Известно, что беременность связана со значительными изменениями многих звеньев гемостаза (усиление кроветворения, увеличение объема плазмы в 3 раза, увеличение количества эритроцитов, снижение уровня гемоглобина и гематокрита и др.). Появление маточно-плацентарного круга кровообращения приводит к физиологической гиперкоагуляции, представляющей собой адаптацию к отделению плаценты в процессе родов. Во время беременности в организме женщины создаются условия, способствующие развитию синдрома диссеминированного внутрисосудистого свертывания крови (стаз крови, гиперкоагуляция), что выражается повышением суммарной активности факторов свертывания (общий коагулянтный потенциал) и функциональной активности тромбоцитов, а также снижением фибринолитической активности и активности антитромбина III. Все вышеперечисленные изменения являются компенсаторно-приспособительными для нормального формирования фетоплацентарного комплекса и ограничения кровопотери из плацентарной площадки после отделения плаценты [1—4].

В некоторых случаях при беременности вследствие наличия антифосфолипидного синдрома, генетических дефектов гемостаза (мутации фактора V — Leiden, фермента метилентетрагидрофолатредуктазы — MTHFR, протромбина — Pt G20210А, ингибитора активатора плазминогена-1 — PAI-1, а также факторов II и VII), тромботических микроангиопатий, гестационного диабета развивается патологическая гиперкоагуляция — гиперкоагуляционный синдром (ГКС) [3]. При отсутствии своевременной коррекции ГКС приводит к различным акушерским осложнениям, самыми тяжелыми из которых являются преждевременные роды и внутриутробная гибель плода [5], а также развитие кровоизлияний, которые оказывают влияние на последующее развитие детей и часто приводят к ДЦП и эпилепсии [6].

Критериями патологического ГКС является повышение уровней фибриногена более 6,5 г/л и D-димера более 1,7 мг/л [7]. При этом увеличивается свертывающая способность крови, нарушается фетоплацентарный кровоток, развивается гипоксия тканей плода, прежде всего головного мозга, что приводит в последующем к грубой неврологической патологии у ребенка. Применение антиагрегантов (предупреждают агрегацию тромбоцитов) и антикоагулянтов прямого действия (действуют на факторы свертывания крови), которые используются для коррекции патологического ГКС, существенно снижает количество тромботических осложнений у беременных. Имеются сведения о безопасности этих препаратов для плода. Некоторые авторы [8] отмечают отсутствие интранатальных осложнений у новорожденных в постнатальном периоде. Однако исследований состояния новорожденных, родившихся от беременностей на фоне антикоагулянтной/противосвертывающей терапии в литературе мы не встретили. В то же время в практике неонатологов и детских неврологов часто встречаются новорожденные с кровоизлияниями, матери которых принимали противосвертывающую терапию во время беременности [9]. В связи с этим вполне закономерно возникает вопрос возможности повышения риска формирования внутричерепных кровоизлияний у новорожденных, родившихся от беременности на фоне антикоагулянтной и антиагрегантой терапии ГКС.

Наиболее часто диагностируемыми при нейросонографии (НСГ) внутричерепными гематомами у новорожденных являются перивентрикулярные кровоизлияния (ПВК), прежде всего вследствие доступной нейровизуализации перивентрикулярной области головного мозга ребенка через большой родничок [10, 11]. ПВК 5 мм и более представляет собой тяжелейшее состояние новорожденных, часто приводящее к смертельному исходу и инвалидизации, тогда как ПВК менее 5 мм часто протекает субклинически, с хорошим восстановлением ребенка [12].

Основными факторами риска ПВК являются искусственное оплодотворение, недоношенность, низкий балл по шкале Апгар, проведение сердечно-легочной реанимации новорожденного [13]. Осложнения в течение беременности, такие как гестоз, преэклампсия, гиперкоагуляционный синдром (ГКС), и прием беременной женщиной антиагрегантных и антикоагулянтных препаратов также могут быть факторами риска ПВК [12].

