В 2016 г. кафедра детской психиатрии и психотерапии Российской медицинской академии последипломного образования (в прошлом — ЦИУВ — Центральный институт усовершенствования врачей) отметила свое 80-летие. Основателем этой кафедры являлась Груня Ефимовна Сухарева, которой в 2016 г. исполнилось бы 125 лет со дня рождения. Она по праву считается основоположником детской психиатрии в нашей стране. За многие годы руководства кафедрой Г.Е. Сухарева с сотрудниками подготовила несколько поколений детских психиатров, создала собственную научную школу и внесла существенный вклад в науку и практику важнейшей медицинской специальности.

Родилась Груня Ефимовна Сухарева 11 ноября 1891 г. в Киеве.

В 1915 г. она окончила медицинское отделение Киевских высших женских курсов (с 1916 г. — Женский медицинский институт), после чего в течение 2 лет работала врачом эпидемиологического отряда. В 1917 г. она стала ординатором в Киевской психиатрической больнице, а затем там же работала врачом, одновременно исполняя обязанности ассистента и заведующей секцией дефектологии во врачебно-педагогическом институте. С этого периода началась научная деятельность Г.Е. Сухаревой. Одной из первых ее работ было выполненное в 1920 г. «Исследование расстройства вкусовых восприятий у больных прогрессивным параличом и эпилептиков». Ее научное творчество всегда отличалось близостью к актуальным задачам медицинской науки и свидетельствовало о широчайшем диапазоне научных интересов, глубине научных взглядов и тонком понимании психопатологии. При этом все ее работы отличались простотой, ясностью, последовательностью и систематичностью изложения материала.

С 1921 г. профессиональная жизнь Г.Е. Сухаревой продолжилась в Москве, где она совместно с Н.И. Озерецким и Е.А. Осиповой в течение 3 лет работала в распределительно-наблюдательном пункте и школе-лечебнице для «дефективных» детей отдела детской психопатологии Московского Наркомздрава. Здесь ею были выполнены исследования, посвященные систематизации психических расстройств у детей, детским фантазиям, в том числе при детской шизоидной психопатии.

С 1923 по 1933 г. Г.Е. Сухарева работала сначала ординатором, потом старшим ассистентом и затем заведующей Психоневрологической клиникой Института охраны здоровья детей и подростков, где, помимо лечебной и научной деятельности, совместно с Е.А. Осиповой занималась проблемой организации психоневрологической помощи детям. Результаты их деятельности послужили основой для создания сети психоневрологических лечебных и санаторных учреждений для детей и подростков в СССР. Одновременно с работой в клинике Института охраны здоровья детей и подростков с 1928 по 1933 г. Г.Е. Сухарева являлась внештатным ассистентом и приват-доцентом психиатрической клиники I Московского медицинского института, где работала под руководством П.Б. Ганнушкина.

В 1926 г., т. е. за 20 лет до классических статей Л. Каннера и Х. Аспергера, Г.Е. Сухаревой была представлена клиническая картина расстройства, которое сейчас носит название раннего детского аутизма. В работе были приведены истории болезни мальчиков, наблюдавшихся ею в течение 2 лет. Первоначально для обозначения описываемого расстройства Г.Е. Сухаревой был использован термин «шизоидная психопатия», но позднее он был заменен на «аутистическую психопатию». Симптомы данного состояния идентичны тем признакам, которые позднее описали Л. Каннер и Х. Аспергер. В представленном Г.Е. Сухаревой подробном описании детей отмечено парадоксальное сочетание высокого уровня интеллекта и бедной моторики у всех детей, которых она наблюдала. По результатам патогистологических исследований был определен и анатомический субстрат этого расстройства: изменения мозговой ткани в области мозжечка, базальных ганглиев и лобных долей. Результаты исследования были опубликованы в 1925 г. в России, а через год — в немецком Научном журнале психиатрии и неврологии [1]. Тем не менее данная публикация осталась незамеченной. Впервые зарубежные специалисты узнали о ней в 1996 г. благодаря работе S. Wolff [2], которая не только перевела оригинальную статью с немецкого на английский язык, но и представила Г.Е. Сухареву как первооткрывательницу аутизма. В 2004 г. в нашей стране была переведена книга «Психиатрия детского и подросткового возраста» под редакцией шведских ученых К. Гиллберга и Л. Хеллгрена [3], в которой также указывается, что за 20 лет до классических статей Л. Каннера и Х. Аспергера, посвященных детскому аутизму, «русский врач Груня Ефимовна Сухарева» описала сходные состояния.

