Введение
Муковисцидоз (МВ, кистозный фиброз) — одно из наиболее часто встречающихся наследственных заболеваний с аутосомно-рецессивным типом наследования, резко сокращающее продолжительность и качество жизни пациентов, особенно без адекватного лечения [1]. В основе болезни лежит мутация гена муковисцидозного трансмембранного регулятора проводимости (CFTR, cystic fibrosis transmembrane conductance regulator), приводящая к нарушению работы желез внешней секреции, вследствие чего происходит образование густой слизи и нарушение нормальной работы мукоцилиарного клиренса, в том числе в полости носа и околоносовых пазухах (ОНП). Термин «полипозно-гнойный синусит» в настоящее время считается устаревшим, однако именно такие характеристики имеет хронический риносинусит (ХРС) на фоне МВ. ХРС встречается у 74—100% пациентов с МВ, а образование носовых полипов развивается у 31—45% детей [2]. ОНП у данной группы пациентов рассматриваются как резервуар патогенных микроорганизмов, впоследствии колонизирующих бронхи и легкие, приводя к прогрессирующей дыхательной недостаточности и в конечном итоге к гибели пациентов [3]. Понимание изменений слизистой оболочки на тканевом и клеточном уровнях может стать обоснованием для разработки персонализированного консервативного и хирургического лечения.
В основе типичного полипозного риносинусита (ПРС), чаще всего встречающегося у взрослых (средний возраст пациентов для дебюта ПРС составляет 42 года) [4], лежит хроническое персистирующее воспаление и ремоделирование ткани, включающее повреждение эпителия, отек стромы с выраженным фиброзом, утолщение базальной мембраны и нарушение структуры коллагеновых волокон. Несмотря на то что состав клеток-эффекторов в ткани полипов достаточно гетерогенен, выделяют эозинофильный, нейтрофильный и смешанный типы. Выявлено, что на территории РФ в 81,69% при ПРС отмечается эозинофильный тип ПРС, независимо от национальности и региона проживания пациентов [5]. У детей назальный полипоз встречается очень редко и представляет собой вариабельный фенотип, вызванный сложным взаимодействием разных факторов, не все из которых до сих пор понятны [6]. При этом следует отметить, что солитарные полипы (антрохоанальные, сфенохоанальные), частота встречаемости которых у детей достигает 33% из всех случаев назального полипоза, не относятся к ПРС, а являются другим патологическим состоянием [7]. Патоморфологически они характеризуются большим количеством бокаловидных клеток, скоплениями кистозно-расширенных желез, окруженных плотным инфильтратом лимфоцитов, плазмоцитов, эозинофилов, полинуклеаров. Параллельно определяются обширные участки фиброзирования стромы с деформацией железистых элементов и малым количеством клеток [8].
При МВ дебют образования полипов приходится на возраст 3—14 лет; однако полипозный процесс в ОНП может начать развиваться и во взрослом возрасте. Гистологически полипы у пациентов с МВ характеризуются более тонкой базальной мембраной, меньшей гиалинизацией подслизистой оболочки и меньшей плотностью эозинофильного инфильтрата, а слизистые железы содержат преимущественно кислый муцин. Типичные полипы при ПРС, напротив, содержат слизистые железы с нейтральным муцином, характеризуются эозинофильной инфильтрацией и выраженной толщиной базальной мембраны [9]. Развитию этих структурных особенностей способствуют дефекты транспорта ионных каналов респираторных эпителиальных клеток, что приводит к нарушению мукоцилиарного клиренса и изменению консистенции вырабатываемого назального секрета [10]. Повышенные уровни интерлейкина (IL)-9 и активация кальций-активируемого хлоридного канала hCLCA1 могут способствовать избыточной продукции слизи за счет усиления экспрессии растворимых гелеобразующих муцинов [11].
