К репродуктивным потерям (РП) относят потери продуктов зачатия на всех этапах развития плода, произошедшие в результате самопроизвольного и вынужденного (по медицинским и социальным показаниям) прерывания беременности, мертворождения, а также смерти детей первого года жизни [1]. Часть исследователей считают, что к РП следует относить материнскую смертность и/или внематочную беременность (ВБ) [2]. Однако включение этих составляющих остается предметом дискуссии. По мнению некоторых авторов, нецелесообразно относить ВБ к «репродуктивным потерям». Данное убеждение обосновано тем, что эктопическая беременность — это патологическое состояние репродуктивного процесса, а вовсе не желанная беременность [2]. С нашей точки зрения, ВБ необходимо учитывать как РП, так как любая женщина, планирующая беременность, прошедшая прегравидарную подготовку или применившая вспомогательные репродуктивные технологии, может понести эмбриональные потери в результате В.Б. Непреходящий интерес к данной проблеме объясняется стабильно высокой частотой эктопической беременности, крайне неблагоприятным влиянием ее на репродуктивную функцию и качество жизни женщины.

Частота ВБ за последние десятилетия возрастает, составляя в популяции 1,2—1,4% от общего числа беременностей, а от родов 0,8—2,4% [3]. В настоящее время около 1% всех беременностей — внематочные [3].

Риск летального исхода при ВБ примерно в 10 раз выше, чем при родах, и в 50 раз выше, чем при искусственном аборте [4]. В структуре причин материнской смертности на долю ВБ приходится 7,4%, т. е. ВБ занимает стабильное 4—5-е место в структуре причин материнской смертности в цивилизованных странах мира [5—7].

Отсутствие четкой этиологии, факторов риска развития, последовательного алгоритма и единого высокоинформативного раннего метода распознавания ВБ приводит к поздней диагностике данной патологии и, как следствие, к утрате возможности применения органосберегающих методов лечения. До сих пор основным методом лечения эктопической беременности остается хирургический. В структуре полостных операций на гениталиях ВБ занимает в гинекологических стационарах различного профиля от 8,8 до 55% [8, 9]. Среди срочных гинекологических операций оперативные вмешательства по поводу ВБ занимают одно из первых мест и составляют около 50% [9].

Любой метод и объем оперативного лечения при ВБ сопровождаются спаечным процессом в органах малого таза, высоким риском развития трубно-перитонеального бесплодия, повторной эктопической беременности [10, 11].

Многочисленные публикации свидетельствуют о том, что ВБ относится к патологии, определяющей не только материнские, но и репродуктивные потери, имеющие отношение к последующей фертильности женщины [12—14].

Цель исследования — оценить распространенность и долю внематочной беременности в структуре репродуктивных потерь в Пермском крае (ПК) и по Перми за период 2010—2016 гг.

Исследование выполнено на основании данных официальных статистических форм: № 13 «Сведения о прерывании беременности (в сроки до 28 нед)», № 14 «Сведения о деятельности стационара», № 32 «Сведения о медицинской помощи беременным, роженицам, родильницам» по ПК и по Перми за период 2010—2016 гг. Период времени, выбранный для исследования, объясняется особенностями статистического учета: ВБ включена в форму № 14 только с 2010 г. Для расчета показателя репродуктивных потерь использовали данные о числе женщин фертильного возраста, предоставленные отделом переписи населения и демографической статистики РОССТАТа территориального органа Федеральной государственной службы государственной статистики по ПК (ПЕРМЬСТАТ).

В понятие РП включены аборты (за исключением медицинских до 12 нед), ВБ и мертворождения. Случаи медицинских абортов до 12 нед, младенческой и материнской смертности исключены из анализа, так как само понятие РП включает потери продуктов зачатия на всех этапах развития плода в результате самопроизвольного и вынужденного прерывания беременности.

Под законченными беременностями учитывались аборты, ВБ, невынашивание беременности (НБ), роды. В понятие абортивные исходы беременности были включены случаи НБ, аборты, В.Б. Для расчета доли ВБ от общего числа абортивных исходов с 2010 по 2015 г. суммировали число ВБ по данным формы № 14 и общее число абортов (форма № 13).

Для оценки динамики исследуемых явлений использовали следующие показатели: базисный темп прироста, цепной темп прироста [15]. Базисный темп прироста рассчитывали как отношение абсолютного базисного прироста и значения, принятого за постоянную базу сравнения:

где y_i — уровень сравниваемого периода (года); y₀ — уровень базисного периода (года).

Цепной темп прироста рассчитывали как отношение абсолютного цепного прироста и предыдущего значения показателя:

где y_i — уровень сравниваемого периода (года); y_i–1 — уровень предыдущего периода (года).

