Известно, что спектр клинических проявлений климактерических расстройств далеко выходит за рамки принятых причин обращения пациенток к врачам гинекологам или эндокринологам. Как правило, наиболее принято назначение этими специалистами при патологическом течении климактерия заместительной гормональной терапии. Однако разнонаправленность индивидуальных сдвигов в содержании эстрогенов и других гормонов у женщин в климактерическом периоде требует определения не только содержания эстрогенов, но и прогестерона, андрогенов, а зачастую и пролактина, и других гормонов гипофиза для выбора рациональной комплексной гормональной терапии, во-первых, из-за возможных осложнений при монотерапии эстрогенами, во-вторых, из-за обилия возможных побочных действий и трудности ухода от заместительной гормональной терапии, в-третьих, из-за обилия медикаментозных препаратов с разной степенью эстрогенной и андрогенной активности, которое часто не учитывается гинекологами и эндокринологами. По сути, назначением заместительной гормональной терапии женщинам с климактерическими расстройствами должен заниматься квалифицированный специалист гинеколог-эндокринолог. Однако таких специалистов — единицы. Учитывая сказанное, а также то, что клиника климактерического синдрома может быть весьма разнообразной, данная категория пациенток обращается к терапевтам, кардиологам, неврологам, психотерапевтам, психиатрам, эндокринологам, гинекологам и врачам других специальностей в зависимости от особенностей клинического течения заболевания.

Существует множество работ, указывающих на эффективность транквилизаторов (анксиолитиков) при данной патологии [1—4]. Учитывая, что большинство производных бензодиазепина вызывает зависимость и сегодня является учетными препаратами, а также снижает возможность активной жизнедеятельности из-за миорелаксирующего и нарушающего координацию движений действия, а также снотворного эффекта, эти препараты, несмотря на их эффективность, не используются в повседневной амбулаторной практике. Наиболее широкое применение нашли так называемые дневные транквилизаторы: адаптол, тофизапам и др. [1—8]. В то же время из-за наличия изменений в гипоталамо-гипофизарной регуляции при патологическом климактерии на протяжении многих лет делаются попытки лечения таких больных различными препаратами с ноотропным действием, такими как пирацетам и др. [9, 10]. Учитывая, что ноотропы не являются самостоятельным классом в классификации лекарственных средств и, относясь к психостимуляторам, призваны стимулировать умственную деятельность, улучшать когнитивные функции, память, увеличивать устойчивость мозга к чрезмерным нагрузкам и гипоксии, их эффективность при климактерических расстройствах изучалась не в полной мере.

Учитывая, что ноофен сочетает в себе свойства транквилизатора, ноотропа и антиастеническое действие [4, 8, 11—14], целью работы стало сравнение его клинической эффективности с таковой классического ноотропного препарата пирацетама у пациенток с клиническими проявлениями климактерического синдрома, обратившихся к терапевтам поликлиники.

В исследование вошли 62 женщины с проявлениями климактерического синдрома в пери- и постменопаузе в возрасте от 35 до 64 лет. При постановке диагноза патологического климактерического синдрома больных разделили на две группы. В 1-ю группу вошли 42 женщины, которым назначался ноофен в дозе 250 мг 3 раза в день в течение 3 нед, во 2-ю группу — 20 больных, которым в течение того же периода времени проводили лечение пирацетамом (ноотропилом) в дозе 400 мг 1 раз в сутки. Учитывая отсутствие когнитивных расстройств у больных и наличие возбуждающего действия пирацетама, его суточная доза составляла 400 мг в сутки. Выбор препаратов определялся лечащим врачом, больные были информированы о проводимой терапии, рандомизации пациенток не проводилось. Исследование проводилось на базе поликлиники № 229 СЗО Москвы.

Критериями включения в исследование были клинические проявления климактерического синдрома у женщин в период пери- и постменопаузы, без ограничения давности наступления менопаузы при отсутствии применения заместительной гормональной терапии и гормональной контрацепции в анамнезе. Критериями исключения являлись наличие у пациенток миомы матки, ампутации матки, постовариэктомического синдрома и других заболеваний гениталий, заболеваний щитовидной железы, эссенциальной артериальной гипертензии, клинических проявлений ишемической болезни сердца, сердечной недостаточности, наличие заболеваний, требовавших длительного применения гормональных препаратов, антидепрессантов, иммунодепрессантов, противосудорожных, психотропных средств.

