Reproductive health and substance dependence: modern technology in diagnosis

Adamyan L.V.; Sheshko E.L.; Dolgushina N.V.

doi:https://doi.org/10.17116/repro202329041107

Введение

Сохранение и укрепление здоровья граждан России — одно из важнейших условий социально-экономического развития страны. Указом Президента Российской Федерации от 07.05.18 № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» создан национальный проект «Демография», в рамках которого реализуется федеральный проект «Укрепление общественного здоровья». Репродуктивное здоровье женщин напрямую влияет на важнейшие национальные показатели здоровья: рождаемость, смертность, инвалидность, трудоспособность. Большое внимание уделяется выявлению поддающихся изменению факторов риска окружающей среды и образа жизни, влияющих на репродуктивную функцию человека.

Женщины XXI века склонны к большой нагрузке на работе, подвержены высокому уровню стресса, чаще испытывают хроническую боль и усталость. За последние несколько десятилетий показатели употребления психоактивных веществ и зависимости значительно возросли, в том числе среди женщин, которые склонны к эскалации употребления до уровня зависимости быстрее, чем мужчины [1].

Психоактивные вещества относятся к химическим веществам, которые воздействуют на центральную нервную систему, изменяя настроение, познание и поведение. В эту широкую категорию входят рекреационные наркотики, рецептурные препараты и даже некоторые безрецептурные средства. Каждое из этих веществ обладает уникальным фармакологическим профилем и потенциально может вызывать вредные последствия для здоровья. Уровень потребления психоактивных веществ, например табака, алкоголя, марихуаны и других наркотиков, высок среди подростков. Данный показатель колеблется от 16% до 50% в зависимости от возраста, типа вещества и продолжительности употребления [2—4]. Употребление психоактивных веществ в детском и подростковом возрасте негативно влияет на половое воспитание и формирование взаимоотношений полов.

В последние годы активно изучается влияние раннего употребления психоактивных веществ девочками-подростками на фертильность, репродуктивное здоровье и репродуктивные установки. Однако, по результатам опроса врачей — акушеров-гинекологов, у специалистов нет единого мнения относительно влияния зависимости от психоактивных веществ на репродукцию. В процессе опроса 800 врачей — акушеров-гинекологов большинство (66,0%) указали, что эпизодическое употребление психоактивных веществ небезопасно в любом периоде беременности. Мнение о влиянии алкоголя на развитие плода разделилось: 46,9% врачей считают негативные последствия очевидными, а 45,9% — нет. Большинство (82,2%) врачей — акушеров-гинекологов опрашивают беременных женщин об употреблении алкоголя только во время первого визита, тогда как 10,6% задают этот вопрос во время первого и последующих визитов. Большинство (78,5%) врачей советуют беременным пациенткам воздерживаться от приема алкоголя [5].

Для укрепления общественного здоровья, повышения демографических показателей, снижения негативного влияния образа жизни на репродуктивное здоровье и, самое главное, для определения тактики врача — акушера-гинеколога при применении современных диагностических технологий необходимо идентифицировать факторы риска, влияющие на развитие зависимости от психоактивных веществ у девочек-подростков и женщин репродуктивного возраста.

Влияние потребления психоактивных веществ девочками-подростками на репродуктивное здоровье

Репродуктивное здоровье многогранно, на него влияют генетическая предрасположенность, образ жизни, воздействие окружающей среды и многое другое. Наследственные заболевания или предрасположенность к ним могут определять траекторию развития репродуктивного здоровья. Например, синдром поликистозных яичников (СПКЯ) может быть обусловлен генетическими факторами. Такие факторы, как питание, физические нагрузки и употребление психоактивных веществ, играют важную роль. В частности, злоупотребление психоактивными веществами может оказывать выраженное, иногда необратимое, влияние на репродуктивную функцию. Определение репродуктивного здоровья включает не только понятие деторождения, но также эндокринную функцию, эмоциональное благополучие и общее качество жизни. Репродуктивные гормоны влияют на настроение, обмен веществ и многое другое. Нарушение баланса может привести к расстройствам настроения, проблемам с массой тела и другим проблемам со здоровьем. Такие заболевания, как эндометриоз или фибромиома, помимо влияния на фертильность могут приводить к хроническим болям, хирургическим вмешательствам и сопутствующим осложнениям.

По данным мировой статистики, каждый двадцатый человек пробовал наркотические препараты. Это примерно 250 млн человек. Из них 78% — это наркоманы. Средний возраст наркозависимых в мире находится в диапазоне 15—19 лет [6]. Около 140 млн человек употребляют марихуану (самый распространенный наркотик). В некоторых странах число школьников и совершеннолетних юношей, которые, по их собственному признанию, пытались употреблять марихуану, составляет 37%. Кокаин употребляют 13 млн человек, героин — 8 млн, а 30 млн человек злоупотребляют амфетамином [7].

В 2020 г. общее количество населения в России составляло 144 млн человек, из них 13 млн употребляли психоактивные вещества периодически и 5 млн человек — регулярно, их средний возраст составил 20—39 лет. Среди них 20% — это школьники в возрасте от 9 до 14 лет, 60% — молодежь в возрасте от 16 до 24 лет, 20% — люди 25—30 лет и старше [8].

Самым распространенным психоактивным веществом является алкоголь. В возрасте от 12 до 20 лет девушки имеют несколько более высокие показатели злоупотребления алкоголем и эпизодов запоя, чем их сверстники мужского пола. Употребление алкоголя в течение длительного времени с большей вероятностью наносит вред здоровью женщины, чем здоровью мужчины, даже если женщина выпивала меньше алкоголя или употребляла алкоголь в течение более короткого промежутка времени [9].

Проведен ряд лабораторных экспериментов на самках крыс, которые осваивали самостоятельный прием кокаина в камере оперантного кондиционирования быстрее, чем крысы-самцы. В результате исследования половых различий у крыс в развитии зависимости к кокаину установлено, что склонность к употреблению наркотических веществ зависит от фазы менструального цикла. Эстрадиол повышает потребность в употреблении кокаина. У крыс после овариэктомии на фоне гормональной заместительной терапии эстрадиолом снова появлялась мотивация к употреблению кокаина. В то же время под воздействием прогестерона данная зависимость снижалась [10—13].

Употребление психоактивных веществ влияет на уровень эстрадиола, тестостерона и лютеинизирующего гормона. Алкоголь блокирует стимулирующие эффекты норадреналина, инсулиноподобного фактора роста 1-го типа, лептина и N-метил-dl-аспарагиновой кислоты (NMA) для высвобождения препубертатного гонадотропин-рилизинг-гормона in vitro. Алкоголь снижает способность инсулиноподобного фактора роста (ИФР-1) индуцировать ген KiSS-1 и, следовательно, подавляет выработку кисспептинов. Это приводит к уменьшению синтеза гонадотропин-рилизинг-гормона [14]. Алкоголь может ослаблять стимулирующие эффекты системы ИФР-1 яичников и усиливать ингибирующие эффекты системы, что снижает секрецию эстрадиола. Это ухудшает функцию яичников не только путем нарушения гормональной связи между мозгом, гипофизом и яичниками, но и путем непосредственного изменения функции регуляторных систем в самих яичниках [15].

