Настоящая статья является продолжением публикации «К эволюции концепции «психопатии» в отечественной психиатрии: от В.Х. Кандинского до С.А. Суханова»¹. Это попытка анализа изменений представлений в концепции психопатии от «единого» предрасположения («дегенеративной» конституции) до выделения отдельных психопатических типов.

Необходимо подчеркнуть, что общее понятие «дегенеративной психопатии» в отечественной психиатрии, обрисованное еще В.Х. Кандинским [1], неразделяемое на различные подтипы, но включающее в себя комплекс разнообразных черт, свидетельствующих о дисгармонии личности, являющейся почвой для развития «дегенеративных психозов», продолжало сохраняться в отечественной психиатрии и после описания отдельных типов патологических характеров С.А. Сухановым [2—6] и П.Б. Ганнушкиным [7—9]. Такое понимание «дегенеративной психопатии» (psychopathia degenerativa) отражено в учебниках психиатрии Ф.Е. Рыбакова (1917) [10] и В.П. Осипова (1923) [11]. Так, например, Ф.Е. Рыбаков [10] определял ее сущность как «недостаточности и дисгармонии отдельных психических функций», при этом его представления о «дегенеративной психопатии» соответствовали таковым в концепции С.С. Корсакова [12—15] и В.П. Сербского [16] и понятию «дегенерантов» V. Magnan [17—19], «невропатов» B. Morel [20], «наследственного невроза» H. Schuele [21], «маттоидов» C. Lombroso [22], «психопатической конституции» R. von Kraft-Ebing [23], «общей дегенеративной конституции» Th. Ziehen [24].

Ф.Е. Рыбаков [10] подчеркивал, что психопаты — это больные, которые находятся на границе между «здоровыми и умственно расстроенными» и не обнаруживают «грубых» психических расстройств, «помешательства», а проявляют лишь «те или иные аномалии характера» или «другие признаки, указывающие на то, что их психическая жизнь «не имеет надлежащей устойчивости и равновесия». При этом он, как и С.С. Корсаков [12—15], а также J. Koch [25] и ведущие представители концепции «дегенерации» французской психиатрической школы [17—20, 26—28], отмечал, что признаки «дегенеративной психопатии» (или «врожденной психопатической неполноценности» [25], или «дегенерантов» [17—19]), подвергаются значительным вариациям, в одних случаях ограничиваясь лишь слабой неустойчивостью психической организации, в других — доходя до глубоких нарушений, но всегда бывают длительными, «конституциональными».

Если H. Schuele [21] в признаках «дефектной» конституции, R. von Kraft-Ebing [23] — «психопатической», П.И. Ковалевский [29] в признаках «нейрастеников» обращали внимание на преувеличенно развитую способность к фантазии, то Ф.Е. Рыбаков [10] подчеркивал и равнозначную важность для признаков «психопатии» обратного варианта — «недостатка фантазии». При этом этот признак он относил к «интеллектуальной стороне» психопатии наряду с глуповатостью, недомыслием, слабостью памяти, недостаточной сообразительностью, как и с преимущественно односторонними блестящими умственными способностями. Следует напомнить, что ограничение понятия «психопатических личностей» эмоционально-волевой сферой отчетливо возникло лишь в формулировках E. Kraepelin [30]. Эксцентричных философов, а также «блестящих представителей литературы, поэтов и композиторов» Ф.Е. Рыбаков [10] относил к категории «высших дегенерантов», описанных V. Magnan и P. Legrain [19]. Эти авторы, как и В.Х. Кандинский [1], С.С. Корсаков [12—15], а также H. Schuele [21] и R. von Kraft-Ebing [23], еще не отделяли от признаков психической дисгармонии интеллектуальную сферу. Склонность к резонерству Ф.Е. Рыбаков [10] также находил характерной для интеллектуальной сферы психопатов, когда эта склонность чрезвычайно выделяется, кривая логика оправдывает все, что больному захочется, и можно говорить о «резонирующем помешательстве» (десятилетием ранее П.Б. Ганнушкин [7] и С.А. Суханов [4] выделяли патологических резонеров в особый патологический характер). Ф.Е. Рыбаков [10] не стремился выделить ограниченный набор психопатических типов, перечисляя лишь по особенностям одной интеллектуальной сферы типы: легкомысленных и чрезвычайно поверхностных в суждениях; феноменально рассеянных; склонных к ложным суждениям и суеверных; живущих в мире своих грез; мистиков и теософов; отрешенных от реальности и неспособных к решению простых житейских вопросов; с доминирующим признаком образования навязчивых идей (что в понимании Ф.Е. Рыбакова [10] идентично «психозу с навязчивыми идеями»). Ф.Е. Рыбаков [10], как ранее С.С. Корсаков [12—15] и В.П. Сербский [16], отмечал и присущее психопатам несоответствие в развитии отдельных сторон интеллектуальной деятельности (блестящие способности в одной области и недомыслие в другой).

