Приступая к изложению научного наследия члена-корреспондента АМН СССР проф. Михаила Ивановича Авдеева, невозможно отрешиться от тех бурных, порой трагических событий, которыми была перенасыщена общественно-политическая обстановка в стране, охватившая период его жизни с 1901 по 1978 г.: Октябрьская революция, Гражданская война, голод, экономическая разруха, восстановление народного хозяйства, борьба с неграмотностью, репрессии, Великая Отечественная война, разоблачение культа личности, волюнтаризм самого разоблачителя, успехи в космонавтике, стагнация и т.д. В этот период М.И. Авдеев закончил медицинский факультет Московского университета, служил в Красной Армии, участвовал в боевых действиях в Туркестане, возвратился в Университет, начал научную деятельность под руководством выдающихся ученых — профессоров Петра Андреевича Минакова и Алексея Ивановича Абрикосова, защитил докторскую диссертацию, читал курс лекций по судебной медицине в Московском юридическом институте и Всесоюзной правовой академии, преподавал в Военно-юридической академии, создал стройную систему военной судебно-медицинской службы и стал ее бессменным лидером.
Отдавая справедливую дань прикладному началу судебной медицины, Михаил Иванович всегда рассматривал научно-исследовательские разработки с позиции их полезности для практической экспертной работы.
Так, созданию системы военной судебно-медицинской экспертизы предшествовал дифференцированный анализ содержания и смысла аутопсийной работы в условиях ведения войны. Было проведено четкое размежевание между характером исследований боевой и небоевой травмы. Первая была отнесена к компетенции патологоанатомов с целью установления структуры смертельных нозологических форм, непосредственных причин смерти, сущности и своевременности лечебных пособий в целях снижения доли безвозвратных потерь и возвращения в строй военнослужащих, получивших те или иные ранения.
К компетенции судебно-медицинской службы были отнесены подлежащие расследованию органами военной юстиции небоевые травмы, преступления, связанные с уклонением от обязанностей военной службы путем членовредительства и симуляции, неуставными взаимоотношениями, половыми преступлениями и др.
Оказалось, что для обеспечения экспертного сопровождения при расследовании преступлений, совершаемых военнослужащими, судебно-медицинских знаний недостаточно. Потребовалось специально ввести в штат судебно-медицинских учреждений должность эксперта-криминалиста для проведения судебно-баллистических экспертиз, технического исследования документов, судебно-почерковедческих экспертиз, судебно-микологических исследований и др.
Продолжая последовательный содержательный анализ экспертной работы, М.И. Авдеев обосновал штатно-организационную структуру специальной военной судебно-медицинской лаборатории фронта, которая была преобразована после окончания войны в судебно-медицинскую лабораторию военного округа, обеспечивающую выполнение судебно-медицинских экспертиз живых людей и трупов, криминалистических исследований, судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств биологического происхождения (крови, выделений, волос), судебно-химических экспертиз, специальных фотографических исследований.
Параллельно были предусмотрены учебные курсы специализации и тематического усовершенствования экспертов. Разработаны учебные программы с учетом специфики экспертной работы в военное и мирное время.
Чрезвычайно важной в системе руководства военной судебно-медицинской службы стала инспекторская работа центрального аппарата. Заключения экспертов, выполненных «на местах», направлялись в виде копий в Центральную судебно-медицинскую лабораторию для проверки полноты исследований, степени обоснованности выводов и объективной документации результатов экспертизы в виде фотографий, схем, графических построений и т.п.
Можно утверждать, что под руководством проф. М.И. Авдеева была проведена законченная, всесторонняя, полноценная, реализованная на практике научно-исследовательская работа по обоснованию военной судебно-медицинской экспертизы.
Еще раз обратим внимание на то, что эта работа была выполнена в течение нескольких месяцев в тяжелые годы начального периода войны и была внедрена в 1943 г.
Следует подчеркнуть, что предложенная и реализованная М.И. Авдеевым экспертная структура за незначительными коррективами действует и по настоящее время.
Круг интересов проф. М.И. Авдеева был необычайно широк: от процессуальной регламентации производства судебно-медицинской экспертизы до актуальных проблем судебно-медицинской травматологии, танатологии и больших теоретических обобщений.
Как показал опыт военной медицины в Великой Отечественной войне, судебно-медицинские учреждения Красной Армии выполняли свои задачи весьма эффективно. Во время заключительного этапа войны были проведены серьезные экспертизы, получившие широкий общественный резонанс. Это был комплекс экспертных исследований по раскрытию преступных злодеяний фашистов в концентрационных лагерях, а также идентификация сгоревших и полусгоревших останков главарей Третьего Рейха — Гитлера, Геббельса и их ближайшего окружения.
