Федорин М.М.

ФГБОУ ВО «Омский государственный медицинский университет» Минздрава России

Горбенко А.В.

ФГБОУ ВО «Омский государственный медицинский университет» Минздрава России

Андреев К.А.

ФГБОУ ВО «Омский государственный медицинский университет» Минздрава России

Охотникова П.И.

ФГБОУ ВО «Омский государственный медицинский университет» Минздрава России

Демко И.В.

КГБУЗ «Краевая клиническая больница»

Скирденко Ю.П.

ФГБОУ ВО «Омский государственный медицинский университет» Минздрава России

Ливзан М.А.

ФГБОУ ВО «Омский государственный медицинский университет» Минздрава России

Николаев Н.А.

ФГБОУ ВО «Омский государственный медицинский университет» Минздрава России

Медицинское образование и потенциальная приверженность лечению — сюрпризы сплошного поперечного среза

Авторы:

Федорин М.М., Горбенко А.В., Андреев К.А., Охотникова П.И., Демко И.В., Скирденко Ю.П., Ливзан М.А., Николаев Н.А.

Подробнее об авторах

Прочитано: 1089 раз


Как цитировать:

Федорин М.М., Горбенко А.В., Андреев К.А., и др. Медицинское образование и потенциальная приверженность лечению — сюрпризы сплошного поперечного среза. Профилактическая медицина. 2020;23(6):15‑21.
Fedorin MM, Gorbenko AV, Andreev KA, et al. Medical background and potential adherence to treatment — solid cross-sectional surprises. Russian Journal of Preventive Medicine. 2020;23(6):15‑21. (In Russ.)
https://doi.org/10.17116/profmed20202306115

Рекомендуем статьи по данной теме:

Введение

Под приверженностью лечению принято понимать степень соответствия поведения больного относительно рекомендаций, полученных от врача, в отношении приема препаратов, соблюдения диеты и других мер изменения образа жизни [1, 2].

Недостаточная приверженность лечению является причиной неэффективной терапии, ухудшения течения заболевания и прогноза для пациента [3—6]. Кроме того, низкая приверженность влечет за собой ряд социально-экономических последствий, в том числе увеличение общих расходов в сфере здравоохранения с учетом повышения тяжести течения хронических неинфекционных заболеваний (ХНИЗ) и количества осложнений [7].

Молодежь — основа развития человеческого капитала [8, 9]. Согласно распоряжению правительства «Об утверждении Основ государственной молодежной политики в Российской Федерации на период до 2025 г.», молодежью следует считать лиц в возрасте от 14 до 30 лет, а в некоторых случаях — до 35 лет и старше [10]. Укрепление здоровья российской молодежи является стратегической целью, а изучение приверженности лечению лиц молодого возраста — актуальным инструментом для ее достижения.

Реалиями настоящего времени является раннее возникновение хронических заболеваний, в том числе в молодом возрасте [11, 12]. Известно, что приверженность фармакотерапии у таких лиц при многих заболеваниях уступает средним показателям в популяции, что связано с особенностями поведения, характерными для лиц молодого возраста [13—15].

В настоящее время структура факторов, влияющих на приверженность длительной терапии, при ряде заболеваний достаточно хорошо исследована [16—20]. Однако вопрос потенциальной приверженности лечению здоровых молодых людей требует дальнейшего изучения. На сегодняшний день имеются публикации, подтверждающие низкий уровень приверженности соблюдению рекомендаций по ведению здорового образа жизни у молодых лиц [21]. Особенно важно, что наличие специальных знаний у данной категории населения не способствует формированию достаточного уровня приверженности соблюдению режима питания [22, 23], поддержанию уровня удовлетворительной физической активности, отказу от вредных привычек [24—26].

При этом выявление низкой приверженности у лиц молодого возраста и при необходимости ее ранняя коррекция, вероятно, могут способствовать формированию достаточной приверженности лечению при развитии ХНИЗ [27].

Значимую роль в приверженности лечению играют особенности внутренней картины болезни, при этом выдвигается предположение, что одним из выделяемых уровней внутренней картины болезни является интеллектуальный, включающий в себя представления и знания о болезни [28]. В этой связи несомненный интерес представляет изучение вопроса, влияет ли на уровень приверженности получение специальных знаний в форме высшего медицинского образования, а если влияет, то как.