Самые разнообразные аномалии в эмоциональной сфере у «наследственных дегенерантов» [18], по Ф.Е. Рыбакову [10], сводятся к «трем главным пунктам»: чрезмерной возбудимости «душевного чувства», его тупости и извращению. Так, у одних психопатов отмечается крайняя неустойчивость настроения, у других — его восторженность или сентиментальность, некоторые постоянно ноют и тоскуют, четвертые необыкновенно вспыльчивы, есть пугливые, ревнивые и другие психопаты. Среди психопатов с преобладанием «тупости душевного чувства» Ф.Е. Рыбаков [10] выделял варианты с отсутствием чувства художественной красоты и морального чувства («нравственно помешанные»), а также с «недоразвитым чувством долга».

Под признаками извращения чувств Ф.Е. Рыбаков [10] понимал мучительство животных, стремление есть отвратительную пищу, жить в грязи, половые психопатии, а также немотивированную симпатию или антипатию к определенным лицам или предметам, включающую боязнь мышей и насекомых.

Подобно схематичному подразделению V. Magnan и P. Legrain [19] типов дегенерантов по сферам преобладающих отклонений — интеллектуальной, эмоциональной и волевой, Ф.Е. Рыбаков [10] рассматривал отдельно в качестве свидетельств затронутости последней при дегенеративной психопатии аномалии в области влечений — со слабостью влечений и безволием, с одной стороны, с другой — с проявлением очень интенсивных влечений, принимающих характер непреодолимости в виде импульсивного помешательства — влечения к воровству, бродяжничеству, ко лжи, поджогам и пр. Сюда же Ф.Е. Рыбаков [10] относил непреодолимые влечения и идеи возвышенного характера: «фанатичных борцов», «ярых поборников права и справедливости», «последователей разного рода учений», E. Bleuler [31] подобные типы относил к латентной шизофрении. Также Ф.Е. Рыбаков [10] отмечал у «дегенерантов» и частые случаи усиленных влечений в одной области при полном отсутствии влечений в другой, у них могут отсутствовать высшие или низшие влечения: у профессиональных нищих отсутствует потребность к труду, у аскетов встречается отсутствие полового влечения.

В соответствии с традиционной морелевской концепцией дегенерации Ф.Е. Рыбаков [10] отмечал «малую приспособленность» психопатов к окружающей среде, вследствие чего среди них встречается много неудачников, нигде не способных ужиться, часто меняющих свое место работы и род занятий. Неуживчивость психопатов Ф.Е. Рыбаков [10] объясняет «преувеличенным мнением о собственной личности» («завышенная самооценка», согласно Th. Ribot [32], тип «переоценивающих себя», согласно E. Kahn [33]). Еще в большей степени, чем С.С. Корсаков, Ф.Е. Рыбаков подчеркивает, что многие дегенеранты слывут за нахалов, невежд и хулиганов, и отмечает, вслед за C. Lombroso [34] и E. Kraepelin [30], существование среди них «преступных типов». Как и В.П. Сербский [16], Ф.Е. Рыбаков поддерживал концепцию физических стигматов дегенерации, к которой с большим скепсисом относился С.С. Корсаков [12, 13], и причислял к физическим стигматам аномалии в функциях различных органов: недостатки речи (заикание, шепелявость), глухонемоту, дисгармонии в мимике, преждевременное появление половых функций.