В 30-х годах ХХ века Г.Е. Сухаревой была разработана эволюционно-биологическая концепция психических расстройств, имеющая значение не только для детской, но и общей психиатрии. Ее современная интерпретация способна обогатить активно развивающуюся биологическую психиатрию фило-онтогенетическими подходами и достижениями социальной биологии и этологии [4].

Г. Е. Сухаревой были сформулированы важнейшие положения об особенностях психических заболеваний в детском и подростковом возрасте. Одним из них является положение о том, что в картине психических заболеваний у детей наряду с деструктивными компонентами постоянно выступают не только защитные механизмы, но и своего рода прогрессивные тенденции, отражающие продолжение общего и психического развития. Изучая факторы, влияющие на динамику болезненного процесса, Г.Е. Сухарева [5, 6] отмечала не только роль наследственности, но и значение возрастной и индивидуальной реактивности организма на воздействия окружающей среды. Учет этого положения весьма важен для теоретической разработки проблемы психопатологического диатеза и практического введения «стандартов терапии».

Г. Е. Сухарева [7] одной из первых изучила и описала клинику шизоидных и органических психопатий у детей и подростков, тесно увязав эти расстройства с различными видами дизонтогении, и разработала классификацию психопатий в детском возрасте, при этом аргументированно доказав, что многие психопатические черты приобретаются в раннем детстве. В разработанной ею классификации психопатий детально описаны их типы, которые могут формироваться еще в детстве — «аутисты», как «ранние шизоиды», так и «истероиды»; в младшем школьном возрасте — «неустойчивые личности», «психастеники», «органики», реже «гипертимики». Придерживаясь точки зрения о существовании как конституциональных (ядерные, наследственные), так и нажитых психопатий, Г.Е. Сухарева указывала, что психопатологические проявления нажитого патологического развития личности при благоприятном изменении социальной среды легче редуцируются, нежели конституциональные психопатические свойства^​1​᠎.

Г. Е. Сухаревой был выделен также «бестормозной» вариант «органиков», клиническая картина которого складывается из дефицита внимания, гиперактивности и импульсивности. В настоящее время он рассматривается как самостоятельное психическое расстройство и в современных классификациях болезней соответствует гиперкинетическому расстройству, или синдрому дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) [8].

Помимо основной работы, Г.Е. Сухарева с 1931 по 1951 г. являлась консультантом и научным руководителем Московской психиатрической больницы им. П.П. Кащенко (ныне Московская городская клиническая психиатрическая больница им. Н.А. Алексеева).

В 1933 г. Г.Е. Сухарева была назначена заведующей кафедрой детской психиатрии Харьковского психоневрологического института, входившего тогда в структуру Украинской психоневрологической академии, и работала там совместно с психиатрами В.П. Протопоповым, Т.И. Юдиным, А.И. Ющенко, Е.А. Поповым, В.В. Браиловским, Л.Л. Рохлиным. Ее кафедра сразу стала основной базой для разработки проблем психиатрии детского возраста. Только за первый год сотрудниками кафедры было выполнено и опубликовано более десяти научных работ. После возвращения в Москву Г.Е. Сухарева еще длительное время оставалась консультантом Харьковского психоневрологического института.

Защитив в 1935 г. докторскую диссертацию, Г.Е. Сухарева возглавила кафедру детской психиатрии Центрального института усовершенствования врачей (ЦИУВ) в Москве, о которой шла речь в начале статьи. Однако ее деятельность в эти годы далеко выходила за рамки этой кафедры. В 1938 г. Г.Е. Сухарева, уже будучи профессором, создала отделение психозов детского и подросткового возраста в Центральном институте психиатрии (впоследствии Московский институт психиатрии Минздрава РСФСР), которым руководила до 1969 г., а после ухода на пенсию еще 10 лет оставалась там постоянным консультантом.