Психоактивные вещества могут оказывать существенное влияние на менструальный цикл и процесс овуляции. Хроническое употребление кокаина может нарушить гормональный баланс, необходимый для регулярного менструального цикла, что приводит к ановуляции или олигоменорее. Хроническое употребление опиоидов может подавлять гипоталамо-гипофизарно-гонадную ось, что приводит к нарушениям менструального цикла или даже аменорее. Метилендиоксиметамфетамин — МДМА (экстази) вызывает значительный выброс серотонина, дофамина и норадреналина, что может привести к последующему гормональному сбою после его употребления, влияя на регулярность менструального цикла и общее настроение. Табакокурение может привести к ранней менопаузе и снижению фертильности, поскольку никотин и другие токсины влияют как на качество, так и на количество яйцеклеток.

Применение психоактивных веществ также может сопровождаться обильной меноррагией, спорадической ановуляцией [16]. Употребление алкоголя в больших количествах может уменьшить овариальный резерв. У девушек, которые регулярно употребляют алкоголь более 2 раз в неделю, концентрация антимюллерова гормона на 26% ниже, чем у непьющих девушек [17].

Повышенное содержание андрогенов на фоне злоупотребления алкоголем изменяет процесс созревания фолликулов и приводит к формированию СПКЯ [18]. Вследствие СПКЯ у молодых девушек увеличивается риск развития гиперплазии эндометрия, а в совокупности с повреждающим действием алкоголя могут возникать рак эндометрия, метаболический синдром, заболевания сердечно-сосудистой системы, жировое перерождение печени [19, 20].

Хроническое употребление алкоголя связано с повышенным риском развития эндометриоза, который может препятствовать фертильности, вести к нарушению овуляторной функции и снижению качества яйцеклеток. Регулярное употребление марихуаны снижает вероятность овуляции и имплантации эмбриона.

Психоактивные вещества оказывают тератогенное воздействие на развитие плода. Расстройства фетального алкогольного спектра включают в себя целый ряд физических и когнитивных нарушений у детей, подвергшихся воздействию алкоголя внутриутробно. Это может включать в себя деформации лица, нарушение процессов роста и умственную отсталость [21].

Кроме того, у женщин, потребляющих алкоголь, выше риск развития осложнений гестации (гестационного сахарного диабета, самопроизвольного прерывания беременности, преэклампсии и эклампсии), хронических тазовых болей, депрессии и бесплодия [19, 20]. Употребление опиоидов может повысить риск преждевременных родов, септицемии и даже смерти матери. Хроническое применение психоактивных веществ во время беременности связано с повышенным риском разрыва плаценты и развития гестационной гипертензии. Дети, родившиеся от матерей, употреблявших психоактивные вещества во время беременности, часто сталкиваются с проблемами со здоровьем. Синдром абстиненции у новорожденных, в основном связанный с употреблением опиоидов, характеризуется тремором, раздражительностью и нарушением дыхания. Низкая масса тела при рождении и недоношенность часто встречаются у детей, подвергшихся воздействию никотина, кокаина или метамфетаминов, и могут привести к долгосрочным нарушениям здоровья и задержке в развитии.

Неврологическое развитие плода, подвергшегося воздействию психоактивных веществ, может существенно меняться, что приводит к долгосрочным когнитивным, поведенческим и эмоциональным нарушениям. При этом алкоголь может приводить к недоразвитию участков мозга, особенно затрагивая такие области, как префронтальная кора, отвечающая за исполнительные функции. Пренатальное воздействие кокаина может нарушить развитие синапсов, что потенциально влечет за собой дефицит внимания и когнитивных способностей у потомства.

Раннее начало употребления психоактивных веществ приводит к раннему началу половой жизни (в возрасте до 16 лет) [22]. Часто это сочетается с низкой информированностью о современных способах контрацепции, что повышает риск развития инфекций, передаваемых половым путем (ИППП) среди девочек-подростков. Данные инфекции в детском и подростковом возрасте протекают малосимптомно и имеют тенденцию к хронизации процесса, повышая вероятность возникновения гинекологических заболеваний (острого и хронического эндометрита, сальпингоофорита, сальпингита), внематочной беременности, снижения фертильности, развития бесплодия, самопроизвольного прерывания беременности [23]. Зависимость от психоактивных веществ влияет на количество половых партнеров: девочки-подростки, периодически употребляющие психоактивные вещества, в течение года в среднем имеют в 3 раза больше половых партнеров, употребляющие психоактивные вещества на постоянной основе — в 5—6 раз, при этом данный показатель увеличивается при раннем начале развития зависимости [24].

Исследуется влияние зависимости психоактивных веществ на развитие патологии молочной железы. У девочек-подростков, употребляющих психоактивные вещества в возрасте от 9 до 15 лет, в 3 раза выше риск развития доброкачественных заболеваний молочной железы [25]. Гормональнозависимый рак молочной железы является наиболее распространенной формой рака, на долю которой приходится примерно 80% случаев. Установлено влияние алкоголя на повышение уровня эстрадиола при данной патологии. Выдвинута гипотеза о подавлении этанолом гена BRCA1 — супрессора опухолевого роста, что приводит к увеличению транскрипционной активности ERα, ключевого рецептора эстрогенов, и пролиферации клеток, а в конечном итоге к большей вероятности повреждения генетического материала [26]. Риск развития рака молочной железы увеличивается на 30—50% при употреблении 15—30 г алкоголя в день (примерно 1—2 порции в сутки). Несмотря на вариабельность в определении легкой, умеренной и тяжелой степени потребления алкоголя, исследователи обнаружили устойчивую связь между потреблением алкоголя и повышенным риском развития рака молочной железы [25]. По данным метаанализа 53 исследований, при сравнении с женщинами, которые не употребляли алкоголь, относительный риск развития рака молочной железы увеличился на 32% у женщин, потреблявших алкоголь в дозе 35—44 г/день (примерно 3—4 порции в день), и на 46% при потреблении алкоголя ≥45 г/день (>4 порций в день) [27].

Современные технологии в диагностике зависимости от психоактивных веществ

В практике активно применяются лабораторные методы диагностики, в том числе биохимические (табл. 1), свидетельствующие о наличии в биологических образцах психоактивных веществ. Становится актуальной диагностика приверженности к применению психоактивных веществ для оценки степени потенциальной зависимости.

Таблица 1. Характеристика биохимических маркеров в зависимости от потребления алкоголя

Показатель	CDT	ГГТ	MCV
Специфичность, %	82—98	Около 70	30—70
Чувствительность, %	60—94	50—75	15—69
Период полураспада	14—17 дней	2—3 нед	3 мес
Время, необходимое для нормализации показателя после прекращения употребления алкоголя	4 нед	2 мес	3—4 мес
Пороговое значение потребления алкоголя, вызывающее положительный результат, г/день	50—80	80—200	<80
Период регулярного потребления алкоголя, вызывающий положительный результат	1 нед	несколько недель	несколько месяцев

Примечание. CDT — карбогидрат-дефицитный трансферрин; ГГТ — гамма-глютамилтрансфераза; MCV — средний объем эритроцита.

