Дисфункция эндотелия (ДЭ) является универсальным механизмом патогенеза атеросклероза, цереброваскулярных заболеваний (ЦВЗ), сахарного диабета (СД), ишемической болезни сердца (ИБС), причем как сама ДЭ способствует формированию и прогрессированию патологического процесса, так и основное заболевание нередко усугубляет эндотелиальное повреждение, при котором отмечается биологическая деградация клеток, связанная с ранним развитием атеросклероза, одним из индикаторов которой служит дисбаланс между факторами, регулирующими местные процессы сосудистого тонуса, что определяет гетерогенный характер ремоделирования артерий и клинику васкулярных событий [1—4]. При этом в сосудах снижается эластичность стенки, толщина которой увеличивается, что предрасполагает в свою очередь к развитию и прогрессированию мультифокального атеросклероза (МФА), а также ремоделированию сосудов с нарушением функции эндотелия и заканчивается типичными его осложнениями — инфарктом миокарда (ИМ), ишемическим инсультом (ИИ), почечной недостаточностью, сопряженными с дефектами программированной гибели клеток (апоптоз) и усилением процессов окисления липидов, которые способствуют прогрессированию атерогенеза [5—8]. В качестве одного из маркеров апоптоза рассматривается аннексин-5 (Ан-5) из семейства белков-аннексинов, обладающих структурным сходством и функциональной способностью связываться с фосфолипидами клеточных мембран, основной функцией которых является участие в процессе свертывания крови посредством мощной антикоагулянтной способности [9, 10]. При высокой нагрузке оксидативного стресса механизмы программированной гибели клеток ослабевают и в организме накапливаются репликативные устаревшие клетки, неспособные выполнять свои функции [11]. Одним из следствий окислительного стресса на молекулярном уровне является повреждение нуклеиновых кислот, вызванное действием активных форм кислорода. Среди многих окислительных повреждений ДНК одним из наиболее исследованных соединений в связи с чувствительностью измерений является 8-ОН-дезоксигуанозин (8-ОН-ДОГ), который рассматривается как биомаркер окислительного стресса [12].

Признаками клеточного старения считают развитие нейрокогнитивного дефицита у лиц пожилого возраста, основными причинами которого являются атеросклероз сонных артерий (АСА), инсульт, атеросклеротические поражения интракраниальных артерий (АПИА) [13—16]. Стареющие клетки могут влиять как на соседние клетки, так и на весь организм, выделяя определенные сигнальные молекулы, усиливая оксидативный стресс с накоплением окисленных липопротеинов низкой плотности (ЛПНП; oxLDL) и повышенным содержанием ЛП (α). Данное влияние имеет разнообразный характер и изучено недостаточно, учитывая сложный патогенетический дислипидемический каркас, который способствует мультифокальным атеротромботическим событиям [6, 11]. К тому же дислипидемия наряду с нарушениями углеводного обмена является одним из наиболее часто встречающихся коморбидных состояний, непосредственно влияющих на величину глобального кардиоваскулярного риска, при этом в клинической практике оценка функционального состояния эндотелия остается без должной диагностической оценки (лабораторные методы скрининга маркеров дисфункции эндотелия, изменение концентрации которых в крови является признаком нарушения эластичности артерий) [12, 17—21]. К наиболее селективным маркерам эндотелиальной дисфункции относят эндотелин-1 (ЭТ-1), способствующий атеросклеротическому повреждению сосудов, а также прокоагулянтные, антиагрегантные и фибринолитические детерминанты эндотелиального происхождения, представленные фактором фон Виллебранда (vWF) и протеином С (ПС) [19, 22, 23]. Из инструментальных методов оценки кровотока и вазомоторной функции эндотелия (ВФЭ) в настоящее время внедрены неинвазивные методы диагностики с помощью фотоплетизмографического способа оценки функционального состояния артерий на основе регистрации пульсовой волны с помощью диагностического аппаратно-программного комплекса Ангиоскан-01 для раннего выявления сердечно-сосудистых заболеваний [24, 25].

