Введение

В последнее десятилетие во всем мире, в том числе и в России, потребление алкоголя и табака приобрело характер обыденного явления. Особо актуальной проблема потребления «легальных» психоактивных веществ (ПАВ) является в отношении женщин [1]. Констатируется, что рост благосостояния и гендерного равенства в развитых странах способствует увеличению потребления алкоголя и табака среди женщин [2]. Отмечается увеличение относительного количества женщин, имеющих одновременно зависимость как от алкоголя, так и от табака [3]. Даже в период беременности до ¹/₃ женщин время от времени курят и до ²/₃ эпизодически употребляют незначительное количество алкогольных напитков [4, 5].

Известно о влиянии фазности овариально-менструального цикла (ОМЦ) на динамику метаболизма этанола в организме женщин [6]. В отдельных работах описано повышенное предменструальное потребление алкоголя [7]. В отношении курения выявлено, что у женщин оно ассоциировано с дисменореей и уровнем половых гормонов, в том числе с низким уровнем циркулирующих эстрогенов. Повышение частоты курения проявляется на фоне дефицита уровня прогестерона и эстрогенов в последней части лютеиновой фазы [8].

Имеющиеся сведения о системных изменениях психофизиологического и психологического состояния женщин в разные фазы ОМЦ, как правило, не затрагивают вопросов провокации девиантных форм поведения, связанных с риском потребления ПАВ. В отдельных исследованиях анализируются регуляторно-адаптивные возможности женщин в динамике ОМЦ, при этом выделяются фолликулярная и лютеиновая фазы как диаметрально противоположные по степени адаптационного потенциала организма [9]. Кроме того, определена устойчивая связь между некоторыми фазами ОМЦ и работоспособностью женщин [10].

Анализ представленных результатов позволяет выделить два принципиальных момента. Во-первых, существует несомненная взаимосвязь ОМЦ и состояний организма, обусловливающих функциональные, психофизиологические и психологические риски ситуативной востребованности ПАВ у женщин. Во-вторых, имеющиеся результаты, как правило, основываются на изучении отдельных фаз ОМЦ, наиболее значимых с точки зрения выраженности гормональной перестройки организма. Отсутствует системный анализ динамики психоэмоционального состояния женщин в течение 6 устойчивых фаз ОМЦ. Не учитывается роль индивидуальных проявлений функционального статуса организма в разные фазы ОМЦ.

В ранее выполненных собственных исследованиях охарактеризована динамика электроэнцефалографических показателей биоэлектрической активности головного мозга у женщин в течение 6 фаз ОМЦ: менструальной, фолликулярной, предовуляторной, овуляторной, лютеиновой и предменструальной. Выявлено 3 типичных варианта проявления стандартных показателей электроэнцефалографии, отражающих индивидуальную специфику функциональных состояний организма женщин, в каждой из выделенных фаз ОМЦ [11]. Определены психоэмоциональные проявления поведенческих реакций у женщин в динамике ОМЦ [12]. Кроме того, обоснован интегративный, генетически детерминированный критерий индивидуализации функционального статуса — уровень общей неспецифической реактивности организма (УОНРО), позволяющий прогнозировать эмоциональное состояние женщин в динамике половой цикличности [13, 14].

Имеющиеся результаты позволяют предположить наличие индивидуальной обусловленности рисков востребованности «легальных» ПАВ у женщин с разным функциональным статусом организма в динамике ОМЦ.

Цель исследования — выявление фенотипических предпосылок развития востребованности «легальных» ПАВ у женщин в динамике ОМЦ.

Материал и методы

В исследование была включена сплошная выборка из 88 женщин в возрасте от 18 до 24 лет — студенток 7 академических групп Волгоградского государственного университета. Все работы выполняли в соответствии с принципами Всеобщей декларации о биоэтике и правах человека в части статей 4 (благо и вред), 5 (самостоятельность и индивидуальная ответственность), 6 (согласие) и 9 (неприкосновенность частной жизни и конфиденциальность) с предварительным оформлением письменного информированного согласия.