Однако понимание термина «дегенеративная психопатия» у Ф.Е. Рыбакова [10] не ограничивается аномалиями характера. Так, он выделяет 6 видов дегенеративной психопатии, в которые включает: 1) состояние психической неуравновешенности, к которому относит не только эмоциональные и интеллектуальные дисгармонии, но и патологический аффект, сомнанбулизм, просоночный бред; 2) резонирующее помешательство, в котором отмечает частую связь между настроением и патологическим резонерством; 3) нравственное помешательство, в котором подчеркивает часто используемую нравственными уродами маску лицемерия и способность подлаживаться под окружающих; 4) импульсивное помешательство — с выступлением на первый план непреодолимых влечений: дипсомании, нередко связанной со своеобразной формой циклотимии; клептомании, пиромании, суицидомании, гомицидомании, влечения ко лжи (отличительными чертами таких влечений у «дегенерантов» бывает импульсивность, бесцельность и своеобразие обстановки); 5) индуцированное, или «сообщенное», помешательство, при котором за счет выраженной наклонности подчиняться влиянию более сильных личностей, наклонности к «психическому заражению» перенимаются одинаковые бредовые идеи, одинаковые галлюцинации и влечения (например, влечение к самоубийству, обладающее большой заразительностью, притом что осуществляется в одном и том же месте и одним и тем же способом). Он объясняет такую наклонность у некоторых «дегенерантов» сочетанием легкой эмоциональной возбудимости с умственными дефектами; 6) половую психопатию — извращения полового влечения. При этом он подчеркивает, что половые извращения не всегда являются болезненным явлением, а бывают выражением распущенности и порока у развратных лиц, пресытившихся нормальными половыми отношениями. Признаками половой психопатии являются анамнестические указания на развитие болезненных явлений с раннего возраста, непреодолимость влечений и невозможность полового удовлетворения нормальным путем, хотя бывают случаи, при которых извращенные половые влечения сосуществуют с нормальным половым удовлетворением, что вызывает большие затруднения в разграничении болезненных и порочных явлений.

Перечисленные «виды» дегенеративной психопатии, с точки зрения Ф.Е. Рыбакова, в громадном большинстве случаев не бывают изолированными, наряду с основным признаком встречается и целый ряд других явлений. Так, у больного с половой психопатией могут обнаруживаться признаки резонирующей формы, у больного с нравственным помешательством — признаки импульсивного помешательства. Он также отмечает, что признаки дегенеративной психопатии в виде неправильного развития бывают заметны с раннего детства и, хотя проходят через всю жизнь, подвергаются значительным колебаниям в смысле устойчивости психического равновесия или наличия отдельных симптомов (стремление к резонерству и импульсивные влечения могут «стушевываться»). Наиболее резкие выражения дегенеративной психопатии наблюдаются в детском и молодом возрасте, затем субъект становится более приспособленным и уравновешенным.

Таким образом, согласно Ф.Е. Рыбакову [10], признаками дегенеративной психопатии являются не только аномалии характера, но и аномалии влечений (включая половые), дисгармонии отдельных сторон психической жизни, признаки физического «вырождения», а также данные наследственности.

Истерический характер Ф.Е. Рыбаков [10] продолжал отделять от дегенеративной психопатии, как и С.С. Корсаков [12—14], дифференцируя его вместе с неврастенической и эпилептической конституцией. Напомним, что H. Schuele [21] также рассматривал истерическую конституцию отдельно от «дефектных» конституций, E. Kraepelin [30] — отдельно от рубрики «психопатические личности», лишь K. Birnbaum [35] настаивал на присоединении истерического характера к общей «дегенеративной» конституции. Предлагаемые Ф.Е. Рыбаковым признаки отличия истерической от дегенеративной психопатии следующие: 1) наличие истерических «стигматов»: судорожных приступов, анестезии; 2) преобладание эмоций и повышенной внушаемости при истерии, дисгармонии, аномалий душевного склада и влечений — при дегенеративной психопатии; 3) участие психической травмы при истерии.

«Нейрастению» (или «психастению») Ф.Е. Рыбаков также рассматривал вне пределов дегенеративной психопатии на основе отсутствия аномалий душевного склада и влечений и большей гармонии психической жизни при явлениях быстрой психической истощаемости и наличии «физических» симптомов (боли, парестезии).

В.П. Осипов [11] в «Курсе учения о душевных болезнях», сопоставляя классификацию Ф.Е. Рыбакова и последнюю классификацию психических болезней E. Kraepelin [30], подчеркивает их сходство и прогрессивность. Но у E. Kraepelin [30] в рубрике «психопатические личности», отсутствующей как таковой у Ф.Е. Рыбакова, находятся 7 типов аномалий характера: возбудимые, неустойчивые («несдержанные» в переводе В.П. Осипова [11]), люди влечений, «фершробены» (В.П. Осипов [11] ошибочно перевел как «ограниченные»), лжецы и плуты, враги общества и ищущие ссор. В собственной классификации психических болезней В.П. Осипов [11] объединяет виды «дегенеративной психопатии» по Ф.Е. Рыбакову [10 ] и типы психопатических личностей по E. Kraepelin [30] в рубрику «прирожденные психопатические состояния».

