Боль является значимой проблемой современной медицины, так как, несмотря на многочисленные исследования в этой области, до сих пор не существует эффективных методов ее лечения. Неэффективность действия известных анальгетиков в данном случае обусловлена включением дополнительных механизмов, способствующих усилению интенсивности потока болевых импульсов и превращению неболевых сигналов в болевые.

Основу хронической патологической боли составляют 2 процесса: центральная и периферическая сенситизация. В обоих случаях имеет место гипервозбудимость ноцицептивных нейронов, которая автономно поддерживается даже в отсутствие повреждающего фактора.

Большое количество исследований было посвящено изучению ключевых патогенетических механизмов и факторов, поддерживающих эту нейрональную гипервозбудимость. Однако до сих пор не удалось найти методов эффективного лечения хронического болевого синдрома, так же, как и до конца разобраться в механизмах патологической боли и понять, какой из двух компонентов, центральный или периферический, является наиболее значимым.

Современными исследованиями удалось продемонстрировать обязательное участие нейровоспалительного компонента в патогенезе хронической боли. Для этого применялись различные маркеры глиальной активации. Механизмы глиальной активации и ее значение в процессе ноцицепции изучены не до конца. Однако ее наличие подтверждает несомненное участие иммунного компонента в патологическом процессе.

Центральная нейропатическая боль (ЦНБ), согласно определению Международной ассоциации по изучению боли, возникает при повреждении афферентных соматосенсорных путей в центральной нервной системе (ЦНС) через месяцы и годы после повреждающего воздействия и обладает специфическими характеристиками, отличающими ее от других типов боли [1, 2]. Наиболее распространенными причинами возникновения ЦНБ являются рассеянный склероз (РС), травма спинного мозга и нарушения мозгового кровообращения [2]. При этом характер поражения является менее важным фактором, чем его локализация [3].

В основе возникновения ЦНБ лежит повреждение спиноталамического тракта: избыточная патологическая импульсация его нейронов вследствие их собственной гипервозбудимости или недостаточности нисходящих тормозных влияний. Обязательным диагностическим признаком является объективное нарушение болевой и температурной чувствительности. При этом повреждение термосенсорных нейронов в составе пути болевой и температурной чувствительности имеет большее значение для формирования ЦНБ, чем разрушение ноцицептивных волокон. Нарушение проводимости волокон задних канатиков спинного мозга, других составляющих лемнискового пути, не является необходимым условием возникновения ЦНБ [2].

При РС ЦНБ может возникнуть в нескольких участках тела. Ее появление более характерно для первично прогрессирующего, чем для ремиттирующего течения [2]. Однако болевой синдром не является неотъемлемым компонентом клинической картины демиелинизирующих заболеваний ЦНС [4]. Для того чтобы объяснить непостоянство болевого синдрома, ряд авторов предлагают считать генетическую предрасположенность к возникновению ЦНБ одной из необходимых причин ее появления. Согласно данной гипотезе, ЦНБ возникает как своеобразная идиосинкразия в результате недостаточности тормозных антиноцицептивных механизмов [3]. Недостаточность ингибирующих ГАМКергических влияний латеральных ядер таламуса на медиальные ядра вследствие ишемического некроза участка таламуса также приводит к появлению источника патологических разрядов — генератора ЦНБ [2].

Пути активации глиальных клеток в ЦНС

Основными сигнальными молекулами иммунных взаимодействий являются цитокины. Рецепторы цитокинов обнаружены в ЦНС на окончаниях центральных отростков псевдоуниполярных нейронов, телах и дендритах вторичных ноцицептивных нейронов, астроглии и микроглии (рис. 1 на цв. вклейке). Подробное описание локализации рецепторов и эффектов отдельных цитокинов на процесс передачи сенсорной информации представлено в обзоре A. Cook и соавт. [5].

Рис. 1. Расположение рецепторов цитокинов и хемокинов на чувствительных нервных окончаниях (A) в спинальных ганглиях (B), олигодендроцитах нервных корешков (C), в задних рогах спинного мозга (D) на мембране нейронов (B1, D1), глиальных клеток-сателлитов (B2), астроглии (D2), микроглии (D3) и макрофагов (E).