У всех обследуемых проводили оценку УОНРО посредством измерения порога тепловой чувствительности (ПТЧ). Этот метод основан на выявлении времени экспозиции инфракрасного излучения, оказывающего пороговое ноцицептивное воздействие на кожу тыльной поверхности дистальной фаланги среднего пальца. В момент рефлекторного устранения кисти от теплового раздражителя в автоматическом режиме фиксируется время в секундах, соответствующее ПТЧ. Качественную дифференциацию трех уровней неспецифической реактивности организма осуществляли с учетом следующих границ ПТЧ: высокий УОНРО — 0,5—15,4 с, средний УОНРО — 15,5—30,4 с, низкий УОНРО — 30,5—45,5 с [15].

Расчет фаз ОМЦ производили с помощью календарного метода в комплексе с иммунохроматографическим контролем уровня лютеинизирующего гормона в моче.

Для выявления и интерпретации опыта потребления ПАВ использовали авторские способы тестирования, основанные на выполнении устного очного структурированного опроса, в котором учитывается самооценка психоэмоционального и функционального состояния человека после первой пробы алкоголя и курения табака [16, 17]. При этом по вариантам ответов «да» или «нет» ретроспективно определяли наличие следующих субъективных ощущений у обследуемых женщин после приема алкоголя и пробы табакокурения: улучшения настроения, психоэмоционального подъема, эйфории, удовольствия, активности, расслабленности, возбуждения, ухудшения настроения, психоэмоционального спада, тревоги, беспокойства, волнения, раздражительности, агрессивности, апатии, вялости, плаксивости, безразличия, сомато-вегетативных реакций (головная боль, головокружение, слабость, повышение или снижение артериального давления, изменение сердечного ритма и дыхания, дискомфорт и боли в области грудной клетки, желудка и живота, икота, отрыжка, изжога, рвота, нарушение слюноотделения, потливость, жар, озноб, тремор, покраснение кожных покровов, смех, плач, повышение или снижение мышечной силы).

Психологический статус оценивали по показателям Фрайбургского многофакторного личностного опросника (Freiburg personality inventory —FPI), а также по выраженности акцентуаций темперамента и характера женщин [18]. Кроме того, на протяжении двух циклов в каждой из 6 фаз ОМЦ для экспресс-выявления ситуативного риска востребованности ПАВ была использована комбинация адаптированных вопросов из опросника FPI, направленная на оценку раздражительности/агрессивности, тревожности и апатии.

Формирование базы первичных данных и статистическую обработку результатов выполняли в программах MS Excel 2007 (12.0.6611.1000) (Microsoft, США), Statistica 6.0 (StatSoft, США). Сравнительную оценку качественных эффектов в группах наблюдения проводили с помощью точного метода Фишера, анализ различий выраженности исследуемых показателей между выделенными группами обследуемых осуществляли по методу Уилкоксона—Манна—Уитни. Для оценки выраженности и направленности связей анализируемых показателей рассчитывали коэффициент корреляции Спирмена.

Результаты и обсуждение

Установлено, что потребление алкоголя среди женщин не носило систематического характера, являлось ситуативным, социально обусловленным. Напротив, табакокурение было постоянным, ежедневным, начиная от одной сигареты в день. Распределение потребителей алкоголя и табака среди женщин с учетом индивидуальной выраженности ПТЧ как показателя УОНРО представлено в таблице.

Численность потребителей алкоголя и табака среди женщин с учетом индивидуальной выраженности тепловой чувствительности организма

Последующий расчет относительного числа женщин, ситуативно потребляющих алкоголь и постоянно курящих, в выделенных группах с крайне высоким (0,5—4,4 с), низким (36,5—40,5 с) и средним (15,5—19,5 с) УОНРО позволил выявить сочетания исследуемых показателей с максимально выраженной концентрацией анализируемых признаков (рис. 1).

Рис. 1. Относительное число женщин, ситуативно потребляющих алкоголь и постоянно курящих, в группах с крайне высоким, низким и средним уровнем общей неспецифической реактивности организма (УОНРО).

*^, ** — достоверность различий выраженности исследуемых показателей между группами УОНРО (p<0,025).