Доминирующим при МВ является Th1-иммунный ответ [12], нейтрофильное воспаление слизистой оболочки ОНП с высоким уровнем маркера активности нейтрофилов миелопероксидазы, высвобождаемой во время окислительного взрыва и катализирующей выработку различных оксидантов, и IL-8, который активирует дегрануляцию нейтрофилов, привлекая их из системы кровообращения [13]. Проведенные ранее сравнительные исследования ткани носовых полипов при МВ описывают большее число желез, расширение выводных протоков с соответствующим повышением секреции и сгущения секрета. Цитоплазма железистых клеток слегка окрашивается эозином в гомогенный розовый цвет, ядра сжаты по направлению к основанию клеток и имеют неправильную форму, напоминающую запятую. Напротив, у пациентов с ПРС серозные железы выглядят контрастно, окрашиваясь в относительно темно-малиновый цвет, напоминая железы нормальной слизистой оболочки [14, 15]. Конгломераты серозно-железистых структур выявлены исключительно у пациентов с ПРС. При оценке васкуляризации слизистой оболочки с использованием эндотелиального маркера CD31+, ее плотность и степень вазодилатации одинаковы при обоих заболеваниях. Также указывается, что несмотря на преобладание нейтрофилов в ткани полипов при МВ, там также встречаются плазмоциты, в том числе с атипичной патоморфологией (CD-138 позитивные плазмоциты с формированием телец Русселя в цистернах эндоплазматического ретикулума), эозинофилы и другие клетки, что предполагают полимодальность патогенеза образования полипов при МВ [16, 17]. Из их особенностей выявлено минимальное повреждение поверхностного эпителия, наличие капилляров сплошного и фенестрированного типа; многочисленные дегранулированные тучные клетки [17, 18]. При электронной микроскопии описывают скопление негомогенных железистых пузырьков в надъядерной части клеток, ядра содержат рассеянный хроматин, являющийся признаком повышенной активности, и четко различимые структуры аппарата Гольджи [14]. Также характерной особенностью изменений слизистой оболочки ОНП при МВ является наличие внутрислизистых микроколоний бактерий, в основном представленных Staphylococcus aureus [19—22], вокруг которых определяется меньшее количество клеток, по сравнению с другими участками полипа, что объясняется первичными дефектами фагоцитоза моноцитов и нейтрофилов у пациентов с МВ. При отсутствии эффективного фагоцитоза неадекватное производство супероксид-анионов может усиливать повреждения тканей [23].
Одним из возможных недостатков приведенных выше работ явились малые выборки пациентов (табл. 1), а также разные критерии оценки патоморфологической картины, что было учтено при планировании настоящего исследования.
Таблица 1. Характеристика исследований в области патоморфологии хронического риносинусита при муковисцидозе
| Исследование | Год | Выборка пациентов с МВ (абс. число) |
| M. Tos и соавт. [24] | 1977 | 11 |
| W.R. Henderson, E.Y. Chi [18] | 1992 | 5 |
| J.M. Rowe-Jones и соавт. [25] | 1997 | 44 |
| D. Beju и соавт. [17] | 2004 | 7 |
| S. Knipping и соавт. [14] | 2007 | 21 |
| S.P. Schraven и соавт. [2] | 2011 | 16 |
| J.W. Steinke и соавт. [16] | 2012 | 12 |
| R.J. Kim и соавт. [19] | 2015 | 9 |
| Собственное исследование | 2023 | 97 |
Цель исследования — изучить патоморфологические характеристики полипозно измененной слизистой оболочки ОНП при МВ и сравнить их с носовыми полипами при ПРС детей и подростков без МВ.
Материал и методы
Проведен патоморфологический анализ гистологических препаратов, полученных в результате эндоскопического эндоназальных хирургических вмешательств на ОНП, выполненных в отделении детской оториноларингологии ФГБУ НМИЦО ФМБА России, 97 пациентов с подтвержденным диагнозом МВ (43 девочек и 54 мальчиков; возрасте 8 [6; 11] лет). Группа контроля была сформирована из 29 пациентов с ПРС (14 девочек и 15 мальчиков; возрасте 13 [12; 14] лет), прооперированных по поводу двустороннего «диффузного» идиопатического ПРС, у которых были исключены специфические, характерные для педиатрической практики, причины развития ХРС: МВ, первичная цилиарная дискинезия, первичные иммунодефициты. Учитывая крайнюю редкость идиопатического ПРС в детском возрасте и его более частый дебют лишь в подростковом возрасте, полностью сопоставимую по числу и возрасту контрольную группу сформировать не удалось.