Цель исследования — определить параметры пульсовой волны с использованием прибора Ангиоскан-01, а также выявить маркеры ДЭ при изучении клинико-гемодинамических, метаболических детерминант гендерно-сосудистой и нейрокогнитивной гетерогенности с учетом скрининга дислипидемии, апоптоза, оксидативного стресса у пациентов высокого сосудистого риска пожилой возрастной категории (от 61 года до 75 лет) с наличием МФА в условиях Регионального сосудистого центра Уфы.

Обследованы 1547 больных пожилой возрастной категории (от 61 года до 75 лет), находившихся на стационарном лечении в Региональном сосудистом центре № 1 на базе Больницы скорой медицинской помощи Уфы в 2010—2018 гг., из них были отобраны 288 человек с МФА. В зависимости от преимущественного поражения сосудистого бассейна больные методом иерархического анализа категориальных переменных были разделены на три кластера согласно клинической манифестации атеросклеротического поражения сердца (1-й кластер — 96 человек), головного мозга (2-й кластер — 96 человек) и артерий нижних конечностей (3-й кластер — 96 человек), подтвержденных коронароангиографией (КАГ), ультразвуковой допплероскопией (УЗДС) магистральных артерий головы (МАГ) и нижних конечностей. Средний возраст больных 1-го кластера составил 65,88±3,84 года, 2-го — 66,98±3,66 года, 3-го — 66,95±3,87 года.

Во время нахождения больных на стационарном лечении в нашем центре проводили фотоплетизмографию, электрокардиографию (ЭКГ), эхокардиографию (ЭхоКГ), при необходимости магнитно-резонансную томографию органов грудной клетки (МРТ ОГК) и брюшной полости (МРТ ОБП), УЗИ ОБП и почек, по показаниям УЗИ органов малого таза. Определение ЭТ-1, vWF, ПС, 8-ОН-ДОГ, Ан-5 в крови с помощью иммуноферментного анализа (ИФА) провели всем обследованным больным МФА, исследование липидограммы — с помощью стандартного биохимического скрининга. Исследование проведено в соответствии с Хельсинкской декларацией и одобрено Этическим комитетом ФГБОУ ВО «Башкирский государственный медицинский университет». От каждого пациента получено информированное согласие.

Статистическую обработку полученных данных осуществляли с помощью методов вариационной статистики с использованием пакета программ IBM SPSS Statistica 22. При статистической обработке результатов определяли характер распределения данных с использованием графического метода и критерия Колмогорова—Смирнова. Характер распределения считали нормальным при значении p>0,05. Использовались методы описательной статистики, при сравнении двух групп с нормальным характером распределения данных использовался t-тест для независимых группировок, а при характере распределения, отличном от нормального, применялись непараметрические статистические методы — критерии Манна—Уитни и Вальда—Вольфовица. Различия между показателями считали достоверными при p<0,05. Описание признаков, имеющих нормальное распределение, представлено в виде M±SD, где М — среднее арифметическое, SD — стандартное отклонение. Для признаков с распределением, отличным от нормального, результаты представлены в виде Ме (Q1; Q3), где Me — медиана, Q1 и Q3 — первый и третий квартили. Для определения вида распределения применяли критерий Шапиро—Уилка, для сравнения частот признаков и качественных переменных пользовались критерием Пирсона χ². При сравнении более двух групп по качественному и количественному признакам использовался метод рангового анализа Краскела—Уоллиса. Для сравнения двух связанных выборок по количественным признакам при распределении, отличном от нормального, использован критерий Вилкоксона.

Уровень когнитивного дефицита у больных МФА определяли с помощью шкалы ММSE, включавшей краткий опросник из 30 пунктов, используемый для выявления/скрининга возможных когнитивных нарушений (краткая оценка арифметических способностей человека; его памяти и ориентации во времени, месте и местности; внимания и способности к концентрации внимания) [13, 14]. Результаты тестирования нами получены путем сложения полученных результатов по каждому из пунктов с максимально возможным в данном тесте набором до 30 баллов, что соответствует наиболее высоким когнитивным способностям. Чем меньше результат, тем больше выражен когнитивный дефицит [15]. Результаты могут иметь следующие значения: от 28 до 30 баллов — нет нарушений когнитивных функций; от 24 до 27 — пограничные когнитивные нарушения; от 20 до 23 — когнитивный дефицит легкой степени выраженности; от 11 до 19 — когнитивный дефицит умеренной степени выраженности; от 0 до 10 — тяжелая когнитивная дисфункция [16].

