В структуре методологического анализа, осуществляемого в различных научных областях, в том числе судебно-медицинской баллистике, уже несколько десятилетий определились три взаимосвязанных между собой уровня: 1) философский; 2) общенаучный; 3) частный научный.

По своей сути каждый из этих уровней связан с определенной областью методологических знаний и выполняет в научном исследовании регулятивную функцию — помогает определить целесообразность и характер поставленной перед автором проблемы, научно обоснованные пути и способы ее изучения и пути достижения поставленной цели.

С целью выявления причин и установления путей недопущения наиболее часто встречающихся ошибок при использовании понятийного и терминологического аппарата в судебно-медицинской баллистике как в одном из фундаментальных разделов судебной экспертизы авторы данной работы проанализировали фундаментальные научные и диссертационные работы, практические руководства и учебники [1—11, 13—16, 18—22], учебно-методические публикации [12, 17, 23] по данному вопросу, а также понятийный и терминологический аппарат действующих в Российской Федерации нормативных правовых актов [24—27].

Наиболее часто встречающиеся методологические ошибки при использовании основных понятий и терминов в судебно-медицинской баллистике авторы статьи проанализировали и показали на примере методического пособия, подготовленного руководителем Центра судебно-медицинской экспертизы огнестрельной и взрывной травмы ГБУЗ Москвы «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Департамента здравоохранения города Москвы канд. мед. наук В.Б. Шигеевым (далее — Методическое пособие) [23].

Следует отметить, что заявленная тема в тексте пособия раскрыта лишь частично. Это объясняется, вероятно, выборочным характером проверок «актов вскрытия трупов лиц, погибших от применения огнестрельного оружия». Данное обстоятельство существенно снижает учебно-методическую ценность Методического пособия. Сам автор отмечает: «Мы воздержались от подробных разъяснений всех терминов, понятий и определений, существующих в судебно-медицинской экспертизе огнестрельной травмы». Тогда, видимо, надо корректировать название пособия, так как его содержание не в полной мере соответствует заявленной теме.

Серьезным просчетом является неверный выбор автором нормативных правовых источников, взятых за основу при подготовке материала. Автор ссылается на то, что «при изложении материала использовались термины и определения государственного общероссийского стандарта «ГОСТ 28653−90. Оружие стрелковое / термины и определения», Федерального закона от 13.12.1996 № 150-ФЗ (в редакции от 29.07.2017) «Об оружии», Международной анатомической терминологии (с. 3, 4). Указано, что «с соб-людением требований приказа Минздравсоцразвития Р.Ф. от 12.05.2010 № 346н» подготовлен лишь «образец заключения судебно-медицинского эксперта». Представляется, что основные положения этого приказа должны были бы упоминаться по тексту значительно чаще, так как именно они во многом определяют степень методологического родства судебно-медицинского баллистического исследования и судебно-баллистической экспертизы, являющейся одним из подвидов криминалистических экспертиз.

В соответствии с рекомендациями автора рассмотрим предлагаемые им источники более подробно на предмет их соответствия заявленной теме.

Во-первых, закон «Об оружии» «регулирует правоотношения, возникающие при обороте» лишь некоторых категорий оружия, в том числе «боевого ручного стрелкового» (преамбула закона). «Основные понятия, применяемые в настоящем Федеральном законе», используются в нем лишь «для целей настоящего Федерального закона» (ст. 1 закона), т. е. сфера применения понятийного аппарата существенно ограничена. Такие категории, как самодельное, переделанное или атипичное оружие, этот закон вообще не рассматривает. Аналогичным образом закон «обходит своим вниманием» иные виды огнестрельного оружия, если они не приняты на вооружение в военизированных формированиях России (ст. 5 закона). Перечень такого оружия практически неисчерпаем, начиная с отечественных образцов, снятых с вооружения, и продолжая всеми видами боевого или специального (полицейского) огнестрельного оружия иностранного производства. Многие термины, применяемые в законе, не имеют ничего общего с понятийно-терминологическим аппаратом криминалистического оружиеведения. Например, определение оружия, используемое для целей закона «Об оружии», существенно расширяет круг относимых к оружию предметов, включая такую категорию, как «сигнальное оружие» (ст. 1 и 3 закона). Криминалистическое определение оружия предусматривает отнесение к этой категории исключительно средств, специально предназначенных и технически пригодных для поражения живой или иной цели, не имеющих прямого назначения в быту или на производстве.