Для патоморфологического исследования ткани назальных полипов были отобраны готовые гистологические препараты, окрашенные гематоксилином и эозином, изготовленные в патологоанатомическом отделении ФГБУ НМИЦО ФМБА.
Патоморфологическое исследование проводили на микроскопе Zeiss Axio Scope A1 при увеличении ×20, ×100, ×200, ×400. Оценивали эпителиальную выстилку полипа, состояние желез и их протоков, выраженность отека и фиброзирования стромы, а также плотность и состав воспалительной инфильтрации. Оценка эпителиальной выстилки включала в себя определение типа эпителия и выявление интраэпителиальных микрокист и микроабсцессов. Эпителиальная выстилка, как правило, была представлена многорядным цилиндрическим мерцательным эпителием (т.н. «респираторным эпителием») с признаками различно выраженной гиперплазии, а также метаплазированным многослойным плоским эпителием или их сочетанием в разных соотношениях. Интраэпителиальные микрокисты и микроабсцессы в подавляющем большинстве случаев, наблюдались в респираторном эпителии (рис. 1—3), выстилающем поверхность полипа, но встречались и в метаплазированном многослойном плоском эпителии, а также в эпителии желез и/или их протоков. Оценка состояния желез и/или их протоков сводилась к констатации их кистозной трансформации (далее «кисты желез»). Плотность и клеточный состав полиморфноклеточной воспалительной инфильтрации оценивали не менее чем в 10 репрезентативных полях зрения при увеличении микроскопа ×400 по описанной ранее методике [5, 26, 27].
Рис. 1. Абсцесс полипа, эндоскопическая картина.
Рис. 2. Фрагмент микропрепарата отечного полипа носа.
В гиперплазированном респираторном эпителии визуализируются множественные интраэпителиальные микроабсцессы. Окраска гематоксилином и эозином (ув. ×100).
Рис. 3. Фрагмент микропрепарата отечного полипа носа.
В гиперплазированном респираторном эпителии визуализируются множественные интраэпителиальные микрокисты. Окраска гематоксилином и эозином (ув. ×400).
Для определения плотности воспалительного инфильтрата проводили подсчет клеток воспаления (эозинофилов, нейтрофилов, плазматических клеток и лимфоцитов) с последующим вычислением среднего арифметического значения. В зависимости от его величины условно выделяли 3 степени плотности полиморфноклеточной воспалительной инфильтрации: слабую (I степени), умеренную (II степени) и выраженную (III степени). К слабой (I степени) относили случаи, в которых среднее арифметическое значение не превышало 200 клеток в тканевом образце, к умеренной (II степени) — наблюдения в которых среднее арифметическое значение варьировало от 201 до 400 клеток, к выраженной (III степени) — было более 400 клеток.
Для определения количественных показателей числа и соотношения эозинофилов и нейтрофилов в ткани полипов в практику был введен такой показатель, как эозинофильно-нейтрофильный индекс (ЭНИ) [26, 27]. Он равен отношению среднего арифметического числа эозинофилов к среднему арифметическому числу нейтрофилов в 10 учтенных полях зрения при увеличении микроскопа ×400 по следующей формуле [26, 27]:
В качестве факторов, во многом определяющих течение МВ и гипотетически способных повлиять на патоморфологическую картину воспаленной слизистой оболочки ОНП, учитывали результаты бактериологического исследования материала, полученного из ОНП интраоперационно (результаты культурального исследования с идентификацией микроорганизмов с помощью масс-спектрометрии), а также патогенные варианты гена CFTR, установленные с помощью молекулярно-генетического исследования при верификации диагноза МВ (разделение на подгруппы производили классически для исследований в области МВ, а именно в зависимости от «тяжести» генотипа и наличия мутации F508del).