Цель настоящего исследования — изучение влияния антиагрегантной терапии во время беременности на течение и исходы ПВК у новорожденных.

Обследовали 112 новорожденных от 1 до 15 дней жизни с ПВК ≥5 мм по данным НСГ на 3—7-й дни жизни. Все дети распределены на три группы: 1-я группа — 37 (33,0%) детей (16 (43,2%) девочек и 21 (56,8%) мальчик), родившихся от беременности на фоне подтвержденного ГКС и антиагрегантной терапии. 2-я группа — 55 (49,1%) детей (36 (65,5%) девочек и 19 (34,5%) мальчиков), родившихся от беременности без ГКС, но протекавшей на фоне антиагрегантной превентивной терапии с целью «профилактики» нарушения маточно-плацентарного кровотока и гипоксии плода. 3-я группа — 20 (17,9%) детей, родившихся от беременности, протекавшей без ГКС и без антиагрегантной терапии (группа сравнения) (11 (55,0%) девочек и 9 (45,0%) мальчиков).

Матери 1-й и 2-й групп принимали комбинированную терапию: дипиридамол (25 мг 3 раза в день) и ацетилсалициловую кислоту (25 мг 1 раз на ночь). За 1 мес до родов принимали антиагрегантную терапию 7 (18,9%) женщин из 1-й группы и 32 (58,2%) из 2-й, а более 1 мес до родов — 30 (81,1%) и 23 (41,8%) женщины соответственно.

Критерии включения в 1-ю группу исследования: наличие у матери новорожденного ГКС во время настоящей беременности — повышенный уровень фибриногена >6,5 г/л и D-димера>1,7 мг/л [7], наличие указаний на прием антиагрегантных препаратов в течение 1 нед и более до родов.

Критерии включения во 2-ю группу исследования: отсутствие у матери новорожденного ГКС во время настоящей беременности [7], наличие нарушений маточно-плацентарного кровотока Ia степени при проведении допплерометрии, указания на прием антиагрегантных препаратов в течение 1 нед и более до родов.

Критерии включения в 3-ю группу исследования: отсутствие у матери новорожденного ГКС во время настоящей беременности [7] и отсутствие указаний на прием антиагрегантных препаратов во время беременности.

Критерии невключения в исследование: ПВК <5 мм по данным НСГ; ПВК инфекционного и травматического генеза; возраст новорожденного более 16 дней; наличие генетических заболеваний.

Использованы анамнестический, клинико-неврологический методы, метод лучевой диагностики (нейросонография), статистический метод. Сведения о состоянии здоровья детей при рождении, данные соматического и акушерского анамнеза матерей были получены из сопровождающей новорожденного медицинской документации при переводе из родильного дома в отделение патологии новорожденных и недоношенных детей Детской республиканской клинической больницы (Казань). При сборе анамнестических данных изучены возраст матери, порядковый номер беременности и родов, исходы предыдущих беременностей, длительность ожидания наступления беременности, способ зачатия, наличие хронических заболеваний у матери, особенности течения беременности, прием лекарственных препаратов во время беременности, наличие преэклампсии, срок родов и способ родоразрешения. Клинико-неврологический метод включал стандартный осмотр ребенка по общепринятой схеме с применением шкал: Журбы—Мастюковой, Гриффитс и INFANIB. При НСГ оценивались макроструктура головного мозга, четкость рисунка борозд, гидрофильность тканей, состояние межполушарной борозды, субарахноидального пространства, полости прозрачной перегородки и полости Верге, передних и задних рогов боковых желудочков, тело боковых желудочков, третьего и четвертого желудочков, задней цистерны, контуры сосудистых сплетений, стволовых структур, перивентрикулярных и субвентрикулярных зон, индекс резистентности.