В миндалине мозга при раннем употреблении психоактивных веществ на 30% оказался повышенным уровень молекулы BDNF-AS, которая регулирует ген BDNF, продуцирующий белок нейротрофического фактора головного мозга BDNF. Этот белок является фактором роста, и он необходим для нормального функционирования и поддержания синапсов в мозгу. Повышенный уровень BDNF-AS означает снижение экспрессии BDNF. В ткани мозга у людей при потреблении психоактивных веществ было на 30—40% меньше BDNF по сравнению с людьми без подобной зависимости. Снижение уровня BDNF не отмечено в ткани мозга лиц, начавших прием психоактивных веществ в зрелом возрасте [28, 29].

Другие данные указывают на роль аллеля А1 (или генотипа А1/А1) по локусу TAG 1A гена рецептора дофамина 2-го типа в ускорении темпов развития толерантности к алкоголю и формирования психической зависимости. Они подтверждают результаты медико-генетических исследований, указывающих на ассоциацию аллеля А1 локуса TAG 1A гена рецептора дофамина 2-го типа с тяжелым течением алкоголизма и наркомании. Представлены результаты многочисленных исследований, которые подтвердили критическую роль дофамина в вознаграждающем эффекте злоупотребления наркотиками [30, 31].

Генетические и эпигенетические вариации в генах-кандидатах идентифицированы для их ассоциации с опиоидной зависимостью. Однонуклеотидный полиморфизм OPRM1 rs1799971 (A118G) является наиболее известным кандидатом из-за его значительной связи с возникновением и лечением опиоидной зависимости. Для разработки безопасных и эффективных методов лечения опиоидной зависимости необходимо развитие персонализированной медицины, которая включала бы создание целевых фармакотерапевтических средств в соответствии с индивидуальным генетическим и эпигенетическим строением [32].

Исследования, анализирующие варианты генов у пациентов с зависимостью от новых психоактивных веществ, очень ограниченны. По данным этих работ, у пациентов с зависимостью от новых психоактивных веществ встречаются варианты генов COMT (rs4680), CNR2 (rs2501432), CNR2 (rs2229579), UCP2 (rs659366) и IL-17 (rs763780), CNR2 (rs2229579) и варианты UCP2 (rs659366), связанных с расстройством, вызванным употреблением синтетических каннабиноидов [33].

Полученные результаты позволяют проводить персонализированную диагностику факторов риска развития зависимости от психоактивных веществ. Исследователи указывают на сложность идентификации молекулярно-генетических перестроек. Необходимо продолжить исследования для определения причин склонности к табакокурению, приему алкоголя и наркотиков.

Роль просветительских программ в снижении зависимости от психоактивных веществ

Формирование здорового образа жизни и профилактика зависимости от психоактивных веществ являются целевыми задачами современного здравоохранения и образования.

Для многих женщин недостаток знаний об опасностях, связанных с употреблением психоактивных веществ во время и после беременности, является препятствием для принятия правильных решений. Необходимо усилить работу по информированию о рисках для репродуктивного здоровья, связанных с употреблением психоактивных веществ, используя различные средства массовой информации, такие как телевидение, радио, печать и цифровые платформы.

Нами проводится огромная работа в рамках пилотного проекта «Репродуктивное здоровье» по всем указанным направлениям.

Включение образования по вопросам злоупотребления психоактивными веществами в школьные программы может помочь решить эту проблему с самого раннего возраста и дать учащимся знания, необходимые для осознанного выбора.

Рутинные скрининги в медицинских учреждениях позволяют выявить ранние признаки злоупотребления психоактивными веществами, что будет способствовать своевременному вмешательству. Медицинские работники могут использовать дородовые визиты для обсуждения опасностей, связанных с употреблением психоактивных веществ во время беременности. Для тех, кто относится к группе риска или уже вовлечен в употребление психоактивных веществ, консультации могут стать руководством к действию, помочь найти механизмы преодоления стресса и альтернативные пути его снятия.

Комплексные реабилитационные программы, идеально подходящие для женщин, особенно репродуктивного возраста или беременных, могут предложить медицинскую, психологическую и эмоциональную поддержку.

В отношении девочек-подростков просветительские программы реализуются в образовательных организациях. Нами изучены результаты просветительских программ стран — лидеров антирейтинга по развитию зависимости от психоактивных веществ. Результаты просветительных программ [34—57] представлены в табл. 2.

Таблица 2. Просветительские программы профилактики зависимости от психоактивных веществ среди подростков (международный опыт)

Программа	Особенности программы	Отдаленные результаты программы
Adolescent Alcohol Prevention Trial (охват 15 022 человека), США [34—36]	Алкоголь, каннабис, никотин. Младшие классы — 4 занятия (45 мин). Средние классы — 9 занятий (45 мин). Выпускные классы — 10 занятий (45 мин)	2 года наблюдений: снижение употребления алкоголя по результатам самотестирования. 5 лет наблюдения: снижение темпа роста употребления алкоголя и никотина на 20%
Alcohol Misuse Prevention Study (охват 955 человек), США [37—40]	Алкоголь. Средние классы — 4 занятия (45 мин). Выпускные классы — 7 занятий (45 мин)	2 года наблюдений: без изменений. 5 лет наблюдения: отсроченное по возрасту начало употребление алкоголя
LST (охват 18 800 человек), США [41, 42]	Все психоактивные вещества. 15 лекций в год	После завершения программы: снижение намерения употреблять алкоголь в будущем. 5 лет наблюдения: снижение на 27% употребления психоактивных веществ (каннабиса, героина и других наркотиков, а также галлюциногенов)
Protecting You, Protecting Me (охват 1942 человека), США [43—45]	Алкоголь и вождение. 8 лекций	6 мес после завершения программы: совершенствование навыков безопасного вождения, намерение отказаться от поездки с водителем, находящимся в состоянии алкогольного опьянения
Skills for Adolescence (охват 6739 человек), США [46—48]	Алкоголь, каннабис, никотин. 14 лекций по 120 мин в течение года	5 лет наблюдения: среди тех, кто не употреблял психоактивные вещества до тестирования программы, потребление каннабиса, алкоголя и табака в течение жизни ниже, чем в контрольной группе
PALS (охват 1553 человека), США [49, 50]	Все психоактивные вещества. 10 лекций в год в течение 2 лет	После завершения программы: снижение намерений употреблять наркотики. 2 года наблюдений: снижение приема наркотиков в группе детей из семей с зависимостью. Отсутствие желания принимать психоактивные вещества в будущем
Project Choice (охват 9856 человек), США [51, 52]	Алкоголь, каннабис. 5 лекций по 30 мин	После завершения программы: снижение намерений употреблять алкоголь, смена круга друзей, которые принимают каннабис. 7 лет наблюдений: снижение на 31% употребления алкоголя
Climate Schools (охват 8383 человека), Австралия [53, 54]	Алкоголь, каннабис, никотин. 20 лекций по 40 мин для школьников 13—15 лет	Спустя 6 мес: снижение еженедельного употребления алкоголя и частоты употребления каннабиса у 35% школьников
SHAHRP (охват 2343 человека), Австралия [55]	Алкоголь. 10 лекций за 6 мес для школьников 7—10-го классов	Спустя 17 мес: в группе школьников, которые не употребляли алкоголь, меньшее число подростков стали употреблять алкоголь, по сравнению с контрольной группой. В группе школьников, которые на момент прохождения программы употребляли алкоголь, показатели не изменились
IPSY (охват 2774 человека), Германия, Италия [56, 57]	Алкоголь, каннабис, никотин. 50 занятий по 45 мин. В группе школьников, которые уже употребляют психоактивные вещества, проведено дополнительно 14 лекций	Спустя 5 лет: отмечается эффективное влияние на 30-дневную частоту употребления алкоголя и снижение желания начать употреблять алкоголь. Отмечается снижение нежелательных половых отношений, изменение круга общения и улучшение школьной успеваемости на 54%, по сравнению с контрольной группой