SGC — глиальные клетки-сателлиты, TNF-α R — рецептор фактора некроза опухоли-α, IL-1ßR — рецептор интерлейкина 1ß, IL3R — рецептор интерлейкина 3, IL-5R — рецептор интерлейкина 5, IL-6 —интерлейкин 6, IL-6R — рецептор интерлейкина 6, IL-17R — рецептор интерлейкина 17, IL-18R — рецептор интерлейкина 18, IL-33R — рецептор интерлейкина 33, CSF2R — рецептор колониестимулирующего фактора 2, CSF3R — рецептор колониестимулирующего фактора 3, CXCR — рецептор хемокина CXC, CXC3R — рецептор хемокина CXC3, CCR — рецепторы хемокина CC, Smad — путь сигнального белка SMAD, JAK — Янус-киназа, PKC — протеинкиназа C, NF-kB — ядерный фактор каппа-B, MAPK — митоген-активированная протеинкиназа, p38 — белок 38, TGF-beta — фактор роста опухоли-ß, IFN-γ R — рецептор интерферона γ.

Воздействие цитокинов периферической крови на клетки ЦНС ограничено гематоэнцефалическим барьером (ГЭБ), проницаемость которого регулируется высшими отделами ЦНС и гуморальными факторами [6]. Основным их источником в ЦНС являются активированные глиальные клетки. Участниками нейровоспаления и источниками цитокинов в ЦНС также могут являться макрофаги, преодолевшие ГЭБ.

Механизмы активации глиальных клеток в ЦНС изучены недостаточно. В настоящее время накоплено определенное количество свидетельств того, что повреждение периферических нервов может инициировать активацию глиальных клеток в ЦНС. Так, в эксперименте C. Li и соавт. [7] механическая гипералгезия у крыс, спровоцированная экспериментальным смещением зубов, сопровождалась усилением экспрессии интерлейкина-1ß (IL-1β) в задних рогах спинного мозга через 3 дня после воздействия. Возбуждение, возникающее в результате стимуляции ноцицепторов или повреждения нерва, может с помощью щелевых контактов передаваться клеткам-сателлитам, которые в ответ экспрессируют IL-1β [8].

Участие провоспалительных и противовоспалительных цитокинов в возникновении специфических характеристик патологической боли, таких как аллодиния, гипералгезия, было подтверждено многими исследователями [9, 10]. Ниже представлены описания основных из них.

Гамма-интерферон

Под влиянием гамма-интерферона (IFN-γ) усиливается экспрессия микроглией пуриновых рецепторов P2X4 (P2X4R) [11]. Отсутствие интерферон-регуляторного фактора 8 (IRF) (у мышей с выключенным геном IRF8) приводит к подавлению экспрессии P2X4R и механической аллодинии [12]. Те же эффекты были подтверждены для IRF5 [12], который экспрессируется спинальными микроглиоцитами по IRF8-зависимому механизму и напрямую контролирует транскрипцию P2X4R [11]. Доказано, что наличие резидентной микроглии, экспрессирующей пуринергические рецепторы, ионотропные P2XR и метаболические P2YR, является необходимым и достаточным условием возникновения аллодинии [13]. Активация рецепторов P2X4R микроглии задних рогов спинного мозга приводит к выбросу нейротрофического фактора мозга (BDNF), который изменяет трансмембранный анионный градиент, что приводит к замещению ингибиторных эффектов ГАМК и глицина [12].

Фактор некроза опухоли-α

Рецепторы фактора некроза опухоли-α (TNF-α) были обнаружены на постсинаптической мембране вторичных соматосенсорных нейронов [8]. Также их экспрессируют астроциты и микроглия [14]. Мыши, не имеющие рецептора TNF-α, были защищены от повреждений миелина и патологической нейропластичности, индуцированных нейропатической болью [15]. Было установлено, что TNF-α усиливает экспрессию ваниллоидного рецептора 1 (TRPV1 (рецептор капсаицина)), активация которого приводит к возникновению болезненного ощущения жжения и гипералгезии [14]. Кроме того, TNF-α увеличивает количество AMDA-рецепторов на постсинаптической мембране и вызывает эндоцитоз рецепторов γ-аминомасляной кислоты (ГАМК), способствуя эксайтотоксичности [15].

Интерлейкин-6

Ноцицептивное действие IL-6 обусловлено способностью усиливать экспрессию TRPV1 (ваниллоидный рецептор). Рецептор IL-6 (IL-6R) может существовать в свободной и связанной с мембраной формах [16]. Активация мембранной формы запускает классический сигнальный путь, который является противовоспалительным. Способность таким образом активировать процессы реактивной пролиферации астроцитов является одним из проявлений нейропротективной функции IL-6 [17].

