На протяжении последних десятилетий и врачей, и пациентов волнует один и тот же вопрос: «Когда же можно будет со 100% вероятностью прогнозировать развитие сахарного диабета 1-го типа и излечивать его?».

В течение 40 лет, с тех пор как была доказана аутоиммунная природа заболевания, продолжаются исследования по совершенствованию методов прогнозирования и разработке эффективных и безопасных методов профилактики СД 1-го типа (СД1) [1, 2]. Большой популярностью пользуется модель патогенеза СД1 Джорджа Айзенбарта, суть которой состоит в следующем: у человека, родившегося с генетической предрасположенностью, при встрече с провоцирующим фактором окружающей среды возникают иммунологические нарушения в β-клетках — инсулит, проявляющийся появлением аутореактивных Т-клеток и аутоантител, с постепенным разрушением β-клеток, снижением инсулиновой секреции и развитием СД1, когда уже погибают 90% и-клеток (рис. 1).

До настоящего времени ряд проблем, связанных с патогенезом развития заболевания, остается не до конца разрешенным [3].

Во-первых, в какой стадии запуска аутоиммунного процесса генетические факторы преобладают над факторами окружающей среды? Так, заболеваемость СД1 различается в зависимости от популяции (например, в Финляндии заболеваемость СД1 у детей — 42 на 100 тыс. детского населения, в России — 11, а в странах Юго-Восточной Азии — менее 3), что не является доказательством вклада факторов окружающей среды [4, 5].

В настоящее время известно множество факторов, участвующих в развитии патологического процесса: раннее введение в кормление грудного ребенка смесей на основе коровьего молока; короткий период грудного вскармливания; влияние вирусов, инфекций; «гигиеническая гипотеза»; а также улучшение медицинской помощи, приводящее к снижению заболеваемости простудными заболеваниями и, как следствие, к большей подверженности развитию аутоиммунных нарушений; влияние стрессов; употребление продуктов, содержащих нитрозомочевину. Другой проблемой является выявление генетических маркеров, предрасполагающих к развитию заболевания. Известно более 20 генетических локусов, отвечающих за развитие СД1, но вклад каждого до конца не определен [3, 6].

Остаются и другие не до конца решенные вопросы. Например, что является естественным течением СД1? Все ли новорожденные имеют 100% β-клеток при рождении? Снижение массы β-клеток при развитии заболевания происходит линейно или скачкообразно, возможна ли их регенерация? Как взаимодействуют генетические факторы и факторы окружающей среды? Действительно ли манифестация СД1 происходит тогда, когда осталось лишь 5–10% β-клеточной массы [7, 8]?

В настоящее время схема патогенеза СД претерпела ряд существенных изменений. Известно, что примерно до 50% семейных случаев СД обусловлено генами HLA-2 класса. Наибольший вклад среди всех остальных вносят гены инсулина, гены CTLA-4 (играет основную роль в механизме ответа Т-клеток на презентацию антигена, кодирует костимулирующую молекулу, экспрессирующуюся на поверхности активизированного Т-лимфоцита), PTPN-22 (кодирует тирозиновую фосфатазу Т-лимфоцитов, которая является внутриклеточным белком, специфичным для клеток иммунной системы и одним из негативных регуляторов иммунной системы), выполняющие ключевую роль в координации иммунного ответа и др. [6]. Генетические факторы участвуют в развитии СД не только в процессе аутоиммунной индукции, а весь период до возникновения заболевания. При этом происходит взаимное влияние предрасполагающих и резистентных генов к развитию СД1. Факторы окружающей среды оказывают свое действие от самого рождения до начала заболевания, причем важно количественное и качественное воздействие ряда факторов. Разрушение β-клеток происходит волнообразно и зависит от активности инсулита и способности β-клеток к регенерации [3, 4, 9]. При этом маркерами инсулита являются не только аутоантитела к β-клеткам, но и Т-регуляторные клетки (рис. 2).