Цель исследования — изучить потенциальную приверженность лечению студентов медицинского университета на разных ступенях обучения.

Материал и методы

В исследование методом сплошного поперечного среза были включены 1282 респондента (376 мужчин и 906 женщин, средний возраст 20,41±2,13 года) — студенты 1—6 курсов лечебного факультета ФГБОУ ВО «ОмГМУ» Минздрава России (табл. 1).

Таблица 1. Количество и средний возраст респондентов исследования

Table 1. Number and average age of survey respondents

Курс

Характеристика

Все респонденты

Мужчины

Женщины

1

Число респондентов

218

70

148

Возраст, годы

17—23 (18,05±1,12)

17—22 (18,09±1,09)

17—23 (18,03±1,14)

2

Число респондентов

216

57

159

Возраст, годы

17—32 (19,22±1,28)

18—23 (19,39±1,05)

17—32 (19,16±1,35)

3

Число респондентов

257

85

172

Возраст, годы

18—27 (19,92±1,22)

19—25 (20,07±1,21)

18—27 (19,83±1,15)

4

Число респондентов

267

75

192

Возраст, годы

19—35 (21,14±1,45)

20—35 (21,55±2,00)

19—29 (20,97±1,12)

5

Число респондентов

145

44

101

Возраст, годы

20—37 (22,1±1,79)

21—27 (22,23±1,76)

20—37 (22,04±1,81)

6

Число респондентов

179

45

134

Возраст, годы

21—36 (23,05±1,55)

22—29 (23,41±1,69)

21—36 (22,93±1,49)

Примечание. Возраст приведен в виде: минимальное — максимальное значения (среднее выборочное ± стандартное отклонение).

Note. Age is given in the form: minimum-maximum values (sample mean ± standard deviation).

Для оценки приверженности использовали российский универсальный опросник количественной оценки приверженности к лечению КОП-25 (в модификации для лиц, не имеющих заболеваний, и/или не знающих о них, или не имеющих клинических проявлений заболеваний) [29]. Опросник обладает достаточной чувствительностью (93%), специфичностью (78%) и воспроизводимостью (94%) при высоком уровне конструктной и факторной валидности (альфа Кронбаха — 0,832) и позволяет количественно оценить потенциальную приверженность лекарственной терапии, модификации образа жизни (МОЖ), медицинскому сопровождению и интегральную приверженность лечению. Для всех показателей приверженности уровень значений в интервале до 50% интерпретируют как «низкий», от 51 до 75% — как «средний», более 75% — как «высокий». В качестве инструмента прогноза приверженность более 75% следует интерпретировать как «достаточную», 75% и менее — как «недостаточную».

Статистический анализ выполняли в программном пакете Statistica for Windows 10 (StatSoft, США). Поскольку распределение в выборках не удовлетворяло требованиям параметрического анализа, для статистической обработки данных применяли непараметрические методы (Kolmogorov—Smirnov, Wald—Wolfowitz runs test, Mann—Whitney U-test). Средние выборочные значения количественных признаков приведены в тексте как среднее выборочное (M) и стандартное отклонение (s) в виде «M±s».

Результаты и обсуждение

У респондентов был выявлен исходно низкий уровень потенциальной интегральной приверженности лечению (48,06±16,23%) и приверженности МОЖ (40,38±15,46%). В то же время показатели приверженности медицинскому сопровождению (59,52±17,39%) и лекарственной терапии (54,41±19,66%) соответствовали среднему уровню. При этом у респондентов был обнаружен ряд статистически значимых различий как между отдельными показателями приверженности, так и в интегральной приверженности лечению.

На всех курсах обучения в медицинском университете приверженность МОЖ у студентов соответствовала низкому уровню (табл. 2). Тем не менее даже в пределах низкого уровня были выявлены статистически значимые различия показателей приверженности МОЖ. Так, студенты 2 и 4 курсов имели значимо более низкую приверженность МОЖ, чем 1-курсники и 4-курсники соответственно. При этом обучающиеся на 4 и 6 курсах были достоверно более привержены МОЖ, чем студеты 3 и 5 курсов (табл. 2). Отметим, что выпускной курс оказался более привержен МОЖ, чем 1 курс. Возможно, это связано с получением профессиональных знаний о необходимости и принципах коррекции образа жизни как составляющей части профилактики и лечения большинства ХНИЗ.

