Развитие любой науки обусловлено потребностями общественно-экономической практики. Применительно к судебной медицине такими мотиваторами являются социально значимые преобразования, которые влекут за собой новые требования в правовом поле на уровне государства. Механизмы развития науки кроются внутри нее самой и заключаются как в парадигмальных преобразованиях революционного характера, так и во взаимной интеграции смежных научных дисциплин, когда предмет одной научной отрасли начинают исследовать, применяя приемы другой [1]. Таким образом, актуальность представленной работы определяется важностью исследования закономерностей возникновения и развития новых научных направлений для формирования представлений о перспективах их дальнейшей эволюции.

Цель настоящей работы — историко-медицинское исследование предпосылок и обстоятельств становления судебно-медицинской антропологии.

Материал и методы

В качестве материала были использованы официальные статистические данные по демографии Российской Империи за 1904—1914 гг. и научные публикации П.А. Минакова по антропологии и судебной медицине.

На основе исторического метода было воспроизведено возникновение нового научного направления в судебной медицине.

Результаты и обсуждение

Реформы второй половины XIX века сильно повлияли на демографическую ситуацию в Российской Империи. Отмена крепостного права постепенно привела к росту миграции населения внутри страны и его сосредоточению в промышленных регионах и крупных городах. К началу XX века расширились границы Империи за счет присоединения новых территорий, что закономерно повлекло за собой рост численности населения. К сожалению, точные демографические показатели доступны начиная с 1897 г., когда прошла первая всероссийская перепись населения. Но даже они красноречиво свидетельствуют о бурной популяционной динамике тех лет [2]. По данным Статистического ежегодника [3] и Свода статистических сведений о подсудимых, оправданных и осужденных по приговорам общих судебных мест, судебно-мировых управлений и учреждений, образованных по законоположениям 12 июля 1889 г. за 1912 г. [4], в 1912 г. были привлечены к судебной ответственности 287 267 человек, что превышает показатель 1911 г. на 4601 человека и на 2575 человек более, чем в 1910 г. При этом «преступления против телесной неприкосновенности» занимали второе место в общем списке осужденных.

Сложившаяся ситуация повлекла за собой увеличение нагрузки на судебно-медицинские экспертные организации, особенно в крупных промышленных городах. В начале XX века только единичные морги снабжались холодильниками. При этом требовалось хранение значительного количества трупов. Все чаще возникала потребность в их идентификации, что влекло за собой две проблемы. Во-первых, трупы нужно было сохранять, не допуская их гниения, во-вторых, были необходимы новые эффективные методы идентификации личности.

Научно-практическая реализация поставленных задач началась в Московском университете. Этому способствовали, с одной стороны, достаточно хороший уровень развития общей антропологии, с другой — личностный фактор. Проф. Петр Андреевич Минаков, заведовавший университетской кафедрой судебной медицины, одновременно входил в число основоположников отечественной антропологии [5—8]. У истоков становления этой отрасли науки в нашей стране стоял Анатолий Петрович Богданов (1834—1896). Именно по его инициативе и при непосредственном участии был создан Антропологический отдел Общества любителей естествознания (ОЛЕ, позднее переименованное в Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии, ОЛЕАЭ). Устав ОЛЕ был утвержден советом Московского университета 14 декабря 1863 г., а министром народного просвещения — 14 марта 1864 г. [9]. Также следует отметить роль Дмитрия Николаевича Анучина (1843—1923) в становлении антропологии как науки. Будучи учеником А.П. Богданова, он возглавлял кафедру антропологии Московского университета вплоть до ее закрытия в 1844 г. Область его научного интереса напрямую была связана с судебной медициной, вопросами идентификации личности. Он исследовал антропологические особенности различных рас, а его докторская диссертация была посвящена вопросам изучения географического распределения роста мужского населения России [10]. Именно под влиянием Д.Н. Анучина сформировались представления П.А. Минакова о возможности интеграции результатов антропологических исследований в судебную медицину для решения проблемы идентификации личности [1, 11—20].

Конечно, следует отметить, что П.А. Минаков не был первым судебным медиком, который указал на важность антропологии для медицины. В 1805 г. на торжественном собрании по случаю 50-летнего юбилея Московского университета первый заведующий кафедрой судебной медицины Императорского Московского университета И.Ф. Венсович выступил с речью, посвященной необходимости введения в университетскую программу физической антропологии [20]. В своем выступлении Иван Федорович отделил данную дисциплину от антропологии в широком значении этого понятия и обозначил ее значение для медицины и юриспруденции.