Отсюда возникает дилемма в прогнозировании и лечении: когда методы прогнозирования обладают высокой точностью (на поздних доклинических стадиях), к сожалению, профилактические мероприятия оказываются малоэффективными. И наоборот, когда превентивная терапия с большой вероятностью могла бы предотвратить развитие заболевания (на ранних доклинических стадиях), мы не имеем точных маркеров прогнозирования СД1 [3].

Заболеваемость зависит от частоты СД в популяции. Большинство случаев СД1 (около 85%, по данным литературы) развивается спорадически без отягощенного семейного анамнеза [10]. Соответственно родственники I степени родства составляют лишь 15% от всех случаев СД1. Риск развития СД1, рассчитанный сотрудниками детского отделения, в российской популяции относительно небольшой и составляет 0,2%. Эмпирическим путем получены риски развития СД для членов семей, имеющих больных СД1. Максимальный риск имеют родственники I степени родства больных СД1: братья, сестры, дети, родители. В среднем он составляет 5%. При этом риск заболевания зависит от многих факторов: от количества больных и здоровых родственников, возраста манифестации диабета у членов семьи, возраста обследуемого. При манифестации СД в возрасте до 20 лет частота его возникновения составляет 6,4% для братьев и сестер, а при манифестации от 20 до 40 лет — всего 1,6%. Но если здоровый ребенок полностью HLA-идентичен с больным, то риск заболеть составляет 16—18% [11, 12].

Сами по себе предрасполагающие HLА-гаплотипы, по данным литературы, дают от 18 до 50% генетической предрасположенности к СД1, при появлении положительных аутоантител этот риск повышается до 40—70%. При развитии сниженной инсулиновой секреции риск заболевания составляет 70—90% в течение 10-летнего периода наблюдения [13, 14] (рис. 3).

Кроме того, риск СД увеличивается с количеством пораженных родственников. Так, при наличии СД у одного родителя риск равен 4%, а при наличии у 2 родителей — увеличивается до 30%. Известно, что риск заболевания выше для детей от отцов с СД (3,6—8,5% против 1,1—3,6% от матерей) [11,1 2]. Интересные популяционные данные были получены в Финляндии в зависимости от пола родителя, пола ребенка и возраста манифестации СД1 у родителя [15]. Так, чем раньше развивался диабет у отцов, тем был выше риск заболевания для ребенка — 12%. При возникновении заболевания у матери в возрасте до 10 лет риск заболеть был выше для сына (7%), чем для дочери (3%) (рис. 4).

В настоящее время выделяют следующие этапы первичной профилактики:

1) выявление лиц с высоким генетическим риском развития СД1-предрасположенности;

2) определение лиц в доклиническом периоде путем определения иммунологических маркеров;

3) применение превентивной терапии.

Важная роль в прогнозировании СД1 отводится молекулярно-генетическим исследованиям — определению HLA-гаплотипов [4, 12]. Гаплотип — комбинация аллелей, расположенных на одной хромосоме; их определение проводится на основе семейного материала.

У 599 больных СД1 детей и подростков (средний возраст 7,5±6,2 года) на основании молекулярно-генетических исследований были выделены предрасполагающие и протекторные гаплотипы в отношении развития СД 1 в российской популяции. Контролем служили результаты HLA-генотипирования клинически здоровых лиц без аутоиммунных заболеваний и отягощенной наследственности по ним (200 человек). Были выделены 5 предрасполагающих гаплотипов: DRB1*4-DQA1*301-DQB1*302 (ОР=4,7); DRB1*17-DQA1*501-DQB1*201 (ОР=2,7); DRB1*4-DQA1*301-DQB1*304 (ОР=4,0); DRB1*1-DQA1*101-DQB1*501 (ОР=1,9); DRB1*16-DQA1* 102-DQB1*502/4 (ОР=2,4); и 3 протекторных: DRB1*15-DQA1*102-DQB1*602/8 (ОР=0,08); DRB1* 11-DQA1*501-DQB1*301 (ОР=0,14); DRB1*13-DQA1* 103-DQB1* 602/8 (ОР=0,16). Наши данные соответствуют европейским, где наиболее высокий риск определяют два гаплотипа: DRB1*4-DQA1*301-DQB1*302 и DRB1*17-DQA1*501-DQB1*201.

