Зеленина А.А.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Минздрава России

Шальнова С.А.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Минздрава России

Муромцева Г.А.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Минздрава России

Капустина А.В.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Минздрава России

Баланова Ю.А.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Минздрава России

Евстифеева С.Е.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Минздрава России

Максимов С.А.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Минздрава России

Драпкина О.М.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр терапии и профилактической медицины» Минздрава России;
ФГБОУ ВО «Московский государственный медико-стоматологический университет им. А.И. Евдокимова» Минздрава России

Ассоциация региональной депривации и метаболического синдрома у взрослого населения России

Авторы:

Зеленина А.А., Шальнова С.А., Муромцева Г.А., Капустина А.В., Баланова Ю.А., Евстифеева С.Е., Максимов С.А., Драпкина О.М.

Подробнее об авторах

Журнал: Профилактическая медицина. 2022;25(12): 37‑45

Прочитано: 1329 раз


Как цитировать:

Зеленина А.А., Шальнова С.А., Муромцева Г.А., и др. Ассоциация региональной депривации и метаболического синдрома у взрослого населения России. Профилактическая медицина. 2022;25(12):37‑45.
Zelenina AA, Shalnova SA, Muromtseva GA, et al. Association of regional deprivation and metabolic syndrome in Russian adults. Russian Journal of Preventive Medicine. 2022;25(12):37‑45. (In Russ.)
https://doi.org/10.17116/profmed20222512137

Рекомендуем статьи по данной теме:
Мам­мог­ра­фи­чес­кие мар­ке­ры сер­деч­но-со­су­дис­то­го рис­ка. Про­фи­лак­ти­чес­кая ме­ди­ци­на. 2024;(7):77-84
Биохи­ми­чес­кие мар­ке­ры вос­па­ле­ния и их связь с враж­деб­нос­тью, со­ци­аль­ным гра­ди­ен­том и по­ве­де­ни­ем у лиц 25—44 лет. Про­фи­лак­ти­чес­кая ме­ди­ци­на. 2024;(8):45-52
Кли­ни­чес­кие пос­ледствия сар­ко­пе­ни­чес­ко­го ожи­ре­ния. Часть 1. Неал­ко­голь­ная жи­ро­вая бо­лезнь пе­че­ни, са­хар­ный ди­абет 2-го ти­па, хро­ни­чес­кая бо­лезнь по­чек. Про­фи­лак­ти­чес­кая ме­ди­ци­на. 2024;(8):114-120
Ин­фраструк­ту­ра ра­йо­на про­жи­ва­ния и фи­зи­чес­кая ак­тив­ность рос­сий­ско­го на­се­ле­ния. Ре­зуль­та­ты ис­сле­до­ва­ния ЭССЕ-РФ3. Про­фи­лак­ти­чес­кая ме­ди­ци­на. 2024;(9):25-31
Кли­ни­чес­кие пос­ледствия сар­ко­пе­ни­чес­ко­го ожи­ре­ния. Часть 2. Сер­деч­но-со­су­дис­тые за­бо­ле­ва­ния и ос­те­опо­роз. Про­фи­лак­ти­чес­кая ме­ди­ци­на. 2024;(9):60-66
Воз­мож­нос­ти оцен­ки каль­ци­фи­ка­ции ко­ро­нар­ных ар­те­рий для стра­ти­фи­ка­ции сер­деч­но-со­су­дис­то­го рис­ка. Про­фи­лак­ти­чес­кая ме­ди­ци­на. 2024;(9):117-122
Зна­чи­мость эк­зо­ген­но­го нит­ра­та и нит­ри­та рас­ти­тель­но­го про­ис­хож­де­ния для здо­ровья со­су­дов. Про­фи­лак­ти­чес­кая ме­ди­ци­на. 2024;(11):141-146
От­да­лен­ные ис­хо­ды у боль­ных пос­ле гос­пи­таль­но­го ле­че­ния по по­во­ду COVID-19 (дан­ные трех­лет­не­го наб­лю­де­ния). Про­фи­лак­ти­чес­кая ме­ди­ци­на. 2024;(12):114-121
Ин­су­ли­но­ре­зис­тен­тность как фак­тор кар­ди­овас­ку­ляр­но­го рис­ка у па­ци­ен­тов с яз­вен­ным ко­ли­том. До­ка­за­тель­ная гас­тро­эн­те­ро­ло­гия. 2024;(3):42-49
Ме­ди­ка­мен­тоз­ная те­ра­пия па­ци­ен­тов с ин­фар­ктом ми­окар­да на гос­пи­таль­ном эта­пе в Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции по дан­ным ре­гис­тра РЕГИОН-ИМ. Соот­ветствие кли­ни­чес­ким ре­ко­мен­да­ци­ям. Кар­ди­оло­ги­чес­кий вес­тник. 2024;(3):81-91