Комбинацию значений категориальных переменных реализовывали с помощью иерархического алгоритма 3-кластерной модели с использованием критерия χ². На основании дендрограмм, диаграмм и цифровых характеристик выполняли стратификацию клинико-инструментальных и лабораторных данных на кластеры МФА с определением их количества и высчитыванием процентного соотношения. Статистическую значимость различия определяли при уровне значимости р<0,05. Представление данных проводили с учетом общепринятых рекомендаций [26].

Частота встречаемости АГ III стадии (АГ III) в 1-м кластере (табл. 1)

Сравнительная клиническая характеристика в пожилой возрастной категории больных с 1-м кластером показала наличие АГ высокого и очень высокого риска (100%), достижение целевых значений получено только у 56 (58,3%) из них. При этом отмечалось наличие стабильной стенокардии у 78 (81,2%) лиц пожилого возраста, из их числа 41 (42,7%) больной имел перенесенный ИМ в анамнезе, что впоследствии стало причиной развития желудочковых экстрасистол у 34 (35,4%). Острый И.М. (ОИМ) на момент обследования установлен у 23 (23,9%) больных этой группы. Среди них 20 (86,9%) имели мелкоочаговый субэндокардиальный ИМ с преимущественной локализацией в передней — 5 (21,7%), высокобоковой — 4 (17,4%), задне-диафрагмальной — 3 (13,1%), переднеперегородочной области — 4 (17,4%), левого желудочка в сочетании с мерцательной аритмией — 9 (39,1%) и склеротическим митрально-аортальным пороком — 4 (17,4%).

В группу больных с преимущественным поражением магистральных сосудов головного мозга (2-й кластер) в пожилой возрастной категории вошли 48 мужчин и 48 женщин. Количество пациентов с высоким риском АГ III стадии (77,1%; n=74) было ниже, чем со стабильной стенокардией II ФК (90,6%; n=87). При этом отмечалась ГЛЖ у 53 (55,2%) больных, снижение сегмента ST на ЭКГ — у 81 (84,4%), эпизоды субэндокардиальной ишемии при физической нагрузке — у 63 (65,6%), проскальзывание единичных наджелудочковых и желудочковых экстрасистол — у 24 (25%). В этой когорте больных выявлено 6 (6,2%) случаев перенесенного ИМ в анамнезе с последующим формированием аневризмы передней стенки левого желудочка (ЛЖ). ИИ выявлен в 44 (45,8%) наблюдениях, транзиторные церебральные ишемические приступы в сочетании со стенозирующим атеросклерозом сосудов головного мозга — в 7 (7,3%), хроническая ишемия головного мозга III степени в вестибулобазиллярном бассейне с вестибулоатактическим синдромом — в 18 (18,7%), последствия острого нарушения мозгового кровообращения (ОНМК) — в 20 (20,8%), ОНМК по ишемическому типу с геморрагической трансформацией — в 1 случае. Более высокая распространенность перенесенного инсульта сочеталась с выраженным когнитивным дефицитом среди пациентов 2-го кластера (17,28±0,36 балла) по сравнению с 1-м (24,19±0,29 балла) и 3-м (22,77±0,41 балла) кластерами (р_2—1=0,0000; р_2—3=0,0000).