Для эффективного выявления злоупотребления психоактивными веществами рекомендуется проводить анкетирование пациенток. Одним из наиболее часто используемых инструментов для выявления опасного и вредного употребления алкоголя является опросник AUDIT (Alcohol Use Disorder Identification Test), включающий 10 вопросов [58]. Наряду с ним используются и более краткие опросники, такие как опросник Original data 42 T-ACE (разработанный для определения опасного потребления алкоголя у беременных женщин [59]) и CAGE [60], содержащие по 4 вопроса. Для определения наличия злоупотребления наркотическими психоактивными веществами разработан опросник Validity of the Drug Abuse Screening Test (DAST-10) [61]. Однако единого опросника, с помощью которого можно оценить воздействие на репродуктивный потенциал всех психоактивных веществ, употребляемых респондентом, не существует. В настоящее время нами проводится разработка опросника на основании анализа степени воздействия всех психоактивных веществ, учета возраста женщины, количества приемов психоактивных веществ и других аспектов.

Внедрение рискориентированного подхода для профилактики влияния зависимости от психоактивных веществ на репродуктивное здоровье

Одним из успешных способов повышения эффективности управления процессами в здравоохранении является внедрение системы менеджмента качества. Одной из методик менеджмента здравоохранения является внедрение процессного подхода (рис. 1 на цв. вклейке). Для классификации организационных, социальных, генетических и клинических факторов риска нами использована методология Federation of European Risk Management Associations (FERMA) [62]. Все виды риска распределены по степени вероятности наступления рискового события, серьезности последствий и отражены на карте рисков (рис. 2 на цв. вклейке).

Рис. 1. Структурная схема процесса риск-менеджмента.

Рис. 2. Карта влияния риска зависимости от психоактивных веществ на репродуктивное здоровье девочек-подростков.

Чрезвычайно высокий риск

1. Потребление психоактивных веществ во время беременности.

2. Ранее начало употребления алкоголя в детском и подростковом возрасте.

3. Ранее начало половой жизни.

4. Формирование неправильных репродуктивных установок.

Высокий риск

5. Снижение овариального резерва при применении психоактивных веществ девочками-подростками.

6. Наступление нежелательной беременности.

7. Отсутствие национальной стратегии по выявлению факторов риска развития зависимости от психоактивных веществ среди молодежи.

Значительный риск

8. Развитие онкогинекологических заболеваний среди женщин, употреблявших алкоголь в подростковом возрасте.

9. Применение психоактивных веществ членами семьи.

10. Развитие ИППП.

Средний риск

11. Повышенный уровень стресса и нагрузки при учебе/работе.

12. Употребление психоактивных веществ среди сверстников.

13. Наличие генетической предрасположенности к зависимости от психоактивных веществ.

Низкий риск

14. Употребление алкогольных напитков согласно государственному стандарту определения напитков и рекомендации по употреблению в граммах чистого этанола.

Для улучшения демографических показателей в стране применение разработанной карты видов риска полезно для определения стратегии по минимизации влияния психоактивных веществ на репродуктивное здоровье девочек-подростков, их фертильность и развитие гинекологических заболеваний.

Заключение

Изучение последствий и влияния потребления психоактивных веществ в детском и подростковом возрасте на формирование репродуктивного здоровья является перспективным направлением современной науки и медицины. Процесс развития зависимости от психоактивных веществ — явление многофакторное, включающее организационные, социальные, генетические и клинические факторы риска. Для снижения действия факторов риска необходим комплексный подход, включающий создание просветительских лекций по формированию здорового образа жизни и позитивных репродуктивных установок, проведение научных исследований, изучающих эпигенетические аспекты формирования зависимости, развитие современных лабораторных технологий для определения генетических маркеров. Для выявления факторов риска развития зависимости от психоактивных веществ и негативного воздействия на репродуктивную функцию рекомендуется анкетирование учащихся девочек-подростков и женщин в школах и университетах страны с помощью разработанного опросника, благодаря чему появится возможность своевременно определить зависимость, провести необходимые мероприятия для изменения образа жизни и сохранения репродуктивной функции девочек-подростков.

Взаимосвязь потребления психоактивных веществ и репродуктивного здоровья — важнейшая область, вызывающая как медицинскую, так и социальную озабоченность, поскольку психоактивные вещества могут оказывать влияние на репродуктивные процессы, развитие плода и здоровье ребенка в долгосрочной перспективе. Благодаря профилактике, вмешательству и постоянным исследованиям есть надежда снизить риск и обеспечить более здоровое будущее для матерей и их детей.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Литература / References:

Thibaut F. Alert out on tobacco and alcohol consumption in young European women. European Archives of Psychiatry and Clinical Neuroscience. 2018;268(4):317-319. https://doi.org/10.1007/s00406-018-0901-7
Afifi TO, Ford D, Gershoff ET, Merrick M, Grogan-Kaylor A, Ports KA, MacMillan HL, Holden GW, Taylor CA, Lee SJ, Peters Bennett R. Spanking and adult mental health impairment: The case for the designation of spanking as an adverse childhood experience. Child Abuse and Neglect. 2017;71:24-31. https://doi.org/10.1016/j.chiabu.2017.01.014
Johnston LD, O’malley P, Meich RA, Bachman JG. Monitoring the Future national survey results on drug use, 1975—2016: Overview, key findings on adolescent drug use. 2017. Accessed August 31, 2023. https://deepblue.lib.umich.edu/bitstream/2027.42/139712/1/mtf-overview2016.pdf
Turner S, Taillieu T, Fortier J, Salmon S, Cheung K, Afifi TO. Bullying victimization and illicit drug use among students in Grades 7 to 12 in Manitoba, Canada: a cross-sectional analysis. Canadian Journal of Public Health. 2018;109(2):183-194. https://doi.org/10.17269/s41997-018-0030-0
Anderson BL, Dang EP, Floyd RL, Sokol R, Mahoney J, Schulkin J. Knowledge, opinions, and practice patterns of obstetrician-gynecologists regarding their patients’ use of alcohol. Journal of Addiction Medicine. 2010;4(2):114-121. https://doi.org/10.1097/ADM.0b013e3181b95015
Колобынина Е.А. Мораль в контексте современного права. Третьи международные теоретико-правовые чтения им. проф. Н.А. Пьянова. 2022:369-377.
Сафронова Ю.А. Международный и национальный механизмы борьбы с распространением наркотиков: Выпускная квалификационная работа бакалавра. Красноярск. 2022.
Доронина М.И. Наркомания: статистика, причины и профилактика. Сборник материалов IV Межрегиональной студенческой научно-практической конференции «Современные тенденции развития гуманитарных, правовых и экономических исследований: теория и практика». Элиста: Калмыцкий филиал ФГБОУ ИВО «Московский государственный гуманитарно-экономический университет»; 2022:59-60.
Rosenberg G, Bauld L, Hooper L, Buykx P, Holmes J, Vohra J. New national alcohol guidelines in the UK: public awareness, understanding and behavioural intentions. Journal of Public Health. 2018; 40(3):549-556. https://doi.org/10.1093/pubmed/fdx126
Lynch WJ, Roth ME, Mickelberg JL, Carroll ME. Role of estrogen in the acquisition of intravenously self-administered cocaine in female rats. Pharmacology, Biochemistry, and Behavior. 2001;68(4): 641-646. https://doi.org/10.1016/s0091-3057(01)00455-5
Becker JB, Hu M. Sex differences in drug abuse. Frontiers in Neuroendocrinology. 2008;29(1):36-47. https://doi.org/10.1016/j.yfrne.2007.07.003
Cummings JA, Gowl BA, Westenbroek C, Clinton SM, Akil H, Becker JB. Effects of a selectively bred novelty-seeking phenotype on the motivation to take cocaine in male and female rats. Biology of Sex Differences. 2011;2:3. https://doi.org/10.1186/2042-6410-2-3
Westenbroek C, Perry AN, Becker JB. Pair housing differentially affects motivation to self-administer cocaine in male and female rats. Behavioural Brain Research. 2013;252:68-71. https://doi.org/10.1016/j.bbr.2013.05.040
Dees WL, Srivastava V, Hiney JK. Actions and interactions of alcohol and insulin-like growth factor-1 on female pubertal development. Alcoholism, Clinical and Experimental Research. 2009;33(11): 1847-1856. https://doi.org/10.1111/j.1530-0277.2009.01041.x
Les Dees W, Hiney JK, Srivastava V. Alcohol’s effects on female puberty: the role of insulin-like growth factor 1. Alcohol Health and Research World. 1998;22(3):165-169.
Schliep KC, Zarek SM, Schisterman EF, Wactawski-Wende J, Trevisan M, Sjaarda LA, Perkins NJ, Mumford SL. Alcohol intake, reproductive hormones, and menstrual cycle function: a prospective cohort study. The American Journal of Clinical Nutrition. 2015;102(4): 933-942. https://doi.org/10.3945/ajcn.114.102160
The American College of Obstetricians and Gynecologists Committee Opinion no. 630. Screening for perinatal depression. Obstetrics and Gynecology. 2015;125(5):1268-1271. https://doi.org/10.1097/01.AOG.0000465192.34779.dc
Ashraf S, Nabi M, Rasool S ul A, Rashid F, Amin S. Hyperandrogenism in polycystic ovarian syndrome and role of CYP gene variants: a review. Egyptian Journal of Medical Human Genetics. 2019;20(1):25. https://doi.org/10.1186/s43042-019-0031-4
Ito-Yamaguchi A, Suganuma R, Kumagami A, Hashimoto S, Yoshida-Komiya H, Fujimori K. Effects of metformin on endocrine, metabolic milieus and endometrial expression of androgen receptor in patients with polycystic ovary syndrome. Gynecological Endocrinology. 2015;31(1):44-47. https://doi.org/10.3109/09513590.2014.951321
Naver KV, Grinsted J, Larsen SO, Hedley PL, Jørgensen FS, Christiansen M, Nilas L. Increased risk of preterm delivery and pre-eclampsia in women with polycystic ovary syndrome and hyperandrogenaemia. BJOG. 2014;121(5):575-581. https://doi.org/10.1111/1471-0528.12558
Centers for Disease Control and Prevention (CDC). Information on Fetal Alcohol Spectrum Disorders (FASDs) and other related topics. Accessed August 31, 2023. https://www.cdc.gov/ncbddd/fasd/facts.html
Rossi BV, Abusief M, Missmer SA. Modifiable Risk Factors and Infertility: What are the Connections? American Journal of Lifestyle Medicine. 2014;10(4):220-231. https://doi.org/10.1177/1559827614558020
Grover S, Mattoo SK, Pendharkar S, Kandappan V. Sexual dysfunction in patients with alcohol and opioid dependence. Indian Journal of Psychological Medicine. 2014;36(4):355-365. https://doi.org/10.4103/0253-7176.140699
Erol A, Karpyak VM. Sex and gender-related differences in alcohol use and its consequences: Contemporary knowledge and future research considerations. Drug and Alcohol Dependence. 2015;156:1-13. https://doi.org/10.1016/j.drugalcdep.2015.08.023
Van Heertum K, Rossi B. Alcohol and fertility: how much is too much? Fertility Research and Practice. 2017;3:10. https://doi.org/10.1186/s40738-017-0037-x
Witt WP, Mandell KC, Wisk LE, Cheng ER, Chatterjee D, Wakeel F, Park H, Zarak D. Predictors of alcohol and tobacco use prior to and during pregnancy in the US: the role of maternal stressors. Archives of Women’s Mental Health. 2015;18(3):523-537. https://doi.org/10.1007/s00737-014-0477-9
McDonald JA, Goyal A, Terry MB. Alcohol Intake and Breast Cancer Risk: Weighing the Overall Evidence. Current Breast Cancer Reports. 2013;5(3):10.1007/s12609-013-0114-z. https://doi.org/10.1007/s12609-013-0114-z
Logrip ML, Barak S, Warnault V, Ron D. Corticostriatal BDNF and alcohol addiction. Brain Research. 2015;1628(Pt A):60-67. https://doi.org/10.1016/j.brainres.2015.03.025
Miguez MJ, Bueno D, Espinoza L, Chan W, Perez C. Among Adolescents, BDNF and Pro-BDNF Lasting Changes with Alcohol Use Are Stage Specific. Neural Plasticity. 2020;2020:3937627. https://doi.org/10.1155/2020/3937627
Wise RA, Robble MA. Dopamine and Addiction. Annual Review of Psychology. 2020;71:79-106. https://doi.org/10.1146/annurev-psych-010418-103337
Cools R. Chemistry of the Adaptive Mind: Lessons from Dopamine. Neuron. 2019;104(1):113-131. https://doi.org/10.1016/j.neuron.2019.09.035