Введение

Заболеваемость и смертность от сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) в Российской Федерации являются одними из самых высоких в Европе. По данным Федеральной службы государственной статистики России (Росстата), в 2019 г. в общей структуре причин смертности ССЗ занимают первое место [1]. В настоящее время известно, что риск ССЗ во многом определяется факторами сердечно-сосудистого риска, среди которых особое место занимают метаболический синдром (МС) в целом и его отдельные компоненты, такие как абдоминальное ожирение (АО), гипергликемия, дислипидемия и высокий уровень артериального давления (АД) [2, 3]. Так, исследование, проведенное в Новой Зеландии, показало, что риск развития ССЗ у населения с МС был выше на 50—60% по сравнению с населением без МС [4]. M.J. Guembe и соавт. выявили, что у пациентов с МС риск возникновения ССЗ и риск смерти от ССЗ были выше на 30% (ОР 1,32; 95% ДИ 1,01—1,74) и 64% (ОР 1,64; 95% ДИ 1,03—2,60) соответственно [5]. Следовательно, изучение эпидемиологических характеристик МС является крайне важным для разработки программ с целью снижения заболеваемости и смертности от ССЗ. Качественный мониторинг позволит разработать наиболее эффективные профилактические программы и регулировать законодательство в сфере охраны здоровья.

Одним из важнейших элементов мониторинга является анализ ассоциации между средой обитания населения и распространенностью заболеваний. В нашем исследовании мы рассматриваем социально-экономические и экологические аспекты среды, которые охарактеризованы нами как депривация. Под термином «депривация» понимается как фактическая, так и предполагаемая нехватка ресурсов для поддержания определенного качества жизни (доходы населения, качество питания, комфорт жилища, качество окружающей среды), к которым различные социально-экономические группы или отдельные лица в этих группах привыкли или которые широко поощряются или одобряются в обществе [6].

В многочисленных зарубежных исследованиях в основном изучали связь между депривацией и МС на индивидуальном уровне с использованием как отдельных переменных депривации (например, уровня дохода [7], образования [8—10], пищевого поведения [11, 12], качества медицинской помощи [13, 14]), так и комплексных моделей (индексов), включающих несколько переменных. В частности, E. La Rosa и соавт. оценивали ассоциацию между индивидуальной депривацией населения и распространенностью МС. В ходе исследования для измерения депривации использована шкала оценки лишений и неравенства центрами медицинского осмотра (EPICES). Анкета для измерения шкалы включает 11 вопросов, касающихся семейного положения, статуса медицинского страхования, экономического положения, поддержки семьи и проведения досуга. Шкала учитывает многочисленные аспекты социально-экономических условий, включая психологические, социальные и экономические. Исследование продемонстрировало, что распространение МС на 22% выше среди наиболее депривированных респондентов [15]. M. Blanquet и соавт. в качестве индикатора депривированности респондентов использовали шкалу EPICES и установили, что распространенность МС увеличивалась в 2,69 (ОШ 2,69; 95% ДИ 2,38—3,05) раза у более депривированных респондентов [16]. В Европе данную шкалу используют для улучшения скрининга наиболее депривированных пациентов, а также для последующего управления их здоровьем и качеством ухода за ними.

На данный момент выполнено весьма ограниченное количество отечественных и зарубежных исследований, изучавших связь между территориальной депривацией и МС. По этой причине мы решили изучить ассоциацию региональной депривации с МС у взрослого населения России.

Цель исследования — проанализировать связь между региональной депривацией и МС у взрослого населения России.

Материал и методы

Исследование «Эпидемиология сердечно-сосудистых заболеваний и их факторов риска в регионах Российской Федерации» (ЭССЕ-РФ)

Для анализа использованы данные исследования ЭССЕ-РФ, которое проведено в период с октября 2012 г. по май 2014 г. и охватило 13 регионов. В исследовании приняли участие мужчины и женщины в возрасте 25—64 лет (всего 21 921 человек). В наборе данных пропущены значения следующих показателей: содержание глюкозы в крови (3,47%), холестерина липопротеинов высокой плотности (ХС ЛВП) (3,45%), триглицеридов (ТГ) (3,45%), уровень систолического (САД) (0,16%) и диастолического артериального давления (ДАД) (0,16%), окружность талии (ОТ) (0,48%), прием сахароснижающих препаратов (ССП) (0,62%), уровень дохода (0,69%), образования (0,1%), употребление сахара (2,15%), употребление соли (0,33%) и статус курения (0,15%). В итоге отсутствует 1,2% информации из перечисленного массива данных. Для восстановления пропущенных значений использован метод множественного восстановления данных.

Индивидуальные переменные

Информация о приеме антигипертензивных препаратов (АГП) и ССП, статусе курения и употребления алкоголя, типе поселения, пищевом поведении (употребление сахара, соли, молочных жиров, овощей и фруктов) получена из анкет. Курящими считали респондентов, которые выкуривали хотя бы одну сигарету/папиросу в сутки или бросившие курить менее года назад. Выделены три группы лиц по статусу курения: не курил, бросил, курит. Выделены три группы лиц по степени употребления алкоголя: не пьет в течение последних 12 мес, умеренно употребляет, чрезмерно употребляет. Потребление алкоголя рассчитывали в среднесуточных значениях в граммах этанола по анкетным данным о частоте, объеме и типе потребляемых алкогольных напитков. Умеренным считалось употребление менее 168 мл для мужчин и 84 мл для женщин чистого алкоголя в неделю. Для оценки питания использовали вопросник о частоте приема основных групп пищевых продуктов с частичной количественной оценкой потребляемой пищи. Вопросник содержит 4 критерия оценки частоты потребления продуктов: «не употребляю / редко», «1—2 раза в месяц», «1—2 раза в неделю» и «ежедневно / почти ежедневно». Суточное употребление сахара в качестве сырьевого продукта (сахар-песок, сахар-рафинад) или в виде варенья в количестве 50 г (≥12 чайных ложек) рассматривалось как избыточное. Отсутствие ежедневного употребления свежих овощей и фруктов рассматривалось как недостаточное. Присутствие в рационе более двух молочных продуктов с высоким содержанием жира оценивалось как избыточное потребление молочного жира. За избыточное потребление соли принималось досаливание готовой пищи и/или ежедневный прием соленых продуктов. Более подробная информация об исследовании изложена ранее [17].