В годы Великой Отечественной войны Г.Е. Сухарева вместе с коллективом Московского института психиатрии находилась в эвакуации в Томске. Здесь она вместе с профессорами А.С. Шмарьяном и И.Г. Равкиным, а также С.И. Гольденберг, Т.И. Гольдовской, Р.Г. Голодец и другими оказывала помощь в диагностике и лечении раненых с черепно-мозговыми травмами в эвакогоспитале, который располагался на территории Томской психиатрической больницы. В этот период было выполнено большое число исследований в области патогенеза соматогенных, посттравматических психозов и психогенных реакций военного времени. После возвращения в Москву и в послевоенные годы Г.Е. Сухарева была консультантом военно-госпитальных отделений Московской психиатрической больницы им. П.П. Кащенко.

Благодаря активной научной, лечебной и консультативной деятельности в различных психоневрологических учреждениях страны Г.Е. Сухаревой и ее сотрудникам удалось преодолеть методологическую ограниченность предшествующих исследований детских эндогенных психозов, отличавшихся недоучетом возрастного фактора, в его сравнительно-возрастном аспекте, когда детский возраст рассматривался отдельно от подросткового, а также доминированием представлений о фатальном исходе детской шизофрении как прогредиентном дефект-психозе. При разработке проблемы шизофрении она предложила [7, 9, 10] учитывать не только психопатологические, но и биологические критерии. К критериям биологической сущности болезни она относила темп развития болезни и возраст больных. Шизофрению у детей и подростков Г.Е. Сухарева рассматривала как наследственно обусловленное заболевание с типичной психопатологической картиной, течением и исходами. Ею были выявлены характерные для доманифестного периода особые преморбидные черты: циклоидный с эпилептоидными чертами и астенический. По ее наблюдениям, у синтонных, стеничных и активных детей прогноз обычно лучше, чем у детей, в преморбиде которых отмечается замкнутость, вялость и апатия — у них болезнь приводит к быстрому падению и до того невысокой активности. С учетом возраста, в котором началось заболевание, Г.Е. Сухарева выделяла две формы: детскую и пубертатную. По темпу развития ею впервые были выделены три формы шизофрении: вялотекущая с непрерывно-безремиссионным течением; бурно протекающая ремиттирующего и интермиттирующего типа; смешанные формы в виде сочетания вялого непрерывного течения с приступообразным. Как известно, в дальнейшем непрерывный, приступообразный и смешанный (шубообразный) типы течения болезненного процесса легли в основу клинической классификации шизофрении в отечественной психиатрии, которая наиболее четко представлена в работах школы А.В. Снежневского [11].

Она отметила психопатологические особенности приступов шизофрении у детей и выделила несколько типов острых приступов пубертатной шизофрении: состояния возбуждения и заторможенности; состояния возбуждения с маниакальной окраской; приступы, близкие к аментивным; острые кататонические; депрессивные состояния; галлюцинаторный параноид.

Работы Г.Е. Сухаревой по шизофрении открыли возможности дифференцированного подхода к прогнозу течения и исхода заболевания.

Г. Е. Сухарева плодотворно работала не только в области эндогенных, но и других болезней детского возраста. Так, многолетнее наблюдение и лечение детей со слабоумием позволило ей [12] разработать оригинальную клинико-патогенетическую классификацию олигофрении, в которой учитывались не только причина повреждения нервной системы, но и период развития ребенка. Были выделены три типичные группы заболеваний, проявляющихся олигофренией. К первой группе ею была отнесена патология, обусловленная поражением генеративных клеток родителей, ко второй — обусловленная вредностями, имевшими место в период внутриутробного развития, к третьей — вредностями, действовавшими во время родов и в первые годы жизни ребенка. Кроме того, Г.Е. Сухарева выделяла атипичную группу, к которой относила олигофрении, обусловленные гидроцефалией, эндокринной патологией и другими соматическими и неврологическими заболеваниями. Каждую из этих групп она дополнительно подразделяла на ряд видов в зависимости от конкретных особенностей действующих вредностей. Классификация Г.Е. Сухаревой соотносима с современными представлениями о природе умственной отсталости. Г.Е. Сухаревой принадлежит также описание клинической картины психозов у олигофренов. Интересны общие представления Г.Е. Сухаревой об олигофреническом слабоумии, согласно которым в этих случаях преимущественно недоразвиты наиболее дифференцированные фило- и онтогенетические молодые структуры нервной системы при большей сохранности ранее сложившихся, эволюционно более старых систем.

