В настоящее время в Европе средняя продолжительность жизни женщин превышает 80 лет, а поскольку возраст наступления менопаузы значительно не изменился (в среднем 51,3 года), длительность постменопаузы составляет 30—40% от общей продолжительности жизни. К 2050 г. популяция женщин в возрасте 60 лет и старше составит более 30% от их общего числа, поэтому вопросы сохранения здоровья, жизненной активности и работоспособности приобретают огромное значение [1].

Современные женщины не только дольше живут, но больше работают и позже оставляют работу. Многие женщины продолжают работать после 50, 60 и даже 70 лет, некоторые возвращаются на работу, когда семейные обстоятельства позволяют им это сделать, потому что не хотят сидеть дома. Гендерные проблемы здравоохранения работающих женщин чаще всего касаются отпусков по уходу за беременностью, а любые другие, в том числе связанные с менопаузой, обсуждаются редко, при том, что женщины в возрасте 50—65 лет составляют значительную часть трудовых ресурсов во многих странах.

В 2010 г. Межведомственная комиссия Конгресса США объявила, что экономика США нуждается в работающих женщинах, так как за прошедшие 25 лет их число увеличилось на 44%, причем сферы профессиональной деятельности женщин демонстрируют значительное разнообразие: научно-технические производства, образование, информация и коммуникация, финансовая деятельность, административное управление, оптовая и розничная торговля, сельское хозяйство и вооруженные силы. В этой стране в 2010 г. число работающих женщин в возрасте старше 55 лет на 6,5 млн человек превышало число работающих мужчин; подсчитано, что к 2020 г. это превышение составит 7,2 млн [2]. По данным Бюро трудовой статистики США (The US Bureau of Labor Statistics) к 2018 г. более 2 млн женщин в возрасте от 65 до 74 лет будут продолжать работать [3]. В Великобритании занятость женщин от числа всех рабочих мест составляет 47%, при этом более 3,5 млн из них в возрасте старше 50 лет — примерно 45% от числа работающих лиц данного возраста, и этот процент в последние годы неуклонно растет [4]. В Австралии женщины в возрасте 45 лет и старше составляют 17% от всех трудовых ресурсов страны. Это означает, что более 1 млн работающих женщин в этой стране на данный момент переходят или уже перешли «рубеж» менопаузы [5].

В нашей стране усиливающийся дефицит рабочей силы уже фактически раздвинул возрастные рамки на рынке труда и грядущая пенсионная реформа, по-видимому, приведет к усилению этих тенденций. По данным Росстата за 2013 г., более 39% граждан пенсионного возраста продолжают работать, из них более половины — женщины 55—59 лет [6]. Продолжение трудовой деятельности после достижения пенсионного возраста, особенно в крупных городах, стимулирует более квалифицированный труд за счет высокого образования, преобладание умственного труда (возрастных ограничений для этого меньше) и более высокая стоимость жизни, вынуждающая пенсионеров работать. В возрасте 60—64 лет доли занятых специалистов мужчин в различных сферах деятельности выше на 29,3—43,9% по сравнению с женщинами, однако при более высоком уровне образования этот разрыв стирается. Тем не менее, несмотря на большее число женщин старшего возраста в нашей стране, при одинаковом уровне профессионального образования экономическая активность мужчин выше, что часто связано с состоянием здоровья, которое во многом определяет возможность продолжать работу. Как правило, наши женщины подходят к 60-летнему рубежу с большими ограничениями трудоспособности вследствие сочетанных кардиометаболических проблем [7], что может быть причиной более низкой мотивации для продолжения трудовой деятельности.

Кроме того, российские женщины, как правило, имеют больше обязанностей в семье (стресс «обслуживающего лица» — «caregiver stress») и нередко прекращают работать после появления внуков, что не характерно для их сверстниц в западных странах [8]. Интересные данные были получены в ходе 20-летнего австралийского исследования Women’s Healthy Aging Project: женщины в постменопаузе, которые посвящали занятиям с внуками 1 день в неделю, отличались лучшей памятью и скоростью выполнения когнитивных задач по сравнению со сверстницами, не занимавшимися внуками [9]. Однако женщины, которые заботились о внуках более 5 дней в неделю, характеризовались ухудшением когнитивных показателей, в том числе более медленной скоростью обработки информации и планирования своей деятельности, вследствие чувства усталости, беспокойства и постоянного напряжения. Современные женщины, особенно занятые интеллектуальным и высокооплачиваемым трудом, ломают традиции и стереотипы, следят за своим здоровьем и стараются подольше сохранить рабочий потенциал на конкурентном рынке труда.