Таблица 2. Сравнение приверженности модификации образа жизни на разных ступенях обучения

Table 2. Comparison of adherence to lifestyle modification at different levels of education

Ступень обучения (младший и старший курсы)

Приверженность МОЖ, %

Статистический показатель

младший курс

старший курс

1—2 курс

40,06±15,49

39,80±16,45

p<0,01; Wald—Wolfowitz*

2—3 курс

39,80±16,45

41,45±14,69

p=0,45; Wald—Wolfowitz

3—4 курс

41,45±14,69

43,33±15,56

p<0,01; Wald—Wolfowitz*

4—5 курс

43,33±15,56

40,56±13,51

p<0,01; Wald—Wolfowitz*

5—6 курс

40,56±13,51

43,51±14,8

p=0,02; Wald—Wolfowitz*

1—6 курс

40,06±15,49

43,51±14,8

p=0,05; Wald—Wolfowitz*

Примечание. * — различия статистически значимы. Ступень обучения — два смежных курса обучения в университете.

Note. * — the differences are statistically significant. The stage of study is two related courses of study at the university.

Приверженность лекарственной терапии находилась на среднем уровне у респондентов 1, 3, 4 и 6 курсов обучения (табл. 3). Студенты 2 и 5 курсов университета имели низкий уровень приверженности лекарственной терапии. Различия в приверженности лекарственной терапии встречались на каждой ступени обучения. Интересно, что респонденты выпускного курса имели достоверно более низкую приверженность лекарственной терапии, чем первокурсники, при этом средний уровень приверженности находился в близких значениях.

Таблица 3. Сравнение приверженности лекарственной терапии на разных ступенях обучения.

Table 3. Comparison of adherence to drug therapy at different levels of education

Ступень обучения (младший и старший курсы)

Приверженность лекарственной терапии, %

младший курс

старший курс

1—2 курс

54,41±19,66

49,63±20,50

2—3 курс

49,63±20,50

53,83±18,28

3—4 курс

53,83±18,28

54,36±19,61

4—5 курс

54,36±19,61

48,83±17,91

5—6 курс

48,83±17,91

50,91±18,86

1—6 курс

54,41±19,66

50,91±18,86

Во всех случаях p<0,01; Wald—Wolfowitz*

Примечание. * — различия статистически значимы. Ступень обучения — два смежных курса обучения в университете.

Note. * — the differences are statistically significant. Stage of study — two related courses of study at the university.

Приверженность медицинскому сопровождению находилась на среднем уровне в любой период обучения в университете (табл. 4). Изменения приверженности медицинскому сопровождению были выявлены на всех ступенях обучения, однако во всех случаях сохранялись в пределах среднего уровня. Важно, что респонденты выпускного курса оказались достоверно менее привержены медицинскому сопровождению, чем респонденты 1 курса.

Таблица 4. Сравнение приверженности медицинскому сопровождению на разных ступенях обучения

Table 4. Comparison of adherence to medical support at different levels of education

Ступень обучения (младший и старший курсы)

Приверженность медицинскому сопровождению, %

младший курс

старший курс

1—2 курс

59,52±17,39

54,01±18,92

2—3 курс

54,01±18,92

58,80±17,25

3—4 курс

58,80±17,25

59,08±18,12

4—5 курс

59,08±18,12

55,98±16,45

5—6 курс

55,98±16,45

57,05±17,30

1—6 курс

59,52±17,39

57,05±17,30

Во всех случаях p<0,01; Wald—Wolfowitz*

Примечание. * — различия статистически значимы. Ступень обучения — два смежных курса обучения в университете.

Note. * — the differences are statistically significant. Stage of study — two related courses of study at the university.

Установлено, что в процессе обучения интегральная приверженность лечению оставалась в пределах низкого уровня на всех ступенях обучения (табл. 5). Более того, отсутствовали достоверные различия между уровнем приверженности студентов 1 курса и выпускного курса. Таким образом, совокупность разнонаправленных изменений показателей приверженности способствовала сохранению интегральной приверженности на стабильном невысоком уровне.

