Острый риносинусит (ОРС) — воспаление слизистой оболочки носа и околоносовых пазух (ОНП), продолжающееся менее 12 нед. Примерно 98—99,5% случаев ОРС вызваны респираторными вирусами, среди которых наиболее часто встречаются риновирусы, коронавирусы, вирусы гриппа и парагриппа, аденовирусы. Обычно вирусный риносинусит регрессирует в течение 10 дней на фоне симптоматической терапии или без нее, но в ряде случаев он может переходить в острый поствирусный риносинусит. Для лечения этого заболевания необходимо дополнительное назначение патогенетической терапии, а в случае развития острого бактериального риносинусита (ОБРС) — антибиотикотерапии. Вторичная бактериальная инфекция наблюдается лишь в 0,5—2% случаев ОРС [1]. Хронический риносинусит (ХРС) у детей характеризуется наличием симптомов гнойной ринореи, заложенности носа, чувства давления в лице или боли в лицевой области и кашля в течение минимум 90 дней подряд с соответствующими данными эндоскопии и/или компьютерной томографии (КТ) ОНП [2]. У взрослых вместо симптома кашля при ОРС и ХРС преобладает нарушение обоняния. ХРС подразделяется на две основные категории в зависимости от наличия полипов: полипозный риносинусит (ПРС) и ХРС без полипов, который встречается намного чаще ПРС и составляет около 80% всех случаев заболевания ХРС [1—3].

Диагноз риносинусита как у детей, так и у взрослых остается одним из самых распространенных в практике врача-оториноларинголога [4]. По данным эпидемиологического исследования, в 32 субъектах Российской Федерации на воспалительные заболевания носа и ОНП приходится в среднем 32,31±2,02% случаев, или 10 млн случаев, риносинусита в год [5]. В США в год регистрируется около 31 млн случаев риносинусита, при этом на долю ОРС приходится 3,9% случаев, а на долю ХРС — 7,1% случаев [6, 7]. В России регистрируется около 80 тыс. случаев острых респираторных вирусных инфекций (ОРВИ) на 100 тыс. детского населения, что в 3 раза выше, чем у взрослых [8]. У детей школьного возраста выявляют до 10 случаев вирусного ОРС в год, а ОБРС — в 0,5—2% случаев у взрослых и в 5% случаев у детей [1].

Показатели заболеваемости ОРС у детей имеют тенденцию к росту. Например, в поликлиническом отделении МБУЗ «ДГКП №3» Челябинска в 2011 г. получали лечение 84 ребенка с ОРС, в 2012 г. — 178 детей, в 2013 г. — 123 ребенка, а в 2014 г. число заболевших детей составило 482 на 16 тыс. детского населения [9]. Распространенность ХРС у детей ниже, чем у взрослых [10].

Ввиду того что наряду с назальными симптомами присутствуют другие симптомы поражения верхних и нижних дыхательных путей, в терапии часто встречается проблема полипрагмазии, так как больные получают по 5—7 симптоматических препаратов одновременно, что может привести к развитию нежелательных побочных явлений [11]. В педиатрической практике, к сожалению, полипрагмазия также стала повседневной реальностью и зачастую многокомпонентные сочетания лекарств дают непредсказуемые результаты, учитывая особенность детского организма [12]. Чрезмерное использование антибиотиков при ОРВИ является распространенной и дорогостоящей практикой. Кроме того, что антибиотики могут составлять до 25% стоимости лечения пациента, развитие резистентных штаммов, особенно Streptococcus pneumoniae, делает необходимым ограничение их применения в амбулаторных условиях без строгих показаний, учитывая, что ХРС — это многофакторное заболевание, при котором бактериальная инфекция может играть лишь определенную роль в инициировании или поддержании воспалительной реакции [13]. Использование антибиотиков при ХРС лишь краткосрочно решает проблему, так как создает благоприятные условия для роста резистентных к антибиотикам бактерий. Основной причиной развития ХРС является изменение функционального состояния системы врожденного иммунитета слизистой оболочки носа и ОНП, когда не осуществляется иммунная эксклюзия патогенов и формируется повышенная восприимчивость к вирусным и бактериальным инфекциям дыхательных путей [14]. В связи с этим использование антибиотиков при ХРС должно быть строго лимитировано.