Несмотря на негативное воздействие менопаузы на многие аспекты жизни работающих женщин, эта проблема не получила должного внимания со стороны исследователей и лишь в последнее время отношение к этому вопросу начинает меняться [10—12].

Вазомоторные симптомы являются самыми распространенными проявлениями менопаузы и встречаются у 50—82% женщин [13]. Нарушение сна вследствие ночных приливов и связанная с этим дневная сонливость, чувство усталости, снижение памяти и концентрации внимания, подавленность вплоть до депрессии, снижение самооценки — вот только неполный перечень симптомов и признаков, которые могут негативно повлиять на работоспособность женщин [10, 14].

Женщины в пери- и постменопаузе с вазомоторными симптомами испытывают снижение многих когнитивных функций, включая трудности с планированием рабочего времени, вниманием, организацией труда, памятью и решением проблем, характерных для этого периода времени в целом [15, 16]. В ходе SMWHS (Seattle Midlife Women’s Health Study), забывчивость и трудности с концентрацией внимания тесно коррелировали с приливами, тревогой, депрессивным настроением, снижением стрессоустойчивости, негативным восприятием своего здоровья и нарушением сна [17]. Результаты SWAN (Study of Women’s Health Across the Nation) показали, что частота жалоб на забывчивость нарастала от пре- к перименопаузе и несколько снижалась в постменопаузе, составляя 31, 44 и 42% от числа всех участниц соответственно [18]. Хотя остается неясным, в какой степени эти субъективные ощущения способствуют развитию объективных проблем с памятью, они не могут не оказать негативного влияния на рабочую продуктивность женщин, особенно у занятых интеллектуальным трудом лиц. Примерно половина женщин жалуются на трудности с выполнением трудовых обязанностей с появлением менопаузальных симптомов, при этом 5% женщин находят их воздействие чрезвычайно тяжелым [10].

В выполненном в Великобритании электронном опросе приняли участие женщины, работающие в 11 организациях в самых разных сферах деятельности (n=1247), из них 43,1% находились в перименопаузе, у 30,6% наступила естественная и у 7,8% — хирургическая менопауза [19]. Результаты исследования показали, что почти половина женщин испытывали трудности на работе, связанные с ухудшением концентрации и памяти, усталостью, чувством подавленности или депрессией, снижением уверенности в себе. В 1/3 случаев женщинам, которые не отметили значительного ухудшения работоспособности, пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы преодолеть трудности с выполнением привычной работы, работать с большим напряжением, брать отгулы и др. К факторам, которые ухудшали воздействие приливов, относились повышенная температура/плохая вентиляция в рабочем помещении (71,3%), необходимость присутствия на официальных мероприятиях (62,8%), публичные выступления (45,2%), запоминание/обучение (42,8%), задачи, требующие внимания к деталям (36,4%), разделение рабочего места с другими членами коллектива (34,9%).

В голландском исследовании приняли участие 208 женщин в возрасте 44—60 лет, работающих в клиниках и организациях по оказанию медицинской помощи на дому [20]. Участницы заполнили два общепринятых опросника: 1) Work Ability Index, отражающий изменение нынешней производительности труда по сравнению с прошлыми показателями и текущие заболевания, которые приводили к отсутствию на работе; 2) Greene Climacteric Scale, характеризующий наличие/выраженность 21 симптома, связанного или не связанного напрямую с менопаузой, а именно, психологические симптомы (трудности с концентрацией, изменения настроения и депрессия) и соматические симптомы (головная боль, головокружение, боли в суставах и вазомоторные симптомы). Была прослежена четкая отрицательная корреляция между общим количеством показателей Greene Climacteric Scale и Work Ability Index, чем более тяжелыми были менопаузальные симптомы, тем ниже была работоспособность. В австралийском исследовании изучалось здоровье, благополучие, менопаузальный статус, симптомы и рабочая продуктивность 583 женщин в возрасте 40—70 лет, которые трудились главным образом в сфере высшего образования, занимая руководящие административные посты и преподавательские должности [21]. Женщины сообщили, что головная боль, нарушения сна, слабость, усталость и тревога снижали чувство удовлетворенности от выполняемой работы, приверженность работе, способствовали появлению мыслей об уходе на пенсию.