Во-вторых, сфера применения терминов, приведенных в использованном автором государственном общероссийском стандарте, ограничена «для применения во всех видах документации и литературы, входящих в сферу работ по стандартизации или использующих результаты этих работ» (с. 1 стандарта). Используемый в стандарте терминологический аппарат входит в противоречие с основными понятиями в законе «Об оружии». Прежде всего стандарт еще больше расширяет круг предметов, относимых к оружию, вводя такую категорию, как «строительное оружие» (с. 1 стандарта), что с криминалистических позиций является полным абсурдом. В числе разновидностей стрелкового оружия стандарт упоминает пистолеты и револьверы (позиции 30 и 31 в табл. 1), ошибочно смешивая эти две конструктивно различающиеся категории. Эти же виды оружия упоминаются и в законе «Об оружии» (ст. 3 закона), в том числе в категории «газовое оружие», предусматривающей применение слезоточивых и раздражающих веществ в качестве поражающего элемента. В стандарте под газовым оружием (позиции 10 и 11 в табл. 1) понимается «оружие, в котором для метания поражающего элемента используется энергия сжатого, сжиженного или отвержденного газа». Пневматическое оружие авторы стандарта с помощью несложной манипуляции в дефиниции к п. 11 также относят к газовому.

Очевидно, что брать за базисную основу такие взаимно противоречивые документы, сфера применения которых никакого отношения к процедуре расследования преступлений в целом и судебно-экспертной деятельности в частности не имеет, весьма опрометчиво. К числу основополагающих источников в данном случае следует отнести прежде всего положение ст. 62 «Судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертизы» Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», согласно которому судебно-медицинская экспертиза проводится «в соответствии с законодательством Российской Федерации о государственной судебно-экспертной деятельности». В развитие этого положения следует обратиться к ст. 11 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», которая предписывает, что деятельность судебно-экспертных учреждений одного и того же профиля должна осуществляться «на основе единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке …».

С учетом того, что среди родовых объектов «судебно-медицинского баллистического исследования» (п. 85.4. Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации, утвержденного приказом Минздравсоцразвития Р.Ф. от 12.05.2010 № 346н) и судебно-баллистической экспертизы имеется ряд объектов общей природы, происхождения и назначения, принцип единства научно-методического обеспечения в этой части реализован в положениях п. 85 «Особенности порядка производства медико-криминалистической экспертизы» указанного приказа и в научно-практическом руководстве под редакцией проф. В.В. Томилина [16]. Приказ Мин-здравсоцразвития от 12.05.2010 № 346н прямо предписывает использовать при проведении судебно-медицинских баллистических исследований основные положения теории криминалистической идентификации (п. 85.14), а также проводить комплексные экспертизы (п. 85.4 и п. 85.16) с привлечением специалистов в области криминалистического оружиеведения. Все это предполагает использование криминалистического понятийно-терминологического аппарата, в том числе основных методологических положений, терминов и определений криминалистического оружиеведения в целом и судебно-баллистической экспертизы в частности. Именно эти, а не какие-либо иные источники должны составлять правовую и методологическую основу Методического пособия. Приведенные автором пособия — государственный общероссийский стандарт и некоторые положения Федерального закона «Об оружии», безусловно, могут использоваться в качестве дополнительного материала при условии правильного научно-методического комментария их содержания.

Кроме перечисленных концептуальных недостатков, полностью дезавуирующих методическую значимость пособия, в работе имеются менее значительные упущения и неточности.

В частности, автор утверждает, что «криминалисты старшего поколения определяли пули «по форме кончика» как остроконечные и тупоконечные», что не соответствует действительности. Например, в учебнике А.Г. Егорова [15] указываются «некоторые формы головной части пуль: 1 — остроконечная; 2 — закругленная; 3 — полусферическая; 4 — плоская».

Следует иметь в виду, что описание огнестрельного оружия, пуль, гильз и патронов, а также следов его (оружия) применения в судебно-медицинской и судебно-баллистической экспертизах должно иметь единообразный характер, определяемый основными положениями криминалистического оружиеведения и судебно-баллистической экспертизы. Это обязательно еще и потому, что большая часть преступлений совершается с применением самодельного, переделанного или атипичного оружия, а использованные боеприпасы и их части фрагментированы иногда до такой степени, что установить их групповую принадлежность не представляется возможным. Кроме того, существенное нарушение правил хранения боеприпасов, которое практически всегда имеет место при их криминальном обороте, приводит к значительному изменению их свойств, что определяет высокую вероятность нештатного производства выстрелов и соответствующего искажения механизма следообразования в широком смысле слова, а иногда сопряжено и с риском для жизни стреляющего. Все это является предметом научного познания и методических разработок исключительно таких наук или отраслевых направлений, как криминалистическое оружиеведение и судебно-баллистическая экспертиза.