МС установлен при наличии 3 из 5 следующих компонентов, предложенных Международной диабетической федерацией (2009) [18]:

(1) абдоминальное ожирение (АО): ОТ мужчины ≥94 см, ОТ женщины ≥80 см;

(2) высокий уровень ТГ: ≥1,7 ммоль/л;

(3) низкий уровень ХС ЛВП: мужчины <1,03 ммоль/л, женщины <1,3 ммоль/л;

(4) высокий уровень АД: уровень САД ≥130 мм. рт.ст., уровень ДАД ≥85 мм. рт.ст. или прием АГП;

(5) гипергликемия: уровень глюкозы натощак ≥5,6ммоль/л или прием ССП.

Российский индекс депривации

Индекс создан на основе данных Всероссийской переписи населения 2010 г. по субъектам РФ. Дополнительно включены показатели состояния окружающей среды и социально-экономического положения населения за 2010 г., размещенные на официальном сайте Росстата. Для финального отбора показателей и построения индекса использован метод главных компонент.

Финальный индекс состоит из трех элементов: социального, экономического и экологического (табл. 1).

Таблица 1. Показатели депривации, сгруппированные в соответствии с социальным, экономическим и экологическим элементами индекса

Элементы индекса

Социальный

Экономический

Экологический

доля семей с 3 детьми и более;

доля домохозяйств, в которых проживают более 5 человек;

уровень безработицы;

доля детей младше 5 лет;

доля домохозяйств со стационарной телефонной связью

доля домохозяйств с печным отоплением;

доля домохозяйств без горячей воды;

доля домохозяйств без канализации;

доля населения с уровнем дохода ниже величины прожиточного минимума;

доля домохозяйств с канализацией через систему труб в выгребные ямы и т.п.

низкий уровень дохода

число лесных пожаров;

выбросы от стационарных источников — оксид азота;

выбросы от стационарных источников — оксид серы;

выбросы от стационарных источников — оксид углерода;

число зарегистрированных экологических преступлений;

количество вредных выбросов от автомобилей

Значения индекса разделены на четыре квантиля (1Q, 0—25%; 2Q, 25—50%; 3Q, 50—75%; 4Q, 75—100%). Влияние депривации оценивали путем сравнения четырех квантилей, где Q1 — наименее депривированный регион, Q4 — наиболее деприривированный регион. Отдельные элементы индекса также поделены на четыре квантиля соответственно. Индекс измеряет общую депривацию, а его элементы — социальную, экономическую и экологическую депривацию регионов (статья с более подробным описанием создания индекса находится на рассмотрении в редакции журнала).

Статистический анализ

Для оценки качественных данных использован критерий χ2 Пирсона, для количественных данных — тест тенденции Джонкхиера—Терпстры. С помощью критерия Манна—Уитни с коррекцией Бонферрони проведены парные сравнения количественных данных (критический уровень значимости = 0,008). Количественные величины представлены как среднее (Mean) и стандартное отклонение (SD). Качественные данные описаны с указанием абсолютных значений и процентных долей. Поскольку наши данные представлены сложной двухуровневой выборкой с индивидуальными и региональными характеристиками, мы использовали обобщенные оценочные уравнения с независимой структурой корреляции. Отношение шансов (ОШ) и соответствующие 95% доверительные интервалы (ДИ) рассчитаны для изучения ассоциаций региональной депривации с МС и его компонентами. Если единица не принадлежала ДИ, то влияние независимой переменной считали статистически значимым. Для оценки важности региональных предикторов значения индекса и его элементов включены в алгоритм случайных лесов. Данный отбор проводили для всего населения, мужчин и женщин отдельно. Во всех популяциях алгоритм классифицировал индекс и его элементы как наиболее важные при прогнозировании значения целевой переменной. Алгоритм случайных лесов использовали для отбора важных индивидуальных предикторов (возраст, пол, уровни дохода и образования, статус курения и употребления алкоголя, место проживания (город/село)) и показателей пищевого поведения (употребление сахара, соли, молочных жиров, овощей и фруктов) с целью уменьшения модели и оценки прогностической производительности. При этом алгоритм классифицировал возраст как важную переменную во всех популяциях (табл. 2).