Эпителиоциты полости носа активно предотвращают повреждение дыхательных путей патогенами путем синтеза различных цитокинов, хемокинов, антимикробных пептидов и активации мукоцилиарного транспорта для запуска иммунного ответа и элиминации инфекционных агентов [15]. В начальной стадии заболевания выявлено снижение показателей местного иммунитета интерферона (IFN)-α и секреторного иммуноглобулина (sIg) класса A [16]. От скорости включения в процесс противовирусной защиты системы IFNs зависят течение и исход заболевания [17]. Наиболее эффективно IFNs работают в течение первых 4 ч после внедрения вируса, далее развивается воспалительный процесс с релизом провоспалительных цитокинов: интерлейкина (IL)-1β, IL-6, фактора некроза опухоли альфа (TNF-α) и хемокинов: IL-8, белка хемотаксиса моноцитов (monocyte chemoattractant protein — МСР)-1, воспалительных белков макрофагов (macrophage inflammatory protein — MIP)-1α, MIP-1β, MIP-3α, ENA-78/CXCL5, CXCL1/GROα, которые привлекают эффекторные клетки в очаг воспаления для защиты от бактериальной суперинфекции. МСР-1 секретируется моноцитами и макрофагами, проявляет хемотаксическую активность в отношении моноцитов, базофилов и эозинофилов. Хемокин CXCL-10 (IP-10) вырабатывается моноцитами, эндотелиоцитами и фибробластами на действие IFN-γ, вызывая хемоаттрактацию моноцитов, макрофагов, натуральных киллеров (natural killer — NK) и Т-клеток. ENA-78/CXCL5, IL-8 и CXCL1/GROα после активации IL-1β и TNF-α продуцируются эпителиоцитами, моноцитами и макрофагами, стимулируя хемотаксис нейтрофилов к месту воспаления [17, 18]. Активированные макрофаги являются эффекторами ответа на вирусную или бактериальную инфекцию и осуществляют микробицидные функции привлечением в очаг воспаления иммунных клеток с помощью синтеза соответствующих цитокинов с последующей элиминацией возбудителей путем фагоцитоза, высвобождения активных форм кислорода и азота. На раннем этапе сигнального каскада, ведущего к выработке оксида азота (NO), важным является синтез TNF-α и IFN-γ [19, 20]. Респираторные вирусы непосредственно нарушают работу ресничек, снижая клиренс патогенов, чем облегчают проникновение бактерий внутрь [21]. На фоне гибели клеток реснитчатого эпителия возрастает количество бокаловидных клеток и увеличивается гиперпродукция слизистого секрета, что изменяет реологию слизи в сторону повышения ее вязкости за счет образования новых дисульфидных связей в гелевом слое. Мукоцилиарый транспорт становится неэффективным, что является ключевым звеном в основе развития не только ОРС, но и катарального или гнойного среднего отита [14, 22].

Паттерны воспаления при ХРС у взрослых и детей различны. У взрослых при ХРС без полипов доминирует воспаление 1-го типа с повышенным количеством трансформирующего фактора роста (TGF)-β, IL-2 и IL-10. При ПРС преобладает воспаление 2-го типа с увеличением содержания врожденных лимфоидных клеток (ILC2), Th2-лимфоцитов, бокаловидных и тучных клеток, эозинофилов, что повышает синтез IL-4, IL-13, IL-5 [1, 23]. Тканевая эозинофилия коррелирует с тяжестью ПРС [1]. У детей ПРС встречается редко [24]. При ХРС без полипов в слизистой оболочке ОНП повышается количество нейтрофилов, макрофагов, плазмоцитов, B-лимфоцитов, цитотоксических Т-лимфоцитов CD8⁺ и нет утолщения эпителия и базальной мембраны [10]. Аллергический ринит (АР) как опосредованное цитокинами Th2-типа хроническое воспаление слизистой оболочки носа встречается у 10—64% взрослых пациентов с ПРС и формирует отдельный фенотип ПРС, проявляющийся 100% эозинофильным типом воспаления, высоким уровнем белков TGF-β, IL-6 и более низким уровнем IL-5 и IL-13 [23, 25]. При риносинусите у детей нет четкой корреляции между АР и распространенностью ХРС [9].