Таблица 5. Сравнение интегральной приверженности на разных ступенях обучения

Table 5. Comparison of integral commitment at different levels of education

Ступень обучения (младший и старший курсы)

Интегральная приверженность, %

Статистический показатель

младший курс

старший курс

1—2 курс

48,06±16,23

45,01±17,29

p=0,77; Wald—Wolfowitz

2—3 курс

45,01±17,29

48,33±15,03

p<0,01;

Kolmogorov—Smirnov*

3—4 курс

48,33±15,03

49,12±16,08

p=0,35; Wald—Wolfowitz

4—5 курс

49,12±16,08

45,43±14,41

p<0,01;

Kolmogorov—Smirnov*

5—6 курс

45,43±14,41

47,63±15,33

p=0,27; Wald—Wolfowitz

1—6 курс

48,06±16,23

47,63±15,33

p=0,60; Wald—Wolfowitz

Примечание. * — различия статистически значимы. Ступень обучения — два смежных курса обучения в университете.

Note. * — the differences are statistically significant. Stage of study — two related courses of study at the university.

При сравнении интегральной потенциальной приверженности лечению студентов 1 курса медицинского университета и студентов старших курсов было установлено, что ни на одном из курсов потенциальная приверженность лечению значимо не отличалась от 1 курса и сохранялась на низком уровне (табл. 6).

Таблица 6. Сравнение интегральной приверженности лечению студентов 1 курса и студентов старших курсов.

Table 6. Comparison of integral adherence to treatment of 1st year students with senior courses

Сравниваемые курсы обучения (1 курс и старший курс)

Интегральная приверженность, %

1 курс

старший курс

1—2 курс

48,06±16,23

45,01±17,29

1—3 курс

48,06±16,23

48,33±15,03

1—4 курс

48,06±16,23

49,12±16,08

1—5 курс

48,06±16,23

45,43±14,41

1—6 курс

48,06±16,23

47,63±15,33

Во всех случаях p≥0,05; Wald—Wolfowitz

Аналогичная картина была выявлена при сравнении приверженности лечению студентов выпускного курса и студентов младших курсов (табл. 7).

Таблица 7. Сравнение интегральной приверженности лечению студентов 6 курса и студентов младших курсов.

Table 7. Comparison of the integral adherence to treatment of 6th year students with junior years

Сравниваемые курсы обучения (младший курс и 6 курс)

Интегральная приверженность, %

6 курс

младший курс

6—1 курс

47,63±15,33

48,06±16,23

6—2 курс

47,63±15,33

45,01±17,29

6—3 курс

47,63±15,33

48,33±15,03

6—4 курс

47,63±15,33

49,12±16,08

6—5 курс

47,63±15,33

45,43±14,41

Во всех случаях p≥0,05; Wald—Wolfowitz

Обсуждение

Исследование продемонстрировало, что в период получения высшего профессионального медицинского образования у обучающихся могут изменяться отдельные показатели потенциальной приверженности лечению в различных направлениях. Однако такие различия между респондентами разных курсов, вероятнее всего, следует интерпретировать как ситуационные (различие в учебной нагрузке, изменение структуры получаемых знаний, связанное с последовательным изучением базовых и клинических дисциплин, повышение уровня внеучебной занятости у студентов старших курсов и т.д.) и кратковременные, поскольку итоговая потенциальная приверженность лечению даже после полного освоения учебной программы медицинского университета значимо не отличается от таковой у студентов 1 курса, фактически не имеющих специальных медицинских знаний.

В пользу роли ситуационного реагирования могут свидетельствовать результаты сравнительной оценки гендерных факторов (см. рисунок на цв. вклейке), которые демонстрируют, что потенциальная интегральная приверженность лечению респондентов женского пола (включая статистически значимые различия между курсами) обеспечила промежуточные различия показателей приверженности в общей выборке, тогда как у респондентов мужского пола различия в этих показателях были статистически незначимы на протяжении всего периода обучения.

Рис. Гендерные особенности потенциальной приверженности лечению.