П.Б. Ганнушкин [36] опишет «шизофреническую конституцию» через три года после публикации монографии E. Bleuler [31], за семь лет до выхода в свет работы «Строение тела и характер» E. Kretschmer [37]. Однако знаменитой монографии П.Б. Ганнушкина «Клиника психопатий», вышедшей в 1933 г. [38], в отечественной психиатрии предшествовала другая, значительно реже упоминаемая клиницистами работа: Т.И. Юдин² «Психопатические конституции» (1926) [39].

В своей концепции психопатических конституций Т.И. Юдин уже учитывал произведенное E. Bleuler [31] основательное разрушение концепции «дегенеративного помешательства» и типологии психопатий E. Kretschmer [37, 40]: по «ключевому переживанию» и конституциональную. Тот факт, что монография Т.И. Юдина [39] лишь бегло упоминается в отечественной литературе, посвященной вопросу психопатий [41, 42], возможно, объясняется тем, что в ней акцентируется наследственно-биологический аспект психопатий, а в 1930-х годах против генетического учения в Советском Союзе была развернута политическая компания, возглавляемая Т.Д. Лысенко, сторонники которого утверждали, что «все разговоры о генах человека являются расизмом и фашизмом». При этом следует отметить, что ведущим авторитетом, на которого ссылался и Т.И. Юдин [39], в психиатрической генетике того времени являлся E. Ruedin, сотрудник E. Kraepelin в Мюнхенской клинике и действительно член национал-социалистической партии.

Наиболее удачным Т.И. Юдин [39] находил определение конституции знаменитого немецкого патолога Fr. Kraus [43]: «присущее индивидууму состояние, унаследованное или приобретенное, определяющее тип деятельности и развития организма, состояние, которое характеризует индивидуума в смысле требований, которые к нему можно предъявлять в отношении его сопротивляемости и жизнеспособности». Собственное определение психопатической конституции он связывал с определением психопатической реакции, «входящей как генетический компонент в резко выраженные психозы, ведущие к несомненной и полной неработоспособности в жизни и обществе, полной потере работоспособности». Таким образом, Т.И. Юдин рассматривал психопатические конституции как предрасположение к «резким» психическим явлениям, ведущим к «неспособности продуктивно работать». Такое понимание психопатических конституций в широком смысле как предрасположения к более выраженной психической патологии соответствует концепции невропатически-дегенеративной «почвы» во французской клинической психиатрии [17—20, 26—28], концепциям дегенеративной психопатии С.С. Корсакова [12—14] и В.П. Сербского [16] и воззрениям ряда немецких психиатров — H. Schuele [21], R. von Kraft-Ebing [23], Th. Ziehen [24], раннего K. Birnbaum [35].

Т.И. Юдин [39] поддерживал конституциональное учение E. Kretschmer [37] и выделял, соответственно, два круга конституций: конституцию шизоидного круга и циклоидного круга. В отличие от E. Kretschmer [37] он не ограничивается прототипической ориентировкой лишь на две нозологические единицы — шизофрению и маниакально-депрессивный психоз и отдельно от шизоидной и циклоидной конституции выделяет еще и параноическую, психастеническую, псейдологическую («мифоманическую» [44]) конституции и конституции эпилептоидного круга.

Первый тип конституции, согласно Т.И. Юдину, — шизоидный. При этом он отмечал, что некоторые его предшественники, например E. Bleuler [30], настолько широко раздвинули рамки шизофрении, что «ввели в самое понятие шизофрении, как таковое, всех психопатов и все легкие формы». С точки зрения Т.И. Юдина, E. Kretschmer [37] в монографии «Строение тела и характер» «еще шире раздвинул понятие шизофрении и шизоидности», так что все, кто не вполне принимает реальную действительность и живет внутренней созерцательной жизнью, фанатики, тонко чувствующие, с колебаниями настроения между раздражительностью и апатией, лишенные юмора, оказались в шизотимном или шизоидном круге. В собственной монографии он произвел наложение сенситивного и экспансивного типов, описанных E. Kretschmer [40] в первой работе с систематикой психопатий по ключевому переживанию «Сенситивный бред отношения», на конституциональный шизоидный тип E. Kretschmer [37] в монографии «Строение тела и характер», образовав таким образом типы «сенситивных» и «экспансивных» шизоидов. Ссылка при этом на E. Kretschmer являлась некорректной, поскольку он сочетанием этих терминов не пользовался и свою конституциональную систематику не сопоставлял с систематикой по ключевому переживанию. Сын последнего — Wolfgang Kretschmer [45], напротив, сопоставлял экспансивный тип с циклоидами, а сенситивный — с шизоидами. И современные немецкие исследователи [46] подчеркивают, что E. Kretschmer [37, 40] не пытался комбинировать свои систематики. Не произвел такого терминологического смешения и отечественный психиатр П.Б. Ганнушкин [38], не употреблявший термины «экспансивный» и «сенситивный» в описании шизоидных психопатических типов.