Как показали результаты крупного популяционного исследования, стресс на работе может способствовать развитию сахарного диабета 2-го типа (СД2), особенно у женщин [22]. В группе высокого риска находятся женщины, к которым предъявляются высокие требования по работе, и при этом у них ограничены возможности для принятия решений. Хотя биологические механизмы, которые лежат в основе полученных результатов, не совсем ясны, известно, что хронический стресс негативно влияет на нейроэндокринную систему, повышает активность центральных отделов симпатической нервной системы и гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси, что в свою очередь приводит к чрезмерной продукции «гормона стресса» кортизола. Хронический стресс и длительное повышение уровня кортизола может способствовать появлению висцерального ожирения, инсулинорезистентности  и дислипидемии, которые, в свою очередь могут привести к развитию метаболического синдрома и СД2 [23, 24].

Наличие умеренных/тяжелых приливов у женщин в постменопаузе не только достоверно коррелирует со снижением ощущения общего благополучия, самооценки и работоспособности, но и с потребностью в медицинской помощи, что связано с дополнительными материальными затратами. К сожалению, экономическое бремя, которое ложится на работающих женщин с вазомоторными симптомами, изучалось только в нескольких исследованиях. P. Sarrel и соавт. [25] провели ретроспективное исследование когорты попарно подобранных по демографическим признакам пациенток (n=252 273; средний возраст 56 лет) по данным органов медицинского страхования с целью оценки затрат на медицинскую помощь, а также связанных с потерей продуктивности в работе (в заработной плате вследствие взятия больничного листа) и бремени расходов в целом в случае нелеченных вазомоторных симптомов. Большинство женщин с вазомоторными симптомами не получали лечения, при этом они на 82% чаще посещали врачей по различным причинам (p<0,001) и на 121% чаще — в связи с проблемами, связанными с вазомоторными симптомами (p<0,001), по сравнению с пациентками, не имевшими приливов. Для не получавших лечения по поводу вазомоторных симптомов женщин было характерно повышение на 57% (p<0,001), в среднем непрямых потерь продуктивности в работе ($770 на одну пациентку в год); средние прямые материальные затраты на одну пациентку с вазомоторными симптомами в год также значимо превышали таковые у женщин без этих симптомов и составили $1346 (p<0,001). Таким образом, в целом материальные затраты женщин с менопаузальными симптомами, включающие страховые затраты на медицинскую помощь, покупку лекарств, а также потери в заработной плате в случае взятия больничных листов, были на 40% выше по сравнению с женщинами без этих проявлений [25].

Менопаузальная гормональная терапия (МГТ) является самым эффективным методом лечения наиболее распространенных менопаузальных проявлений — вазомоторных симптомов (50—82%). В кохрейновском систематическом обзоре 24 рандомизированных плацебо-контролируемых исследований (РКИ) выявлен четкий благоприятный эффект МГТ по сравнению с плацебо [26]. Эта терапия признана наиболее эффективным методом лечения приливов всеми ведущими организациями, занимающимися проблемами женщин старшего возраста [27—30]. МГТ убедительно продемонстрировала не только эффективность, но и экономическую рентабельность [31], однако ее прямое влияние на улучшение работоспособности изучено недостаточно.

В вышеупомянутом британском исследовании [19] только 18,5% (n=127) женщин получали МГТ, из них для 11,8% участниц единственной целью терапии была возможность лучше справляться с работой, а для 57,5% женщин этот аргумент был только одной из причин, в 65,9% случаев прием МГТ способствовал улучшению выполнения трудовых обязанностей, однако 25%, хотя и отметили улучшение своего состояния, но для них побочные эффекты оказались проблематичными (в статье не приводятся тип и дозы препаратов, которые получали участницы) и только 9,1% не отметили никакого улучшения в отношении рабочей продуктивности. Женщин, которые ранее получали МГТ (n=96), спросили о причине отказа от терапии: в 46,9% случаев звучала боязнь побочных эффектов.