Активация свободной формы рецептора IL-6, (транссигнальный путь), напротив, способствует развитию процессов воспаления и нейродегенерации: циркулирующий комплекс IL-6/IL-6R может активировать сигнальный гликопротеин 130 (gp130) в клетках, расположенных отдаленно от места секреции [16]. Полагают, что данный механизм способствует распространению процессов нейродегенерации [16]. С помощью растворимой формы gp130, связывающего циркулирующий комплекс IL-6/IL-6R, удается блокировать транссигнальный путь при отсутствии ингибирования классического сигнального, что способствует ограничению воспалительного процесса в головном мозге [16].

Интерлейкин-1

Рецепторы IL-1β (IL-1R) в увеличенном количестве представлены на постсинаптической мембране вторичных ноцицептивных нейронов [18]. Введение этого цитокина крысам интратекально вызывает гипералгезию так же, как и микроинъекции IL-1β в медиальную преоптическую область, которые также усиливают реакцию нейронов тройничного нерва на ноцицептивное воздействие [19]. Здесь же наблюдался парадоксальный эффект: внутрижелудочковое введение крысам более высоких доз IL-1β вызывало анальгетическое действие [20]. При этом введение антител против IL-1β и антагониста рецептора кортикотропин-рилизинг-фактора (CRF) одинаково блокировало как проноцицептивный, так и анальгетический эффекты, инъекции салицилата натрия — только ноцицептивный. Поэтому авторы предполагают участие простагландинов в гиперальгетическом действии IL-1β и объясняют антиноцицептивное действие IL-1β участием эндогенного CRF [20].

Интерлейкин-17

T-хелперы 17 (Th17) и ассоциированные с ними цитокины: IL-17, IL-22, IL-23, IL-21, TGFβ, — играют важную роль в процессах глиальной активации при РС и заболеваниях спектра оптиконейромиелита (ЗСОМ) [21, 22]. Согласно I. Lasibat и соавт. [21], воспаление в головном мозге у мышей развивается, если соотношение Th17/Th1 становится больше 1. У человека ключевым механизмом патогенеза РС считается дисбаланс Th17 и Treg [21]. Результаты метаанализа подтвердили значительное повышение Th17 и IL-17 в крови и IL-17 в цереброспинальной жидкости пациентов с РС и ЗСОМ по сравнению с контрольной группой, причем во втором случае повышение было более значительным [22]. X. Hu и соавт. [23] показали ноцицептивное действие IL-17 в условиях экспериментального аутоиммунного энцефаломиелита (ЭАЭ) у мышей с помощью анти-IL-17-антител. Введение антител против IL-17 с 1-го по 3-й дни предотвращало развитие гипералгезии и аллодинии до 8-го дня, однако однократное воздействие анти-IL-17-антител не препятствовало усилению боли, что указывает на продолжительность эффекта этого цитокина [23]. При этом уровень IL-17 положительно коррелировал с количеством CaMKII-α — серин-треониновой протеинкиназы, которая высоко экспрессируется в ЦНС и участвует в процессах синаптической пластичности и долговременной потенциации в гиппокампе [23].

Глутамосома-инфламмасома-эксайтотоксичность

На уровне спинного мозга осуществляется преимущественно глутаматергическая передача ноцицептивной импульсации [24]. Известно, что в феномене центральной сенситизации NMDA-рецепторы (NMDAR) играют ключевую роль [25].

С NMDAR связаны молекулы — транспортеры глутамата: глутамин-синтетаза, синаптические везикулы и др., которые также обеспечивают его транспорт через мембрану клетки [24]. Изменение в каком-либо из этих механизмов приводит к нарушению транспорта глутамата и избыточной возбуждающей сигнализации. Совокупность вне- и внутриклеточных компонентов действия глутамата рекомендовано называть глутамосомой [24]. NMDAR функционально связан с IL-1R [18]. IL-1β может увеличивать активность NMDAR путем фосфорилирования его субъединицы, GluN2B, или ассоциации субъединиц NMDAR и IL-1R [18]. Структурное взаимодействие субъединиц NMDAR и рецептора IL-1R на постсинаптической мембране подтверждено с помощью метода иммунопреципитации: были выявлены иммунные комплексы, включавшие GluN2B и IL-1R, при этом ко-преципитации IL-1R и фрагмента рецептора α-амино-3-гидрокси-5-метил-4-изоксазолпропионовой кислоты (AMPAR) обнаружено не было [18]. Это означает, что IL-1 может увеличивать активность только NMDAR, но не AMPAR [26].