Введенное в отечественную психиатрию Т.И. Юдиным [39] понятие экспансивного и сенситивного шизоида прижилось и продолжает употребляться в современных монографиях, посвященных расстройствам личности [41, 42]. Т.И. Юдин [39] сопоставлял тип экспансивного шизоида с описанным С.А. Сухановым [4] «резонирующим характером»³. Следует отметить, что последний характер имеет отношение и к параноической личности. Экспансивные, как и сенситивные шизоиды, с точки зрения Т.И. Юдина, обладают общими чертами с гипертимиками, но отличаются от них отсутствием «внутренней легкости», они все-таки «аутистичны». Шизоиды справляются с действительностью в обычных условиях, но в тех случаях, когда выход из тяжелого жизненного положения путем размышления, рационального использования обстоятельств по определенному плану невозможен, они развивают психозы шизофренического типа. Психоз у сенситивных и экспансивных шизоидов является не качественным изменением личности, а количественным, «психологически понятным нарастанием всегда присущих ей особенностей («шизоидные реакции»). При этом он приводит следующие примеры усиления симптоматики: так, у сенситивных шизоидов вместо обычной неприспособленности к жизни наступает полное бегство из жизни (кататонический ступор), вместо легкой тревоги — полная растерянность, вместо рассеянности, самоуглубления — некоторое подобие депрессии, подозрительность. Экспансивные шизоиды, согласно Т.И. Юдину, на большие жизненные затруднения реагируют вспышками бурной раздражительности, суетливой резонерской деятельностью, импульсивной ломкой вещей.

В связи с тем, что в то время господствовала теория о существовании всего двух пар шизофренических генов, Т.И. Юдин в шизоидном круге выделял три типа конституции: 1) шизофреническую «гомозиготную» конституцию с соответствующей патологической формой — шизофренией (или dementia praecox в понимании E. Kraepelin [47]), 2) экспансивную гетерозиготную и 3) сенситивную гетерозиготную шизоидную конституцию. Шизоидные психозы, возникающие на почве двух последних конституций, в большинстве случаев психогенны и излечимы, в хронических случаях за ними можно оставить название «шизофрения». Для экспансивного шизоида Т.И. Юдин находил присущими следующие психологические характеристики: странный, молчаливый, крутой, суровый, деловой, настойчивый, хороший служака, скупой, горячий, раздражительный, драчун, скандалист, «скверный характер»; для сенситивного шизоида — домосед, замкнутый, стеснительный, робкий, добрый, под влиянием жены (мужа), мнительный, подозрительный. В семьях больных шизофренией помимо внешне здоровых встречаются, согласно Т.И. Юдину, также относящиеся к области здоровья «стеничные шизотимики»: сдержанные, серьезные, не особенно общительные; и «астенические шизотимики»: мягкие, способные, малообщительные. Т.И. Юдин однако не исключал и сложность генного радикала при шизофрении, предполагая, что в него входят несколько генов, что существенно приближает такую позицию к современной.