Клиническая картина риносинусита может различаться у взрослых и детей из-за особенностей строения полости носа и ОНП. У детей носовые ходы более узкие, поэтому отек слизистой оболочки существенно затрудняет носовое дыхание. Средний носовой ход формируется к 6 мес жизни, нижний носовой ход — к 2 годам жизни, затем постепенно образуются верхние носовые ходы [26]. Слизистая оболочка полости носа на первом году жизни тонкая, обильно снабжена кровеносными сосудами, а кавернозная ткань, участвующая в терморегуляции и торможении потока воздуха, представлена умеренно. У детей решетчатая и верхнечелюстная пазухи формируются внутриутробно. Соотношение размеров верхнечелюстной и решетчатой пазух в детском возрасте больше (2:1), чем у взрослых (4:5). Решетчатые пазухи начинают быстро расти примерно в возрасте 6—8 лет, а полностью формируются к 12—14 годам. Лобные пазухи обычно видны на обзорных рентгенограммах ОНП в возрасте 7 лет и полностью формируются к 12—14 годам, клиновидные пазухи пневматизируются к 5 годам, задние клетки решетчатой кости начинают развиваться в течение первых 6—7 лет жизни и заканчивают развитие к 9—12 годам [10, 27]. Поэтому в случае слабой пневматизации ОНП при хорошо функционирующих выводных отверстиях не возникает хронического рефрактерного воспаления. С возрастом в хорошо пневматизированных ОНП может ухудшаться вентиляция и снижаться эффективность дренажа, что служит причиной развития рефрактерных риносинуситов.

В детском возрасте гипертрофированная глоточная миндалина, особенно в случае хронического аденоидита, является бактериальным резервуаром, нарушает отток постназальных выделений из носоглотки, вызывает заднюю назальную обструкцию и обусловливает нарушение мукоцилиарного клиренса в ОНП [28]. Бактериальные биопленки, покрывающие слизистую оболочку глоточной миндалины, приводят к персистирующему бактериальному воспалению в носоглотке и ОНП и формированию устойчивости к противомикробным препаратам, что выражается минимальным улучшением или его отсутствием после курсов антибиотиков. Наиболее распространенными патогенными микроорганизмами в аденоидах являются Staphylococcus aureus, Streptococcus pneumoniae, Haemophilus influenzae и стрептококки группы A, также часто встречающиеся при ОРС и ХРС у детей [1, 29].

С патогенезом риносинусита связана окклюзия остиомеатального комплекса, затрудняющая вентиляцию и дренирование ОНП [30]. У детей наиболее распространенной анатомической вариацией, вызывающей его окклюзию, являются клетки agger nasi, за ней следуют искривление носовой перегородки, клетки Haller, concha bullosa, парадоксальная средняя носовая раковина и клетки Onodi [31]. Но при этом у детей не доказана связь между риносинуситом и изменениями остиомеатального комплекса, а основной анатомической причиной является гипертрофия глоточной миндалины [10]. Широкий носослезный канал и недоразвитие клапана носослезного канала у детей ранней возрастной группы способствуют транслокации воспаления из полости носа и ОНП в область носослезного мешка и конъюнктивы [32].