Должно было пройти около 100 лет, чтобы сформировались принципы, определяющие прикладное значение антропологии для судебной медицины. В своей статье «Значение антропологии в медицине» П.А. Минаков определил значение антропологии для медицины, в частности судебной, а также использование методов антропологии [5]:

1. Установление тождества трупа и личности (антропометрические признаки для определения возраста и роста): «Относительная длина тела отдельных частей человеческого скелета в пределах известных рас обстоятельно изучена антропологами. Данные такого изучения могут быть с пользою применены в судебно-медицинских случаях при констатировании тождества трупа, когда по отдельным найденным где-либо частям скелета приходится определить приблизительно рост и возраст субъекта».

2. Установление право- и леворукости по форме ногтей на основании собственных исследований (антропоскопические признаки для решения вопроса возможности причинения повреждений собственной рукой): «Констатированный Ренье и мною факт, что ногти у правшей на правой руке шире, чем на левой, а у левшей — обратно, может иметь применение при судебно-медицинских вскрытиях трупов. <...> Тогда, для выяснения вопроса, имело ли место в данном случае убийство или самоубийство, необходимо, между прочим, узнать, не был ли покойный левша и не мог ли он сам себе нанести повреждение? Этот вопрос с большей или меньшей вероятностью может быть разрешен измерением ногтей».

3. Установление профессиональной принадлежности у трупа или живого лица (антропоскопические признаки): «Многие профессии обусловливают в человеческом теле более или менее значительные изменения как внутренние, так и внешние, составляющие предмет изучения для антрополога-гигиениста и судебного врача. <...> Орудия ежедневного употребления производят на руках мозоли, ссадины, царапины и пр., по форме и положению которых может быть определена профессия, а вместе с тем и личность трупа или живого человека, что очень важно при судебно-медицинском исследовании неизвестных лиц».

Приводя множество примеров, иллюстрирующих крайне важное значение антропологии для медицины, П.А. Минаков резюмирует работу следующими словами: «...какой врач <...> не прибегнет к методам исследования человеческого организма, выработанного антропологами? Далее, какой врач, пожелавший исследовать, в интересах охранения народного здравия, влияния той или иной географической обстановки или профессии на человеческий организм, пройдет мимо антропологии, если пожелает, чтобы выводы, полученные им на основании его исследований, могли быть названы строго научными?» В современной интерпретации эти выводы можно трактовать следующим образом: во врачебной практике целесообразно использовать антропологические методы, что обеспечивает соблюдение принципов доказательной медицины. Завершается статья цитированием Р. Вирхова: «Таково отношение к медицине и научно-практическое значение антропологии как дисциплины, идущей навстречу к главной цели всех человеческих знаний, а именно «к изучению самого человека во все времена и во всех проявлениях его жизни». Здесь следует отметить факт, что за 8 лет до публикации данной статьи П.А. Минаков в своей докторской диссертации предложил метод определения возраста человека и видовой принадлежности на основе морфологического анализа волос. Данная статья завершала целый цикл исследований, посвященных антропологии, причем большинство из них проводилось на стыке с судебной медициной [11—17].

Дальнейшая деятельность проф. П.А. Минакова в данном направлении носила уже косвенный характер. Его ученик Г.И. Вильга продолжил исследования своего учителя, проведя масштабное изучение зубов человека. Изначально это были антропологические исследования [1], которые в дальнейшем трансформировались в судебно-медицинские. Его докторская диссертация «О зубах в судебно-медицинском отношении» является основополагающей в развитии более узкого раздела судебно-медицинской антропологии — идентификации личности по стоматологическому статусу [6].

Решение задачи по длительному хранению трупов с использованием консервирующих техник также принадлежит П.А. Минакову [18, 19]. Полный отчет об этих исследованиях был напечатан в Русском антропологическом журнале [18]. Сам П.А. Минаков следующим образом обозначил актуальность своих исследований: «Консервирование трупа бывает иногда необходимо в делах уголовных. Так, если найден труп неизвестного человека, то для опознавания личности покойного и для других целей уголовного розыска принимаются меры к сохранению мертвого тела от гниения на более или менее продолжительное время».

Заключение

Проведенное исследование показывает, что предпосылками для возникновения нового научно-практического направления в судебной медицине явились мощные миграционные процессы с превалирующей концентрацией населения в крупных промышленных городах. Тот факт, что исследуемое событие произошло в Москве, можно объяснить высоким уровнем развития антропологической школы в Московском университете, а также тем обстоятельством, что один из ее лидеров, П.А. Минаков, одновременно возглавлял университетскую кафедру судебной медицины. Именно ему принадлежала идея научной интеграции антропологии в судебную медицину, что было успешно реализовано на кафедре судебной медицины Московского университета.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.