Итоги военного периода судебно-медицинской службы Красной Армии были подведены и представлены в материалах двух научно-практических конференций руководителей лабораторий фронтов и отдельных армий, а также в Пособии по военной судебно-медицинской экспертизе, учебнике «Судебная медицина» и Пособии по судебно-медицинской экспертизе симуляции и членовредительства.
В послевоенный период Михаил Иванович Авдеев неоднократно обращался к актуальным, сложным и всегда чрезвычайно острым проблемам судебной медицины и практики.
Одной из первых в этом ряду стала проблема определения рода насильственной смерти в рамках судебно-медицинской экспертизы.
Хорошо известно, что в XIX веке и первой половине XX века судебные медики в нашей стране и за рубежом традиционно и, как им казалось, обоснованно «устанавливали» род насильственной смерти: убийство, самоубийство и несчастный случай. При этом правоохранители относились к таким суждениям, как к «Отче наш».
Будучи убежденным приверженцем необходимости неукоснительно соблюдать процессуальные требования к оформлению Заключения эксперта, проф. М.И. Авдеев придавал важное значение обоснованию выводов, ориентируясь исключительно на судебно-медицинские факты, установленные в ходе экспертного исследования. При этом он задавался вполне логически обоснованным вопросом: существуют ли какие-то объективные медицинские факты, которые отражали бы мотивационную характеристику человека, задумавшего и осуществившего убийство или самоубийство? Очевидно, что поставленный так жестко вопрос не может иметь позитивного ответа.
Инерционное сопротивление многочисленных оппонентов носило лавинообразный, но бездоказательный характер и все-таки было преодолено.
Попутно из Правил определения степени тяжести телесных повреждений (предтечи Медицинских критериев степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека) были удалены такие нечетко определенные критерии, как «условно смертельные» и «безусловно смертельные» телесные повреждения.
Понятия «убийство», «самоубийство» и «несчастный случай» тесно связаны с таким понятием, как «причина смерти», которое употребляется и в юриспруденции, и в медицине. Это подметил М.И. Авдеев и предложил раздельную классификацию причин смерти, учитывающую «интересы» обеих дисциплин. Одна из классификаций получила название «медико-биологическая», другая — «социально-правовая».
В обеих классификациях были выделены «категории», «роды» и «виды» рассматриваемых явлений.
В медико-биологической к классификации причины смерти и «категории» причин были отнесены смерть естественная, или физиологическая и неестественная (до исчезновения физиологических пределов). В первую включены также «роды смерти»: от недостатка физиологических ресурсов (как правило, у младенцев), во вторую — от исчерпания физиологических ресурсов (в старости).
Вторая, социально-правовая, классификация в качестве «категорий» обстоятельств рассматривала обстоятельства наступления смерти: «смерть насильственная» и «смерть ненасильственная». К первой были отнесены такие роды обстоятельств наступления смерти, как «убийство», «самоубийство» и «случай».
Видами обстоятельств наступления смерти для убийства были обозначены «убийство умышленное», «убийство по неосторожности» и т.д., для самоубийства — «доведение до самоубийства», к «случаям» отнесены происшествия «на транспорте», «на производстве» и т.д.
Классификации рассматривались автором отдельно друг от друга. Позднее один из учеников М.И. Авдеева установил между ними логическую связь и преемственность на уровне категорий причин смерти и условий наступления смерти.
Неудивительно, что, имея глубокие знания и опыт практической работы в предвоенные годы в области патологической анатомии, М.И. Авдеев уделил внимание судебно-медицинской экспертизе скоропостижной смерти. Под его руководством была выполнена фундаментальная работа, касавшаяся судебно-медицинской характеристики обстоятельств, преморбидного фона, патоморфологии и причин смерти молодых людей в возрасте 18—25 лет. Были выявлены нозологическая структура заболеваний, среди которых доминировали избирательные локальные атеросклеротические изменения венечных артерий сердца, а также инфекционные и паразитарные заболевания. Были установлены эпидемиологические источники этих заболеваний. Сформулированы рекомендации по патологическому построению патолого-анатомического диагноза по всем выявленным заболеваниям. Последний, сугубо прикладной, аспект был высоко оценен прежде всего практикующими судебными медиками.