Наиболее распространенными жалобами при риносинусите у детей являются ринорея (96%) и кашель (88%), который в 71% случаев усиливается в ночное время, а у маленьких детей может сопровождаться рвотой. Кроме того, у детей появляется неприятный запах изо рта, наблюдаются раздражительность, упадок сил и отеки вокруг глаз, а также густые желто-зеленые выделения из носа или стекающие по задней стенке глотки. У взрослых наиболее выраженными симптомами риносинусита являются нарушение обоняния (79%), постназальные выделения (76%), заложенность носа (72%) и обесцвеченные выделения из носа (64%) [10]. Дифференциальная диагностика риносинусита и аденоидита только на основании симптомов затруднительна. Заложенность носа присутствует при обоих заболеваниях, а на лицевую боль или чувство давления дети жалуются нечасто. Гнойные выделения из носа и малопродуктивный кашель чаще встречаются при риносинусите. Но для подтверждения диагноза нужна эндоскопия полости носа или КТ ОНП [26, 33]. Кроме того, при персистирующем, быстро рецидивирующем или рефрактерном риносинусите у детей следует учитывать возможность наличия таких заболеваний, как первичный иммунодефицит, муковисцидоз и первичная дискинезия ресничек, при которых распространенность ХРС может приближаться к 100%, но этиология и патогенез заболевания полностью различаются [1, 34].

Медикаментозная терапия является основой лечения риносинуситов как у взрослых, так и у детей. Хирургическое вмешательство рассматривается при рефрактерном характере патологического процесса. Проблема полипрагмазии у детей встречается не только в стационаре, но и в амбулаторной практике, она может негативно влиять на здоровье пациента вне зависимости от возраста, снижать комплаентность к лечению, а также увеличивать экономические затраты как государства, так и пациента [12]. При анализе данных поликлиник Управления делами Президента Российской Федерации показано, что при лечении острых назофарингитов у детей от 3 до 14 лет системные антибиотики назначаются в 5,6% случаев, в 96,5% случаев в виде защищенных пенициллинов для приема внутрь. Топические препараты для санации полости носа рекомендованы в 86% случаев, при этом препараты, содержащие антисептики или антибиотики, назначены в 32,3% случаев, чаще всего «Изофра» (43,5%), далее «Мирамистин» (15,5%), глазные капли сульфацил натрия («Альбуцид») (20%), «Софрадекс» (10,5%) и «Макситрол» (10,5%) [11]. При лечении ОРС у взрослых антибиотики рекомендованы в 77,4% случаев на 5,9±1,34 дня, из них группы пенициллинов — в 41,5% случаев, преобладает «Аугментин» (16,8%), «Флемоклав Солютаб» принимали 9,3% пациентов, «Амоксиклав» — 8,1%, «Амоксициллин» — 7,3%. Цефалоспорины назначены в 20,7% случаев, из них «Спектрацеф» рекомендовали в 7,3% случаев, «Цефиксим» — в 5,1% случаев, «Супракс» — в 4,8% случаев, «Зиннат» — в 3,5% случаев. Макролидами лечили в 30,5% случаев. «Клацид» предписан в 16,5% случаев, «Вильпрафен» — в 6,3% случаев, «Сумамед» — в 5,3% случаев, «Хемомицин» — в 2,4% случаев. Фторхинолоны, единственным представителем которых был «Таваник», назначены в 7,3% случаев. Замена антибиотика сделана у 5,47% пациентов, в подавляющем большинстве случаев получавших макролиды, на 4—6-е сутки препаратами из группы защищенных пенициллинов, цефалоспоринов 3-го поколения и фторхинолонов («Левофлоксацин») на срок 5—7 дней [35].