С учебно-методической точки зрения представляется непродуктивным в значительных по объему фрагментах типового или иного описания огнестрельных повреждений, а также пуль и других конструктивных частей патронов выделение отдельных терминов другим шрифтом (3—4 термина на странице) с добавлением знаков «?» и «!» либо без таковых. С научной точки зрения знаки «?» и «!» не несут смысловой нагрузки, а знак «?» свидетельствует о неопределенности или спорности приводимых автором положений. Такое выделение способствует более длительному удержанию в памяти этих терминов без привязки к контексту, что методически неверно. Эффект при этом достигается нередко с точностью до наоборот.

В соответствии с п. 85.14. Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации, утвержденного приказом Минздравсоцразвития Р.Ф. № 346н, неверно использовать термин «идентификация» неприменительно к процессу установления тождества: «идентифицировать патрон и оружие под него».

Описание строения и конструктивных особенностей основных типов пуль желательно приводить, сопровождая его схематическими зарисовками их контуров или внешнего вида. Некорректное применительно к судебно-баллистическим экспертным исследованиям использование упомянутого автором Методического пособия государственного общероссийского стандарта приводит при описании пули к тавтологии (табл. 1): «головная часть полу-сферическая с закругленной вершинкой» (правильное описание: «головная часть полусферическая», без добавления каких-либо «вершинок»).

В табл. 1 автор рекомендует следующее описание: «7,63 мм пуля пистолетного патрона Маузера, …, ТТ». Данное описание методологически неверно. Пистолет Т.Т. имеет калибр 7,62 мм. Действительно, этот боеприпас пригоден для стрельбы из пистолета Т.Т. Более того, пистолет ТТ создавался с учетом того, что на складах артиллерийско-технического вооружения того периода скопилось большое количество патронов «маузера» калибра 7,63 мм. Вообще предложенная автором таблица очень перегружена излишним текстом и затруднена для восприятия. Приведенный в ней неполный перечень оружия какого-либо особого смысла не имеет. Для выработки у судебно-медицинских экспертов практических навыков правильного с точки зрения судебной баллистики описания следов применения огнестрельного оружия (не только на теле человека, но и на одежде) и использованных при этом боеприпасов, их частей и фрагментов методологически грамотным было бы его упрощение до уровня типовых (групповых) признаков. Практическое значение имеет описание только некоторых, наиболее значимых особенностей огнестрельного оружия и использованных при этом боеприпасов.

Следует отметить, что при даче рекомендаций о необходимости промывки пуль, пыжей и иных частей боеприпасов «в чистой проточной воде для удаления крови и мягких тканей» необходимо не просто сделать акцент на максимальную осторожность, с которой это надо делать. Основное значение имеет пояснение, что промывка делается в целях предохранения от утраты частиц, внедрившихся при снаряжении боеприпасов, наслоившихся при прохождении канала ствола или преграды и т. д.

На этой же странице термин «стандартизованное» в данном контексте использован неправомерно с учетом криминального оборота атипичного, самодельного и иных подобных видов оружия и боеприпасов. Предлагаемый термин следует заменить, например, на «унифицированное» или «типизированное».

На с. 9 Методического пособия не следует исключать возможности оставления на пулях следов от полей нарезов, так как эти следы (первичные) имеют важное идентификационное значение. Следует особо отметить, что описание внешнего вида пуль и следов на них не является, как указано автором, экспертной инициативой, а обеспечивает максимальную полноту судебно-медицинского исследования не только трупа, его частей, органов и тканей, но и таких «сопутствующих» объектов, как одежда, пули, гильзы и т. д. Описание трупа, его частей, органов, тканей и тому подобных объектов должно производиться в строгом соответствии с методологией медицинской науки и использованием присущего ей специфического понятийно-терминологического аппарата. Описание и исследование иных объектов материального мира, например огнестрельного оружия и следов его применения, следует производить в соответствии с общими положениями теории криминалистической идентификации и использованием общепринятого в криминалистике и соответствующих видах криминалистических экспертиз (судебно-баллистические, судебно-трасологические и т. д.) понятийно-терминологического аппарата (п. 85.14 Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации, утвержденного приказом Минздравсоцразвития Р.Ф. от 12.05.2010 № 346н).