Статистический анализ проводили с использованием программы StatTech v. 4.0.4 (ООО «Статтех», Россия). Соответствие нормальному распределению оценивали с помощью критерия Шапиро—Уилка и Колмогорова—Смирнова. В случае отсутствия нормального распределения количественные данные описывали с помощью медианы (Me) и нижнего и верхнего квартилей [Q1; Q3]. Для оценки разницы между группами использовали χ2 Пирсона, точный критерий Фишера, критерий Манна—Уитни. Категориальные данные описывали с указанием абсолютных значений (абс.) и процентных долей (%). Для всех критериев и тестов нулевая гипотеза отвергалась при p<0,05. Для оценки диагностической значимости количественных признаков при прогнозировании определенного исхода применяли метод анализа ROC-кривых. Разделяющее значение количественного признака в точке cut-off определяли по наивысшему значению индекса Юдена.
Результаты
Анализ патоморфологической картины при муковисцидозе
Существенные различия были установлены при оценке наличия интраэпителиальных микроабсцессов, интраэпителиальных микрокист, кист желез, а также плотности воспалительной инфильтрации (p<0,001) (табл. 2). Интраэпителиальные микроабсцессы в группе исследования встречались значимо чаще, чем в группе контроля, достигая 55,7% (54 случаев). В контрольной группе интраэпителиальные микроабсцессы встречались значимо реже, составляя 17,2% (5 случаев). Анализ также показал, что интраэпителиальные микрокисты и кисты желез наблюдались значимо чаще в образцах пациентов с МВ, нежели чем в группе контроля.
Таблица 2. Анализ патоморфологической картины в зависимости наличия муковисцидоза
| Показатель | Категория | Группа | p | |
| МВ, абс. (%) | контроль, абс. (%) | |||
| Наличие кист желез | Нет | 35 (36,1) | 22 (75,9) | 0,001* |
| Да | 62 (63,9) | 7 (24,1) | ||
| Наличие интраэпителиальных микроабсцессов | Нет | 43 (44,3) | 24 (82,8) | <0,001* |
| Да | 54 (55,7) | 5 (17,2) | ||
| Наличие интраэпителиальных микрокист | Нет | 23 (23,7) | 23 (79,3) | <0,001* |
| Да | 74 (76,3) | 6 (20,7) | ||
| Плотность воспалительной инфильтрации (лимфо-плазмо- лейкоцитарной) | Слабая | 44 (45,4) | 14 (48,3) | <0,001* |
| Умеренная | 46 (47,4) | 6 (20,7) | ||
| Выраженная | 7 (7,2) | 9 (31,0) | ||
Примечание. * — различия показателей статистически значимы (p<0,05).
Затем был проведен анализ зависимости наличия интраэпителиальных микроабсцессов как специфической характеристики МВ от других элементов патоморфологической картины. При этом была установлена статистически значимая зависимость между наличием интраэпителиальных микроабсцессов и интраэпителиальных микрокист (p<0,01).
Анализ шансов (отношение шансов, ОШ) показал, что шансы наличия интраэпителиальных микроабсцессов при отсутствии интраэпителиальных микрокист были значимо ниже (в 23,1 раза), нежели чем при их наличии, различия шансов были статистически значимыми (ОШ 0,043; 95% ДИ 0,014—0,134). При сравнительном анализе показателей эозинофильно-нейтрофильного индекса (ЭНИ) было выявлено, что группа пациентов с МВ (ЭНИ=1 [1; 1]) значимо отличалась от контрольной группы по значению ЭНИ (ЭНИ=4 [1; 12]).
Для оценки зависимости вероятности наличия МВ от значения ЭНИ использовали ROC-анализ (рис. 4). Площадь под ROC-кривой составила 0,814±0,051 (95% ДИ 0,714—0,914). Полученная модель была статистически значимой (p<0,001). Пороговое значение ЭНИ в точке cut-off составило 3,0. При показателе ниже этого значения вероятность наличия МВ значимо повышалась. Чувствительность ЭНИ составила 62,1%, специфичность — 90,7% (рис. 5).