J. Simon и K. Reape провели интернет-опрос 961 члена Национальной ассоциации женщин-руководителей высшего звена (National Association of Female Executives) в возрасте 35 лет и старше о влиянии на них менопаузальных симптомов и об информированности по вопросам МГТ (18 женщин в пременопаузе; 239 — в перименопаузе; 297 — с отсутствием менструаций в течение 12 мес; 307 — в постменопаузе более 12 мес: 88% женщин уже столкнулись с менопаузальными симптомами, при этом 95% респонденток сообщили о физических симптомах и 79% — об эмоциональных проявлениях [32]. Среди тех женщин, которые имели менопаузальные симптомы, 40% нашли их проблематичными и 41% использовали МГТ для их лечения (из них 57% продолжали применять на момент опроса). Из тех женщин, что преждевременно прекратили МГТ, 39% связали это с публикацией негативных результатов в отношении МГТ нашумевшего исследования WHI (Women’s Health Initiative) [33]. Авторы интернет-опроса выявили недостаточную информированность женщин по вопросам МГТ, несмотря на их высокий образовательный уровень и по сути значительный разрыв между клинической практикой и научными данными последних лет.

Последующий углубленный анализ результатов WHI показал, что МГТ характеризуется благоприятным профилем польза/риски, в том числе в отношении ишемической болезни сердца (ИБС) и снижения общей смертности, у женщин в возрасте моложе 60 лет и/или с продолжительностью постменопаузы менее 10 лет («временная» гипотеза или гипотеза «окна терапевтических возможностей») [34, 35], сходным с таковым в крупномасштабных наблюдательных исследованиях [36, 37]. В настоящий момент правомочность «временной» гипотезы МГТ убедительно подтверждена в трех важных РКИ последних лет — KEEPS, ELITE и DOPS. В них терапия назначалась в ранней постменопаузе, были использованы различные эстрогены/прогестины и пути их введения, а также применялись более низкие дозы гормонов по сравнению с WHI [38—40]. Результаты нового кохрейновского обзора данных выявили снижение риска ИБС (относительный риск (ОР) 0,52; 95% ДИ 0,29—0,96) и общей смертности (ОР 0,70;95% ДИ 0,52—0,95) у женщин, начавших МГТ в течение первых 10 лет постменопаузы, фактически единственным серьезным неблагоприятным эффектом явилось повышение риска венозной тромбоэмболии [41]. Связанный с использованием MГT риск серьезных событий венозной тромбоэмболии является крайне низким у здоровых более молодых женщин, поэтому важно выявление предрасположенных к таким нарушениям женщин перед назначением МГТ и использование препаратов и режимов МГТ, оказывающих минимальное воздействие на механизмы тромбогенеза [42].

Как уже отмечалось, сохранение здоровья играет ключевую роль в мотивации лиц старшего возраста к продолжению трудовой деятельности, поэтому так важно учитывать те преимущества, которые дает МГТ современной работающей женщине. В последние годы подчеркивается роль приливов, особенно выраженных и развивающихся на ранней стадии переходного периода, в качестве предиктора серьезных кардиометаболических расстройств в последующем [43—45], и МГТ эффективно купирует эти проявления. Кроме того, эта терапия снижает риск развития СД2 на 35% по сравнению с влиянием плацебо благодаря улучшению эффектов инсулина у женщин с инсулинорезистентностью, а также оказывает положительное влияние на другие взаимосвязанные факторы риска сердечно-сосудистых заболеваний, такие как липидный профиль и метаболический синдром [46].

Нельзя забывать о другой важной стороне благоприятного влияния МГТ у женщин в пери- и постменопаузе. По многим причинам для этого периода жизни женщины характерно повышение уровня психосоциальных негативных воздействий и при этом снижение эффективности защитных возможностей организма: использование непродуктивных механизмов по преодолению стресса (субъективное ощущение неспособности справиться с неблагоприятными обстоятельствами («обученная беспомощность»), стремление к социальной изоляции, самообвинение, пассивная агрессия и др.). МГТ не только купирует приливы, но и одновременно повышает стрессоустойчивость за счет улучшения биоэнергетической адаптации организма к новым условиям эстрогенного дефицита и к неблагоприятным внешним воздействиям [47, 48].

Принимая во внимание повышение числа работающих женщин старшего возраста, возможность длительного персистирования приливов, установленного в нескольких недавних исследованиях, и высокую эффективность МГТ для их лечения, закономерно возникает вопрос, как долго можно ее использовать?

Эксперты Североамериканского общества по менопаузе (North American Menopause Society — NAMS) в начале апреля 2015 г. опубликовали заявление о возможном продолжении использования МГТ в минимальной эффективной дозе у женщин в возрасте старше 65 лет для лечения персистирующих приливов при условии получения подробной информации относительно повышения рисков. При этом женщина находится под тщательным врачебным наблюдением и лечащий врач полагает, что преимущества купирования менопаузальных симптомов перевешивают возможные риски [49]. В этом заявлении эксперты NAMS подчеркивают, что многие женщины в возрасте старше 65 лет продолжают испытывать вазомоторные симптомы, нарушающие сон и оказывающие неблагоприятное влияние на общее состояние здоровья, и ссылаются на результаты важных проспективных исследований последних лет [50—52].