Статистическая обработка результатов исследования проводилась с использованием Microsoft Excel и статистического программного обеспечения Биостат (издательский дом «Практика», 2006), SPSS 15.0 и Statistica 8.0 for Windows («Stat Soft Inc.», США). Различия считались статистически значимыми при уровне ошибки p<0,05.

Исследование было одобрено Этическим комитетом Казанского государственного медицинского университета. От родителей всех детей, включенных в исследование, было получено информированное согласие.

Срок гестации при рождении у детей 1-й группы составил 33,7±3,4 нед, 2-й — 34,8±3,7 нед и 3-й был значимо выше, чем в 1-й и 2-й группах, — 37,8±7,0 нед (p<0,05). В 3-й группе доношенными родились 12 (60,0%) детей, тогда как в 1-й и 2-й группах лишь 4 (10,8%) и 14 (25,5%) детей соответственно, что в 5,56 и 2,35 раза меньше, чем в группе сравнения (p<0,05).

Дети 2-й группы, матерям которых была назначена антиагрегантная терапия в «профилактических целях», так же часто как и дети 1-й группы, родились преждевременно: 74,6 и 89,1% соответственно, тогда как дети, матери которых не принимали такую терапию, рождались преждевременно значимо реже (49,0%).

Сразу после рождения на аппарате ИВЛ находились 46 (41,2%) новорожденных с ПВК 1-й и 2-й групп. Но в ИВЛ нуждалось большее число детей 2-й группы (58,2%), чем 1-й (37,8%) (p<0,05). Дети 3-й группы в проведении ИВЛ не нуждались. Выявлены статистически значимые различия и по длительности нахождения на ИВЛ новорожденных 1-й и 2-й групп (табл. 1).

По данным НСГ у новорожденных 1-й и 2-й групп были визуализированы преимущественно двусторонние перивентрикулярные гематомы. Они практически с одинаковой частотой встречались у детей 1-й и 2-й групп: у 27 (73,0%) детей 1-й группы и 39 (70,9%) 2-й группы, тогда как в 3-й группе двусторонние гематомы были диагностированы лишь у 1 (5,0%) ребенка.

Односторонняя локализация ПВК обнаружена у 10 (27,0%) детей 1-й группы и у 16 (29,1%) 2-й и почти у всех новорожденных — 19 (95,0%) — 3-й группы. Из односторонне локализованных ПВК в 1-й группе чаще формировались левосторонние гематомы (16,2%), во 2-й группе — правосторонние (20,0%), в 3-й группе — справа и слева диагностированы примерно поровну.

В 1-й группе у детей, рожденных в срок (38—40 нед) средние размеры правосторонних гематом были достоверно меньше, чем у доношенных детей 2-й группы (5,44±0,44 и 6,23±0,6 мм соответственно; p<0,05). У детей, родившихся при сроке гестации менее 29 нед в 1-й группе размеры гематом оказались значимо больше и справа, и слева (справа — 8,60±2,89 мм и слева — 8,70±2,95 мм), чем у пациентов 2-й группы (справа — 6,0±1,02 мм и слева — 6,0±1,41 мм) (p<0,05), а у новорожденных 3-й группы того же срока гестации размеры гематом были достоверно меньше, чем в 1-й и 2-й группах, и справа, и слева (p<0,05).

Размеры гематом у детей, родившихся без гравидарной антиагрегантной терапии (3-я группа), меньше, чем у новорожденных, родившихся от беременностей на фоне антиагрегантной терапии.

Достоверно значимые различия получены у доношенных детей всех трех групп, при этом наибольшими оказались гематомы во 2-й группе. У детей, родившихся раньше срока (<38 нед), средние размеры гематом увеличиваются со снижением срока гестации при рождении, при этом средние размеры ПВК в 1-й группе больше, чем значения во 2-й и особенно в 3-й группах. Анализ длительности приема антиагрегантной терапии и размеры гематом выявил положительную корреляционную связь в 1-й (r=0,571; p<0,05) и 2-й группах (r=0,426; p<0,05). Полученные данные указывают на значимое влияние антиагрегантной терапии на размеры гематом у новорожденных. При этом размеры гематом как справа, так и слева, были значимо больше у новорожденных 1-й группы по сравнению с показателями у детей 2-й группы.