Cheron J, Kerchove d’Exaerde A. Drug addiction: from bench to bedside. Translational Psychiatry. 2021;11(1):424. https://doi.org/10.1038/s41398-021-01542-0
Pehlivan S, Aytac HM, Kurnaz S, Pehlivan M, Cetinay Aydin P. Evaluation of COMT (rs4680), CNR2 (rs2501432), CNR2 (rs2229579), UCP2 (rs659366), and IL-17 (rs763780) gene variants in synthetic cannabinoid use disorder patients. Journal of Addictive Diseases. 2020;38(4):495-505. https://doi.org/10.1080/10550887.2020.1787770
Palmer RF, Graham JW, White EL, Hansen WB. Applying multilevel analytic strategies in adolescent substance use prevention research. Preventive Medicine. 1998;27(3):328-336. https://doi.org/10.1006/pmed.1998.0311
Taylor BJ, Graham JW, Cumsille P, Hansen WB. Modeling prevention program effects on growth in substance use: analysis of five years of data from the Adolescent Alcohol Prevention Trial. Prevention Science. 2000;1(4):183-197. https://doi.org/10.1023/a:1026547128209
Donaldson SI, Thomas CW, Graham JW, Au JG, Hansen WB. Verifying drug abuse prevention program effects using reciprocal best friend reports. Journal of Behavioral Medicine. 2000;23(6):585-601. https://doi.org/10.1023/a:1005559620739
Dielman TE, Shope JT, Butchart AT, Campanelli PC. Prevention of adolescent alcohol misuse: an elementary school program. Journal of Pediatric Psychology. 1986;11(2):259-282. https://doi.org/10.1093/jpepsy/11.2.259
Shope J, Dielman T, Butchart A. Evaluation of an elementary schoolbased alcohol misu.se prevention program. American School Health Association Convention. Accessed August 31, 2023. https://files.eric.ed.gov/fulltext/ED286110.pdf
Shope JT, Dielman TE, Butchart AT, Campanelli PC, Kloska DD. An elementary school-based alcohol misuse prevention program: a follow-up evaluation. Journal of Studies on Alcohol. 1992;53(2):106-121. https://doi.org/10.15288/jsa.1992.53.106
Schulenberg J, Maggs JL. Moving Targets: Modeling Developmental Trajectories of Adolescent Alcohol Misuse, Individual and Peer Risk Factors, and Intervention Effects. Applied Developmental Science. 2001;5(4):237-253.
Spoth R, Trudeau L, Redmond C, Shin C. Replication RCT of early universal prevention effects on young adult substance misuse. Journal of Consulting and Clinical Psychology. 2014;82(6):949-963. https://doi.org/10.1037/a0036840
Spoth R, Trudeau L, Redmond C, Shin C. Replicating and extending a model of effects of universal preventive intervention during early adolescence on young adult substance misuse. Journal of Consulting and Clinical Psychology. 2016;84(10):913-921. https://doi.org/10.1037/ccp0000131
Bell ML, Kelley-Baker T, Rider R, Ringwalt C. Protecting you/protecting me: effects of an alcohol prevention and vehicle safety program on elementary students. The Journal of School Health. 2005; 75(5):171-177.
Padget A, Bell M Lou, Shamblen SR, Ringwalt C. Effects on high school students of teaching a cross-age alcohol prevention program. Journal of Drug Education. 2005;35(3):201-216. https://doi.org/10.2190/7904-REXE-1KQ8-83PA
Bell M Lou, Padget A, Kelley-Baker T, Rider R. Can First and Second Grade Students Benefit from an Alcohol Use Prevention Program? Journal of Child and Adolescent Substance Abuse. 2007;16(3):89-107.
Gislason T, Yngvadottir A, Benediktsdottir B. Alcohol Consumption, Smoking and Drug Abuse Among Icelandic Teenagers: A study into the effectiveness of the ‘Skills for Adolescence’ programme. Drugs: Education, Prevention and Policy. 1995;2(3):243-258.
Eisen M, Zellman GL, Massett HA, Murray DM. Evaluating the Lions-Quest «Skills for Adolescence» drug education program: first-year behavior outcomes. Addictive Behaviors. 2002;27(4):619-632. https://doi.org/10.1016/s0306-4603(01)00197-6
Eisen M, Zellman GL, Murray DM. Evaluating the Lions-Quest «Skills for Adolescence» drug education program. Second-year behavior outcomes. Addictive Behaviors. 2003;28(5):883-897. https://doi.org/10.1016/s0306-4603(01)00292-1
Huber MJ, Workman J, Ford JA, Moore D, Mayer T. Evaluating the prevention through alternative learning styles program. Journal of Drug Education. 2009;39(3):239-259. https://doi.org/10.2190/DE.39.3.b
Workman JW, Huber MJ, Ford JA, Mayer T, Moore D, Wilson JF, Kinzeler N. The PALS prevention program and its long-term impact on student intentions to use alcohol, tobacco, and marijuana. Journal of Drug Education. 2012;42(4):469-485. https://doi.org/10.2190/DE.42.4.f
D’Amico EJ, Edelen MO. Pilot test of Project CHOICE: a voluntary afterschool intervention for middle school youth. Psychology of Addictive Behaviors. 2007;21(4):592-598. https://doi.org/10.1037/0893-164X.21.4.592
D’Amico EJ, Tucker JS, Miles JN V, Zhou AJ, Shih RA, Green HD. Preventing alcohol use with a voluntary after-school program for middle school students: results from a cluster randomized controlled trial of CHOICE. Prevention Science. 2012;13(4):415-425. https://doi.org/10.1007/s11121-011-0269-7
Champion KE, Newton NC, Stapinski LA, Teesson M. Effectiveness of a universal internet-based prevention program for ecstasy and new psychoactive substances: a cluster randomized controlled trial. Addiction. 2016;111(8):1396-1405. https://doi.org/10.1111/add.13345
Teesson M, Newton NC, Slade T, Carragher N, Barrett EL, Champion KE, Kelly EV, Nair NK, Stapinski LA, Conrod PJ. Combined universal and selective prevention for adolescent alcohol use: a cluster randomized controlled trial. Psychological Medicine. 2017;47(10):1761-1770. https://doi.org/10.1017/S0033291717000198
McBride N, Farringdon F, Midford R, Meuleners L, Phillips M. Early unsupervised drinking — reducing the risks. The School Health and Alcohol Harm Reduction Project. Drug and Alcohol Review. 2003;22(3):263-276. https://doi.org/10.1080/0959523031000154409
Spaeth M, Weichold K, Silbereisen RK, Wiesner M. Examining the differential effectiveness of a life skills program (IPSY) on alcohol use trajectories in early adolescence. Journal of Consulting and Clinical Psychology. 2010;78(3):334-348. https://doi.org/10.1037/a0019550
Giannotta F, Weichold K. Evaluation of a Life Skills Program to Prevent Adolescent Alcohol Use in Two European Countries: One-Year Follow-Up. Child and Youth Care Forum. 2016;45(4):607-624.
Bohn MJ, Babor TF, Kranzler HR. The Alcohol Use Disorders Identification Test (AUDIT): validation of a screening instrument for use in medical settings. Journal of Studies on Alcohol. 1995;56(4):423-432.
Sokol RJ, Martier SS, Ager JW. The T-ACE questions: practical prenatal detection of risk-drinking. American Journal of Obstetrics and Gynecology. 1989;160(4):863-868. https://doi.org/10.1016/0002-9378(89)90302-5
Mayfield D, McLeod G, Hall P. The CAGE questionnaire: validation of a new alcoholism screening instrument. The American Journal of Psychiatry. 1974;131(10):1121-1123.
Bohn MJ, Babor T, Kranzler HR. Validity of the Drug Abuse Screening Test (DAST-10) in inpatient substance abusers. Problems of Drug Dependence. 1991;19:233-235.
Federation of European Risk Management Associations (FERMA). 2002. Accessed August 31, 2023. https://www.ferma.eu