Вторым этапом исследования было формирование групп риска по развитию СД1 на основании семейных молекулярно-генетических исследований, которые были проведены в 143 простых семьях, имеющих одного больного СД1 (здоровые сибсы, 171 человек, средний возраст 11,9±5,8 года).

По данным международных исследований, наиболее высокий риск развития СД1 в европейских популяциях определяется гетерозиготным генотипом: DQA1*0501-DQB1*0201/DQA1*0301-DQB1*0302 (DQ2/DQ8), DQA1*0301-DQB1*0302/DQA1*0301-DQB1*0302 (DQ8/DQ8). Умеренный риск: DQA1*0501-DQB1*0201/DQA1*0501-DQB1*0201 (DQ2/DQ2), DQA1*0301-DQB1*0302/Х (DQ8/Х), DQA1*0501-DQB1*0201/Х (DQ2/Х), где Х — другой гаплотип, кроме DQA1*0301-DQB1*0302 (DQ8), DQA1*0501-DQB1*0201 (DQ2). Низкий риск: Х/Х. При этом, по данным других зарубежных публикаций, комбинации гаплотипов в генотипах различного генетического риска могут варьировать, но генотип высокого риска — DQ2/DQ8 — остается неизменным [16].

По результатам HLA-типирования, обследованные были разделены на 3 группы. Группу высокого риска составили 13,5% обследованных; в нее вошли сибсы, имеющие комбинацию высоко предрасполагающих гаплотипов: DQ2/DQ8 — DRB1*4-DQA1*301-DQB1*302/DRB1*17-DQA1*501-DQB1*201. В группу среднего риска вошли 49,7% обследованных с комбинациями из одного предрасполагающего гаплотипа с другим (нейтральным или защитным) — DQ2/неDQ8 и DQ8/неDQ2. Группа низкого риска (36,8%) характеризовалась отсутствием комбинаций предрасполагающих гаплотипов — Х/Х.

Затем была проанализирована частота встречаемости этих гаплотипов (предрасполагающих и защитных) среди больных и здоровых сибсов в семьях больных (рис. 5).

Исследование генетических маркеров имеет только прогностическое, но не диагностическое значение. Для диагностики ранней доклинической фазы важно иммунологическое обследование.

В настоящее время при скрининге определяют следующие виды аутоантител: островковоклеточные цитоплазматические (ICA), аутоантитела к инсулину (IAA), аутоантитела к глутаматдекарбоксилазе (GAD), тирозинфосфатазе (IA-2A). Считается, что эти аутоантитела появляются за несколько лет до манифестации заболевания и выявляются с частотой 50—90% в дебюте СД1, а 1% — в популяции [10, 17]. Недавно были выявлены новые аутоантитела к транспортеру цинка 8, который является также одним из антигенов β-клеток. Считается, что эти аутоантитела могут обнаруживаться у 26% больных СД1, негативных на другие три вида аутоантител [18].

В течение многих лет проводятся большие международные семейные и популяционные исследования среди родственников больных СД1 по прогнозированию заболевания, данные из которых разнородны. В частности, данные бартс-оксфордского исследования, где только наличие аутоантител к островковым клеткам прогнозирует 6% риск развития заболевания в течение 10-летнего наблюдения, при присоединении любого одного аутоантитела он увеличивается до 30%, а при присоединении любых двух — возрастает до 90%. По данным других международных исследований, при выявлении множественных аутоантител в группах высокого генетического риска развитие диабета составляет около 50% в течение этого же срока наблюдения [19—21] (рис. 6).