Для получения всесторонних и углубленных результатов был применен комплекс медико-архивных, секционных, гистологических, гистотопографических, а также впервые в судебно-медицинской практике — метод исследования артериальной системы патологически измененного сердца на едином коррозионном препарате кровеносной системы этого органа.
Это исследование позволило Михаилу Ивановичу критически оценить широко использовавшийся термин «внезапная смерть», который довольно часто привлекался как учеными, так и практиками в тех случаях, когда им не удавалось определить нозологическую сущность причины смерти умершего. Проф. М.И. Авдеев считал, что термин «внезапная» отражает лишь темп наступления и никак не подменяет необходимость верификации нозологической причины смерти.
Сфера интересов М.И. Авдеева относилась и к теоретическим основам судебной медицины. Внимательно изучая мировую судебно-медицинскую литературу, он обратил внимание на отсутствие единства в изложении этой медицинской дисциплины: одни авторы начинали ее изложение с обрядовой части (того, что сейчас относится к организационным и процессуальным вопросам), другие — со скоропостижной смерти, третьи — с повреждений, четвертые — с описания методики и техники вскрытия трупа, пятые — с экспертизы половых преступлений, шестые — с детоубийства, седьмые — с вопросов психиатрической экспертизы и т.д. и т.п.
Все это указывало на отсутствие какого-либо единого понимания и обоснованной последовательности в изложении судебной медицины.
Свое понимание судебной медицины в целом как научной дисциплины Михаил Иванович Авдеев изложил в 1948 г. в Учебнике судебной медицины для слушателей Московской военно-юридической академии. Это выглядело следующим образом:
1. Введение, где излагались основные понятия и история судебной медицины.
2. Процессуальные и организационные положения судебно-медицинской экспертизы.
3. Расстройство здоровья и смерть от различных видов внешнего воздействия.
4. Судебно-медицинская экспертиза живых лиц.
5. Судебно-медицинская экспертиза трупа.
6. Судебно-медицинская экспертиза вещественных доказательств.
7. Экспертиза по делам о привлечении к уголовной ответственности медицинских работников и экспертиза по материалам дела.
Михаил Иванович Авдеев подвел итог многовековому эмпирическому этапу развития судебной медицины. Он начал и завершил аналитический этап ее развития.
Предложенный порядок изложения судебной медицины был столь революционен, что стал восприниматься его учениками и последователями как система предмета судебной медицины. На самом деле это была лишь логически обоснованная последовательность изложения предмета судебной медицины. Однако без этого невозможно было приступить к синтезу (III этап развития науки) судебно-медицинских знаний, в ходе которого предстояло показать эти знания в их связи и взаимной зависимости, т.е. создать действительную систему предмета судебной медицины.
Это было представлено в 1985 г. в учебнике судебной медицины для слушателей Военно-медицинской академии одним из учеников Михаила Ивановича.
С 1948 по 1959 г. Учебник судебной медицины, с которого начался аналитический этап развития судебной медицины, выдержал 7 изданий.
Венцом этой серии изданий стал фундаментальный «Курс судебной медицины», вышедший в свет в 1959 г. В этом громадном труде, составившем более 45 авторских листов, были проанализированы более тысячи отечественных и зарубежных источников. Во всех смыслах «Курс» стал наиболее передовым и актуальным для своего времени наиболее полным руководством сведений по всем разделам судебной медицины и настольной книгой для нескольких поколений профессоров, преподавателей и практикующих судебных медиков.
В конце 50-х и начале 60-х годов прошлого века М.И. Авдеев обратился к одной из острейших тем судебной медицины — интерпретации происхождения так называемых базальных субарахноидальных кровоизлияний. Речь шла о диффузных кровоизлияниях, симметрично и равномерно расположенных в подпаутинном пространстве основания и нередко конвекситальной поверхности головного мозга. В подавляющем большинстве случаев причиной этих геморрагий были разорвавшиеся аневризмы артерий, образующих виллизиев круг. М.И. Авдеев опубликовал статью в немецком журнале, где расценивал эти кровоизлияния как патологические. Статья была восторженно встречена его зарубежными коллегами. В нашей стране такой однозначной реакции статья не встретила. Особенно в отношении тех случаев, когда кровоизлиянию предшествовала травма лица, даже ограниченная ссадиной или кровоподтеком в проекции верхней или нижней челюсти. В качестве аргумента оппоненты ссылались на то, что удар или удары по лицу наносились непосредственно перед началом кровоизлияния, забывая о том, что post hoc non est propter hoc.