Пожилая возрастная категория 3-го кластера включала 96 мужчин и женщин с преобладанием больных с III—IV стадией АГ (80,2%; n=77), достижение целевых значений получено у 65,6% (n=63) из них. При этом отмечалось наличие стабильной стенокардии с ФК II у 53 (55,2%) больных, из их числа 19 (35,8%) перенесли ранее острый коронарный синдром, что привело к развитию ИМ в 14 (26,4%) случаях. Синдром Лериша в сочетании с окклюзией подвздошных, поверхностных бедренных артерий, гангреной левой голени и стопы выявлен у 11 (11,4%) больных. У части больных МФА с преимущественным поражением периферических артерий отмечен инсулиннезависимый СД (СД2), который в этой группе установлен в 57 (59,4%) наблюдениях. СД2 преобладал у пациентов с окклюзией задней берцовой артерии справа в 12 (21,1%) случаях, с трофической язвой правой стопы — в 9 (15,8%), хроническая артериальная ишемия нижних конечностей II степени — в 17 (29,8%), III степени — в 12 (21,1%), IV степени — в 23 (40,3%).

При дополнительном исследовании кардионеврологи выявили ЦВЗ в 100% случаев, последствия перенесенного ОНМК — в 17 (17,7%), хронического нарушения мозгового кровообращения — в 71 (73,9%), мерцательной аритмии — в 27 (28,1%), постинфарктного кардиосклероза — в 10 (10,4%), желудочковых экстрасистол с атриовентрикулярной блокадой I степени — в 17 (17,7%), ГЛЖ с диастолической дисфункцией 1-го и 2-го типов — в 33 (34,4%), блокады левой ножки пучка Гиса — в 25 (26,1%).

Контурный анализ пульсовой волны (табл. 2)

Значимые различия контурного анализа пульсовой волны типа C среди больных МФА получены между мужчинами 2-го и 1-го кластеров (р_3—2=0,0000), 2-го и 3-го кластеров (р_3—4=0,0298), а также между группой контроля и мужчинами всех трех кластеров (р_1—2,3,4=0,0000). Сравнительная характеристика пульсовой волны типа C среди женщин показала преобладание контурной кривой среди лиц контрольной группы (54,71±6,23%) и больными 3-го кластера (18,12±4,27%) по сравнению с 1-м и 2-м кластерами (р_4—2=0,0000; р_4—3=0,0000; р_1—2,3,4=0,0000).

Показатели контурного анализа пульсовой волны типа В среди пациентов МФА значимой разницы у женщин 1, 2 и 3-го кластеров не выявили (р_2—3=0,9647; р_2—4=0,0734). Наименьшее значение пульсовой волны типа B зарегистрировано у женщин 3-го кластера (11,76±2,93%), оно было значительно ниже, чем в группе контроля (р_1—2,3,4=0,0000). У мужчин значимым изменением контурного анализа пульсовой волны типа B было преобладание этого показателя у лиц контрольной группы (26,18±2,78%) и 3-го кластера МФА (34,11±2,82%) по сравнению с больными 1-го (17,06±2,31%) и 2-го кластеров (14,81±2,83%; р_4—1,2,3=0,0000).

Возрастной индекс (AGI; aging index) — расчетный интегральный показатель, комбинация показателей пульсовой волны, в которую включены растяжимость артериальной стенки и амплитудные характеристики отраженной волны [24]. Проведенный нами анализ возраста сосудистой системы (см. табл. 2) показал преобладание этого показателя у мужчин 2-го кластера (63,86±1,62 года) по сравнению с лицами 1-го и 3-го кластеров (р_3—2=0,0185; р_3—4=0,0727), а также значительное различие между мужчинами с МФА всех трех кластеров и лицами контрольной группы (р_2,3,4—1=0,0000). Возрастная характеристика сосудистой системы у женщин также преобладала у больных всех трех кластеров в сравнении с контрольной группой (р_2,3,4—1=0,0000). Сравнительный анализ межкластерных различий в этой категории женщин выявил значимое преобладание изменений возрастных показателей пульсовой волны (растяжимость артериальной стенки и амплитудные характеристики отраженной волны) у пациенток 2-го кластера (68,52±1,19 года) по отношению к 1-му (60,71±0,91 года) и 3-му (60,51±2,37 года) кластерам (р_3—2=0,0000; р_3—4=0,0000).