Нами была проанализирована частота встречаемости аутоантител в группах различного генетического риска (рис. 7).

Одним из основных доказательств роли генетических и иммунологических факторов остается изучение эволюции ранних доклинических стадий, которое является наиболее сложным этапом исследования, поскольку требует длительного проспективного наблюдения.

За 11-летний период наблюдения манифестация СД1 произошла у 11 (6,4%) человек из 171 обследованного, что близко к данным финских ученых, по которым у 51 (6,8%) человека из 775 обследованных сибсов в течение 15-летнего периода наблюдения произошла манифестация заболевания [21]. В нашем исследовании из групп высокого и среднего риска заболели 8,7 и 8,3% обследованных соответственно, а из низкого риска — 3,2%. Таким образом, среди заболевших в 82% случаев определялись гаплотипы высокого риска (генотип DQ2/DQ8 встречался в 18,2% случаев, генотипы DQ2/Х и DQ8/Х — в 63,6%), и только 18,2% заболевших не имели предрасполагающих гаплотипов. Полученные данные еще раз подтвердили, что наличие предрасполагающих гаплотипов важно для прогнозирования заболевания, однако и отсутствие этих гаплотипов полностью не защищает от развития СД, что может быть обусловлено влиянием других предрасполагающих генов [6]. Таким образом, в наших исследованиях генотипы HLA-DQ2/DQ8, DQ2/X и DQ8/X прогнозируют примерно с 8% вероятностью риск развития СД1 на протяжении 11-летнего периода.

В настоящее время финскими исследователями получены данные, согласно которым частота встречаемости генотипа высокого риска (DQ2/DQ8) у больных СД1 не изменилась с течением времени, но увеличилась частота встречаемости генотипов умеренного и низкого риска. Существует предположение о том, что если окружающая среда все больше влияет на развитие заболевания, то и вклад генетической предрасположенности с течением времени может изменяться. Неизменная частота гаплотипов высокого риска у больных СД1 предполагает, что он устойчив к влиянию окружающей среды, т.е. вклад HLA-гаплотипов изменился, но не уменьшился с течением времени [22].

Таким образом, оценка риска развития СД1 на основе определения молекулярно-генетических и мониторинга иммунологических маркеров является первым этапом в разработке профилактических мероприятий, направленных на отсрочку или предотвращение развития заболевания.

Выделяют три основных уровня профилактики [23] (рис. 8).

Первичная профилактика проводится в группах высокого генетического риска, когда еще не развился аутоиммунный процесс в β-клетках. Чаще такие программы проводятся в популяциях с высоким уровнем заболеваемости.

Вторичная профилактика проводится уже при появлении признаков инсулита и в ее задачи входит приостановление процесса прогрессирования к клиническому диабету.

Третичная профилактика заключается в сохранении или восстановлении секреции инсулина, а в дальнейшем и в отсрочке острых и хронических осложнений у лиц в дебюте заболевания.

Современные подходы к профилактике СД1 включают [23, 24]:

1) исключение влияния экзогенных факторов среды (борьба за грудное вскармливание; здоровый образ жизни);

2) обогащение диеты дополнительными питательными веществами: доказагексаеновая кислота, витамин D;

3) поддержание нормальной массы тела (диета, дозированные физические нагрузки), что будет способствовать уменьшению нагрузок на β-клетки и снижению инсулинорезистентности;

4) антигенспецифическую терапию — создание иммунологической толерантности к собственным антигенам путем индуцирования регуляторных Т-клеток, не влияя на иммунитет в целом (преимущество — локальное воздействие и вследствие этого минимизация побочных эффектов);

5) антигеннеспецифическую терапию — от легкой иммуномодуляции до подавления иммунитета в целом в зависимости от препарата;

6) препараты, стимулирующие регенерацию β-клеток.