Различия статистически значимы (p<0,05)

Различия статистически незначимы (p≥0,05):

1. Мужчины

2. Женщины

3. Выборка в целом

Прямая линия показывает наличие/отсутствие статистически значимых различий уровня потенциальной приверженности лечению между смежными курсами.

Fig. Gender characteristics of potential adherence to treatment

Differences are statistically significant (p<0.05)

Differences are statistically insignificant (p≥0.05):

1. Men

2. Women

3. Complete sampling

The straight line shows the presence/absence of statistically significant differences in the level of potential adherence to treatment between related courses.

Полученные данные обосновывают необходимость дальнейшего изучения вопросов потенциальной приверженности в этой возрастной категории, прежде всего в коллективах и образовательных организациях немедицинского профиля.

В то же время, учитывая, что высшее медицинское образование является мощным информационным фактором для исходно высокомотивированной к восприятию медицинской информации целевой аудитории, столь обескураживающие данные в отношении, казалось бы, очевидно ожидаемого повышения приверженности ставят закономерный вопрос о том, насколько эффективны в отдаленной временной перспективе мероприятия, направленные на повышение приверженности.

В частности, мы полагаем, что следует уделить пристальное внимание количественному исследованию приверженности лечению участников различных обучающих семинаров и школ пациентов, прежде всего при изучении вопросов эффективности долгосрочного повышения приверженности лечению больных ХНИЗ.

Еще одна проблема — это ранее озвученный [30], но пока не решенный вопрос о том, насколько изменяема приверженность лечению конкретного человека на различных этапах его жизни и под влиянием патологических или иных факторов. Полученные результаты свидетельствуют в пользу того, что потенциальную приверженность лечению следует рассматривать как индивидуальный неизменяемый фактор. В то же время отсутствие независимых исследований в этом направлении, а также неизученность потенциальной приверженности лечению в иных образовательных и возрастных когортах и отсутствие сведений о том, меняется ли потенциальная приверженность лечению при развитии у индивидуума ХНИЗ или под действием других факторов, оставляют этот вопрос пока открытым, на уровне рабочей гипотезы.

Выводы

1. Студенты медицинского вуза характеризуются низким уровнем потенциальной приверженности лечению, который, несмотря на разнонаправленные изменения показателей потенциальной приверженности лекарственной терапии, медицинскому сопровождению и МОЖ в период обучения, значимо не различается у респондентов 1 и 6 курсов, что демонстрирует отсутствие значимого влияния приобретенных специальных медицинских знаний на уровень потенциальной приверженности лечению.

2. Отсутствие различий в потенциальной приверженности лечению между респондентами 1 и 6 курсов медицинского вуза может свидетельствовать в пользу того, что приверженность является потенциально неизменяемым индивидуальным свойством человека.

Ограничения исследования. Дизайн исследования (метод сплошного поперечного среза) не позволил оценить динамику изменений приверженности в подвыборках, соответствующих курсам медицинского образования, а продемонстрировал только фактический уровень приверженности, соответствующий конкретной образовательной ступени; отсутствие сопоставимых групп сравнения студентов других (немедицинских) учебных заведений не позволило выявить и оценить возможные различия потенциальной приверженности лечению, связанные с профилем образования.

Публикация подготовлена ФГБОУ ВО «Омский государственный медицинский университет» Минздрава России за счет финансирования по гранту Президента РФ для государственной поддержки ведущих научных школ (НШ-2558.2020.7) (соглашение №075-15-2020-036 от 17 марта 2020 г.) «Разработка технологии здоровьесбережения коморбидного больного гастроэнтерологического профиля на основе контроля приверженности».

Участие авторов: концепция и дизайн исследования — М.А. Ливзан, Н.А. Николаев; сбор и обработка материала — М.М. Федорин, А.В. Горбенко, К.А. Андреев; статистическая обработка — М.М. Федорин, П.И. Охотникова, И.В. Демко; написание текста — М.М. Федорин, А.В. Горбенко, К.А. Андреев, П.И. Охотникова; редактирование — Ю.П. Скирденко.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Литература / References:

  1. Николаев Н.А., Мартынов А.И., Скирденко Ю.П., Анисимов В.Н., Васильева И.А., Виноградов О.И., Лазебник Л.Б., Поддубная И.В., Ройтман Е.В., Ершов А.В., Агеев Ф.Т., Андреев К.А., Бабичева Л.Г., Бунова С.С., Викторова И.А., Волчегорский И.А., Воробьев П.А., Галявич А.С., Гаус О.В., Гомберг В.Г., Горбенко А.В., Драпкина О.М., Задионченко В.С., Зырянов С.К., Карпов Р.С., Кобалава Ж.Д., Колбасников С.В., Кондратьева К.О., Конради А.О., Ливзан М.А., Малявин А.Г., Мареев В.Ю., Медведева И.В., Михайлова Н.Б., Моисеев С.В., Морозова О.Л., Напалков Д.А., Недошивин А.О., Нелидова А.В., Нечаева Г.И., Никифоров В.С., Писклаков А.В., Попов С.В., Птушкин В.В., Ребров А.П., Сайфутдинов Р.И., Семиглазова Т.Ю., Совалкин В.И., Советкина Н.В., Терентьев В.П., Тотчиев Г.Ф., Тумян Г.С., Тюрин В.П., Федорин М.М., Фофанова Т.В., Шепель Р.Н., Ягода А.В., Якушин С.С. Управление лечением на основе приверженности. Consilium Medicum. 2020;22(5):9-18. https://doi.org/10.26442/20751753.2020.5.200078
  2. Geest S, Sabaté E. Adherence to long-term therapies: evidence for action. European Journal of Cardiovascular Nursing. 2003;2(4):323.  https://doi.org/10.1016/s1474-5151(03)00091-4
  3. Tiffe T, Wagner M, Rucker V, Morbach C, Gelbrich G, Stork S, Heuschmann PU. Control of cardiovascular risk factors and its determinants in the general population- findings from the STAAB cohort study. BMC Cardiovascular Disorders. 2017;17(1):276.  https://doi.org/10.1186/s12872-017-0708-x
  4. Ротарь О.П., Толкунова К.М., Солнцев В.Н., Ерина А.М., Бояринова М.А., Алиева А.С., Могучая Е.В., Колесова Е.П., Павлюк Е.И., Посненкова О.М., Абросимова О.В., Драпкина О.М., Шепель Р.Н., Иванова Е.С., Жамалов Л.М., Иванова М.И., Евдокимов Д.С., Болдуева С.А., Якунченко Т.И., Мевша О.В., Петрова М.Н., Покоева З.А., Калинкина Т.В., Стаценко М.Е., Деревянченко М.В., Лопатин Ю.М., Петрова М.М., Каскаева Д.С., Чернова А.А., Никулина С.Ю., Каплиева О.В., Михайличенко А.О., Латкин О.Е., Смирнова Е.А., Холодкова Ю.А., Михин В.П., Новокрещенных О.Г., Доля Е.М., Гаффаров Н.С., Евсевьева М.Е., Фурсова Е.Н., Итальянцева Е.В., Сергеева О.В., Макеева Е.Р., Нуртдинова И.И., Тагирова Л.М., Бухарова Э.К., Рипп Т.М., Мордовин В.Ф., Кочергина А.М., Леонова В.О., Окунев И.М., Шарапова Ю.А., Таничева А.А., Конради А.О., Шляхто Е.В. Приверженность к лечению и контроль артериальной гипертензии в рамках российской акции скрининга МММ19. Российский кардиологический журнал. 2020;25(3):98-108.  https://doi.org/10.15829/1560-4071-2020-3-3745
  5. Chowdhury R, Khan H, Heydon E, Shroufi A, Fahimi S, Moore C, Stricker B, Mendis S, Hofman A, Mant J, Franco OH. Adherence to cardiovascular therapy: a metaanalysis of prevalence and clinical consequences. European Heart Journal. 2013;34(38):2940-2948. https://doi.org/10.1093/eurheartj/eht295
  6. Krousel-Wood M, Joyce C, Holt E, Muntner P, Webber LS, Morisky DE, Frohlich ED, Re RN. Predictors of decline in medication adherence: results from the cohort study of medication adherence among older adults. Hypertension. 2011;58(5):804-810.  https://doi.org/10.1161/hypertensionaha.111.176859
  7. Ладик Е.А., Шипилов И.В., Воронин В.Н. Хронические неинфекционные заболевания и факторы их развития. Вопросы диетологии. 2019;9(4):24-36.  https://doi.org/10.20953/2224-5448-2019-4-24-36