В когортном исследовании Penn Ovarian Aging Study (n=255, возраст 35—48 лет, 16 лет наблюдения) более чем у 1/3 женщин вазомоторные симптомы сохранялись в течение более 10 лет постменопаузы, и при попытке прекращения МГТ приливы возобновлялись [50]. В вышеупомянутом исследовании SWAN, продолжавшемся с 1996 по 2013 г., приняли участие 1449 женщин, которые наблюдались в динамике перехода от пре- к пери- и далее к постменопаузе [51]. Средняя продолжительность достаточно выраженных приливов составила 7,4 года. У женщин, находившихся в пре- или в ранней перименопаузе на момент появления первых вазомоторных симптомов, их продолжительность была наибольшей и составляла в среднем более 11,8 года. Авторы SWAN полагают, что при принятии решения о выборе терапии не следует обнадеживать женщин в отношении коротких сроков прекращения приливов и учитывать вероятность более длительного их сохранения, чем это предполагалось ранее.

P. Gartoulla и соавт. [52] поставили целью своего исследования определение распространенности и тяжести менопаузальных симптомов с помощью использования общепринятого опросника Menopause-Specific Quality of Life Questionnaire у женщин в постменопаузе (n=2020, возраст от 40 до 65 лет), проживающих в различных регионах Австралии, и частоты применения различных методов лечения. Распространенность умеренных/тяжелых менопаузальных симптомов составила у женщин в пременопаузе 2,8%, в перименопаузе — 17,1%, в постменопаузе в возрасте моложе 55 лет — 28,5%, в возрасте от 55 до 59 лет — 15,1% и возрасте от 60 до 65 лет — 6,5%. Терапия для купирования менопаузальных симптомов была назначена только 135 женщинам из числа всех участниц, в том числе 120 (5,9%) пациенток получали МГТ и 15 (0,7%) — различные негормональные средства. Таким образом, результаты достаточно репрезентативного австралийского исследования выявили высокую распространенность нелеченных вазомоторных симптомов, которые продолжались даже у женщин в возрасте 60—65 лет [52]. В передовой статье журнала Menopause, в котором была опубликована статья австралийских ученых [52], известные эксперты NAMS д-ра A. Kaunitz и д-р J. Manson (одна из авторов WHI) с удивлением отмечают, что столь высокие показатели нелеченных менопаузальных расстройств отмечаются у австралийских женщин как раз в то время, когда профиль польза/риск МГТ как никогда ясен и, как правило, благоприятен у женщин с умеренными/тяжелыми приливами [53].

В последних рекомендациях IMS говорится: «Нет никаких причин накладывать произвольные ограничения на продолжительность МГТ. Продление терапии дольше 5-летнего «безопасного окна» может быть приемлемым и должно быть отдано на усмотрение хорошо осведомленной женщины и ее лечащего врача в зависимости от специфических целей терапии после объективной оценки индивидуального профиля пользы и риска в процессе лечения» [27]. Эксперты Американской коллегии акушеров и гинекологов (American College of Obstetricians and Gynecologists — ACOG) в рекомендациях для практических врачей, опубликованных еще до последнего заявления NAMS [49], отмечают: «Поскольку некоторые женщины в возрасте ≥65 лет продолжают нуждаться в системной гормональной терапии по поводу вазомоторных симптомов, не рекомендуется рутинное прекращение лечения у таких женщин» [54].

Новое заявление NAMS [49] и благожелательное отношение ведущих обществ по менопаузе к возможности продолжения МГТ у женщин более старшего возраста [27, 54, 55] тем более важны в связи с выходом на рынок ультранизкодозированного препарата Анжелик Микро, в состав которого входит 17β-эстрадиол в дозе 0,5 мг и дроспиренон (ДРСП) в дозе 0,25 мг (Е2 0,5 мг/ ДРСП 0,25 мг). Показаниями для назначения Анжелика Микро являются умеренные/тяжелые вазомоторные симптомы у женщин в постменопаузе, которые, как мы теперь видим, могут продолжаться значительно дольше, чем предполагалось ранее. Во многих исследованиях было показано эффективное лечение приливов с помощью МГТ в ультранизких дозах [56]. В новом документе ACOG для практических врачей говорится, что низко- и ультранизкодозированные системные эстрогены имеют наиболее благоприятный профиль побочных эффектов по сравнению со стандартными дозами гормонов [57].