Неврологическое наблюдение за новорожденными осуществляли в течение года. Все дети, включенные в исследование, получали лечение в соответствии со стандартами оказания медицинской помощи. Оценку психоневрологического развития детей проводили в соответствии с нормами для скорригированного возраста.

В возрасте 1 мес (скорригированный возраст) неврологическая симптоматика отсутствовала у 65,0% детей 3-й, 16,4% — 2-й и у 5,4% — 1-й группы (p<0,05). Неврологические синдромы преимущественно выявлены у детей 1-й группы в виде диффузной мышечной гипотонии (73,0%), гипертензионного синдрома (24,3%), пирамидного синдрома (21,6%), задержки моторного и психоречевого развития (54,1 и 24,3% соответственно). Во 2-й группе эти синдромы наблюдались достоверно реже: у 47,2, 9,1, 36,4, 32,7 и 7,3% соответственно. У детей 3-й группы отмечены пирамидный синдром у 15,0% и диффузная мышечная гипотония у 20,0%.

Клинико-неврологический осмотр детей в 6 мес скорригированного возраста не выявил неврологической симптоматики уже у 80,0% пациентов 3-й группы, у 21,8% — 2-й и лишь у 16,2% — 1-й группы (p<0,05). Неврологические нарушения у детей 1-й группы проявлялись более чем у половины обследованных: пирамидный синдром (64,9%), задержка моторного развития (54,1%), сочетание 2 и более синдромов (56,8%). У детей 2-й группы перечисленные синдромы выявлены также чаще других, но реже, чем в 1-й группе (p>0,05). В 3-й группе отмечались лишь пирамидный синдром и диффузная мышечная гипотония (по 2 ребенка — 10,0%). Очаговая неврологическая симптоматика в виде гемипареза сформировалась у 3 (8,1%) детей 1-й группы (правосторонний у 2 детей и левосторонний у 1) и 2 (3,6%) 2-й группы (1 левосторонний и 1 правосторонний) и не была выявлена в 3-й группе.

На фоне регулярно проводимых комплексных реабилитационных/абилитационных мероприятий при оценке неврологического статуса у детей в 12-месячном возрасте была выявлена определенная динамика симптоматики. Так, отсутствие патологии было отмечено уже у 8 (21,6%) детей 1-й группы, у 21 (38,2%) — 2-й группы и у 18 (90,0%) — 3-й группы. При исследовании нарушений мышечного тонуса было обнаружено, что пирамидный синдром чаще всего наблюдался у детей 1-й группы (54,1%), несколько реже во 2-й (43,6%) и в 3-й группах (10%); p<0,05. Диффузная мышечная гипотония диагностирована у 5,4% детей 1-й группы и 10,9% 2-й, а у малышей 3-й группы не наблюдалась вовсе. Двигательный дефицит в виде гемипареза сформировался у 8,1 и 3,6% детей 1-й и 2-й групп соответственно, спастическая диплегия и тетрапарез — у 10,8% детей 1-й группы. Задержка моторного и психоречевого развития наблюдалась у 43,2 и 8,1% детей 1-й группы и 16,4 и 1,8% детей 2-й группы.