Жесткость сосудов различалась во всех четырех группах наблюдений, причем ниже оказалась в контрольной группе (–9,27±5,17 м/с) у мужчин (–9,38±6,26 м/с) и женщин, что соответствовало норме у здоровых людей [24]. Индекс жесткости сосудов (в м/с) рассчитывали по формуле: длина пути (м)/время прихода отраженной волны ©. У мужчин 1, 2, 3-го кластеров она составила соответственно 22,32±2,98, 21,41±2,28 и 38,11±2,89 м/с (р_2,3,4—1=0,0000 по сравнению с контрольной группой). Такие же статистически значимые результаты были получены при сравнительном анализе трех кластеров у женщин, у которых наблюдались значительные колебания жесткости сосудов по сравнению с контрольной группой (р_2,3,4—1=0,0000) (табл. 3).

Индекс стресса показывает, как организм адаптируется к изменяющимся условиям внешней среды, насколько устойчив к эмоциональным и физическим нагрузкам по вариабельности сердечного ритма, тонусу мелких сосудов, уровню АД и жесткости сосудистой стенки. Если уровень стресса постоянно высокий, то у организма остается все меньше возможностей для восстановления и срабатывания компенсаторных механизмов [24]. Значительную долю с высоким показателем индекса стресса среди больных МФА занимали лица со 2-м кластером (241,81±28,89) у мужчин и 3-м кластером (210,24±14,52) у женщин, что свидетельствовало о тенденции большей дезадаптации в этих группах в сравнении с 1-м и 3-м кластерами у мужчин (р_3—2=0,0000; р_3—4=0,0000), а также 1-м и 2-м кластерами у женщин (р_4—2=0,0000; р_4—3=0,0000). Содержание ЭТ-1 у больных МФА было выше, чем у здоровых лиц (р_2,3,4—1=0,0000). При анализе содержания ЭТ-1 раздельно по трем кластерам пациентов выявлены сопоставимые значения, свидетельствующие о преобладании ЭТ-1 в крови у мужчин и женщин 1-го кластера по сравнению со 2-м и 3-м кластерами (р_2—3=0,0000; р_2—4=0,0000).

В качестве одного из маркеров апоптоза (табл. 4, 5)

Определение фактора фон Виллебранда (vWF) с помощью иммуноферментного анализа в сыворотке крови показало более высокую концентрацию у мужчин МФА (см. табл. 4) по сравнению с контрольной группой (р_2,3,4—1=0,0000). Межгрупповое исследование содержания vWF в сыворотке крови больных МФА установило более высокую концентрацию у лиц 1-го (97,14±6,65%) и 3-го (99,02±5,79%) кластеров по сравнению с больными 2-го (87,86±9,36%) кластера (р_2—3=0,0000; р_4—3=0,0000). Концентрация vWF у женщин (см. табл. 5) также преобладала у больных всех трех кластеров в сравнении с контрольной группой (р_2,3,4—1=0,0000). Сравнительный анализ межкластерных различий у женщин выявил значимое преобладание изменений этого прокоагулянтного эндотелиального маркера у пациенток 3-го (98,82±8,57%) кластера по отношению к 1-му (95,75±4,33%) и 2-му (93,52±4,71%; р_4—2=0,0044; р_4—3=0,0000).

Активность ПС как основного физиологического антикоагулянта при МФА была снижена в разной степени по сравнению с контрольной группой. У мужчин с МФА наибольшая активность ПС установлена у больных 2-го кластера (90,31±9,91%), отмечался статистически значимый дефицит по сравнению с группой контроля (р_1—3=0,0063). В то же время наименьший уровень ПС среди мужчин выявлен у пациентов 1-го кластера (78,66±6,08%), достоверно ниже по сравнению с обследованными лицами 2-го кластера (р_3—2=0,0000), а также отмечены достоверные различия при сопоставлении данного показателя у мужчин 2-го и 3-го (84,51±1,87%) кластеров (р_3—4=0,0000). В женской группе при анализе содержания ПС в крови выявлены значимые отличия между практически здоровыми лицами и пациентками всех трех кластеров МФА (р_1—2,3,4=0,0000). Межкластерная характеристика при этом установила статистически значимое преобладание этого маркера у больных 2-го кластера (83,31±4,21%) по сравнению с 1-м (79,11±3,91%, р_3—2=0,0000).