Массивное поступление ионов Ca в клетку в результате избыточной стимуляции NMDAR приводит к повреждению митохондрий, оксидативному стрессу и клеточной гибели. Совокупность этих процессов называют эксайтотоксичностью.

Одним из последствий повреждения клеточных структур может быть активация NLRP3-инфламмасомы (NOD-, LRR-, pyrin domain (PYD-containing 3)) — внутриклеточного многокомпонентного белкового комплекса, приводящего к активации каспазы 1 и последующей секреции IL-1ß и IL-18 (рис. 2 на цв. вклейке) [27]. Таким образом, индуцированное глутаматом высвобождение эндогенных молекул опасности (DAMPs) запускает механизмы секреции провоспалительных цитокинов, которые, активируя рецепторы глутамата, усиливают проявления эксайтотоксичности, т.е. инициированный единожды цикл в дальнейшем становится автономным.

Рис. 2. Патологический порочный круг: эксайтотоксичность приводит к формированию NLRP3-инфламмасомы, продукты которой усиливают глутаматергические влияния.

NMDA — рецептор N-метил-d-аспартата, AMPA — рецептор α-амино-3-гидрокси-5-метил-4-изоксазолпропионовой кислоты, GluN2 — субъединица рецептора глутамата, IL-1ßR — рецептор интерлейкина 1ß, Ca2+ — ион кальция, Mg — ион магния, OR* — свободный радикал, DAMPs — молекулярные паттерны, ассоциированные с опасностью, NLR — Nod-подобные рецепторы, ASC — апоптоз-ассоциированный Speck-подобный белок, содержащий CARD (домен привлечения каспаз), NLRP3 — семейство NLR, домен пирина, содержащий 3.

Кальцитонин-ген-родственный пептид (CGRP)

CGRP является широко распространенным в центральной и периферической нервной системе нейропептидом [28]. Известно его участие в механизмах мигрени, воспалительной, висцеральной и нейропатической боли [28].

В ЦНС молекулы CGRP были обнаружены преимущественно на уровне пресинаптических окончаний первичных ноцицептивных нейронов и в меньшем количестве — на телах нейронов и постсинаптических нервных окончаниях [25]. Ноцицептивные проекции, секретирующие CGRP, следуют из парабрахиального ядра в центральное ядро миндалины [25]. Стимуляция парабрахиального ядра является необходимым и достаточным условием формирования защитного противоболевого поведения, в том числе в отсутствие действия повреждающего фактора [29].

В настоящее время считается, что выделение CGRP из пресинаптических окончаний имеет преимущественно провоспалительные последствия [30, 31]. Активирующее действие CGRP на глиальные клетки может быть обусловлено его влиянием на экспрессию белка — гистона H3, триметилированного по лизину 27 (H3K27me3), который регулирует экспрессию провоспалительных медиаторов [31].

Сами провоспалительные медиаторы способны вызывать высвобождение CGRP. Возможно, именно этим обусловлена способность TNF-α стимулировать продукцию CGRP терминалями псевдоуниполярных нейронов [30]. Также этой способностью обладают IL-1β и IL-6 [32]. CGRP в совокупности с группой провоспалительных медиаторов, подобно глутамату, формирует патологический цикл, включением которого может быть обусловлена автономность нейропатического болевого синдрома вне зависимости от периферической сигнализации.

Каннабиноиды

В последние годы было изучено множество аспектов анальгетических и иммуномодулирующих свойств каннабиноидов [33, 34].

CB1-рецепторы каннабиноидов располагаются преимущественно в ЦНС и на нейронах спинальных ганглиев, причем распределение их в головном и спинном мозге неравномерно, а их количество на периферических нейронах значительно меньше, чем на центральных [35, 36]. В ЦНС CB1-рецептор модулирует выброс цитокинов, уменьшает экспрессию IL-1β, COX2 (циклооксигеназа-2) и принимает участие в регуляции нейропластичности [35, 37]. CB2-рецепторы экспрессируются лимфоцитами, моноцитами и макрофагами, причем их экспрессия усиливается в условиях острого воспаления [38]. В ЦНС CB2 представлены на мембране микроглиальных клеток [38]. Кроме того, CB2 были обнаружены на нейронах ЦНС, где их активация связана с регуляцией эффектов дофамина [38].