Детский церебральный паралич (ДЦП) сформировался у 7 (18,9%) детей 1-й группы, у 2 (3,6%) детей 2-й; в 3-й группе таких случаев не было. Все дети с ДЦП к первому году (9 человек) как в 1-й (3 ребенка с гемипарезом, 2 со спастической диплегией и 2 со спастическим тетрапарезом), так и во 2-й (2 ребенка с гемипарезом) группе родились недоношенными оперативным родоразрешением. В 1-й группе 3 ребенка родились на сроке <29 нед и 4 — на сроке 29—31 нед, а во 2-й — 1 девочка — на сроке <29 нед, 1 мальчик — на сроке 29—31 нед. Все дети с ДЦП нуждались в ИВЛ сразу после рождения: пациенты 1-й группы находились на ИВЛ от 11 до 17 сут, 2-й — от 5 до 12 сут. Длительность противосвертывающей терапии составила от 2 до 8 мес до родов: у 4 и 2 детей 1-й и 2-й групп соответственно, у 3 детей 1-й группы — все 9 мес. При НСГ в неонатальном возрасте была выявлена двусторонняя локализация гематом у всех детей с ДЦП (средний размер гематом 6,72±0,18 мм) (табл. 2).

Оценка мышечно-постурального тонуса по шкале INFANIB показала наличие значимых различий между исследуемыми группами. К 6-му месяцу жизни мышечно-постуральный тонус был физиологическим (<54 баллов) у 80,0% детей 3-й группы и лишь у 16,2% (6) детей 1-й группы и у 21,8% (12) 2-й (p<0,05). Патология мышечно-постурального тонуса (>72 баллов) значимо чаще наблюдалась у детей 1-й и 2-й групп как в 6-месячном возрасте (64,9 и 58,2%; p<0,05), так и в 12-месячном скорригированном возрасте (54,1 и 40,0% соответственно). Таким образом, темпы нормализации мышечно-постурального тонуса и двигательных функций, оцененные по шкале INFANIB, у детей, матери которых принимали противосвертывающую терапию как с целью коррекции ГКС, так и для «профилактики» гипоксии, были достоверно ниже по сравнению с детьми, в анамнезе матерей которых отсутствовало упоминание о приеме противосвертывающих препаратов. Полученные данные свидетельствуют о том, что прием противосвертывающей терапии может негативно влиять на мышечно-постуральный тонус в течение первого года жизни детей с ПВК.

У детей 1-й и 2-й групп с тяжелой неврологической симптоматикой (n=9) оценки по шкале INFANIB колебались, отмечаясь периодами отрицательной динамики в интервале от 6-го до 9-го месяца за счет формирующихся с возрастом двигательных нарушений, задержки редукции тонических рефлексов и спинальных автоматизмов; к возрасту 12 мес показатели соответствовали диапазону «патология».

При оценке психомоторного развития (ПМР) по шкале Гриффитс были обнаружены различия (p<0,05) между 1-й и 3-й, а также между 2-й и 3-й группами детей в возрасте 6 мес (табл. 3).

Отсутствие задержки развития по шкале Гриффитс у детей 3-й группы в возрасте 12 мес и наличие признаков легкой задержки ПМР лишь у 10% детей в возрасте 6 мес скорригированного возраста по сравнению с наличием как легкой, так и грубой психоневрологической симптоматики у детей 1-й и 2-й групп свидетельствуют о влиянии антиагрегантной терапии в анамнезе на течение и исходы ПВК, что выражается в задержке ПМР у детей, родившихся от беременности на фоне антиагрегантной терапии.

Сказанное выше может быть проиллюстрировано одним из наших наблюдений.

Женщина 24 лет, беременность 23 нед.

При плановом ультразвуковом исследовании плода с допплерометрией у нее было выявлено нарушение маточно-плацентарного кровотока 1а степени. Гемостазиограмма без патологии. Учитывая нарушения маточно-плацентарного кровотока, для «профилактики» гипоксии плода была назначена комбинированная терапия: дипиридамол (25 мг 3 раза в день) и ацетилсалициловая кислота (25 мг 1 раз на ночь). После 1 мес приема этих препаратов была проведена повторная допплерометрия, которая показала отсутствие существенных изменений; было рекомендовано продолжить прием назначенных препаратов. Через 2 мес непрерывного приема антиагрегантной терапии на 31-й неделе беременности появилось вагинальное кровотечение. На УЗИ плода диагностирована частичная отслойка нормально расположенной плаценты, кардиотокография плода — признаки острой гипоксии (3 балла).