Nguyen Manh T, Bui Van N, Le Thi H, Vo Hoang L, Nguyen Si Anh H, Trinh Thi Thu H, Nguyen Xuan T, Vu Thi N, Minh LB, Chu DT. Pregnancy with heart disease: maternal outcomes and risk factors for fetal growth restriction. International Journal of Environmental Research and Public Health. 2019;16(12):2075. https://doi.org/10.3390/ijerph16122075

Hart MV, Morton MJ, Hosenpud JD, Metcalfe J. Aortic function during normal human pregnancy. American Journal of Obstetrics and Gynecology. 1986;154(4):887-891. https://doi.org/10.1016/0002-9378(86)90477-1

Bons LR, Roos-Hesselink JW. Aortic disease and pregnancy. Current Opinion in Cardiology. 2016;31(6):611-617. https://doi.org/10.1097/HCO.0000000000000336

Little B. Water and electrolyte balance during pregnancy. Anesthesiology. 1965;26:408. https://doi.org/10.1097/00000542-196507000-00005

Kumar P, Magon N. Hormones in pregnancy. Nigerian Medical Journal. 2012;53(4):179-183. https://doi.org/10.4103/0300-1652.107549

Napso T, Yong HEJ, Lopez-Tello J and Sferruzzi-Perri AN. The Role of Placental Hormones in Mediating Maternal Adaptations to Support Pregnancy and Lactation. Frontiers in Physiology. 2018;9:1091. https://doi.org/10.3389/fphys.2018.01091

Van Hagen IM, Roos-Hesselink JW. Aorta pathology and pregnancy. Best Practice and Research. Clinical Obstetrics and Gynaecology. 2014;28(4):537-550.

Warnes CA. Pregnancy and Delivery in Women with Congenital Heart Disease. Circulation Journal. 2015;(79):1416-1421. https://doi.org/10.1253/circj.CJ-15-0572

Wald RM, Silversides CK, Kingdom J, Toi A, Lau CS, Mason J, Colman JM, Sermer M, Siu SC. Maternal cardiac output and fetal doppler predict adverse neonatal outcomes in pregnant women with heart disease. Journal of the American Heart Association. 2015;4(11):e002414. https://doi.org/10.1161/JAHA.115.002414

Verlohren S, Melchiorre K, Khalil A, Thilaganathan.B. Uterine artery Doppler, birth weight and timing of onset of pre-eclampsia: providing insights into the dual etiology of late-onset pre-eclampsia. Ultrasound in Obstetrics and Gynecology. 2014;44(3):293-298. https://doi.org/10.1002/uog.13310

Thalmann M, Sodeck G.H, Domanovits H, Grassberger M, Loewe C, Michael Grimm, Czerny M. Acute type A aortic dissection and pregnancy: a population-based study. European Journal of Cardio-Thoracic Surgery. 2011;39(Issue 6):159-e163. https://doi.org/10.1016/j.ejcts.2010.12.070

Friel LA. Troubles Cardiaques Pendant la Grossesse University of Texas Health Medical School at Houston. McGovern Medical School;2017.

Niwa K, Perloff JK, Bhuta SM, Laks H, Drinkwater DC, Child JS, Miner PD. Structural abnormalities of great arterial walls in congenital heart disease: light and electron microscopic analyses. Circulation. 2001;103(3):393-400. https://doi.org/10.1161/01.cir.103.3.393

Oliver JM, Gallego P, Gonzalez A, Aroca A, Bret M, Mesa JM. Risk factors for aortic complications in adults with coarctation of the aorta. Journal of the American College of Cardiology. 2004;44(8):1641-1647. https://doi.org/10.1016/j.jacc.2004.07.037

Krywko DM, King KC. Aortocaval Compression Syndrome. StatPearls Publishing. Aug 08, 2022.

Ohlson L. Effects of the pregnant uterus on the abdominal aorta and its branches. Acta Radiologica: Diagnosis.1978;19(2):369-376. https://doi.org/10.1177/028418517801900212

Saeki N, Taguchi S, Kawamoto M. Successful management ofa patient with Marfan syndrome complicated with acute aorticdissection using landiolol during cesarean section. Journal of Anesthesia. 2010;24(2):277-279. https://doi.org/10.1007/s00540-009-0859-8

Yuan Shi-Min. Bicuspid aortic valve in pregnancy. Taiwanese Journal of Obstetrics and Gynecology. 2014;53(4):476-480. https://doi.org/10.1016/j.tjog.2013.06.018

Kamel H, Roman MJ, Pitcher A, Devereux RB. Pregnancy and the Risk of Aortic Dissection or Rupture. A Cohort-Crossover Analysis. Circulation. 2016;134(7):527-533. https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA.116.021594

Yuan S-M. Aortic Dissection During Pregnancy: A Difficult Clinical Scenario. Clinical Cardiology. 2013;36(10):576-584. https://doi.org/10.1002/clc.22165

Wanga S, Silversides C, Dore A, de Waard V, Mulder B. Pregnancy and thoracic aortic disease: managing the risks. Canadian Journal of Cardiology. 2016;32(1):78-85. https://doi.org/10.1016/j.cjca.2015.09.003

Osol G, Ko NL, Mandalà M. Plasticity of the maternal vasculature during pregnancy. Annual Review of Physiology. 2019;81:89-111. https://doi.org/10.1146/annurev-physiol-020518-114435

Cherpak BV, Davydova YV, Kravchenko VI, Yaschuk NS, Siromakha SO, Lazoryshynets VV. Management of percutaneous treatment of aorta coarctation diagnosed during pregnancy. Journal of Medicine and Life. 2022;15(2):208-213. https://doi.org/10.25122/jml-2021-0363

Connolly HM, Huston J 3rd, Brown RD Jr, Warnes CA, Ammash NM, Tajik AJ. Intracranial aneurysms in patients with coarctation of the aorta: a prospective magnetic resonance angiographic study of 100 patients. Mayo Clinic Proceedings. 2003;78(12):1491-1499. https://doi.org/10.4065/78.12.1491

Singh PK, Marzo A, Staicu C, William MG, Wilkinson I, Lawford PV, Rufenacht DA, Bijlenga P, Frangi AF, Hose R, Patel UJ, Coley SC. The Effects of Aortic Coarctation on Cerebral Hemodynamics and its Importance in the Etiopathogenesis of Intracranial Aneurysms. Journal of Vascular and Interventional Neurology. 2010;3(1):17-30.