При изучении детской эпилепсии Г.Е. Сухаревой [6] были описаны сомнамбулизм, пароксизмальные ночные страхи и зрительные галлюцинации устрашающего характера, эмоциональные нарушения в виде напряженного монолитного аффекта с вязкостью эмоций, эпилептические психозы, протекающие вне сумеречных состояний сознания; определены дифференциально-диагностические критерии этого заболевания.

Широко известны научные разработки Г.Е. Сухаревой [5, 9] и в области психотических расстройств инфекционного генеза. Она показала, что течение и исходы инфекционных психозов у детей могут быть различными в зависимости от особенностей возбудителя, течения основного заболевания, патогенеза и степени прогредиентности, а также реактивности мозга ребенка. В одних случаях инфекционный психоз представляет собой обратимую реакцию, в других — возникают более или менее выраженные нарушения функции нервной системы, отражающие степень органического поражения головного мозга. Существенные различия в картине психических нарушений при инфекциях у детей она связывала с наличием или отсутствием структурных изменений мозга и локализацией патологического процесса. Важными являются ее наблюдения, касающиеся инфекций с рецидивирующим или затяжным течением, когда психопатологические проявления приобретают сходство с шизофренией. Инфекционные психозы, сопровождающиеся стойкими нарушениями функций нервной системы, она рассматривала как психозы органические. Детально были описаны психические нарушения у детей при врожденном сифилисе, вирусных заболеваниях и ревматизме.

Г. Е. Сухаревой [10] также было изучено влияние психической травмы на детей, что нашло отражение в работах о реактивных состояниях. Она справедливо отмечала, что «противопоставление биологической и психологической реакции противоречит клиническим данным», что существует единый психобиологический субстрат личности, в котором биологические и психологические механизмы подчинены общей целесообразности, существующей как в диапазоне здоровья, так и в состоянии болезни. Она доказывала, что «на различные вредности ЦНС имеет небольшое, строго ограниченное число форм реакций»; «психогенный фактор действует по единым биологическим механизмам с физиогенными вредностями». Она утверждала, что единственной приемлемой для клинициста может быть концепция, не противопоставляющая патофизиологическую и психодинамическую трактовки этиопатогенеза психических расстройств, но рассматривающая эти компоненты как единое целое.

Таким образом, в работах Г.Е. Сухаревой представлено все разнообразие детской психической патологии. Нет ни одного раздела детской психиатрии, в изучение которого Г.Е. Сухарева не внесла бы значительный вклад. Поэтому вполне обоснованно считать ее одним из основателей отечественной детской психиатрии.

Г. Е. Сухарева опубликовала более 150 научных работ, в том числе шесть монографий. Многолетние исследования в области психиатрии были обобщены ею в большом труде «Клинические лекции по психиатрии детского возраста», вышедшем в трех томах, изданных в 1955, 1959 и 1963 гг. [6, 7, 12], и в книге «Лекции по психиатрии детского возраста (избранные главы)» [10]. Заметим, что упоминавшийся трехтомник «Клинических лекций» публиковался в период гонений на генетику, кибернетику, психоанализ и прочие «вредные» теории. Г.Е. Сухарева с достоинством и мудростью прошла этот период, что свидетельствует о ее высоких личностных качествах. Более того, высказанные ею критические замечания в первой главе первого тома лекций [6] в адрес структурализма, феноменологии, психоанализа, генетического абсолютизма и поддержка теории И.П. Павлова не только не выглядят конъюнктурными, но большинством современных читателей воспринимаются как абсолютно обоснованные.