Проведенный нами сравнительный анализ содержания в крови 8-ОН-ДОГ показал его превышение у мужчин 1-го (5,56±1,81 нг/мл) и 3-го (5,20±2,54 нг/мл) кластеров по сравнению с группой контроля (0,11±0,07 нг/мл; р_2,4—1=0,0000). Межкластерная активность маркера оксидативного стресса 8-ОН-ДОГ сопровождалась динамикой его преобладания у мужчин 1-го (5,56±1,81 нг/мл) кластера над больными МФА 2-го (3,50±0,74 нг/мл) и 3-го (5,20± 2,54 нг/мл) кластеров (р_2—3=0,0193; р_4—3=0,0301). Уровень 8-ОН-ДОГ у женщин (см. табл. 5) также преобладал у больных всех трех кластеров в сравнении с контрольной группой (р_2,3,4—1=0,0000). Сравнительный анализ межкластерных различий у пожилых женщин выявил значимое преобладание изменений этого маркера оксидативного стресса у пациенток 3-го (6,28±1,44 нг/мл) кластера по отношению ко 2-му (4,07±0,78 нг/мл; р_4—3=0,0186).

При исследовании липидного спектра у больных пожилой возрастной категории выявлялось увеличение общего холестерина (ХС_общ.), преобладавшее у мужчин 1-го (5,68±2,24 ммоль/л) и женщин 2-го (5,81±1,05 ммоль/л) кластеров, что значительно выше, чем в контрольной группе (р_2–1=0,0185 у мужчин, р_3–1=0,0165 у женщин). Уровень холестерина ЛПНП (ХС ЛПНП) у больных МФА также достоверно повышен у больных 2-го кластера — как у мужчин (4,28±1,43 ммоль/л), так и у женщин (4,07±1,06 ммоль/л) — по сравнению с контрольной группой (р_2—1=0,0180 у мужчин, р_3—1=0,0252 у женщин).

Концентрация ТГ значимо не отличалась в сравниваемых группах и контрольной (для мужчин — р_2—1=0,2472; р_3—1=0,3781; р_4—1=0,2479 и для женщин — р_2—1=0,1168; р_3—1=0,2472; р_4—1=0,0735), в то же время гипертриглицеридемия преобладала у мужчин 1-го кластера (1,36±0,51 ммоль/л), а у женщин 3-го кластера (2,11±0,79 ммоль/л) не отмечено достоверного преобладания.

Изучение активности ЛП (α) как фактора риска ИБС, атеросклероза, атеротромбоза и инсульта у больных МФА и в группе контроля показало более высокую концентрацию у мужчин и женщин всех трех кластеров по сравнению со здоровыми лицами (р_2,3,4—1=0,0000). При анализе содержания ЛП (α) раздельно по трем кластерам пациентов мы получили значения, свидетельствующие о преобладании этого маркера атерогенного липопротеина у больных 1-го кластера, значительно превосходившие по уровню его содержания в крови при сравнении с таковыми среди пациентов 2-го кластера (р_2—3=0,0000 у мужчин и р_2—3=0,0179 у женщин).

Регистрация контурного анализа пульсовой волны, а также исследование васкулярных маркеров выявили влияние ДЭ на гендерно-сосудистую и нейрокогнитивную гетерогенность при МФА у пациентов пожилой возрастной категории, сопряженное с дефектами программированной гибели клеток и усилением процессов оксидативного стресса с повышением уровня липидов, которые способствуют прогрессированию атерогенеза.