Ко второму типу конституции Т.И. Юдин относил конституции циклоидного круга. Он обращал внимание на то, что их связь с маниакально-депрессивным психозом (МДП) стала ясной гораздо раньше, чем генетическая связь шизоидов с шизофренией. Между МДП и его характерологической почвой имеется только количественная разница, при этом он отмечает, что по меньшей мере один родитель в семье больного МДП имеет ярко выраженный циклоидный характер. Усиление свойств гипоманиакальных циклоидов (на «банальном» языке: людей сангвинического темперамента) в количественном аспекте (к которому можно добавить и длительность приподнятого настроения) приводит к маниакальному состоянию. Депрессивные состояния в форме простого усиления депрессивной (меланхолической) конституции встречаются реже, поскольку к ней прибавляется ряд черт, неподходящих к циклоидным особенностям: раздражительность, мнительность. Такая позиция Т.И. Юдина по отношению к депрессивной конституции соответствует наблюдениям E. Reiss [48]. J. Lange [49] находил психогенные депрессии принадлежащими к шизоидному кругу. Т.И. Юдин отмечал, что в препсихотических состояниях гипоманиакальные психопаты нередко вовсе не благодушны, а склонны к сутяжничеству, неустойчивы, ленивы, дерзки, неуживчивы, и рассматривает такие типы близкими к экспансивным шизоидам. Еще чаще, с точки зрения Т.И. Юдина, нециклоидные особенности встречаются у депрессивных, у которых депрессивность сочетается с сухостью, бездушным педантизмом, с навязчивыми идеями, ипохондричностью. Согласно Т.И. Юдину, «недовольные депрессивные» K. Schneider [50] близки к сенситивным шизоидам. «Раздражительное» предрасположение, третья конституция при МДП, по E. Kraepelin [30], с точки зрения Т.И. Юдина [39], также не укладывается в рамки мягкого, общительного циклоида.

Третий тип психопатической конституции, согласно Т.И. Юдину [39], — параноический, основное свойство такой конституции — склонность к бредообразованию. Если в психопатиях шизоидного круга Т.И. Юдин комбинировал первую и вторую систематику характеров E. Kretschmer [37, 40], в результате чего возникли типы «экспансивных» и «сенситивных» шизоидов, терминологически отсутствующие у самого E. Kretschmer, то в параноической конституции «бредовые фантазии дегенерантов» K. Birnbaum [35] Т.И. Юдин понимал по-своему как «бредоподобные образования», в которых «речь идет не о бредовых идеях, а о самовнушениях». Он оценивал эту клиническую группу K. Birnbaum [35] как сборную, в которую входит как параноидное предрасположение, при котором истерическая лабильность является лишь «патопластическим» фактором [51], так и «фантастическое» («мифоманическое» [44]) предрасположение. Следует отметить, что П.Б. Ганнушкин [38] в соответствии с позицией K. Birnbaum [35] клинически оценивал эту группу как своеобразную бредовую, а K. Wilmanns [52] констатировал, что пациенты с бредовыми фантазиями встречаются только в берлинских тюрьмах. Сам K. Birnbaum [35] предполагал тесную связь бредоподобных (бредовых) фантазий с психогенными истерическими расстройствами.

В отличие от E. Bleuler [31] Т.И. Юдин [39] не относил параноидную конституцию к латентной шизофрении, предполагая ее относительную генетическую самостоятельность, и говорил — по аналогии с сенситивными и экспансивными шизоидами — о возможном существовании двух вариантов параноидного предрасположения: «гиперкинетическом» и «акинетическом» («активное» и «пассивное» параноидное предрасположение по O. Bumke [53]).

Четвертый тип психопатической конституции, согласно Т.И. Юдину [39], — психастенический [8, 54] («тревожно-мнительный характер» [3], ананкасты [50], «робкие» [32]). При этом Т.И. Юдин, отмечая частую «периодичность» психастенических расстройств, рассматривает психастеническую конституцию отдельно от циклоидной, хотя признает, что в некоторых случаях они могут существовать совместно. Анализируя психастеническую конституцию, он подчеркивал, наконец, что экспансивный и сенситивный типы по E. Kretschmer [40], если понимать их как деление по степени активности, принадлежат не только к шизоидам, есть «экспансивные эпилептоиды»; что сенситивность психастеников иная, чем сенситивных шизоидов: в ней больше простоты, мягкости, непосредственности чувств, тревога более эмоциональна, а у шизоидов — холодна. Существуют также связи между психастенической и параноической конституцией, поскольку «ряд факторов, мобилизующих параноидное предрасположение, мобилизует также и предрасположение психастеническое», хотя в одной и той же семье существование навязчивых и параноидных состояний является крайней редкостью.