  8. Авербух Е.А. Молодежь как глобальная проблема человечества: надежда на будущее или угроза. Ученые заметки ТОГУ. 2017;8(2):328-338. Ссылка активна на 30.05.20.  https://pnu.edu.ru/media/ejournal/articles-2017/TGU_8_160.pdf
  9. Бирюков В.В. Капитал здоровья как составляющая человеческого капитала нации. Экономика: вчера, сегодня, завтра. 2012;1-2:52-58. Ссылка активна на 30.05.20.  https://publishing-vak.ru/file/archive-economy-2012-1/4-biryukov.pdf
  10. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 29.11.14 №2403-р «Об утверждении Основ государственной молодежной политики Российской Федерации на период до 2025 г.». Ссылка активна на 30.05.20.  https://rgub.ru/files/state_policy-1021-2.pdf
  11. Battistoni A, Canichella F, Pignatelli G, Ferrucci A, Tocci G, Volpe M. Hypertension in young people: epidemiology, diagnostic assessment and therapeutic approach. High Blood Pressure & Cardiovascular Prevention. 2015; 22(4):381-388.  https://doi.org/10.1007/s40292-015-0114-3
  12. Dalal J, Sethi KK, Kerkar PG, Ray S, Guha S, Hiremath MS. Vascular disease in young Indians (20—40 years): role of hypertension. Journal of Clinical and Diagnostic Research. 2016;10(8):OE01-06.  https://doi.org/10.7860/jcdr/2016/20204.8258
  13. Нечаева Г.И., Логинова Е.Н., Терещенко Ю.В., Шупина М.И. К вопросу о лечении молодых пациентов с артериальной гипертонией и избыточной массой тела/ожирением (по результатам исследования КАМЕЛИЯ). Трудный пациент. 2010;8(5):15-20. Ссылка активна на 30.05.20.  https://t-pacient.ru/articles/6551
  14. Tavares NU, Bertoldi AD, Mengue SS, Arrais PS, Luiza VL, Oliveira MA, Ramos LR, Farias MR, Dal Pizzol TdaS. Factors associated with low adherence to medicine treatment for chronic diseases in Brazil. Rev Saude Publica. 2016;50(2):10s.  https://doi.org/10.1590/s1518-8787.2016050006150
  15. Khayyat SM, Khayyat SM, Hyat Alhazmi RS, Mohamed MM, Abdul Hadi M. Predictors of medication adherence and blood pressure control among Saudi hypertensive patients attending primary care clinics: a crosssectional study. PLoS One. 2017;12(1):e0171255. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0171255
  16. Алексеева Т.С., Огарков М.Ю., Скрипченко А.Е., Янкин М.Ю. Факторы, влияющие на приверженность к модификации образа жизни в организованной популяции. Системные гипертензии. 2013;10(2):19-22. Ссылка активна на 30.05.20.  https://www.gipertonik.ru/files/journals/SG2(2013).pdf
  17. Николаев Н.А., Мартынов А.И., Драпкина О.М., Ливзан М.А., Моисеев С.В., Скирденко Ю.П., Бунова С.С., Викторова И.А., Задионченко В.С., Лазебник Л.Б., Малявин А.Г., Нелидова А.В., Нечаева Г.И., Пушкарева Л.А., Ребров А.П., Сайфутдинов Р.И., Совалкин В.И., Терентьев В.П., Тюрин В.П., Уразов В.П., Федосеев Г.Б., Ягода А.В., Якушин С.С., Ясницкий Л.Н. Первый Российский консенсус по количественной оценке приверженности к лечению. Терапия. 2018;5:11-32.  https://doi.org/10.18565/therapy.2018.5.11-32
  18. Николаев Н.А., Скирденко Ю.П., Бунова С.С., Ершов А.В. Рациональная фармакотерапия в кардиологии: от рутинного контроля к эффективному управлению. Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2017;5(13):609-614.  https://doi.org/10.20996/1819-6446-2017-13-5-609-614
  19. Нелидова А.В., Усачева Е.В., Замахина О.В., Супрун Е.В. Факторы, влияющие на приверженность к лечению у пациентов с коронарным атеросклерозом в отдаленном периоде сосудистого события. Современные проблемы науки и образования. 2015;4:364-375. Ссылка активна на 30.05.20.  https://www.science-education.ru/pdf/2015/4/346.pdf