Dias MS, Sekhar LN. Intracranial haemorrhage from aneurysms and arteriovenous malformations during pregnancy and the puerperium. Neurosurgery. 1990;27(6):855-865. https://doi.org/10.1097/00006123-199012000-00001

Mehrotra M, Mehrotra A, Nair A, Srivastava A, Sahu RN, Pradhan M, Kuma R. Intracranial hemorrhage from giant aneurysm in pregnancy: A rare association. Asian Journal of Neurosurgery. 2017; 12(1):142-144. https://doi.org/10.4103/1793-5482.145553

Miller HJ, Hinkley CM: Berry aneurysms in pregnancy: a 10 year report. Southern Medical Journal. 1970;63(3):279. https://doi.org/10.1097/00007611-197003000-00007

Kim YW, Neal D, Hoh BL. Cerebral Aneurysms in Pregnancy and Delivery: Pregnancy and Delivery Do Not Increase the Risk of Aneurysm Rupture. Neurosurgery. 2013;72(Issue 2):143-150. https://doi.org/10.1227/NEU.0b013e3182796af9

Stout KK, Daniels CJ, Aboulhosn JA, Bozkurt B, Broberg CS, Colman JM, Crumb SR, Dearani JA, Fuller S, Gurvitz M, Khairy P, Landzberg MJ, Saidi A, Valente AM, Van Hare GF. 2018 ACC/AHA guidelines on adult congenital heart disease: Executive summary: A report of the American College of Cardiology/American Heart Association task force on clinical practice guidelines. Circulation. 2019;139(14):637-697. https://doi.org/10.1161/CIR.0000000000000602

Ntiloudi D, Zegkos T, Bazmpani MA, Parcharidou D, Panagiotidis T, Hadjimiltiades S, Karvounis H, Giannakoulas G. Pregnancy outcome in women with congenital heart disease: A single-center experience. Hellenic Journal of Cardiology. 2018;59(3):155-159. https://doi.org/10.1016/j.hjc.2017.08.008

Pieper PG, Balci A, Aarnoudse JG, Kampman MA, Sollie KM, Groen H, Mulder BJ, Oudijk MA, Roos-Hesselink JW, Cornette J, van Dijk AP, Spaanderman ME, Drenthen W, van Veldhuisen DJ; ZAHARA II investigators. Uteroplacental blood flow, cardiac function, and pregnancy outcome in women with congenital heart disease. Circulation. 2013;128(23): 2478-2487. https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA.113.002810

Siegmund AS, Kampman MAM, Bilardo CM, Balci A, van Dijk APJ, Oudijk MA, Mulder BJM, Roos-Hesselink JW, Sieswerda GT, Koenen SV, Sollie-Szarynska KM, Ebels T, van Veldhuisen DJ, Pieper PG; ZAHARA investigators. Pregnancy in women with corrected aortic coarctation: uteroplacental doppler flow and pregnancy outcome. Journal of Cardiology. 2017;249:145-150. https://doi.org/10.1016/j.ijcard.2017.09.167

Avanzas P, García-Fernández M.A, Quiles J, Datino T, Moreno M. Pseudoaneurysm complicating aortic coarctation in a pregnant woman. International Journal of Cardiology. 2004;9(1):157-158. https://doi.org/10.1016/j.ijcard.2003.06.037

Мравян С.Р., Петрухин В.А., Пронина В.П., Вишнякова М.В., Абраменко А.С., Хапий Н.Х., Лысенко С Н. Течение беременности и родоразрешение пациенток, перенесших операцию по поводу коарктации аорты. Российский вестник акушера-гинеколога. 2014;14(6):49-54.

Иртюга О.Б., Мгдесян К.О., Моисеева О.М. Особенности ведения беременности и родов у пациенток с патологией аорты и аортального клапана. Российский кардиологический журнал. 2017;2:80-86.

Butalia S, Audibert F, Côté AM. Hypertension Canada’s 2018 Guidelines for the Management of Hypertension in Pregnancy. Canadian Journal of Cardiology. 2018;(34):526-531. https://doi.org/10.1016/j.cjca.2018.02.021

Melchiorre K, Sharma R, Thilaganathan B. Cardiovascular implications in preeclampsia: an overview. Circulation. 2014;130:703-714. https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA.113.003664

Moore LG, Shriver M, Bemis L, Hickler B, Wilson M, Brutsaert T, Parra E, Vargas E. Maternal adaptation to high-altitude pregnancy: an experiment of nature — a review. Placenta. 2004;25(Suppl A): 60-71. https://doi.org/10.1016/j.placenta.2004.01.008

Ladouceur M, Benoit L, Radojevic J, Basquin A, Dauphin C, Hascoet S, Moceri P, Bredy C, Iserin L, Gouton M, Nizard J. Pregnancy Outcomes in Patients with Pulmonary Arterial Hypertension Associated with Congenital Heart Disease. Heart. 2017;103(4): 287-292. https://doi.org/10.1136/heartjnl-2016-310003

Knight M, Nair M, Tuffnell D, Shakespeare J, Kenyon S, Kurinczuk JJ, eds; on behalf of MBRRACE-UK. Saving Lives, Improving Mothers’ Care—Lessons Learned to Inform Maternity Care from the UK and Ireland Confidential Enquiries into Maternal Deaths and Morbidity 2013–15. Oxford: National Perinatal Epidemiology Unit. University of Oxford, 2017

Ramlakhan KP, Tobler D, Greutmann M, Schwerzmann M, Baris L, Yetman AT, Nihoyannopoulos P, Manga P, Boersma E, Maggioni AP, Johnson MR, Hall R, Roos-Hesselink JW; ROPAC investigators group. On behalf of the ROPAC investigators group. Pregnancy outcomes in women with aortic coarctation. Heart. 2021;107(4): 290-298. https://doi.org/10.1136/heartjnl-2020-317513

WHO Recommendations for Prevention and Treatment of Pre-Eclampsia and Eclampsia. Geneva World Health Organization; 2011.

Ananth CV, Keyes KM, Wapner RJ. Pre-Eclampsia rates in the United States, 1980-2010: age-period-cohort analysis. BMJ. 2013;347:f6564. https://doi.org/10.1136/bmj.f6564

Boerma T, Ronsmans C, Melesse DY, Barros AJD, Barros FC, Juan L, Moller AB, Say L, Hosseinpoor AR, Yi M, de Lyra Rabello Neto D, Temmerman M. Global epidemiology of use of and disparities in caesarean sections. Lancet. 2018;392:1341-1348. https://doi.org/10.1016/S0140-6736(18)31928-7