Рис. 4. ROC-кривая, характеризующая зависимость вероятности наличия муковисцидоза от значения эозинофильно-нейтрофильного индекса.
Рис. 5. Анализ чувствительности и специфичности модели в зависимости от пороговых значений эозинофильно-нейтрофильного индекса.
Наблюдаемая зависимость значения ЭНИ от наличия МВ описывается уравнением линейной регрессии:
Y=1,175+11,997Xнет,
где Y — величина значения ЭНИ, Xнет — наличие МВ (0 — да, 1 — нет).
Полученная регрессионная модель характеризуется коэффициентом корреляции rxy=0,415, что соответствует умеренной тесноте связи по шкале Чеддока. Модель была статистически значимой (p<0,001).
При анализе показателей ЭНИ в зависимости от патоморфологической картины оценивались наличие интраэпителиальных микрокист и микроабсцессов, кист желез, плотность воспалительной инфильтрации, наличие метаплазии. Выявлены достоверные различия значения ЭНИ в зависимости от наличия интраэпителиальных микрокист, кист желез, плотности воспалительной инфильтрации. Достоверно значимой зависимости между значением ЭНИ и наличием интраэпителиальных микроабсцессов, метаплазии выявлено не было (табл. 3).
Таблица 3. Анализ значения эозинофильно-нейтрофильного индекса в зависимости от патоморфологической картины
| Показатель | Категория | Значение ЭНИ | p | ||
| Me | [Q1; Q3] | абс. | |||
| Наличие кист желез | Да | 1,00 | [1,00; 1,00] | 69 | 0,002* |
| Нет | 1,00 | [1,00; 3,00] | 57 | ||
| Наличие интраэпителиальных микроабсцессов | Да | 1,00 | [1,00; 1,00] | 59 | 0,716 |
| Нет | 1,00 | [1,00; 2,50] | 67 | ||
| Наличие интраэпителиальных микрокист | Да | 1,00 | [1,00; 1,00] | 80 | 0,033* |
| Нет | 1,00 | [1,00; 4,00] | 46 | ||
| Плотность воспалительной инфильтрации | Слабая (с) | 1,00 | [1,00; 2,00] | 58 | 0,011* pв—у=0,008 pв—с=0,048 |
| Умеренная (у) | 1,00 | [1,00; 1,00] | 52 | ||
| Выраженная (в) | 1,00 | [1,00; 10,75] | 16 | ||
| Метаплазия (очаговая плоскоклеточная) | Да | 1,00 | [1,00; 2,50] | 26 | 0,129 |
| Нет | 1,00 | [1,00; 1,00] | 80 | ||
Примечание. * — различия показателей статистически значимы (p<0,05)
Определение влияния микрофлоры на патоморфологическую картину заболевания
Следующим этапом был проведен анализ зависимости патоморфологической картины МВ от микрофлоры. Гипотеза была основана на известной зависимости течения МВ и его прогноза от видового состава микрофлоры дыхательных путей. При оценке гистологического варианта полипа, наличия кист желез, интраэпителиальных микроабсцессов, интраэпителиальных микрокист, плотности воспалительной инфильтрации, метаплазии в зависимости от флоры (вид бактерии), не удалось выявить статистически значимых различий (используемый метод: χ2 Пирсона). При сравнении значения ЭНИ в зависимости от вида микроорганизма достоверных различий также не было получено.
Определение влияния генотипа на патоморфологическую картину заболевания
В основе МВ лежит мутация гена муковисцидозного трансмембранного регулятора проводимости (CFTR). Всего описано около 2000 патогенных вариантов гена CFTR, из них наиболее часто встречается мутация F508del [28]. Все мутации подразделяют на 7 основных классов [28—30]. Генетические варианты I, II, III и VII классов относят к «тяжелым», поскольку они приводят к полному или почти полному прекращению функции хлорного канала, в то время как при вариантах IV—VI классов сохраняется остаточная функция хлорного канала, что позволяет их отнести в группу «мягких» вариантов. Пациент будет обладать «мягким» генотипом в случае, если он является носителем по крайней мере одного варианта IV, V или VI класса, поскольку «мягкие» мутации доминируют над «тяжелыми» [29].