Учитывая, что клинических рекомендаций по тактике ведения детей с ОРС или обострением ХРС на настоящий момент нет, на основании имеющихся исследований большинство экспертов пришли к выводу, что антибиотики целесообразно назначать в следующих случаях: при наличии сопутствующей патологии, повышающей риск неблагоприятного течения заболевания; ОБРС, рецидивирующем более 3 раз в год; длительности заболевания более 10 дней при сохранении типичных симптомов ОРС без положительной динимики; тяжелом течении ОРС с повышением температуры тела >39°C, гнойными выделениями из носа; среднетяжелом течении заболевания с субфебрильной температурой без положительной динамики в течение 72 ч на фоне адекватной противовоспалительной терапии. Кроме того, у детей с ОРС следует учитывать наличие острого или обострения хронического аденоидита. Предпочтение отдается препаратам группы пенициллинов, и следует проводить расчет дозы препарата при массе тела менее 40 кг индивидуально [1, 33, 36]. Орбитальные осложнения риносинуситов встречаются чаще у детей, чем у взрослых, основной причиной их развития является этмоидит. Орбитальные осложнения риносинуситов и внутричерепные осложнения лечат по отдельным алгоритмам [37, 38].

Следует отметить, что интраназальные глюкокортикостероиды (ИГКС), воздействующие на патогенетические механизмы воспалительного процесса в ОНП, официально зарегистрированы для лечения риносинуситов у детей с 12 лет [39], несмотря на то что они рекомендуются врачами детских поликлиник в 39,5% случаев [11]. Для сравнения: при лечении взрослых пациентов с ОРС ИГКС назначены 67,7% пациентов, но при этом периодически (29,9%) рекомендуются препараты, не имеющие в инструкции показаний к лечению ОРС, а именно «Авамис», «Насобек», «Назарел» и «Фликсоназе» [35]. В возрасте младше 12 лет ИГКС для лечения риносинусита можно рекомендовать только при наличии сопутствующего АР, который изменяет иммунный ответ слизистой оболочки носа, что является показанием к дополнительной коррекции [25, 40].

Назальная ирригация солевыми растворами при риносинусите также способствует редукции его симптомов, улучшает функционирование слизистой оболочки носа, качество жизни и показатели Лунда—Маккея, особенно при риносинусите у детей [40—42], широко назначается врачами как часть патогенетического лечения, например при ОРС у взрослых — в 88,05% случаев [35]. У детей младшего возраста следует учитывать возможность развития среднего отита при технически неправильно выполненной процедуре из-за особенностей строения носоглотки [26, 31—33], о чем необходимо предупреждать родителей.

С учетом специфики патогенеза ОРС и ХРС у детей для повышения эффективности лечения, восстановления функции мукоциллиарного транспорта, вязкости и эластичности секрета и вентиляции ОНП целесообразно применение фитопрепаратов, которые дополнительно обладают противовирусной и противовоспалительной активностью [1, 9, 12, 39]. Назначать эти препараты целесообразно с первого дня ОРВИ [32].

В современных руководствах схема лечения ОРС как у детей, так и у взрослых дополнена лекарственными препаратами растительного происхождения с подтвержденной клинической эффективностью. В случаях вирусного ОРС рекомендованы цинеол (эвкалипт), экстракт андрографиса метельчатого SHA-10 и комбинированный растительный экстракт BNO-1016 (корень горечавки, цветки первоцвета и бузины, траву щавеля и вербены). При поствирусном ОРС у взрослых предложены препараты, содержащие BNO-1016, пеларгонию и миртол [1, 40, 43]. А в клинических рекомендациях «Острый синусит» Минздрава России (2021) средства растительного происхождения с доказанным противовоспалительным и муколитическим действием рекомендуются всем пациентам с ОРС в соответствии с возрастом при отсутствии непереносимости и других противопоказаний [40].