Наиболее часто в разных сочетаниях и с разной степенью выраженности по нашим данным наблюдаются следующие изменения:

1. Клиническая манифестация атеросклеротического поражения сердца (1-й кластер), преимущественно за счет перенесенного ИМ в анамнезе в сочетании с АГ-III с увеличением пульсовой волны типа А, наблюдаемая преимущественно у лиц с высокой жесткостью магистральных артерий с высоким тонусом мелких артерий, а также более высокой концентрацией у мужчин и женщин ЭТ-1 и ЛП (α) как факторов риска ИБС, атеросклероза, атеротромбоза [24, 25]. Среди мужчин 1-го кластера установлено увеличение концентрации биомаркера окислительного стресса 8-ОН-ДОГ, а также снижение уровня протеина С как физиологического антикоагулянта, который, связываясь с тромбомодулином, на эндотелиальных клетках превращается в активную протеазу, стимулируя выделение тканевого активатора плазминогена эндотелиоцитами, участвует в активации фибринолиза [27, 28].

2. Гемодинамически значимые нарушения магистральных артерий головы у пациентов 2-го кластера преимущественно с ОНМК, при котором отмечалось развитие ГЛЖ с увеличением пульсовой волны типа, А у женщин, более высоким сосудистым возрастом и индексом стресса у мужчин; признак неблагоприятного исхода при прогрессировании мультифокального атеросклеротического поражения. Более высокая распространенность перенесенного инсульта при этом сочеталась с выраженным когнитивным дефицитом у пациентов 2-го кластера с наименьшим уровнем Ан-5, увеличением ХС ЛПНП.

3. Суммарная тяжесть состояния у больных гемодинамической ишемией с клинической манифестацией сосудистого поражения нижних конечностей сопровождалась преимущественным ростом стабильной стенокардии с ФК2 синдрома Лериша с окклюзией подвздошных, поверхностных бедренных артерий, наличием у них инсулиннезависимого СД 2-го типа, который в этой группе установлен в 59,4% наблюдений, сочетаясь с более высокой концентрацией маркера окислительного стресса 8-ОН-ДОГ и гипертриглицеридемией у женщин. Диастолическая дисфункция 1-го и 2-го типов также преобладала у больных 3-го кластера, у женщин сочеталась с ГЛЖ с увеличением индекса стресса и жесткости сосудов.

Проведенное исследование по изучению влияния клинико-гемодинамических, метаболических параметров ДЭ на состояние гендерно-сосудистой и нейрокогнитивной гетерогенности с оценкой основных параметров дислипидемии, апоптоза, оксидативного стресса у пациентов высокого сосудистого риска пожилой возрастной категории позволит оптимизировать прогнозирование МФА с учетом вариантов клинического течения, тактики лечения и исходов коморбидных сосудистых состояний, а также даст возможность создать на основе полученных результатов принципиально новые высокоинформативные диагностические тест-системы.

Участие авторов:

Концепция и дизайн исследования, cбор и oбработка материала, cтатистическая обработка, написание текста — А.Х.

Редактирование — Б.Б., Р.Д., И.Ш., Д.К.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.

Сведения об авторах

Хасанов А.Х. — к.м.н., доцент; https://orcid.org/0000-0001-8728-0161; е-mail: azat.hasanov.71@mail.ru

Бакиров Б.А. — д.м.н., проф.; https://orcid.org/0000-0002-3297-1608; е-mail: bakirovb@gmail.com

Давлетшин Р.А. — д.м.н., проф.; https://orcid.org/0000-0002-6629-983Х; е-mail: doctor.dra43@mail.ru

Шарипова И.А. — к.м.н., доцент; https://orcid.org/0000-0002-5191-0712

Кудлай Д.А. — д.м.н., профессор; https://orcid.org/0000-0003-1878-4467; е-mail: D624254@gmail.com

Автор, ответственный за переписку: Хасанов Азат Хамитович — е-mail: azat.hasanov.71@mail.ru

КАК ЦИТИРОВАТЬ:

Хасанов А.Х., Бакиров Б.А., Давлетшин Р.А., Шарипова И.А., Кудлай Д.А. Влияние эндотелиальной дисфункции на гендерно-сосудистую и нейрокогнитивную гетерогенность при мультифокальном атеросклерозе у пожилых пациентов. Профилактическая медицина. 2019;22(4):129-137. https://doi.org/10.17116/profmed201922041129