Программы первичной профилактики

Наиболее эффективным подходом к первичной профилактике было бы исключение факторов окружающей среды, вызывающих развитие СД1, но, к сожалению, конкретный фактор на сегодняшний день не известен. Национальными институтами здоровья (США) было утверждено исследование «Экзогенные детерминанты СД 1-го типа у молодых» (TEDDY The Enviromental Determinants of type 1 Diabetes in the Yung) для изучения ведущих факторов окружающей среды [23]. Существует и ряд других исследований.

Идея исследований TRIGR, FINDIA основывается на данных о меньшем риске диабета среди детей, находившихся на грудном вскармливании. Проводимые исследования направлены на исключения из питания у младенцев белков коровьего молока, присутствующие в различных смесях. Проводятся эти исследования как в группах высокого генетического риска в семьях больных, так и в популяции — Финляндии [23, 25].

Исследование BABY DIET, проводимое в Германии, направлено на исключение из питания младенцев до 1 года продуктов, содержащих глютен, который, как считается, также вызывает аутоиммунные нарушения в β-клетках [26]. Исследование TrialNet Nip направлено на включение в питание беременных женщин и новорожденных до 6 мес доказагексаеновой кислоты, относящейся к полиненасыщенным жирным кислотам омега-3, которые являются незаменимыми элементами питания. Считается, что дети, принимающие доказагексаеновую кислоту, имеют меньший риск развития СД1 [27]. Другое исследование [23] касается применения витамина D в дозе 2000 ЕД у новорожденных с высоким генетическим риском. Эффект витамина D связан с его воздействием на антигенпрезентацию и активацию Т-клеток.

Известно, что одним из основных аутоантигенов в процессе аутоиммунного поражения является инсулин. Исследование Pre POINT изучает применение интраназального и перорального инсулина путем вакцинации в качестве аутоантигенспецифической терапии у детей с высоким генетическим риском в возрасте [http://www.diabetes-point.org.].

Программы вторичной профилактики

Diabetes TrialNet — это группа исследований по патогенезу диабета, методов его профилактики и лечения, основанное в США по инициативе рабочей группы по изучению диабета. Diabetes TrialNet включает множество направлений и объединяет исследования, проводимые в 18 клинических центрах США, Канады, Австралии, Финляндии, Новой Зеландии, Великобритании, Италии и Германии. В исследование по применению перорального инсулина включены родственники I и II степени родства, входящие в группы высокого генетического риска и имеющие в двух образцах с 6-месячным интервалом положительные аутоантитела к инсулину, а в дальнейшем и множественные положительные аутоантитела [http://www.diabetestrialnet.org.].

Другое исследование INIT II является продолжением исследования INIT I и изучает применение интраназального инсулина (является проектом центра по разработке вакцин от диабета, учрежденного по инициативе австралийского правительства) [http://clinicaltrials.gov/ct2/show/record.].

Программы третичной профилактики

В последние годы ученые стали уделять пристальное внимание проведению исследований у пациентов с впервые выявленным СД, так называемой третичной профилактике, поскольку иммунотерапия после манифестации СД связана с более оправданным риском вмешательств в лечение, меньшей длительностью терапии и быстрым получением результата. Успех проводимых исследований оценивается по сохранению уровня С-пептида натощак и при стимуляции, а также применением более низких доз инсулина и более низким уровнем гликированного гемоглобина [23, 24].

В настоящее время третичная профилактика включает несколько направлений.

Применение антигенспецифической терапии. Одним из методов является применение изоформы рекомбинантной человеческой глутаматдекарбоксилазы (или диамид). Известно, что GAD экспрессируется в β-клетках поджелудочной железы и является одним из основных аутоантигенов при СД1. Введение препарата создает иммунологическую толерантность посредством индукции GAD специфических Т-регуляторных клеток. Закончился ряд исследований по применению диамида у пациентов с LADA-диабетом и у пациентов с впервые выявленным СД1 [28, 29]. Отмечено лучшее сохранение уровня С-пептида в течение 15—24 мес (в возрасте от 10 до 18 лет), побочных эффектов не наблюдалось. При этом положительный эффект был более выражен у тех пациентов, у которых лечение было начато при длительности диабета до 3 мес. Таким образом, масса и-клеток является ключевым прогностическим фактором успеха.