При этом установлено, что в группе с крайне высоким УОНРО все наблюдаемые женщины ситуативно потребляли алкоголь. Минимальный уровень потребления алкоголя фиксировался в группе женщин с низким УОНРО (p≤0,025 между группами с крайне высоким и низким УОНРО). Полученные результаты подтверждают имеющиеся данные о выраженном риске алкоголизации лиц, обладающих повышенной чувствительностью к боли [19], что полностью соотносится с ноцицептивными характеристиками крайне высокого УОНРО. В отношении курения выявлено отсутствие курильщиков среди женщин с низким УОНРО; среди курящих 25% женщин характеризовались средним УОНРО, 32% — крайне высоким УОНРО.

Выраженность психологических показателей склонности к потреблению ПАВ у обследуемых женщин отражена на рис. 2.

Рис. 2. Выраженность психологических показателей склонности к потреблению ПАВ в группах женщин, не потребляющих ПАВ, потребляющих алкоголь и курящих.

*, ** — достоверность различий выраженности исследуемых показателей между группами наблюдения (p<0,05).

Статистический анализ представленных результатов выявил значимость различий (p≤0,05) между группами женщин, не потребляющих ПАВ и потребляющих алкоголь, по показателям тревожности, циклотимности, возбудимости и реактивной агрессивности. Полученные данные полностью соответствуют общепринятым представлениям о роли анализируемых показателей психотипа женщин в формировании риска потребления ПАВ [27].

Результаты расчета корреляционных связей психологических показателей склонности человека к потреблению ПАВ с выраженностью неспецифической реактивности организма женщин отражены на рис. 3.

Рис. 3. Корреляционные связи уровня неспецифической реактивности организма с выраженностью показателей склонности к потреблению ПАВ у женщин.

* — статистически значимая выраженность корреляционной связи исследуемых показателей с ноцицептивной чувствительностью организма (p<0,05).

За исключением тревожности, по остальным анализируемым показателям психотипа отмечена статистически значимая выраженность их корреляционной связи с УОНРО (p≤0,05).

Динамика проявления раздражительности/агрессивности и тревожности как показателей склонности к ситуативной востребованности ПАВ у женщин в разные фазы ОМЦ представлена на рис. 4, 5.

Рис. 4. Выраженность раздражительности/агрессивности в разные фазы ОМЦ в группах женщин, не потребляющих ПАВ, ситуативно потребляющих алкоголь и постоянно курящих.

М — менструальная фаза; Ф — фолликулярная фаза; ПО — предовуляторная фаза; О — овуляторная фаза; Л — лютеиновая фаза; ПМ — предменструальная фаза. *^, ** — достоверность различий выраженности исследуемых показателей между группами наблюдения (p<0,05).

Рис. 5. Выраженность тревожности в разные фазы ОМЦ в группах женщин, не потребляющих ПАВ, ситуативно потребляющих алкоголь и постоянно курящих.

М — менструальная фаза; Ф — фолликулярная фаза; ПО — предовуляторная фаза; О — овуляторная фаза; Л— лютеиновая фаза; ПМ — предменструальная фаза. *^, ** — достоверность различий выраженности исследуемых показателей между группами наблюдения (p<0,05); ^{#, ##} — достоверность различий выраженности исследуемых показателей в группе женщин, не потребляющих ПАВ, между фолликулярной и предменструальной фазами (p<0,05).

При анализе полученных данных была конкретизирована специфика мотиваций обследуемых женщин в выделенных группах к потреблению или непотреблению ПАВ. В большинстве случаев женщины, не потребляющие ПАВ, имели единичный опыт пробы алкоголя, иногда опыт пробы табакокурения с негативной самооценкой его последствий функционального и психоэмоционального характера. В отдельных случаях у женщин не было опыта пробы алкоголя и табака на фоне ощущения самодостаточности и отсутствия желания испытать последствия потребления ПАВ. Преимущественно к этой группе относились женщины с низким и средним УОНРО без выраженных акцентуаций темперамента и характера.