  20. Velez-Gomez MC, Vasquez-Trespalacios EM. Adherence to topical treatment of glaucoma, risk and protective factors: A review. Arch Soc Esp Oftalmol. 2018;93(2):87-92.  https://doi.org/10.1016/j.oftale.2017.10.004
  21. Аброськина О.В., Силина Е.В., Орлова А.С., И Сун Чер, Мельник М.В., Малыгин Я.В. Приверженность к здоровому образу жизни среди интернов, ординаторов и аспирантов медицинских вузов. Медицинское образование и вузовская наука. 2017;2(10):63-67. Ссылка активна на 30.05.20.  https://www.sechenov.ru/upload/iblock/fcc/med_obr_2_10_2017_64_68.pdf
  22. Glasgow S, Schrecker T. The double burden of neoliberalism? Noncommunicabledisease policies and the global political economy of risk. Health Place. 2016;39:204-211.  https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2016.04.003
  23. Motoko A, Kayoko S, Keiko E, Keiko K, Naomi Y, Yoko K. The relationship among eating habits, lifestyles, and oral health status of students. The Journal of the Stomatological Society, Japan. 2002;69(4):290-295.  https://doi.org/10.5357/koubyou.69.290
  24. Ohida T, Sakurai H, Mochizuki Y, Kamal AM, Takemura S, Minowa M, Kawahara K. Smoking prevalence and attitudes toward smoking among Japanese physicians. JAMA. 2001;285(20):2643-2648. https://doi.org/10.1001/jama.285.20.2643
  25. Осяк С.А., Соколова Е.В., Чистов Р.С., Яковлева Е.Н. Факторы, влияющие на здоровый образ жизни студентов. Современные проблемы науки и образования. 2014;4:32. Ссылка активна на 30.05.20.  https://www.science-education.ru/ru/article/view?id=13905
  26. Siegel-Itzkovich J. Lifestyles of medical students in Jerusalem are «shocking». Student British Medical Journal. 2002;10:445-446.  https://doi.org/10.1136/sbmj.0212445a
  27. Яковлев В.В., Яковлева Н.В. Новый подход к исследованию приверженности лечению как аспекту здоровьесберегающей деятельности субъекта. Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие. 2015;2(9):69-75. Ссылка активна на 30.05.20.  https://humjournal.rzgmu.ru/art&id=148
  28. Мачильская О.В. Факторы, определяющие приверженность к лечению больных артериальной гипертензией (обзор литературы). Кардиология и сердечно-сосудистая хирургия. 2016;9(3):55-65.  https://doi.org/10.17116/kardio20169355-65
  29. Николаев Н.А., Скирденко Ю.П. Российский универсальный опросник количественной оценки приверженности к лечению (КОП-25). Клиническая фармакология и терапия. 2018;27(1):74-78. Ссылка активна на 30.05.20.  https://clinpharm-journal.ru/articles/2018-1/rossijskij-universalnyj-oprosnik-kolichestvennoj-otsenki-priverzhennosti-k-lecheniyu-kop-25
  30. Скирденко Ю.П., Шустов А.В., Жеребилов В.В., Николаев Н.А. Приверженность к лечению как новый фактор выбора пероральных антикоагулянтов у носителей мутаций системы гемостаза больных фибрилляцией предсердий. Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2016;12(5):494-502.  https://doi.org/10.20996/1819-6446-2016-12-5-494-502

Подтверждение e-mail

На test@yandex.ru отправлено письмо со ссылкой для подтверждения e-mail. Перейдите по ссылке из письма, чтобы завершить регистрацию на сайте.

Подтверждение e-mail

Мы используем файлы cооkies для улучшения работы сайта. Оставаясь на нашем сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cооkies. Чтобы ознакомиться с нашими Положениями о конфиденциальности и об использовании файлов cookie, нажмите здесь.