Было проведено экстренное кесарево сечение. Масса новорожденного была 2450 г, состояние по шкале Апгар 1—3 балла, ИВЛ в течение 5 сут. НСГ на 3-и сутки жизни новорожденного: макроструктура мозга малодифференцирована, гидрофильность тканей умеренно повышена, рисунок извилин и борозд слабо выражен, полость прозрачной перегородки 5,9 мм, перивентрикулярно гематома справа размером 6,3×2,4 мм и слева 8,4×3,4 мм.

B неврологическом статусе на 3-й день жизни ребенка уровень сознания (шкала оценки сознания у новорожденных ВОЛЬПЕ) был оценен как ступор средней тяжести, угнетение безусловных и сухожильных рефлексов. Проводилась инфузионная, метаболическая терапия, лечение положением с тактильно-кинестетической стимуляцией ладоней и пальцев. На 9-е сутки жизни дыхание поддерживалось увлажненным кислородом через колпак, питание осуществлялось через зонд; отмечались вялая реакция на осмотр, вздрагивания при прикосновении и в покое, гиперестезия кожных покровов, угнетение сухожильных и безусловных рефлексов. Проводились инфузионная и нейротрофическая терапия, стимуляция орофациальных рефлексов, лечебная физкультура и общий массаж с 14-го дня жизни. Ребенок был выписан из стационара на 22-й день жизни, когда дыхание было самостоятельным, питание per os (из соски), фиксировал взгляд, черепные нервы без асимметрии, мышечный тонус диффузно снижен, сухожильные рефлексы живые, равные. Спинальные и позотонические безусловные рефлексы снижены. На НСГ визуализировались субвентрикулярные кисты справа размером 5,4×3,2 мм, слева 7,4×4 мм.

Дальнейшее наблюдение за ребенком осуществляли в течение 1 года с учетом корригированного возраста. В возрасте 1-го месяца жизни в неврологическом статусе выявлены: пирамидный синдром, транзиторное нарушение функций (по шкале оценки мышечно-постурального тонуса INFANIB — 52 балла), легкие нарушения ПМР (по шкале Гриффитс — 4 балла). По данным НСГ — субвентрикулярная киста справа 2,3 мм, слева 4,5 мм. В условиях круглосуточного стационара были проведены нейротрофическая терапия, назначались также витамины группы В, общий избирательный массаж, лечебная физкультура, теплолечение, физиотерапия, сухая иммерсия. В 6-месячном возрасте при неврологическом осмотре были выявлены очаговая неврологическая симптоматика (правосторонний гемипарез), нарушения мышечно-постурального тонуса (по шкале INFANIB 34 балла — гемипарез), задержка ПМР (ребенок не переворачивается, не захватывает и не удерживает игрушку правой рукой, в позиции на животе на правую руку не опирается, не гулит (по шкале Гриффитс — 38 баллов). При проведении НСГ патологических изменений со стороны визуализируемых участков головного мозга выявлено не было. Проведены лечение и реабилитация в условиях отделения медицинской реабилитации пациентов с нарушением функции ЦНС — ноотропная и сосудистая терапия, гидрокинезиотерапия, общий избирательный массаж, физиотерапия, индивидуальная кинезиотерапия, фитбол-терапия, эрготерапия, постуральный тренинг.

В 12-месячном возрасте отмечена положительная динамика ПМР (по шкале Гриффитс от 38 до 125 баллов) и мышечно-постурального тонуса (по шкале INFANIB от 34 до 58 баллов), гемипарез сохраняется.

Диагностирован детский церебральный паралич, гемипаретическая форма.