Таблица 2. Оценка важности независимых переменных при прогнозировании значения целевой переменной с помощью алгоритма случайных лесов

Показатель

МС

Высокий уровень АД

Гипергликемия

Высокий уровень ТГ

Низкий уровень ХС ЛВП

АО

всего

м

ж

всего

м

ж

всего

м

ж

всего

м

ж

всего

м

ж

всего

м

ж

Пол

+

+

+

+

+

+

Доход

+

+

+

+

+

+

+

+

+

Образование

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

Курение

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

Алкоголь

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

Место проживания

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

Сахар

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

+

Соль

+

+

Молочные жиры

+

+

Овощи и фрукты

+

+

+

+

+

Примечание. + — важные переменные; М — мужчины; Ж — женщины; МС — метаболический синдром; АД — артериальное давление; ТГ — триглицериды; ХС ЛВП — холестерин липопротеидов высокой плотности; АО — абдоминальное ожирение.

Для всего населения, а также мужчин и женщин отдельно созданы четыре статистические модели (М). Модели для женщин и мужчин скорректированы без учета пола: М0 не скорректирована; М1 — М0+пол и возраст; М2 — показатели, которые алгоритм случайных лесов идентифицирует как важные; М3 — М1+уровни дохода и образования, статус курения и употребления алкоголя, место проживания (город/село) и показатели пищевого поведения (употребление сахара, соли, молочных жиров, овощей и фруктов). Результаты применения методов описательной статистики, стратифицированные по элементам индекса, могут быть представлены авторами в полном объеме по запросу. Результаты ассоциаций критериев МС с индексом и его компонентами для всего населения, а также стратифицированные по полу могут быть представлены авторами в полном объеме по запросу. Результаты принимались статистически значимыми при p<0,05. Статистический анализ выполнен с использованием R 4.2.0 и пакета статистических программ IBM SPSS Statistics 21.0 (SPSS/IBM, Chicago, IL, США).

Результаты

Результаты, представленные в табл. 3, демонстрируют увеличение уровня ДАД (z=4,125; p<0,0001) у всего населения при увеличении уровня общей депривации регионов — от наиболее депривированных регионов (Q4) до наименее депривированных (Q1). У всего населения уровень ДАД увеличивается (z=4,518; p<0,0001) при увеличении уровня социальной депривированности территории. Уровни САД (z=26,582; p<0,0001), ДАД (z=17,982; p<0,0001), глюкозы натощак (z=46,630; p<0,0001), ТГ (z=2,168; p<0,030) и ОТ (z=9,387; p<0,0001) увеличиваются у всех респондентов при увеличении уровня экономической депривированности территорий. Уровни САД (z=12,669; p<0,0001), ДАД (z=9,410; p<0,0001) и глюкозы натощак (z=5,352; p<0,0001) у всех респондентов возрастают при увеличении уровня экологической депривированности территорий.

Таблица 3. Основные характеристики участников исследования, сгруппированные в соответствии с уровнем общей депривации

Фактор

Индекс депривации

p

Q1 (a) (n=3459)

Q2 (b) (n=3173)

Q3 (c) (n=5324)

Q4 (d) (n=9965)

Тип поселения

Город

3134 [90,60%]

2776 [87,49%]

3930 [73,82%]

7888 [79,16%]

<0,0001

Пол

Женщины

2206 [63,78%]

1895 [59,72%]

3044 [57,18%]

6401 [64,23%]

<0,0001

Возраст, годы

Mean (SD)

46,6 (11,4)

47,0 (11,7)

45,6 (11,6)

46,9 (11,6)

0,060; z=1,882

Уровень дохода

Низкий

353 [10,21%]

449 [14,15%]

629 [11,81%]

1575 [15,81%]

<0,0001

Средний

2381 [68,83%]

2446 [77,09%]

3748 [70,40%]

7366 [73,92%]

Высокий

725 [20,96%]

278 [8,76%]

947 [17,79%]

1024 [10,28%]

Уровень образования

Начальное

409 [11,82%]

497 [15,66%]

728 [13,67%]

2024 [20,31%]

<0,0001

Среднее

1227 [35,47%]

1280 [40,34%]

1825 [34,28%]

3580 [35,93%]

Высшее

1823 [52,70%]

1396 [44,00%]

2771 [52,05%]

4361 [43,76%]

Статус курения

Не курит

1986 [57,42%]

2097 [66,09%]

2781 [52,24%]

6453 [64,76%]

<0,0001

Бросил

734 [21,22%]

423 [13,33%]

1237 [23,23%]

1383 [13,88%]

Курит

739 [21,36%]

653 [20,58%]

1306 [24,53%]

2129 [21,36%]

Статус употребения алкоголя

Нет

462 [13,36%]

758 [23,89%]

1047 [19,67%]

3079 [30,90%]

<0,0001

Умеренное

2822 [81,58%]

2344 [73,87%]

4090 [76,82%]

6614 [66,37%]

Чрезмерное

175 [5,06%]

71 [2,24%]

187 [3,51%]

272 [2,73%]

Высокий уровень АД или прием АГП

Нет

1303 [37,67%]

1298 [40,91%]

1837 [34,50%]

3427 [34,39%]

<0,0001

Да

2156 [62,33%]

1875 [59,09%]

3487 [65,50%]

6538 [65,61%]

Гипергликемия или прием ССП

Нет

2574 [74,41%]