С целью оценки эффективности и безопасности комбинации Е2 0,5 мг/ДРСП 0,25 мг при лечении умеренных/тяжелых менопаузальных симптомов у женщин в постменопаузе было проведено два мультицентровых двойных слепых плацебо-контролируемых исследования, продолжавшихся в течение 12 мес по сравнению с плацебо [58] или с комбинацией 1,0 мг E2/0,5 мг норэтистерона ацетата (НЭТА), которая была выбрана для сравнения не случайно, поскольку этот препарат является наиболее изученным низкодозированным препаратом (на рынке с конца 90-х годов) [59]. Анжелик Микро статистически значимо снижал приливы по сравнению с плацебо (p<0,0001) [57], а во втором исследовании эффективность была сходной с препаратом с более высокой дозой эстрогена (1,0 мг E2) [59].

В обоих клинических исследованиях была доказана не только высокая эффективность препарата Анжелик Микро для лечения вазомоторных симптомов, но и безопасность в отношении эндометрия и хорошая переносимость в целом [58, 59]. Особо следует отметить улучшение качества жизни и удовлетворение результатами лечения при его применении: улучшение показателя общепринятой шкалы для оценки качества жизни Women’s Health Questionnaire (WHQ) было значимым по сравнению с плацебо (p<0,0001) [58] и сходным с комбинацией 1,0 мг E2/0,5 мг НЭТА [59].

Однако практический врач должен помнить, что хотя Анжелик Микро можно назначать спустя 1 год после наступления менопаузы, следует предупредить пациентку, что эффект развивается медленнее, примерно через 3—4 мес от начала лечения и может быть не столь выраженным, что важно в случае тяжелых приливов. Наличие профилактического эффекта в отношении атеросклероза и остеопоротических переломов для ультранизкодозированной терапии пока не доказано. Нельзя также забывать, что доза ДРСП 0,25 мг в отличие от 2 мг в препарате Анжелик не оказывает столь важное гипотензивное влияние. Поэтому наиболее обоснованным представляется назначение «традиционного» препарата Анжелик в ранней постменопаузе и затем переход через какое-то время на ультранизкую дозу. Если ультранизкодозированный режим терапии у женщины в ранней постменопаузе окажется неэффективным в течение 3—4 мес, следует назначить комбинацию 1 мг Е2/2 мг ДРСП.

В последних рекомендациях IMS (2013) отмечается, что данные о безопасности низко- и ультранизкодозированных режимов эстроген-прогестагенных препаратов обнадеживают, так как при их применении отмечается снижение числа неблагоприятных событий, но необходимо дождаться результатов крупных проспективных исследований [27].

Многие женщины в постменопаузе продолжают трудиться на своих рабочих местах наравне с мужчинами фактически во всех сферах занятости, и работодатели часто бывают заинтересованы в сохранении этого трудового ресурса, благодаря опыту, знаниям и лояльности. Однако работодатели и клиницисты должны учитывать, что в пери- и постменопаузе некоторые женщины могут испытывать дополнительные трудности в работе вследствие менопаузальных симптомов, которые в 5% случаев могут сделать ее выполнение практически невозможным. В исследовании A. Griffiths и соавт. [19] женщины перечислили факторы, которые могли бы, по их мнению, облегчить выполнение ими своих служебных обязанностей: знание/учет работодателем этих проблем, гибкий график работы, упрощение процесса изменения режима работы от полного рабочего дня до работы с частичной занятостью, возможность неофициальной поддержки, например, доступ к специальным информационным ресурсам в интернете, улучшение вентиляции, кондиционирование воздуха и др.

Непрерывный комбинированный режим MГT в низкой или в ультранизкой дозе значительно расширяет возможности индивидуализации лечения женщин в постменопаузе с вазомоторными симптомами и эффективно купирует их негативное влияние на работоспособность. Вышеупомянутое заявление экспертов NAMS завершается следующим образом: «Использование МГТ должно быть индивидуализировано и его не следует прекращать исключительно по причине возраста женщины. Решение о продолжении или прекращении МГТ должно быть принято совместно женщиной и ее лечащим врачом» [49]. Значение этих рекомендаций для работающей женщины в постменопаузе трудно переоценить.

Конфликт интересов отсутствует.