Женщины, ситуативно потребляющие алкоголь, в подавляющем большинстве случаев делали это реже 1 раза в месяц. При этом в данной группе все женщины имели положительный опыт первой пробы алкоголя, испытывали удовольствие от состояния алкогольного опьянения, ассоциируя его с улучшением настроения, активацией, психоэмоциональным подъемом. Необходимо отметить, что на момент выполнения исследований никто из них алкоголь не принимал как минимум за 5 сут до каждого тестирования. Представители группы женщин, ситуативно потребляющих алкоголь, в большинстве случаев характеризовались высоким УОНРО, относительной выраженностью циклотимности, тревожности, агрессивности и возбудимости.

Все женщины, постоянно курящие, указали на положительный опыт первой пробы табака с позитивной самооценкой его последствий функционального и психоэмоционального характера. Представители этой группы отличались склонностью к ситуативному потреблению алкоголя, чаще всего обладали высоким УОНРО без выраженных акцентуаций темперамента и характера. На момент каждого тестирования никто из наблюдаемых этой группы не испытывал немедленной потребности в курении.

Представленная информация позволяет констатировать, что на момент психологических тестирований две группы женщин, не потребляющих алкоголь и табак, и группа женщин, ситуативно потребляющих только алкоголь, находились в естественном для себя психологическом состоянии, не отягощенном воздействием ПАВ. Напротив, постоянно курящие женщины на момент психологических тестирований пребывали в состоянии удовлетворенной потребности в табакокурении, так или иначе оказывающем на них адаптивный эффект.

Таким образом, представляется возможным выделить ряд показателей функционального и психологического статуса, в целом характеризующих востребованность женщинами «легальных» ПАВ. Прежде всего это высокий УОНРО, тревожность, циклотимность, возбудимость и реактивная агрессивность.

Анализируя специфику проявления показателей психотипа в динамике ОМЦ (см. рис. 4, 5), необходимо акцентировать внимание на менструальной, фолликулярной и предменструальной фазах цикла. Менструальная фаза отличается максимально выраженными значениями раздражительности/агрессивности и тревожности у женщин, характеризующихся склонностью к ситуативному потреблению алкоголя. Фолликулярная фаза соответствует минимальным проявлениям анализируемых показателей одновременно у женщин, не потребляющих ПАВ, и у курящих женщин. При этом у женщин, ситуативно потребляющих алкоголь, в этой фазе отмечается относительно повышенный уровень раздражительности/агрессивности. Предменструальная фаза характеризуется максимальной выраженностью тревожности в группах женщин, не потребляющих ПАВ, а также у курящих женщин при сравнении с относительно повышенным уровнем тревожности у женщин, ситуативно потребляющих алкоголь.

Полученные результаты однозначно свидетельствуют о повышенном риске востребованности алкоголя в менструальной, фолликулярной и предменструальной фазах ОМЦ у женщин, ситуативно потребляющих алкогольные напитки. Для женщин, не потребляющих алкоголь и табак, потенциальный риск востребованности «легальных» ПАВ актуализировался в менструальной и предменструальной фазах ОМЦ. У курящих женщин отсутствовала выраженная динамика психоэмоциональных состояний, инициирующих ситуативную востребованность ПАВ в течение ОМЦ.

Выводы

1. Сочетание высокого УОНРО с выраженным уровнем тревожности, циклотимности, возбудимости и реактивной агрессивности является прогностическим критерием риска ситуативной востребованности алкоголя и табака у женщин.

2. Для женщин, не потребляющих ПАВ, потенциальный риск востребованности алкоголя и табака актуализируется в предменструальной и менструальной фазах ОМЦ.

3. Для женщин, ситуативно потребляющих алкогольные напитки, повышенный риск востребованности алкоголя проявляется в предменструальной, менструальной и фолликулярной фазах ОМЦ.

4. Курящие женщины характеризуются отсутствием выраженной динамики психоэмоциональных состояний, инициирующих ситуативную востребованность ПАВ в течение ОМЦ.

Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект №20-013-00145 «Механизмы комплексного влияния факторов окружающей среды на потребление психоактивных веществ населением локальных территорий Российской Федерации».

Участие авторов: концепция и дизайн исследования — А.Б. Мулик; сбор и обработка материала — Н.О. Назаров, И.В. Улесикова, М.В. Постнова; статистическая обработка данных — Н.О. Назаров; написание текста — А.Б. Мулик, Ю.А. Шатыр; редактирование — Г.А. Срослова.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.