Несмотря на то что участие каннабиноидов в механизмах контроля боли доказано многими исследователями, ключевые точки их анальгетического действия не установлены. Результаты рандомизированного контролируемого клинического испытания подтвердили эффективность применения препаратов каннабиноидов для уменьшения выраженности ЦНБ и связанных с болью нарушений сна при РС [34]. В связи с доказанным антиноцицептивным действием, но выраженными побочными эффектами каннабиноидов, которых не удается избежать, согласно рекомендациям European Federation of Neurological Societies (EFNS) их относят к препаратам второй линии для лечения ЦНБ [39]. У пациентов с оптиконейромиелитом было отмечено повышение количества 2-арахноидилглицерола и анандамида в сыворотке крови (по сравнению со здоровой контрольной группой), предположительно связанное с их экспрессией астроцитами и повреждением ГЭБ [36].

Методы угнетения нейровоспалительных процессов с целью лечения хронического болевого синдрома

Противовоспалительное действие адъювантных анальгетиков

Известно, что хронической боли часто сопутствуют депрессия и когнитивное снижение, а определенные препараты, применяемые для лечения аффективных нарушений, также являются адъювантными анальгетиками. Считается, что нейровоспаление может быть общим компонентом патогенеза этих расстройств [15]. На животных моделях коморбидности хронической боли и депрессии отмечали усиление экспрессии провоспалительных цитокинов в миндалине и гиппокампе [15]. При этом активация глиальных клеток приводила не только к повреждению нейронов, но и к инициации процессов регенерации и нейропластичности [40]. Как известно, в патологических условиях нейропластические процессы, которые в норме способствуют адаптации головного мозга к изменяющимся условиям среды, могут приводить к возникновению дисфункциональных нейронных взаимодействий, примером которых может служить феномен центральной сенситизации [15, 40]. Поэтому целесообразно оценить противовоспалительное действие адъювантных анальгетиков и сопоставить его с их антиноцицептивным и антидепрессивным эффектами. В первую очередь следует обратить внимание на препараты первой линии для лечения ЦНБ, которыми, согласно рекомендациям EFNS, являются прегабалин, габапентин и трициклические антидепрессанты [39].

Прегабалин

Эффективность прегабалина для лечения боли при травме спинного мозга была подтверждена в мультицентровом исследовании J. Vranken и соавт. [41]. Применение прегабалина перед абдоминальным вмешательством у крыс препятствовало возникновению воспалительных изменений в гиппокампе и когнитивному снижению [42]. При этом ex vivo воздействие прегабалина на микроглию не уменьшало экспрессии провоспалительных цитокинов, спровоцированной воздействием липополисахарида [42]. Следовательно, прегабалин препятствует нейровоспалительным изменениям преимущественно за счет уменьшения гипервозбудимости нервных клеток, которые активируют глию с помощью нейротрансмиттеров [42].

Амитриптилин

Амитриптилин является препаратом первой линии в терапии нейропатической боли на протяжении многих лет [43]. Однако результаты метаанализа показали, что применение амитриптилина позволяет достичь положительного антиноцицептивного эффекта лишь у небольшой группы пациентов [43]. На животных моделях было показано, что амитриптилин способен усиливать экспрессию IL-10 микроглиальными клетками ЦНС и способствовать восстановлению эффектов морфина у животных, получавших его в течение длительного времени, в то время как нейтрализация IL-10 нарушала его анальгетическое действие [43]. Кроме того, амитриптилин усиливает экспрессию транспортера глутамата и способствует уменьшению боли, обусловленной гиперактивацией NMDA-рецепторов при опиоидной зависимости [44].

Флуоксетин

Флуоксетин уменьшает экспрессию TNF-α в гиппокампе, активацию астроцитов в спинном мозге, уровень сывороточных провоспалительных цитокинов [15, 45]. A. Campos и соавт. [15] предполагают, что противовоспалительное действие Флуоксетина является следствием его корригирующего эффекта на межнейрональные взаимодействия, в результате чего провоспалительная активность глиальных клеток тоже уменьшается.