Суд и следствие не сомневались в том, что травма непосредственно предшествовала началу кровоизлияния. Их интересовала не столько последовательность событий, сколько причина возникновения кровоизлияния.
Опираясь на «травматическое» происхождение кровоизлияния, суд приговаривал виновного к длительным срокам наказания за убийство. Что же касается судебных медиков, то они в свою очередь находили подтверждение «правоты» своих суждений в обвинительных решениях суда. Возникал типичный порочный круг в логических рассуждениях и, к сожалению, не теоретический, а завершавшийся недоказанной виновностью подсудимого.
Хорошо понимая упрощенно-примитивный характер «логики» своих оппонентов, Михаил Иванович твердо стоял на своем и утверждал, что разрыв аневризмы мог быть спровоцирован неожиданным подъемом артериального давления в результате эмоционального перевозбуждения (неминуемо в бытовом конфликте) и без всякого «рукоприкладства». Тем более что разрывы аневризмы артерий основания головного мозга могут иметь и нетравматический генез: помимо эмоционального перевозбуждения, это могут быть и физическое перенапряжение, и акт дефекации, и сексуальный контакт, и многое другое.
Острота ситуации достигла такой степени, что вопрос был вынесен на совместное заседание ученых советов трех научно-исследовательских институтов: нейрохирургии, неврологии и судебной медицины.
На заседании Михаил Иванович изложил свою точку зрения. После бурной дискуссии возобладала изложенная выше упрощенно-примитивная интерпретация травматического происхождения «базальных субарахноидальных кровоизлияний». Выслушав всех оппонентов, М.И. Авдеев в своем заключительном слове заявил, что содержание обсуждения еще более его убедило в правоте собственного мнения. В последующем его теория нашла убедительное подтверждение в докторской диссертации, специально посвященной дифференциальной диагностике травматических и нетравматических (патологических) субарахноидальных кровоизлияний.
За свою профессиональную жизнь М.И. Авдеев написал около 50 учебников, руководств и монографий по актуальным вопросам теории и практики судебной медицины.
Его монографии о судебно-медицинской экспертизе живых лиц и трупов не утратили своего значения до настоящего времени.
Члена-корреспондента АМН СССР Михаила Ивановича Авдеева со всем основанием можно считать основоположником научной школы военных судебно-медицинских экспертов. Он разработал оригинальную систему взглядов на теорию и практику судебно-медицинской экспертизы, которую разделяют и продолжают развивать его ученики и единомышленники. К их числу можно отнести проф. А.К. Туманова с его фундаментальным трудом о судебно-биологической экспертизе вещественных доказательств; школу члена-корреспондента АМН СССР А.П. Громова, занимавшуюся проблемой дозированного механического воздействия на голову; доцента И.В. Виноградова, открывшего «феномен Виноградова»; проф. В.П. Хоменка, пополнившего громадный массив исследований по скоропостижной смерти в молодом возрасте; доктора медицинских наук С.Д. Кустановича с его работами по судебной баллистике; проф. Я.М. Бедрина, разрабатывавшего проблему судебно-медицинской экспертизы огнестрельных повреждений; кандидата медицинских наук В.А. Свешникова с его одноименным признаком утопления; проф., доктора медицинских наук Н.А. Сингур с циклом работ о судебно-медицинских аспектах черепно-мозговой травмы, завершившемся обобщающей монографией «Ушибы мозга»; проф. А.А. Солохина с его работами об автомобильной травме; проф. В.В. Томилина с его работами о физиологии и патологии почерка человека; доктора медицинских наук Р.В. Бережного с его исследованиями в области судебно-медицинской токсикологии; доцента В.Г. Бурчинского, в течение более полувека последовательно распространявшего основные положения доказательной судебной медицины проф. М.И. Авдеева среди украинских коллег; школу проф. В.Л. Попова, включающую российских, белорусских, закавказских, прибалтийских и центрально-азиатских ученых, практиков и единомышленников.
Все они и многие другие приверженцы взглядов М.И. Авдеева являются надежным звеном, связывающим его идеи и научное наследие с настоящим и будущим судебной медицины.
Значимость научного наследия проф. М.И. Авдеева особенно ощущается сегодня, поскольку его взгляды и идеи живут среди экспертов-современников, побуждая их к изучению все новых и новых сторон избранной ими специальности — судебной медицины.
Поступила 05.07.2022
Received 05.07.2022
Принята в печать 10.08.2022
Accepted 10.08.2022