Интересны и результаты по применению Diapep 277 (синтетический пептидный аналог р277 на основе белка теплового шока), который является одним из аутоантигенов, участвующих в аутоиммунном разрушении поджелудочной железы. Механизм действия его до конца не изучен, но считается, что он активирует Т-регуляторные клетки. При его применении у людей получены противоречивые результаты. Так, он был эффективен у взрослых пациентов с впервые выявленным СД1 (в течение 6 мес отмечалось сохранение секреции С-пептида, снижение дозы инсулина, уровня гликированного гемоглобина в группе лечения, получавшей его подкожные инъекции в дозе 1 мг по сравнению с группой плацебо) [30]. В педиатрической практике эффект от применения этого препарата отсутствовал [31]. (Препарат применялся у детей в возрасте от 7 до 14 лет: 30 человек с впервые выявленным СД1 длительностью от 53 до 116 дней. В результате в обеих группах произошло снижение уровня С-пептида, не было различий по дозе инсулина и гликированному гемоглобину.) Исследования по применению этого препарата продолжаются.

Применение неантигенспецифической терапии. Одним из примеров данной терапии служит использование препаратов анти-СD3 и анти-СD20. Анти-СD3 — моноклональное рекомбинантное аутоантитело, механизм действия которого заключается в том, что оно активирует рецептор СD3, приводит к высвобождению цитокинов и в конечном итоге блокирует пролиферацию и дифференциацию Т-клеток, а в отдаленном периоде отмечается индуцирование работы регуляторных Т-клеток. Результаты двух проведенных исследований (1-й и 2-й фаз) свидетельствовали о более сохранной секреции С-пептида, более низких уровнях гликированного гемоглобина и более низкой потребности в инсулине в группе лечения. Эти эффекты сохранялись в течение 12 мес, затем наступал «рецидив» снижения С-пептида. Кроме того, отмечались побочные эффекты в виде реактивации латентно протекающей вирусной инфекции Эпштейна—Барр и продукцией антител к самим аутоантителам. Для получения более хороших и длительных эффектов требуются, по-видимому, повторные введения препарата или в комбинации с другими препаратами, что изучается в настоящее время в других исследованиях [32].

Ритуксимаб — анти-СD20 представляет собой моноклональное аутоантитело, которое направлено на рецептор СD20, уникальный для β-клеток, и ингибирует клеточную пролиферацию. Исследование TrialNet завершило 2-ю фазу, включающую 4-недельные инъекции ритуксимаба. Получены хорошие результаты по применению этого препарата. (Отмечены более сохранный уровень С-пептида, более низкие дозы инсулина и гликированного гемоглобина у пациентов с впервые выявленным СД1) [http://www.diabetestrialnet.org.].

В настоящее время проводится множество исследований 1—2-й фазы по применению таких препаратов, как антагонист рецептора ИЛ-1 (анакинра), ингибитор фактора некроза опухоли (этанерспет), рекомбинантный интерферон-гамма, анти CTLA-4 Ig (абатасепт), эффективность которых была доказана ранее при других аутоиммунных заболеваниях: ревматоидном артрите, болезни Крона. Механизм их действия — влияние на различные звенья Т-клеточного ответа [23, 24, 33, 34].