2139 [67,41%]

3844 [72,20%]

7618 [76,45%]

<0,0001

Да

885 [25,59%]

1034 [32,59%]

1480 [27,80%]

2347 [23,55%]

ТГ ≥1,7 ммоль/л

Нет

2558 [73,95%]

2222 [70,03%]

4018 [75,47%]

7496 [75,22%]

<0,0001

Да

901 [26,05%]

951 [29,97%]

1306 [24,53%]

2469 [24,78%]

Гипохолестеринемия ЛВП, ммоль/л

Нет

2472 [71,47%]

2164 [68,20%]

3921 [73,65%]

7199 [72,24%]

<0,0001

Да

987 [28,53%]

1009 [31,80%]

1403 [26,35%]

2766 [27,76%]

АО

Нет

1432 [41,40%]

1337 [42,14%]

2339 [43,93%]

4151 [41,66%]

0,0341

Да

2027 [58,60%]

1836 [57,86%]

2985 [56,07%]

5814 [58,34%]

МС

Нет

2174 [62,85%]

1888 [59,50%]

3340 [62,73%]

6484 [65,07%]

<0,0001

Да

1285 [37,15%]

1285 [40,50%]

1984 [37,27%]

3481 [34,93%]

САД (мм рт.ст.)*

Mean (SD)

133,5 (20,3)

134,2 (21,5)

136,4 (21,4)

132,7 (20,6)

<0,0001; с>d; z= –4,128

ДАД (мм рт.ст.)*

Mean (SD)

82,5 (11,8)

81,2 (11,3)

82,2 (12,4)

82,7 (12,0)

<0,0001;

b

z=4,125

ОТ (см)*

Mean (SD)

89,0 (14,1)

89,0 (14,9)

89,2 (14,6)

88,8 (15,5)

0,383;

z= –0,872

ХС ЛВП (ммоль/л)*

Mean (SD)

1,4 (0,3)

1,4 (0,3)

1,4 (0,3)

1,4 (0,4)

<0,0001; z=7,540;

b

ТГ (ммоль/л)*

Mean (SD)

1,4 (1,0)

1,5 (1,0)

1,4 (1,1)

1,5 (1,0)

0,651; z=0,452

Глюкоза (ммоль/л)*

Mean (SD)

5,4 (1,3)

5,5 (1,8)

5,5 (1,5)

5,2 (1,6)

<0,0001;

z= –18,648;

a,b,c>d

Высокое потребление сахара

Нет

1640 [47,41%]

1666 [52,51%]

2726 [51,20%]

5243 [52,61%]

<0,0001

Да

1819 [52,59%]

1507 [47,49%]

2598 [48,80%]

4722 [47,39%]

Недостаточное потребление овощей и фруктов

Нет

2123 [61,38%]

1942 [61,20%]

2889 [54,26%]

6142 [61,64%]

<0,0001

Да

1336 [38,62%]

1231 [38,80%]

2435 [45,74%]

3823 [38,36%]

Высокое потребление соли

Нет

1772 [51,23%]

1551 [48,88%]

2842 [53,38%]

5005 [50,23%]

0,0002

Да

1687 [48,77%]

1622 [51,12%]

2482 [46,62%]

4960 [49,77%]

Высокое потребление молочных жиров

Нет

2892 [83,61%]

2638 [83,14%]

4537 [85,22%]

7535 [75,61%]

<0,0001

Да

567 [16,39%]

535 [16,86%]

787 [14,78%]

2430 [24,39%]

Примечание. * — статистически значимые различия среди групп с количественными данными при использовании критерия Манна—Уитни с коррекцией Бонферрони; Q — квантиль.

Ассоциации индекса депривации и его элементов с компонентами метаболического синдрома

В ходе проведения анализа выявлено, что результаты М2 идентичны результатам полностью скорректированной М3. Поэтому далее мы описывали результаты М2. При сравнении Q4 (наиболее деприривированные регионы) с Q1 (наименее депривированные регионы) статистически значимая ассоциация между общей депривацией и лицами с МС не установлена (табл. 4). Отсутствие статистически значимой связи также демонстрируют М2, стратифицированные по полу.

Таблица 4. Ассоциации между региональной депривацией и метаболическим синдромом для всех респондентов из ЭССЕ-РФ

Показатель

Метаболический синдром (все респонденты)

М0

М1

М2

М3

ОШ (95% ДИ)

Индекс

Q2

1,151 (0,486; 2,728)

1,138 (0,557; 2,324)

1,118 (0,547; 2,283)

1,117 (0,550; 2,267)

Q3

1,005 (0,889; 1,136)

1,082 (0,918; 1,275)

1,061 (0,905; 1,245)

1,065 (0,900; 1,260)

Q4 — наиболее депривированный регион

0,908 (0,762; 1,083)

0,877 (0,673; 1,142)

0,848 (0,643; 1,117)

0,850 (0,644; 1,122)

Социальный компонент

Q2

0,626 (0,372; 1,056)

0,703 (0,450; 1,099)

0,678 (0,445; 1,032)

0,680 (0,449; 1,029)

Q3

0,825 (0,555; 1,228)

0,926 (0,661; 1,297)