Трудно переоценить ее вклад в дело подготовки кадров для научных и лечебных учреждений страны. Под ее руководством было выполнено более 30 кандидатских и докторских диссертационных исследований. О педагогическом таланте Г.Е. Сухаревой можно судить по таким ее известным ученикам, как М.И. Лапидес, М.Ш. Вроно, К.С. Лебединская, В.Н. Мамцева, О.Д. Сосюкало, И.А. Полищук и др., многие из которых в последующем возглавили исследовательские подразделения в ведущих психиатрических учреждениях страны и основали собственные научные школы.

Как никогда актуальны сегодня педагогические принципы Г.Е. Сухаревой. Приведем некоторые из них, изложенные в томе I «Клинических лекций по детской психиатрии» [6]. В этих лекциях на с. 17 она указывает: «Термин «клиницист» часто неправильно толкуется. Клиницист — это не только наблюдатель у постели больного, хотя тонкость наблюдения является необходимым условием его работы; он, как и всякий ученый, собирая и описывая факты, изучает условия возникновения и законы их развития». В этом высказывании не случайно слова «клиницист» и «ученый» употребляются Г.Е. Сухаревой практически как синонимы, ибо врач, даже вполне освоивший сегодняшний уровень своей специальности и добросовестно выполняющий должностные обязанности, но утративший научный энтузиазм исследователя, предполагающий творческий выход за границы поставленной проблемы, превращается в ремесленника. Далее в тех же лекциях (с. 33) Г.Е. Сухарева останавливается на не потерявшем актуальности аспекте: «Достижение основной цели психиатра — своевременного распознавания, лечения и профилактики психических заболеваний — в значительной степени зависит от того, насколько психиатр будет вооружен различными методами обследования психического и соматического состояния больного… Появление признаков эндокринной дисфункции следует рассматривать как серьезный момент, осложняющий дальнейшее течение болезни». К сожалению, как раз психоэндокринология в целом и тем более в детско-подростковом возрасте в настоящее время далека от запросов практики, что затрудняет разработку проблем нервной анорексии — булимии и других соматоформных расстройств в детском возрасте. Это в определенной степени касается методов обследования детей, что часто дает о себе знать тенденцией к психологизации психических расстройств детского возраста [13].

Г. Е. Сухарева также подчеркивала [6]: «Детский психиатр, наблюдая больных детей в жизни, в семье и помогая им приспосабливаться в школе, получил возможность доказать, какое большое значение имеет общественная среда, правильное воспитание и обучение ребенка для стимуляции его компенсаторных возможностей». Этиологический подход, основанный на наблюдении за поведением больного в обычной для него среде остается нереализованным в отечественной детской психиатрии, хотя современные технические возможности позволяют это сделать [14, 15]. Подтверждение значительного влияния компенсаторных возможностей детского организма на клиническое выражение психопатологических симптомов дает повод возвратиться к актуальной и практичной эволюционно-биологической концепции психических болезней, сформулированной Г.Е. Сухаревой более полувека назад и незаслуженно забытой нынешним поколением специалистов.

Г. Е. Сухарева была членом многих научных советов и комиссий, членом правления и председателем детской секции Всесоюзного общества невропатологов и психиатров, членом редакционного совета «Журнала неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова». Ее заслуги отмечены высокими государственными наградами: орденом Ленина и орденом Знак Почета, ей присвоено звание заслуженного деятеля науки РСФСР.

Г. Е. Сухарева умерла после тяжелой продолжительной болезни на 90-м году жизни 26 апреля 1981 г. и похоронена на Востряковском кладбище. После ее смерти прошло уже более 35 лет, но до сих пор ее труды по детской и подростковой психопатологии сохраняют свое значение. Работы Груни Ефимовны (клинические лекции по детской психиатрии, монографии по детской шизофрении и др.) остаются фундаментальным учебным материалом по детско-подростковой психиатрии для психиатров разных поколений.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.