Анализ данных показал уменьшение числа женщин фертильного возраста в ПК, базисный темп снижения на 28,9%. В Перми определялась обратная ситуация — базисный темп прироста составил 2,7%. В ПК отмечалось увеличение абсолютных и относительных показателей РП, прирост составил 12%, аналогичная динамика отмечалась в Перми — прирост 10%.

Как следует из представленных в табл. 1 данных,

Доля ВБ в ПК в структуре РП уменьшилась. Так, максимальный показатель зарегистрирован в 2010 г. — 19,8%, а минимальный — 15,2% в 2016 г. В Перми процент ВБ в структуре РП также снижался — 20,1—15,4% (рис. 1).

За анализируемый период в ПК (рис. 2)

В ПК ежегодно уменьшалось число законченных беременностей: в 2010 г. было зарегистрировано 66 159 наблюдений, а к 2016 г. — 52 090 (базисный темп снижения — 27%). Аналогичная динамика отмечалась и в Перми: в 2010 г. зарегистрировано 24 878, а к 2016 г. — 22 875 (убыль 8,05%). В структуре законченных беременностей в 2010 г. на долю ВБ приходилось 1,7%, абортов — 35,6%, родов — 56,4%, показатель НБ составлял 6,3%. В 2016 г. увеличился процент родов (70%) и ВБ (1,9%), НБ (9,7%), а число абортов уменьшилось — 18,3%. В Перми в структуре законченных беременностей на долю ВБ в 2010 г. приходилось 2,2%, абортов — 25,9%, родов — 64%, показатель НБ составил 7,9%. В 2016 г. наблюдался рост доли НБ (10,6%) и родов (75,3%), снижение доли ВБ (2%) и абортов (12,7%).

В ПК доля ВБ в структуре законченных беременностей составляла 1,7—1,9% за 2010—2016 гг. В Перми наблюдалась обратная тенденция — незначительное снижение доли ВБ от 2,2 до 2%, максимальный показатель был отмечен в 2013 г. — 2,7%.

Абортивные исходы беременности в ПК имели тенденцию к снижению (2010 г. — 28 847 случаев, 2016 г. — 15 610; убыль 45,8%). В Перми абортивные исходы беременности также уменьшались (8985 и 5659 случаев соответственно), базисный темп снижения — 37,2%.

При анализе структуры абортивных исходов беременности в ПК в 2010 г. (табл. 2)

Оперативные вмешательства по поводу ВБ в Пермском крае составляли 2,8—3,2% (базисный темп прироста 14,4%) от общего числа всех акушерских операций (по данным формы № 14), максимальный показатель зарегистрирован в 2014 г. — 3,6%. В Перми число оперативных вмешательств по поводу внематочной беременности за период наблюдения уменьшилось с 4,2% в 2010 г. до 3% в 2016 г. (базисный темп снижения — 28,1%).

1. Сведения, полученные в результате исследования, показывают актуальность изучения проблемы РП для науки и практики, так как зарегистрирован рост числа РП в ПК (2016 г. — 10,3 на 1000 женщин фертильного возраста).

2. Доля В.Б. в структуре РП за период наблюдения уменьшилась, но при этом доля ВБ в структуре законченных беременностей и абортивных исходов имеет тенденцию к росту.

3. Распространенность внематочной беременности в ПК увеличилась с 17,4 до 19,1 случая на 1000 беременностей, тем самым проблема репродуктивного потенциала женщин с ВБ только возрастает в отсутствие раннего и информативного методов диагностики данной патологии.

4. Представленные данные свидетельствуют о медико-социальной значимости рассматриваемой патологии. Для объяснения отмеченных тенденций требуется дальнейшее изучение факторов риска развития и профилактики ВБ.

Сведения об авторах

Олина Анна Александровна — доктор медицинских наук, профессор, НИИ акушерства, гинекологии и репродуктологии им. Д.О. Отта, заместитель директора по развитию. 199034, Санкт-Петербург, Менделеевская линия, 3; e-mail: olina29@mail.ru; https://orcid.org/0000-0001-9101-7569;

Гульнара Камильевна Садыкова — кандидат медицинских наук, доцент кафедры акушерства и гинекологии ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. академика Е.А. Вагнера» Минздрава России; 614000, Пермь, ул. Петропавловская, 26; e-mail: gulnara-sadykova@mail.ru; https://orcid.org/0000-0003-1868-8336;

Нигора Лутфуллаевна Лазарькова — ассистент кафедры акушерства и гинекологии ФГБОУ ВО «Пермский государственный медицинский университет им. акад. Е.А. Вагнера» Минздрава России. 614000, Пермь, ул. Петропавловская, 26; e-mail: nigora.pn@mail.ru; https://orcid.org/0000-0002-8703-4662

*e-mail: olina29@mail.ru; https://orcid.org/0000-0001-9101-7569