0,906 (0,652; 1,259)

0,915 (0,660; 1,268)

Q4 — наиболее депривированный регион

0,619 (0,414; 0,924)

0,576 (0,402; 0,823)

0,545 (0,388; 0,766)

0,547 (0,391; 0,767)

Экономический компонент

Q2

1,130 (0,841; 1,519)

1,103 (0,802; 1,518)

1,103 (0,782; 1,555)

1,106 (0,789; 1,551)

Q3

1,296 (1,050; 1,599)

1,424 (1,241; 1,634)

1,459 (1,231; 1,729)

1,463 (1,238; 1,730)

Q4 — наиболее депривированный регион

2,659 (2,166; 3,264)

2,391 (2,113; 2,706)

2,444 (2,107; 2,836)

2,429 (2,103; 2,807)

Экологический компонент

Q2

1,204 (1,158; 1,252)

1,348 (1,248; 1,456)

1,375 (1,206; 1,567)

1,385 (1,222; 1,569)

Q3

1,223 (0,782; 1,913)

1,324 (0,913; 1,919)

1,319 (0,891; 1,953)

1,330 (0,902; 1,961)

Q4 — наиболее депривированный регион

1,047 (0,905; 1,210)

1,151 (0,915; 1,447)

1,169 (0,901; 1,516)

1,173 (0,908; 1,515)

Примечание. Q — квантиль; М — модель; ДИ — доверительный интервал; ОШ — отношение шансов. М0 не скорректирована; М1 — М0+пол и возраст; М2 — с поправкой на возраст, пол, уровни дохода и образования, статус курения и употребления алкоголя, сахара и соли, место проживания (город/село); М3 — М1+уровни дохода и образования, статус курения и употребления алкоголя, место проживания (город/село) и показатели пищевого поведения (употребление сахара, соли, молочных жиров, овощей и фруктов); Q1 — наименее депривированный регион — референсное значение. Статистически значимые ОШ выделены жирным шрифтом.

Социальный элемент индекса, будучи индикатором социальной депривации регионов, показал, что у всего населения и женщин из Q4 МС уменьшается на 46% (ОШ 0,545; 95% ДИ 0,388—0,766) и 47% (ОШ 0,528; 95% ДИ 0,358—0,777) соответственно. У мужчин результаты являются статистически незначимыми (ОШ 1,078; 95% ДИ 0,664—1,749). Схожие результаты демонстрирует социальный элемент индекса при анализе связи депривации с гипергликемией и высоким уровнем ТГ. У всего населения гипергликемия уменьшается на 59% (ОШ 0,41; 95% ДИ 0,218—0,772), у мужчин и женщин — на 57% (ОШ 0,429; 95% ДИ 0,243—0,759) и 59% (ОШ 0,407; 95% ДИ 0,193—0,862) соответственно. У всего населения и мужчин доля лиц с высоким уровнем ТГ уменьшается на 29% (ОШ 0,709; 95% ДИ 0,558—0,902) и 37% (95% ДИ 0,537—0,739) соответственно.

В целом у населения, а также у мужчин и женщин из наиболее экономически депривированных регионов МС увеличивается в 2,444 (ОШ 2,444; 95% ДИ 2,107—2,836) раза, на 58% (ОШ 1,581; 95% ДИ 1,266—1,973) и в 2,647 раза (ОШ 2,647; 95% ДИ 2,463—2,845) соответственно. У всего населения, в том числе у мужчин и женщин, увеличивается доля лиц с высоким уровнем ТГ: на 52% (ОШ 1,524; 95% ДИ 1,449—1,602), на 40% (ОШ 1,402; 95% ДИ 1,094—1,798) и на 54% (ОШ 1,547; 95% ДИ 1,308—1,831) соответственно. Наблюдается тенденция к увеличению частоты высокого уровня АД и гипергликемии в зависимости от степени экономической депривированности регионов. Так, шансы высокого уровня АД увеличиваются в 2,031 раза (ОШ 2,031; 95% ДИ 1,185—3,481) у населения из Q2, в 2,158 (ОШ 2,158; 95% ДИ 1,392—3,345) раза из Q3 и в 3,567 раза (ОШ 3,567; 95% ДИ 2,333—5,453) из Q4. Шансы гипергликемии увеличиваются в 1,540 раза (ОШ 1,540; 95% ДИ 1,038—2,286) у населения из Q2, в 2,179 раза (ОШ 2,179; 95% ДИ 1,514—3,137) из Q3 и в 5,288 раза (ОШ 5,288; 95% ДИ 3,832—7,298) из Q4. Аналогичные результаты представлены в моделях, стратифицированных по полу. В свою очередь, у всего населения и женщин шансы наличия АО выше на 58% (ОШ 1,581; 95% ДИ 1,266—1,973) и 71% (ОШ 1,709; 95% ДИ 1,472—1,984) соответственно. Противоположные результаты показывает анализ связи экономической депривации с низким уровнем ХС ЛВП. Так, у населения (ОШ 0,686; 95% ДИ 0,580—0,810), мужчин (ОШ 0,629; 95% ДИ 0,480—0,823) и женщин (ОШ 0,691; 95% ДИ 0,526—0,908) уменьшаются шансы наличия низкого уровня ХС ЛВП.