В дополнение к иммунотерапии будут использоваться препараты, которые вызывают регенерацию β-клеток [23, 35, 36]. Они будут использоваться как в моно-, так и в комбинированной терапии. Метод регенерации β-клеток воссоздает процесс неогенеза у развивающегося плода, когда β-клетки развиваются из примитивных предшественников. Применяют такие препараты, как эксенатид (аналог глюкагонподобного пептида-1), диазоксид (АТФ-чувствительный активатор К+-каналов, ингибирующий секрецию эндогенного инсулина), пиоглитазон (класс тиазолидиндионов). Идея их применения заключается в том, что хороший уровень глюкозы может способствовать защите β-клеток от перенагрузки, также отмечено, что помимо своих основных эффектов эксенатид стимулирует регенерацию β-клеток, уменьшает их апоптоз. (Применение эксенатида у пациентов в возрасте 28—50 лет при средней длительности заболевания 21 год показало свою неэффективность, что связано с большой длительностью заболевания. В настоящее время проводится исследование по применению эксенатида у пациентов в возрасте от 12 до 21 года при длительности заболевания более 1 года; оценивается прием 3 разных доз препарата) [35].

Диазоксид у взрослых сохранял достаточно неплохо остаточную инсулиновую секрецию, у детей же он был неэффективен. Также отмечались побочные эффекты. Планируется дальнейшее изучение этого препарата [36].

В настоящее время наиболее перспективным подходом к лечению СД1 представляется комбинированная терапия, которая может сочетать, например, системное подавление иммунитета с последующим антигенспецифическим индуцированием толерантности или регенерации β-клеток.

Diabetes TrialNet проводит исследование по комбинированной терапии микофенолатом мофетила (ингибитор инозинмонофосфатдегидрогеназы) и даклизумабом (анти-СD25). Оба препарата с успехом применялись для лечения других аутоиммунных заболеваний и при трансплантации островковых клеток [37]. (Даклизумаб — рекомбинантные гуманизированные антитела IgG, ингибирует Т-клеточную пролиферацию, опосредованную ИЛ-2. Микофенолата мофетил — новый иммуносупрессивный препарат цитостатического механизма действия, нарушает синтез гуанозиновых нуклеотидов, угнетает пролиферацию T- и B-лимфоцитов, а также продукцию антител, блокирует созревание дендритной клетки.) В настоящее время завершен набор в исследование, которое будет продолжаться в течение 4 лет.

Другая комбинация препаратов — эксенатид и анти-СD3; механизм их действия основан на регенерации β-клеток и иммуномодуляции [23, 24]. (В настоящее время завершен набор в исследование пациентов в возрасте от 18 до 60 лет, с длительностью СД1 более 5 лет.) Комбинация эпидермального фактора роста и гастрина: считается, что эти препараты могут активировать процесс регенерации β-клеток с включением клеток-предшественников, присутствующих в панкреатическом протоке любого человека. Также планируется проведение исследований с применением анти-СD3 и интраназального инсулина. Считается, что эти препараты обладают синергическим действием, способствуя иммуномодуляции и индукции толерантности к антигенам, что в итоге способствует увеличению количества Т-регуляторных клеток. Применение анти-СD3 и эксенатида будет способствовать подавлению аутоагрессивных Т-клеток и регенерации β-клеток. Применение эксенатида и гастрина способствует регенерации β-клеток и их дифференцировке [23, 24].

Таким образом, первые клинические результаты по применению некоторых иммунных препаратов являются обнадеживающими (лечение анти-СD3, диамидом, диапеп 277, ингибитором фактора некроза опухолей). Но не в одном из проведенных исследований не получено нормогликемии, не потребовалась отмена инсулина, не произошло полного восстановления толерантности к β-клеткам, а у некоторых препаратов отмечались хоть и незначительные, но побочные эффекты. Понимание и дальнейшее изучение достаточно сложного, полиморфного иммунопатологического процесса, происходящего при СД1, будет способствовать появлению и внедрению новых, комбинированных препаратов, которые будут более эффективны.

Научные исследования по профилактике диабета быстро расширяются: в истории диабета уже совершено множество значительных открытий. Результаты кропотливого труда в прошлом воздаются сейчас сторицей, у профилактики СД1 должно быть блестящее будущее.