциональная нестабильность и ряд дисфункциональных черт (повышенные сензитивность, интровертированность, импульсивность) в юношеском возрасте усугублялись, дифференцировались и сопровождались определенными особенностями самосознания, становясь типологической основой характерологических и патохарактерологических паттернов, свидетельствующих об особой психологической уязвимости.

При клинико-психопатологическом анализе обращала на себя внимание частота наследственной отягощенности психическими заболеваниями исследуемой когорты. Так, родители 22,5% несовершеннолетних страдали синдромом зависимости от ПАВ, а суициды у близких родственников встречались в 13,4% случаев. Особенно неблагоприятным в прогностическом отношении для несовершеннолетних был суицид родителей. Психопатологически отягощенная наследственность у несовершеннолетних часто сочеталась с дисгармоничными внутрисемейными отношениями. В 12,8% случаев, когда ребенок с раннего возраста подвергался влиянию неблагоприятных социогенных воздействий, это приводило к нарушению (задержке) его психического развития, к трудностям в последующей социализации и интеграции в коллективе сверстников.

У 16,2% детей в младшем возрастном периоде неврологом диагностировалась неврозоподобная симптоматика (энурез, страхи, логоневроз). В юношеском возрасте психопатологическая симптоматика усложнялась, сопровождалась аффективными расстройствами, что было причиной обращения к школьному психологу (16,8%), но лишь в 15% случаев несовершеннолетние этой категории попадали в поле зрения психиатрической службы.

Несмотря на то что эксперты обнаружили указания на наличие психических нарушений у несовершеннолетних в общей выборке в 41,1% случаев, диагнозы в соответствии с МКБ-10 были выставлены лишь 23,2% несовершеннолетних, и далее в настоящем исследовании будет рассматриваться только эта диагностика. При этом следует обратить внимание на то, что в старшей группе патологические состояния были диагностированы значительно чаще, чем в младшей (30,6 и 9,8% соответственно, p<0,01). В малочисленной младшей группе диагнозы характеризовались психогенными расстройствами («Реакция на тяжелый стресс и нарушения адаптации», F43 по МКБ-10; «Депрессивный эпизод», F32). У несовершеннолетних старшей группы эти диагностические категории также лидировали (10,8 и 6,5% соответственно), но спектр диагностируемых психических расстройств был более широким: «Формирующееся личностное расстройство» (F60—61) — у 2,8%, «Умственная отсталость» (F70) — у 3,3%, «Эмоциональные расстройства и расстройства поведения, начинающиеся в детском и подростковом возрасте» (F90—98) — у 3,4%. Следует отметить, что при оценке психического состояния у юношей и девушек экспертами нередко использовался многоосевой подход с применением нескольких диагностических рубрик МКБ-10.

Несовершеннолетние старшей возрастной группы значимо чаще, чем подростки, готовились к совершению суицида, проявляли суицидальные тенденции в форме высказываний (52,9 и 35,4%, p<0,05), в том числе в социальных сетях, совершали попытки самоубийства (28,2 и 14,1%, p=0,07). Кроме того, они чаще оставляли предсмертные записки (31,4 и 19,2%, p<0,01). В период, непосредственно предшествовавший суициду, 30,7% несовершеннолетних старшей возрастной группы находились в состоянии интоксикации различными ПАВ, преимущественно алкоголем (28,9%), что существенно отличало их от младшей группы (6,1%, p<0,01).

Наиболее частым (77,2%) способом самоубийства по выборке в целом являлось повешение (удавление, удушение), значительно реже были представлены самоповреждения падением с высоты (13,7%), огнестрельным оружием (3,9%) и самоотравление (3,5%). Последние два варианта встречались преимущественно в старшей группе.

Таким образом, существенный рост числа самоубийств в юношеском возрасте может быть связан с рядом причин. Этот период характеризуется усложнением социальной ситуации развития в виде появления проблем и конфликтов, часто возникающих одновременно, в различных сферах ближайшего окружения молодых людей: семейной, учебной, межличностной, в том числе в любовных отношениях. Результаты исследования показывают, что как младшим подросткам, так и юношам и девушкам, совершившим суициды, были свойственны эмоциональная неустойчивость и дисфункциональные черты в виде заостренных сензитивности, интровертированности, импульсивности, которые с возрастом дифференцировались и усложнялись, создавая основу психологически уязвимых характерологических типов. Сочетание внешних нарастающих проблем и внутренней нестабильности, неспособности справиться со стрессовыми сложными ситуациями приводило к социальной и психологической дезадаптации несовершеннолетних, а в значительной части случаев — к развитию психопатологических состояний. Последние были преимущественно представлены реакцией на стресс, расстройствами адаптации и депрессивными расстройствами. Все это в совокупности способствовало аутоагрессивному поведению несовершеннолетних и, в конце концов, совершению самоубийства.

Полученные результаты позволяют сделать предварительные выводы и построить гипотезы для дальнейшего исследования сложного феномена суицида несовершеннолетних и влияющих на него факторов.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.

Сведения об авторах

Макушкин Евгений Вадимович — e-mail: evm@serbsky.ru; https://orcid.org/0000-0002-1937-5908

Бадмаева Валентина Дорджиевна — e-mail: badmaeva.v@serbsky.ru; https://orcid.org/0000-0002-2345-3091

Дозорцева Елена Георгиевна — e-mail: edozortseva@mail.ru; https://orcid.org/0000-0002-1309-0485

Сыроквашина Ксения Валерьевна — e-mail: syrokvashina@mail.ru; https://orcid.org/0000-0003-3172-6130

Ошевский Дмитрий Станиславович — e-mail: dso@rambler.ru; https://orcid.org/0000-0002-3465-6302

Терехина Светлана Алексеевна — e-mail: sterekhina@mail.ru; https://orcid.org/0000-0002-4612-0521

Чибисова Ирина Анатольевна — e-mail: chibis-irena@mail.ru; https://orcid.org/0000-0001-8822-5607

Как цитировать:

Макушкин Е.В., Бадмаева В.Д., Дозорцева Е.Г., Сыроквашина К.В., Ошевский Д.С., Чибисова И.А., Терехина С.А. Возрастные особенности психического развития и состояния несовершеннолетних, совершивших суициды. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2019;119(7, вып. 2):20-24. https://doi.org/10.17116/jnevro201911907220

Автор, ответственный за переписку: Бадмаева Валентина Дорджиевна — e-mail: badmaeva.v@serbsky.ru