Не выявлена статистически значимая связь между наиболее экологически депривированными регионами и МС. В то же время у всего населения (ОШ 1,745; 95% ДИ 1,339—2,274), у мужчин (ОШ 1,665; 95% ДИ 1,386—2,000) и у женщин (ОШ 1,757; 95% ДИ 1,360—2,269) увеличиваются шансы наличия высокого уровня АД. Шансы наличия гипергликемии у всего населения (ОШ 1,664; 95% ДИ 1,068—2,593), у мужчин (ОШ 1,335; 95% ДИ 0,956—1,863) и у женщин (ОШ 1,923; 95% ДИ 1,100—3,361) также увеличиваются. Наряду с этим у мужчин из наиболее экологически депривированных регионов шансы наличия АО ниже на 28% ((ОШ 0,722; 95% ДИ 0,549—0,948).

Обсуждение

Алгоритм случайных лесов классифицировал наш индекс и его элементы как наиболее важные при прогнозировании значения зависимой переменной. Более того, в рамках проведенного исследования построены модели: М2 скорректирована по показателям, которые алгоритм случайных лесов идентифицирует как важные, и М3 скорректирована по полу, возрасту, уровням дохода и образования, статусу курения и употребления алкоголя, месту проживания (город/село) и показателями пищевого поведения (употребление сахара, соли, молочных жиров, овощей и фруктов), анализ которых показал идентичные результаты. Кроме этого, проведенный многофакторный анализ продемонстрировал, что, согласно индексу депривации, в регионах с высоким уровнем общей депривации (Q3 и Q2) при сравнении с наименее депривированными регионами (Q1) увеличивается вероятность наличия МС (результаты не являются статистически значимыми). Однако изучение социальной составляющей индекса показало, что в наиболее социально депривированных регионах уменьшается вероятность наличия МС и отдельных его компонентов. В настоящее время у нас недостаточно данных, чтобы объяснить этот феномен. Необходимо провести более детальный анализ механизмов влияния социальных факторов на развитие МС.

Среди отечественных и зарубежных публикаций мы не нашли информации о непосредственном изучении связи между территориальными социальными факторами и МС. Большинство исследователей изучали ассоциации социальных факторов с МС на индивидуальном уровне. Так, исследование, выполненное Y.J. Kim, показало, что у женщин, проживавших с тремя поколениями родных (муж, незамужние дети и родители — индивидуальный социальный фактор) в отличие от одиноких женщин шансы наличия МС, высокого уровня АД и высокого уровня ТГ были выше на 58% (ОШ 1,58; 95% ДИ 1,11—2,23), 37% (ОШ 1,37; 95% ДИ 1,00—1,88) и 39% (ОШ 1,39; 95% ДИ 1,01—1,92) соответственно [19]. Вместе с тем результаты того же самого исследования демонстрируют статистически незначимое увеличение шансов развития МС у женщин, проживающих с двумя поколениями родных (муж и незамужние дети) (ОШ 1,24; 95% ДИ 0,91—1,69). Среди мужчин наблюдалось статистически незначимое увеличение шансов развития МС при проживании как с двумя (ОШ 1,05; 95% ДИ 0,58—1,89), так и с тремя поколениями родных (ОШ 1,06; 95% ДИ 0,57—1,97).

D. Umberson обнаружил, что супружеские пары с маленькими детьми имели более низкий уровень смертности, чем бездетные пары [20]. Результаты исследований, проведенных в Германии и России, также демонстрируют, что многодетные супружеские пары ведут наиболее здоровый образ жизни в отличие от других групп сверстников [21—23]. В связи с этим можно предположить, что чувство ответственности, которое испытывают родители при воспитании детей, способствует позитивному поведению в отношении здоровья. Данное предположение может быть одной из причин снижения вероятности наличия МС у населения, проживающего в наиболее социально депривированных регионах. Кроме этого, в нашем исследовании у женщин в отличие от мужчин наблюдается наиболее выраженное снижение частоты МС, что можно объяснить ролью женщины в обществе, которая предполагает наибольшую ответственность в воспитании детей [24].

Наши результаты демонстрируют уменьшение шансов наличия низкого уровня ХС ЛВП у населения из наиболее экономически депривированных регионов. M.D. Corriere и соавт. также выявили, что пожилые женщины в возрасте 70—79 лет, проживающие на наиболее экономически депривированных территориях, имели более высокий уровень ХС ЛВП (+6,09 мг/дл; p=0,01) в отличие от женщин из менее депривированных регионов [25].

Как известно, существует положительная связь между потреблением алкоголя и уровнем ХС ЛВП [26, 27]. В свою очередь, ряд исследователей выявили, что низкий уровень дохода на индивидуальном уровне связан с высоким уровнем потребления алкоголя [28, 29]. Таким образом, можно предположить, что одним из факторов, влияющих на уменьшение шансов наличия низкого уровня ХС ЛВП у населения из наиболее экономически депривированных регионов, является высокое потребление алкоголя. В то же время экономический элемент нашего индекса демонстрирует тенденцию к увеличению вероятности МС и гипергликемии у населения при увеличении уровня депривированности регионов проживания при сравнении с Q1. Аналогичные результаты представлены в работе A.D. Keita и соавт. [30]. В исследовании ARIC (the Atherosclerosis Risk in Communities Study) выявлено, что среди белых женщин, проживающих на территориях с низким социально-экономическим статусом, увеличивалась распространенность МС (ОР 1,17; 95% ДИ 1,00—1,37) [31].