После уточнения диагноза, перед началом лечения, через 3 нед терапии и через месяц после прекращения лечения у всех пациенток проводились оценка динамики жалоб, тревожных и депрессивных расстройств по вопросникам HADS (hospital anxiety and depression scale), тревоги Бека, депрессии Бека, шкалы астенического состояния (ШАС), ЭКГ, контроль уровней эстрадиола, прогестерона, тестостерона, пролактина, лютеинизирующего, фолликулостимулирующего, тиреотропного гормонов, трийодтиронина и тироксина в сыворотке крови.

Характеристика больных 1-й и 2-й групп приведена в табл. 1.

Пациентки 1-й и 2-й групп не отличались значительно по возрасту, в то же время возрастные различия внутри групп были существенными. Длительность клинических проявлений климактерического синдрома была в обеих группах выше, чем длительность появления нарушений менструального цикла, т. е. у большинства женщин первая симптоматика появлялась уже в пременопаузе. В обеих группах большая часть включенных в исследование женщин была в менопаузе. Хронические воспалительные заболевания (тонзиллит, холецистит, гайморит, риниты и др.) встречались в анамнезе более чем у половины пациенток в каждой группе, а гинекологические заболевания — более чем у 1/3 больных.

Жалобы пациенток 1-й и 2-й групп до лечения представлены в табл. 2.

Достоверных различий по характеру жалоб между группами не было (см. табл. 2).

Динамика жалоб больных в процессе исследования приведена в табл. 3. В процессе лечения ноофеном отмечалось достоверное уменьшение жалоб на приливы жара, чувство тревоги, страха, плаксивость, эмоциональную лабильность, сердцебиение, потливость, парестезии, одышку, головную боль, быструю утомляемость, неустойчивость походки, нарушения сна, снижение работоспособности. Причем, данная динамика сохранялась и через месяц после прекращения лечения. На фоне терапии пирацетамом установлено уменьшение жалоб на головную боль, быструю утомляемость и снижение работоспособности. Причем, головная боль уменьшалась лишь в процессе лечения, а через месяц после его прекращения вновь учащалась.

Для объективизации наличия у больных клинически значимых тревожных и депрессивных расстройств использовались вопросники.

Результаты объективизации тревоги, депрессии и астении в двух группах до начала лечения приведены в табл. 4. Ни по одной из шкал до начала лечения не отмечалось различий по частоте и выраженности тревоги, депрессии, астенических проявлений.

Динамика показателей 1-й и 2-й групп в процессе лечения по данным вопросника HADS приведена в табл. 5. На фоне терапии ноофеном достоверно снижались число больных с тревожными проявлениями и средний балл их интенсивности. Аналогичные результаты получены и по шкале тревоги Бека (табл. 6). Причем, данная динамика сохранялась и после прекращения лечения. В то же время терапия ноотропом данного эффекта не давала.

Результаты оценки показателей по шкале депрессии Бека у больных 1-й и 2-й групп в процессе наблюдения приведены в табл. 7. Они свидетельствуют об отсутствии влияния обоих препаратов на проявления депрессии на протяжении всего периода наблюдения.

Как видно из табл. 8, лечение ноофеном приводило к достоверному снижению проявлений астенического синдрома и числа больных с этим синдромом, чего не наблюдалось при лечении ноотропилом. Однако данный эффект ослабевал через месяц после прекращения терапии.

Содержание гормонов в сыворотке крови в процессе обследования пациенток 1-й и 2-й групп представлено в табл. 9.

Как видно из приведенных в табл. 9 данных, значимых различий гормональных показателей между группами перед началом лечения не наблюдалось ни по одному из исследованных гормонов. В процессе лечения и через месяц после его прекращения достоверных изменений в гормональном профиле не отмечалось ни по одному из показателей, что свидетельствует о том, что ни один из препаратов не оказывал влияния ни на содержание половых и гипофизарных гормонов, ни на функцию щитовидной железы. Полученные результаты доказывают, что клинический эффект ноофена не сопряжен с его прямым влиянием на гормональную сферу больных с климактерическим синдромом.

1. Ноофен достоверно устраняет тревожные и вегетативные проявления климактерического синдрома, не влияя на симптомы депрессии и может быть рекомендован в терапии психовегетативных проявлений климактерического синдрома.

2. Эффективность ноофена при патологическом климактерии обусловлена в большей степени его транквилизирующим и антиастеническим действием.

3. Ноофен не влияет на гормональный профиль больных с климактерическим синдромом.

4. Ноотропил обладает малым спектром клинической эффективности у больных с патологическим климактерием: уменьшает головную боль, утомляемость и снижение работоспособности.