Был проведен анализ патоморфологической картины в зависимости от тяжести генотипа — «мягкий» или «тяжелый». Кроме того, оценивали типы мутаций, которые для удобства статистических расчетов были разделены на 3 группы: F508del/F508del, F508del/не-F508del, не-F508del/не-F508del. При сопоставлении патоморфологической картины в зависимости от тяжести генотипа и типа мутаций, нам не удалось установить статистически значимых различий (используемые методы: χ2 Пирсона, точный критерий Фишера).
Дополнительно было проведено сравнение показателей ЭНИ в зависимости от генотипа и типа мутаций. Однако статистически значимой разницы также получено не было (используемые методы: критерий Краскела—Уоллиса, U-критерий Манна—Уитни). Следовательно, можно предположить, что патоморфологическая картина заболевания не определяется типом мутаций и тяжестью генотипа.
Обсуждение
МВ является редким наследственным заболеванием, проявляющим себя со стороны ЛОР-органов в первую очередь хроническим, зачастую тяжелым полипозно-гнойным риносинуситом. Учитывая специфический патогенез ХРС на фоне МВ, в основе которого лежит генетически обусловленный дефект системы трансмембранного транспорта ионов, нарушение реологии секрета слизистой оболочки, мукоцилиарного клиренса с последующей бактериальной контаминацией, можно предполагать наличие его особых, вероятно патогномоничных, патоморфологических характеристик. Тем не менее в доступной зарубежной литературе удалось найти лишь единичные работы, посвященные данной проблеме, очевидным недостатком которых явились малые выборки пациентов. Подобных отечественных работ обнаружить не удалось.
В отделении детской оториноларингологии ФГБУ НМИЦО ФМБА России накоплен большой опыт ринохирургического лечения пациентов с МВ, которому соответствует архив патоморфологических препаратов, что сделало возможным данное исследование. Ведение базы данных оперированных детей с указанием генотипа, микробиологического статуса, КТ-изменений и множества других характеристик позволило провести многогранные исследования, которые легли в основу предшествующих публикаций нашего коллектива.
В рамках настоящего сравнительного исследования была предпринята попытка выявить характерные для МВ патоморфологические изменения слизистой оболочки ОНП путем сравнения с группой пациентов детского возраста с идиопатическим ПРС, а также оценить модифицирующее действие на гистологическую картину таких характеристик, как генетические варианты CFTR и бактериальный пейзаж синусов. Были оценены препараты, полученные от 97 пациентов с МВ, что явилось самой крупной выборкой среди всех опубликованных исследований. Контрольную группу составили всего 29 пациентов, что связано с крайне низкой распространенностью ПРС среди детей и подростков.
Типичными для МВ оказались наличие интраэпителиальных абсцессов и микрокист, а также кист желез, которые достоверно чаще встречались в этой группе пациентов по сравнению с контролем. Вероятно, интраэпителиальные микроабсцессы эквивалентны внутрислизистым микроколониям бактерий, описанным в предшествующих зарубежных исследованиях. Кроме того, для слизистой оболочки пациентов с МВ характерна меньшая степень клеточной инфильтрации, чем при ПРС без МВ. Это позволяет думать о большей торпидности воспалительной реакции при формировании хронического риносинусита на фоне данного наследственного заболевания. Для объективизации характера лейкоцитарной инфильтрации был применен ЭНИ. Оказалось, что для МВ не характерны высокие значения ЭНИ. Проведенный ROC-анализ показал, что со специфичностью и чувствительностью 90,7% и 62,1% соответственно значение ЭНИ менее 3 позволяет использовать его в качестве патоморфологического дифференциально-диагностического маркера МВ.