Одним из препаратов растительного происхождения является жидкий экстракт из корней южноафриканского растения пеларгония сидовидная (Pelargonium sidoides), использование которого рекомендуется в качестве варианта терапии ОРС [1]. Иммуномодулирующее действие этого растительного препарата опосредовано главным образом стимуляцией выработки TNF-α, IL-1, IL-12 и IFN-γ [20, 44, 45], что активирует макрофаги и улучшает их фагоцитарную активность [16—20, 46]. Наблюдаются также гиперпродукция IFN-β, IL-10 и снижение выработки IL-6 и IL-15 в эпителиоцитах [20, 44, 45]. IL-12 совместно с TNF-α усиливают активность NK и CD8⁺-лимфоцитов в отношении инфицированных клеток, а влияние IL-12 на созревание Th1-лимфоцитов обеспечивает связь между врожденным и адаптивным иммунитетом [46]. Отмечается повышение синтеза хемокинов MCP-1, IP-10 и MIP-1β и снижение продукции MIP-1α, ENA-78, GROα и IL-8 в слизистой оболочке носа и ОНП. Это уменьшает хемотаксис нейтрофилов, снижает концентрацию основных ферментов нейтрофилов сериновых протеаз, повышающих проницаемость эпителиального барьера слизистой оболочки, что снижает риск бактериальной инфекции [20, 44, 45]. Соответственно, применение препаратов на основе Pelargonium sidoides стабилизирует состояние респираторного эпителия слизистой оболочки носа, препятствуя прогрессированию ОРС, увеличивает частоту биения ресничек эпителиоцитов. За счет растительных биофлавоноидов ингибируются присутствующие на поверхности вируса гриппа ферменты гемагглютинин и нейраминидаза, играющие ключевую роль не только в высвобождении вирионов из инфицированных клеток, но и в их перемещении по дыхательным путям [46], чем доказывается действие против вируса гриппа [20]. Отмечена антивирусная активность относительно парагриппа, респираторно-синцитиального вируса и коронавируса человека. Вызывая ингибирование адгезии бактерий к эпителиоцитам, стимуляцию фагоцитоза, окислительный взрыв и высвобождение NO, препарат оказывает прямое воздействие на целый ряд грамположительных и грамотрицательных бактерий, вызывающих острые и хронические воспалительные процессы, таких как S. pneumoniae, S. aureus, Neisseria, Moraxella catarrhalis и H. influenza [20, 47—49]. Еще одним важным свойством препарата на основе Pelargonium sidoides является повышенная выработка под его влиянием пептидов с антимикробной активностью в виде дефензинов, пептидов нейтрофилов человека (human neutrophil peptides — HNP) и бактерицидного белка, увеличивающего проницаемость (bactericidal permeability-increasing protein — BPI) [48]. Это вызывает быстрый регресс воспалительного процесса при ОРС и ХРС, протекающих на фоне иммунодефицита локальных факторов врожденного иммунного ответа [15—17, 46]. С учетом этих данных можно объяснить высокую эффективность и безопасность препаратов на основе Pelargonium sidoides в лечении воспалительной оториноларингологической патологии как у взрослых, так и у детей старше 1 года [50—52].

В обзоре применения растительных препаратов с позиции доказательной медицины К. Бахерт (2021) приводит результаты двух плацебо-контролируемых исследований, в которых показаны эффективность и безопасность высокой дозы препаратов на основе Pelargonium sidoides в лечении больных вирусным ОРС с легкими и умеренными симптомами [53]. В другом исследовании также отмечен регресс выраженности симптомов заложенности носа, ринореи, постназального затека, боли или чувства давления в лице, нарушения обоняния, эндоскопических признаков заболевания по сравнению с пациентами контрольной группы [54]. В кохрейновском обзоре проанализировано 8 двойных слепых рандомизированных контролируемых исследований, изучающих эффективность препаратов Pelargonium sidoides при ОРВИ по сравнению с плацебо или любым другим лечением у взрослых и детей. Полное разрешение всех симптомов определено как основной критерий эффективности лечения. Авторы пришли к выводу, что экстракт Pelargonium sidoides может быть эффективным средством облегчения симптомов ОРВИ, ОРС и бронхита у взрослых и детей [55]. A.K. Koch и соавт., проанализировав 953 публикации из библиотек Cochrane Library, PubMed и Scopus, также получили доказательства, что растительные лекарственные средства, в том числе на основе Pelargonium sidoides, могут быть успешно использованы в лечении ОРС. Однако в связи с небольшим количеством достоверных клинических исследований и неоднородностью методологических подходов в проведенных исследованиях рекомендовано продолжить изучение растительных лекарственных препаратов в отношении риносинуситов [56].