Пятый тип психопатической конституции, согласно Т.И. Юдину [39], — псейдологический (или фантастическая, «мифоманическая» [44] конституция). Т.И. Юдин [39] справедливо отмечал, что описавший pseudologia phantastica A. Delbrueck [55] полагал, что данный симптомокомплекс может встречаться при любой форме психического расстройства. K. Schneider [50] отнес «псевдологов» к «нуждающимся в признании» (т.е. истерическим психопатам), подобным же образом поступили K. Jaspers [56] и O. Bumke [53]. Напротив, E. Bleuler [57] утверждал, что «псевдология часто встречается без истерии, а еще чаще — истерия без псевдологии», и отличал «фантастическую» от истерической конституции. Т.И. Юдин рассматривал истерический характер как сборную группу (следует отметить, что E. Kretschmer [40, 37] вообще отрицал существование истерического характера в обеих основных монографиях — «Сенситивный бред отношения» и «Строение тела и характер»). При этом Т.И. Юдин находил, что в немецкой психиатрии E. Kraepelin [47, 30] правильно выделил самостоятельную группу психопатов, соответствующую «псейдологам», назвав ее «лгуны и мошенники». Т.И. Юдин обращал внимание на то, что E. Kraepelin [47, 30] подчеркивал не только удивительную легкость вступления в знакомство с другими людьми таких личностей, умение производить выгодное впечатление и уничтожать границы между вымыслом и реальностью, но и их «розовое, приподнятое настроение, представляющее и колебания».

Т.И. Юдин [39] ставит фантастическую, или псейдологическую, конституцию в один ряд с шизоидной, параноической, циклоидной и отмечает ее соответствие «мифоманической» конституции, описанной E. Dupre [44]. А E. Dupre [44] полагал мифоманическую конституцию основой для развития дегенеративных психозов и ключевым признаком «дегенерантов» (психопатов).

Т.И. Юдин [39] обращал внимание на то, что на невыраженные случаи псейдологической (фантастической) конституции психиатрами обращалось мало внимания, что в обычных, некриминальных случаях ее просматривают, хотя творческая фантазия, создающая художников, писателей, изобретателей, представляется социально высокоценным феноменом. Псейдологическая конституция может оказаться соединенной с другими конституциями, в частности с шизоидной, тогда у шизоидов возможны вспышки псевдологии. Отмечал Т.И. Юдин и определенную периодичность обострений «псевдологии». Он высказывал и предположение о том, что конфабуляции при Корсаковском синдроме возникают на основе фантастической конституции, как и «бредоподобные фантазии дегенерантов» [35] у заключенных; следует отметить, что сам K. Birnbaum [35] отмечал их развитие у типов дегенеративных «фантастов» и «фершробенов».

Шестой тип психопатической конституции, согласно Т.И. Юдину [39], — конституции эпилептоидного круга. В характеристиках эпилептоидной психопатии он ссылался на работу П.Б. Ганнушкина [58]. Близкими к эпилептоидным психопатам в описании П.Б. Ганнушкина [58] Т.И. Юдин [39] находил «возбудимых» E. Kraepelin [30] и «эксплозивных» K. Schneider [50]. При этом Т.И. Юдин [39] не соглашался с позицией E. Bleuler [57] в том, что «эпилептическая психопатическая конституция» представляет собой легкие формы генуинной эпилепсии, для Т.И. Юдина [39] и шизоид не является легкой формой шизофрении, отличаясь от нее не только количественно, но и качественно. Он предполагал, что для образования генуинной эпилепсии к гену эпилептоидного характера требуется присоединение еще целого ряда других генетических факторов. По аналогии с выделенными им астеническими и стеническими шизотимиками в шизоидном круге Т.И. Юдин [39] предлагал выделять в эпилептоидном два компонента: стенический — склонный к гневным вспышкам возбуждения, злобноактивный, «аффект-эпилептический»; астенический — склонный к педантизму, с несколько замедленной восприимчивостью мысли, прилипчивый, льстивый. Сходные предположения делал и E. Kraepelin [30], не исключавший возможности существования эпилептоидных психопатов, и E. Kretschmer [59] в «Медицинской психологии» различал «эпилептоидный» и «эпилептический» характер.

Предполагая наличие при эпилептоидной конституции некоторой органической неполноценности, Т.И. Юдин [39] обращал внимание на скопление в семьях больных генуинной эпилепсией случаев заикания, врожденной леворукости, врожденного слабоумия. Он отмечал и периодические колебания настроения у эпилептоидных психопатов. Сутяжничество, описываемое некоторыми исследователями как характерное для эпилептоидной психопатии, может являться, по Т.И. Юдину, не только результатом «аффект-эпилептической» экспансивной раздражительности, но и экспансивной шизоидности или параноидности.