Исследование показало, что дети с ПВК, родившиеся у матерей с гравидарной антиагрегантной терапией чаще рождаются недоношенными по сравнению с детьми с ПВК, рожденные матерями, которые не лечились антиагрегантными препаратами. Важно отметить, что дети, родившиеся от беременности на фоне подтвержденного ГКС и антиагрегантной терапии, реже рождались недоношенными, чем дети, родившиеся от беременности без ГКС, но протекавшей на фоне антиагрегантной превентивной терапии с целью «профилактики» нарушения маточно-плацентарного кровотока и гипоксии плода. Кроме того, дети, матери которых принимали антиагрегантные препараты во время беременности, часто рождаются в тяжелом состоянии и нуждаются в проведении ИВЛ после рождения, причем дети, родившиеся от беременности на фоне подтвержденного ГКС и антиагрегантной терапии, нуждаются в ИВЛ в 2 раза дольше, чем дети, родившиеся от беременности без ГКС, но протекавшей на фоне антиагрегантной превентивной терапии с целью «профилактики» нарушения маточно-плацентарного кровотока и гипоксии плода, чего не наблюдается у детей с ПВК, матери которых не принимали антиагрегантных препаратов. У детей с ПВК, родившихся от матерей, получающих антиагрегантную терапию (как с целью коррекции ГКС, так и для профилактики гипоксии) чаще развиваются двусторонние кровоизлияния, тогда как при отсутствии антиагрегантной терапии — односторонние. Как правосторонние, так и левосторонние гематомы достоверно крупнее при наличии указаний на прием антиагрегантных препаратов, чем при их отсутствии. При этом размеры ПВК у детей, родившихся в срок <29 нед, в группе детей, родившихся от беременности на фоне подтвержденного ГКС и антиагрегантной терапии, больше, чем в группе детей, родившихся от беременности без ГКС, но протекавшей на фоне антиагрегантной превентивной терапии с целью «профилактики» нарушения маточно-плацентарного кровотока и гипоксии плода. Результаты катамнестического наблюдения за детьми, матери которых получали антиагрегантную терапию во время беременности либо для коррекции ГКС, либо с целью «профилактики» гипоксии плода, показали более медленную динамику мышечно-постурального тонуса и динамику параметров нервно-психического развития на протяжении первых 12 мес скорригированного возраста по сравнению с детьми, матери которых не принимали соответствующую терапию. Неврологическое наблюдение в течение 1 года продемонстрировало достоверно более частое формирование детского церебрального паралича, различных неврологических синдромов и снижение темпов ПМР у детей, матери которых получали антиагрегантную терапию как по поводу ГКС, так и с целью «профилактики» гипоксии плода, чем у детей, матери которых не принимали антиагрегантную терапию во время беременности.

Таким образом, назначение антиагрегантной терапии матерям во время беременности в целях как коррекции ГКС, так и профилактики гипоксии оказывает значимое влияние на тяжесть состояния ребенка при рождении, формирование крупных перивентрикулярных гематом, а также формирование ДЦП и грубой нерологической симптоматики. В связи с этим назначение беременным группы риска антиагрегантной терапии должно быть строго обоснованным, а последующее ведение врачом новорожденных с ПВК требует особенного внимания.

Это дает основание сделать следующие выводы: 1) гравидарная антиагрегантная терапия у беременной женщины является фактором риска преждевременного рождения ребенка и формирования двусторонних ПВК; 2) гравидарная антиагрегантная терапия, назначенная как для коррекции патологического ГКС, так и в целях «профилактики» нарушения маточно-плацентарного кровотока и гипоксии плода (без ГКС), значимо влияет на тяжесть состояния ребенка при рождении и неврологические исходы ПВК у детей; 3) полученные в ходе данной работы результаты диктуют необходимость дальнейшего изучения особенностей течения, диагностики, коррекции и совершенствования алгоритмов катамнестического ведения детей, родившихся с ПВК, в целях разработки абилитационных мероприятий и профилактики детской инвалидности.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

*e-mail: leysan.karimova.83@mail.ru;
https://orcid.org/0000-0002-4255-9107