В России один из препаратов на основе экстракта корней Pelargonium sidoides известен под торговым названием «ДышеЛОРз» (АО «АКВИОН», Россия), он рекомендован для терапии острых и хронических синуситов, ринофарингитов, тонзиллитов и бронхитов у детей с возраста 1 года и взрослых. Препарат содержит большое количество природных и антибактериальных компонентов и биологически активных веществ, таких как кумарины (умкалин, умкалин-7-0-моногликозид, умкалин-7-0-дигликозид, 7-0-метилумкалин, скополетин, скополин), флавоноиды (кверцетин, кемпферол), кислоты (кофейная, галловая, умкалиновая, хлорогеновая, кремниевая), а также их производные, флавон-3-олы (афзелицин, катехин, галлокатехол), фитостеролы, танины, микроэлементы (железо, цинк, марганец, медь). Курс лечения составляет 10 дней [57—60]. Фармакотерапевтическая эффективность использования экстракта корней Pelargonium sidoides подтверждена в ряде российских публикаций. В.С. Исаченко и соавт. провели анализ клинических исследований эффективности и безопасности экстракта корней Pelargonium sidoides и выявили его высокую результативность при лечении острых воспалительных оториноларингологических заболеваний и бронхита у взрослых, а также у детей старше 1 года с ОРВИ, осложненной бронхитом [59]. С.В. Рязанцев и соавт. изучили эффективность экстракта корней Pelargonium sidoides при лечении обострения ХРС. В исследовании участвовали 54 пациента с хроническим полипозно-гнойным риносинуситом, причем длительность заболевания превышала 10 лет у более 50% пациентов. В результате выявлено, что использование препарата является важной составляющей в комплексном лечении гнойно-полипозного ХРС, снижает вероятность рецидивов и позволяет добиться длительной ремиссии без назначения антибиотиков [58].

Заключение

Риносинусит у детей и взрослых — это два варианта заболевания, имеющие как сходство, так и различия в анатомии, эпидемиологии, причинах, механизмах развития, диагностике и лечении. Диагноз риносинусита у детей и у взрослых остается одним из самых распространенных в практике врача-оториноларинголога. Анатомия околоносовых пазух различается у взрослых и детей. Основной причиной недостаточной вентиляции околоносовых пазух у взрослых является окклюзия остиомеатального комплекса, но она не актуальна при риносинусите у детей, ключевую роль в котором играют аденоиды, являющиеся резервуарами бактерий и биопленок и вызывающие хронический рефрактерный риносинусит независимо от размера глоточной миндалины. Распространенность хронического риносинусита у детей ниже, чем у взрослых. Диагностика риносинусита у детей труднее, поскольку эндоскопическое исследование полости носа выполняется нечасто из-за периодически возникающей необходимости использования общей анестезии. При остром риносинусите в детском возрасте превалирует вирусная этиология, а хронический аденоидит часто сопровождает хронический риносинусит, и это следует учитывать при назначении медикаментозной терапии, которая является основой лечения риносинусита.

Препарат «ДышеЛОРз» на основе экстракта корней Pelargonium sidoides имеет высокую эффективность и безопасность при лечении острого и хронического риносинусита у детей и взрослых как в качестве монотерапии, так и в сочетании с топическими стероидами и антибактериальными препаратами. Действуя как модулятор иммунологических реакций, увеличивая выработку хемокинов, связанных с моноцитами, и снижая выработку хемокинов, связанных с нейтрофилами, препарат модулирует воспалительные реакции, а также активирует миграцию моноцитов и нейтрофилов к месту острого воспаления, что значительно уменьшает симптомы риносинусита. Поэтому фитотерапия является многообещающей альтернативой в лечении как острого, так и хронического риносинусита, в том числе у детей, может решить проблему избыточного назначения антибиотиков, способствует контролю симптомов заболевания, а также снижает риск развития дисбиоза, сохраняя микробиом кишечника и слизистой оболочки верхних дыхательных путей.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.