В целом данные выводы не противоречат нашим результатам, однако надо учесть тот факт, что авторы упомянутых выше исследований для измерения уровня экономической депривации территорий использовали индекс, созданный A.V. Diez-Roux и соавт. [32], показатели которого (средний доход домохозяйств, доля домохозяйств с доходом от аренды, медиана стоимости единицы жилья, доля лиц в возрасте 25 лет и старше с полным средним образованием, доля лиц в возрасте 25 лет и старше с дипломом колледжа и доля лиц, занимающих руководящие, управленческие должности) отличаются от включенных в экономический элемент нашего индекса. Таким образом, не представляется возможным в полной мере сопоставить данные.

В настоящем исследовании не установлена связь между наиболее экологически депривированными регионами и наличием полного МС, хотя присутствует связь с высоким уровнем АД, гипергликемией и АО. К сожалению, мы не можем сравнить наши результаты с данными других исследований, так как нами не найдены публикации, посвященные изучению ассоциаций между экологической депривацией и МС, в которых для измерения депривации использовали бы подобный индекс. Однако во многих исследованиях изучено влияние отдельных загрязняющих воздух веществ на развитие МС и получены противоречивые данные. Так, B.Y. Yang и соавт. обнаружили связь высоких концентраций в воздухе диоксида серы (ОШ 1,10; 95% ДИ 1,02—1,18) и диоксида азота (NO2) (ОШ 1,33; 95% ДИ 1,12—1,57) с распространенностью МС [33]. J. Hou и соавт. также обнаружили, что длительное воздействие NO2 связано с увеличением риска развития МС на 41% (ОШ 1,408; 95% ДИ 1,363—1,455) [34]. Напротив, Y. Wang и соавт. выявили, что длительное воздействие NO2 уменьшает риск развития МС на 14% (ОШ 0,865; 95% ДИ 0,795—0,941) [35].

Для акцентирования внимания на особенностях ассоциаций социально-экономической и экологической депривации и здоровья населения предлагается внесение терминологического разъяснения определения социально-экономической и экологической депривации в ст. 2 и поправки в п. 2 ст. 30 ФЗ от 21 ноября 2011 г. №323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [36] в редакции: «Профилактика неинфекционных заболеваний осуществляется на популяционном, групповом и индивидуальном уровнях с учетом социально-экономической и экологической депривации регионов».

Ограничения и сильные стороны исследования

Сильными сторонами исследования являются, во-первых, тот факт, что это первая работа, в которой изучена связь региональной депривации с МС и отдельными его компонентами с учетом индивидуальных характеристик населения России, а во-вторых, то, что оптимальный объем выборки позволяет получить репрезентативные результаты.

Ограничением является отсутствие информации о физической активности респондентов, что может привести к недооценке влияния факторов риска на наличие МС.

Заключение

В нашем исследовании при сравнении наиболее депривированных регионов (Q4) с наименее депривированными регионами (Q1) не установлена статистически значимая ассоциация общей и экологической депривации с метаболическим синдромом, в то же время имеется статистически значимая связь социальной и экономической депривации с метаболическим синдромом. Установлена также статистически значимая связь социальной, экономической и экологической депривации с отдельными компонентами метаболического синдрома.

Подводя итоги, следует отметить, что метаболический синдром и его компоненты являются факторами риска развития и прогрессирования сердечно-сосудистых заболеваний, следовательно, представленные нами данные косвенно подтверждают наличие связи социально-экономической и экологической депривации с развитием сердечно-сосудистых заболеваний. Более того, данная ассоциация является динамической и продолжительной, поэтому результаты исследования можно использовать для мониторинга распространенности данной патологии в зависимости от депривационных характеристик регионов страны с целью наиболее обоснованного подхода к разработке профилактических программ и нормативных правовых документов, регулирующих деятельность служб здравоохранения.

Благодарности. Авторы настоящего исследования выражают благодарность и признательность участникам исследования ЭССЕ-РФ за предоставление данных.

Участие авторов: концепция и дизайн исследования — А.А. Зеленина; сбор и обработка материала — С.А. Шальнова, Г.А. Муромцева, А.В. Капустина, Ю.А. Баланова, С.Е. Евстифеева, С.А. Максимов; статистический анализ данных, написание текста — А.А. Зеленина; редактирование — А.А. Зеленина, С.А. Шальнова, С.А. Максимов, О.М. Драпкина.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Подтверждение e-mail

На test@yandex.ru отправлено письмо со ссылкой для подтверждения e-mail. Перейдите по ссылке из письма, чтобы завершить регистрацию на сайте.

Подтверждение e-mail

Мы используем файлы cооkies для улучшения работы сайта. Оставаясь на нашем сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cооkies. Чтобы ознакомиться с нашими Положениями о конфиденциальности и об использовании файлов cookie, нажмите здесь.