В собственных генеалогических исследованиях больных с истерическими припадками Т.И. Юдин не находил каких-либо специфических черт у членов их семей, позволяющих выделить особый истерический характер. Он также полагал, что врожденное слабоумие наблюдается при всех видах психопатий и, таким образом, не имеет генетических связей с психопатиями. Психозы, развивающиеся при поражении какой-либо эндокринной железы, связаны с общей нервно-психической конституцией, в отсутствие патологической конституции нет и психоза.

Конституции человека Т.И. Юдин образно сравнивал с автомобилями различных конструкций, которые, направленные по одному и тому же маршруту, выполняют этот маршрут по-разному, при этом некоторые машины могут и не выдержать длинного и сложного пути. Вариационные перестройки такого автомобиля имеют свои пределы, обусловленные конституцией.

Шесть вышеперечисленных групп психопатических конституций: конституции шизоидного, циклоидного, эпилептоидного круга, а также параноическая, психастеническая, псейдологическая конституции были сформированы Т.И. Юдиным с опорой на биологические признаки. Он полагал, что группы психопатий, выделенные с опорой на социальные признаки, при разборе с биологической точки зрения возможно будет отнести к другим психопатическим конституциям [30, 47]. Т.И. Юдин [39] также предполагал, что помимо шести названных им психопатических конституций существуют еще скрытые, биологически невыделенные конституции среди так называемых «истерических аномалий». Несмотря на акцент на биологическом подходе к психопатиям, Т.И. Юдин [39] отмечал и большую значимость типологий личности в зависимости от области ее социальных задач, выделяя систематику O. Spranger [60, 61] с подразделением на теоретический, эстетический, религиозный, экономический и политический типы.

Таким образом, в 1920-х годах в отечественной психиатрии наблюдается тенденция, с одной стороны, к формированию эклектичного подхода к психопатиям, представленного в объединении 7 типов психопатических личностей по E. Kraepelin [30] с 6 видами «дегенеративной психопатии» по Ф.Е. Рыбакову [10] в классификации В.П. Осипова [11], c другой — к созданию оригинальных собственных систематик психопатий [39], на которых сказывалось влияние и ведущих концепций немецкой психиатрии и французской психологии и психиатрии. Так, например, характеристика психопатов шизоидного и циклоидного круга в психопатических конституциях Т.И. Юдина [39] ориентирована на описания конституциональных типов E. Kretschmer [37], притом что Т.И. Юдин [39], комбинируя обе систематики E. Kretschmer [37, 40], выделял типы «экспансивных» и «сенситивных» шизоидов. Непосредственным предшественником систематики психопатий E. Kretschmer [40] по «ключевому переживанию» некоторые авторы [62, 63] полагают французского психолога и философа Th. Ribot, а конституциональной типологии — российского антрополога Н.Л. Зеланд. Псейдологическая психопатическая конституция по Т.И. Юдину [39] соответствует группе «лгунов и мошенников» E. Kraepelin [30, 47] и «мифоманической конституции» E. Dupre [44], что соответствует оценке этого типа психопатии в систематике E. Bleuler [57], в целом ориентированной на типологию психопатий E. Kraepelin [30]. Параноическая конституция в понимании Т.И. Юдина [39] определяется склонностью к бредообразованию (позднее П.Б. Ганнушкин [38] использовал иной признак для отнесения психопатических личностей к параноическим: склонность к сверхценным образованиям). Эпилептоидная и психастеническая конституции, детально описанные П.Б. Ганнушкиным [8,58] и С.А. Сухановым [2, 3], сопоставлялись Т.И. Юдиным [39] с аналогичными конституциями и аномальными характерами в описаниях авторов французской психологической и немецкой психиатрической школ.

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.

¹Пятницкий Н.Ю. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова, 2020, т. 120, №6.

²Т.И. Юдин (1879—1849), ученик В.П. Сербского, один из крупнейших психиатров советского периода, в последние годы жизни возглавлял кафедру психиатрии III Московского медицинского института, чему предшествовала плодотворная деятельность на кафедрах психиатрии Казанского и Харьковского университетов. Являясь основоположником отечественной генетики психических заболеваний, Т.И. Юдин защитил докторскую диссертацию на тему «Наследственность душевных болезней». В число его учеников входил А.В. Снежневский.

³П.Б. Ганнушкин [7] также описывал резонирующий характер.