Препараты с противовоспалительным и анальгетическим эффектом

Финголимод

Обладает способностью уменьшать механическую и холодовую гипералгезию и препятствовать развитию центральной сенситизации [45]. При этом ключевую роль в анальгетическом механизме также играет взаимодействие финголимода с S1PR (sphingosine-1-phosphate 1 receptor), блокада которого с помощью антагониста W146 препятствовала антиноцицептивным эффектам этого препарата [45].

Этанерцепт

Эффективность применения для уменьшения боли при анкилозирующем спондилоартрите была подтверждена в клинических испытаниях, хотя препарат не оказывал значимого влияния на прогрессирование заболевания. В другом исследовании этанерцепт способствовал уменьшению хронической боли после инсульта [46].

Налтрексон

Подтверждено антиноцицептивное и противовоспалительное действие низких доз неселективных антагонистов опиоидных рецепторов, которые также обладают ингибирующим эффектом на реактивный глиоз [47, 48]. При этом за счет низких доз не происходит угнетения эндогенных опиоидных влияний, поэтому качество опиоидной анестезии не снижается. В эксперименте с анти-МОГ-индуцированным ЭАЭ у мышей и крыс применение низких доз налтрексона приводило к уменьшению аллодинии без влияния на двигательные нарушения. При этом в данном исследовании с помощью агонистов IL-1R авторам удалось подтвердить ключевую роль IL-1ß в возникновении аллодинии. Налтрексон уменьшал как активацию микроглии (Iba1), зарегистрированную у мужских и женских особей, так и иммунореактивный астроглиоз (GFAP) [47].

Специфические ингибиторы глиальных клеток: ибудиласт, миноциклин, пропентофилин

Ингибитор активности микроглиальных клеток, ибудиласт, показал свою эффективность в купировании болевого синдрома, возникающего после отмены опиоидных препаратов [47, 49].

Миноциклин, ингибитор глиальной активации, обладает способностью нормализовать пороги механической и термической ноцицепции и уменьшать тревожно-депрессивное поведение [15, 50]. Данный препарат увеличивает экспрессию маркеров антивоспалительной поляризации микроглиоцитов в M1 фенотип: IL-10 и маннозного рецептора (MRC2), но не уменьшает экспрессию IL-1ß и IL-6 [15].

Пропентофилин обладает более широким спектром воздействия на микроглиальные и астроглиальные клетки [51]. Он влияет на компоненты сигнального пути MAPK-киназы и способен эффективно купировать острую боль [52]. Однако в случае хронической боли его применение не оказывает положительного эффекта [53].

Сравнение эффектов ибудиласта, миноциклина и пропентофилина в модели ЭАЭ показало, что миноциклин и ибудиласт уменьшают выраженность аллодинии, но способностью увеличивать экспрессию противовоспалительных цитокинов обладает только миноциклин [53]. При этом влияние пропентофилина на провоспалительную поляризацию микроглии и аллодинию было наименее выражено [53].

Генная терапия

В настоящее время разрабатываются методы вирус-ассоциированной и невирусной генной терапии, направленной на усиление противовоспалительных воздействий в головном мозге [40]. Однако абсолютное подавление воспаления приводит к ослаблению защитных сил организма и повышению риска инфицирования, поэтому целью исследователей является введение в организм белковых генов, экспрессия которых может регулироваться собственными возможностями человеческого организма [40].

На животных моделях подтверждено позитивное влияние на болевой синдром (уменьшение аллодинии и гипералгезии) генной терапии: введения генов IL-4R, IL-10R и TNF-α α-рецепторов, которые вносились в организм с помощью herpes simplex virus [40]. Невирусный препарат генной терапии IL-10 в настоящее время проходит клинические испытания [40].

Заключение

Анализ патогенетических механизмов центрального компонента хронического нейропатического болевого синдрома указывает на ключевую роль глиальной активации и развития воспаления в ЦНС в нарушении нормальной работы ноцицептивных нейронов и адекватного восприятия болевой импульсации. В преклинических и клинических испытаниях многими авторами показано, что именно провоспалительная поляризация глиальных клеток способствует патологической нейропластичности, нейрональной гипервозбудимости и усилению болевого восприятия по механизму положительной обратной связи. Учитывая вышеизложенное, разработка новых методов воздействия, направленных на уменьшение провоспалительных реакций и усиление эндогенных регуляторных воздействий в ЦНС с целью коррекции хронической боли, является актуальным и перспективным направлением современной медицины.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.