Гипотеза о зависимости патоморфологических изменений, в частности формирования микроабсцессов, от видового состава бактериальной флоры, интраоперационно выделенной из ОНП, не подтвердилась. В зарубежных исследованиях основная роль в формировании внутрислизистых колоний отводится S. aureus. Однако при группировке грамотрицательных и грамположительных микроорганизмов оказалось, что с грамотрицательной флорой сопряжена значимо большая клеточная инфильтрация, чем с грамположительной. Таким образом, грамотрицательная флора, однозначно считающаяся при МВ прогностически более неблагоприятной, совершенно логично вызывает большую степень локального воспалительного ответа.
При сопоставлении вариантов мутаций гена CFTR со всеми оцениваемыми патоморфологическими характеристиками не было выявлено достоверных связей. Этот факт полностью совпадает с результатами исследований, отрицающими генотип-фенотипические связи в отношении течения МВ-ассоциированного ХРС [31, 32]. Можно предположить, что обнаруженные гистологические изменения отражают единый патогенетический механизм развития хронического воспаления в ОНП вне зависимости от варианта изначального генетического дефекта.
На основе схематического сопоставления всех достигших статистической достоверности результатов, полученных при анализе патоморфологической картины полипозной ткани ОНП при МВ, была составлена схема их взаимной корреляции (рис. 6).
Рис. 6. Анализ патоморфологической картины при муковисцидозе.
Выводы
Таким образом, обзор немногочисленных публикаций показал их разнонаправленность, отсутствие систематизированного подхода и лишь гипотетическую связь результатов с реальной клинической практикой. Предпосылками к настоящему научному поиску явились следующие факты и наблюдения: 1) наличие у пациентов с МВ внутрислизистых микроабсцессов, визуализируемых эндоскопически интраоперационно, и гипотеза о внутритканевой персистенции бактериального инфекционного процесса как обоснование расширенных хирургических приемов с удалением всей слизистой оболочки верхнечелюстных пазух (патент РФ №2808665 от 30.11.2023), которые продемонстрировали свою клиническую эффективность [33]; 2) необходимость суждения о клеточном представительстве в ткани полипов с целью прогнозирования эффективности ряда направлений консервативного лечения, прежде всего — интраназальной глюкокортикостероидной терапии; 3) поиск патоморфологических маркеров, которые с высокой вероятностью могли бы позволить заподозрить МВ у пациента с ХРС.
Полученные результаты позволяют охарактеризовать наличие у пациентов с МВ интраэпителиальных микроабсцессов, интраэпителиальных микрокист и кист желез как высокоспецифичный патоморфологический признак. При этом было установлено, что интраэпителиальные микроабсцессы встречались значимо чаще при наличии интраэпителиальных микрокист. Это подтверждает гипотезу о внутритканевой персистенции бактериального инфекционного процесса, что служит обоснованием расширенных хирургических приемов с удалением всей слизистой оболочки верхнечелюстных пазух у пациентов с МВ, которые уже продемонстрировали свою эффективность (патент РФ №2808665 от 30.11.2023).
Наличие интраэпителиальных микроабсцессов, интраэпителиальных микрокист, кист желез можно рассматривать как патоморфологический маркер, характерный для МВ. Выявление данных гистологических особенностей в сочетании с низким значением ЭИН (<3) позволит заподозрить МВ у пациентов с ПРС. Более того, низкие показатели ЭНИ у пациентов с МВ по сравнению с пациентами с ПРС позволяют предположить недостаточную эффективность интраназальных глюкокортикостероидов при лечении пациентов с МВ.
Участие авторов:
Концепция и дизайн исследования — Поляков Д.П., Дайхес Н.А., Юнусов А.С.
Сбор и обработка материала — Поляков Д.П., Гаганов Л.Е., Савлевич Е.Л., Погодина А.А., Митрофанова Е.С.
Статистическая обработка — Оганян К.А.
Написание текста — Поляков Д.П., Савлевич Е.Л., Оганян К.А.
Редактирование — Поляков Д.П., Дайхес Н.А., Юнусов А.С.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.