Надо отметить, что предлагаемые автором образцы примерного описания пуль должны иметь более системный характер. Любое описание объекта в криминалистике дается от общего к частному. Сначала приводят наименование объекта или его общую характеристику с указанием материала (пуля, фрагмент металла и т. п.), затем формы (цилиндрическая, неопределенная и т. п.) и размера (длина и диаметр, наибольший и наименьший размеры в поперечном сечении), цвета и характера поверхности (например, желтого цвета с гладкой поверхностью и характерным блеском, темно-серого цвета с матовой шероховатой поверхностью и т. п.). Далее должны быть описаны форма и размер (при необходимости) конструктивных элементов (головная часть полусферической формы) и затем наличие и характер следов, в данном случае следов от прохождения через канал ствола (в виде трасс, состоящих из попеременно чередующихся валиков и бороздок), а также следов окопчения, образованных вследствие прорыва пороховых газов. Рекомендация автора сформулировать вывод о виде и модели оружия, из которого был произведен «роковой» выстрел, — это очевидный выход за пределы компетенции судебно-медицинского эксперта. Его необходимо исключить, как и упоминание о калибре и номере дроби. С учетом того, что части боеприпасов во многих случаях фрагментируются либо в качестве таковых используются нештатные изделия, любые попытки какой-либо стандартизации описания или формулирования предварительных выводов о модели и калибре использованного оружия чреваты наступлением неблагоприятных последствий при последующей оценке заключения эксперта как допустимого доказательства. В этой связи следует отметить, что приведенные на с. 11 и 12 Методического пособия сведения о разновидностях калибровки огнестрельного оружия в разных странах чисто познавательные и к описанию боеприпасов в заключении эксперта отношения иметь не должны, как и такой предложенный автором термин, как «одиночный выстрел». «Одиночный» с точки зрения его производства или поражения? Применительно к выводам на с. 13 возникает вопрос: «А если оружие было самодельное?». В этом случае вывод эксперта запутает следствие и суд; кроме того, он создаст условия для дезавуации доказательств.

Приведенные на с. 13 периоды выстрела никакого отношения к судебной баллистике и судебной медицине не имеют. Следовало бы конкретно рассмотреть три периода, которые характеризуют внутреннюю баллистику (к судебно-медицинской экспертизе имеет косвенное отношение), внешнюю и терминальную (раневую) баллистику.

Все повреждающие факторы выстрела на самом деле разделяются на две группы — основную (огнестрельный снаряд или его части) и дополнительную (продукты выстрела). Следовательно, предлагаемая автором формулировка «…дополнительные продукты (а не факторы!) выстрела», приведенная на с. 14, является некорректной.

Исходя из нашего большого личного экспертного опыта, не до конца понятно, как может судебно-медицинский эксперт, «применив свои знания и умения, высказаться в вероятной форме и о расстоянии выстрела, предложив для конкретизации этого расстояния проведение экспертного эксперимента» (с. 15). Возникает закономерный вопрос: Кому предложить экспертный эксперимент? Самому себе? Поскольку речь идет об экспертном эксперименте, а вернее, о серии таких экспериментов, то и ссылка «воспользоваться или нет этим советом — это уже прерогатива правоохранительных органов» звучит по меньшей мере странно. Такая ссылка или примечание соотносимы скорее с рекомендацией о проведении следственного или судебного эксперимента, но никак не экспертного.

Автор указывает: «В пределах близкой дистанции различают три зоны, границы между которыми носят условный характер…»; отмечает конкретные расстояния выстрела (в сантиметрах), формирующие данные зоны. Он не учитывает выраженную вариабельность данной зональности распространения и поражающего действия продуктов выстрела. Например, границы указанных зон близкой дистанции выстрела для пистолета ПМ калибра 9,0 мм и охотничьего ружья 12-го калибра отличаются в разы.

Приведенное на с. 17 словосочетание «действие дробовой осыпи» не совсем корректно, так как осыпь дроби — это понятие статичное, характеризующее расположение внедрившихся дробин на преграде. Правильнее указывать «рой дроби», форма и размеры, а также кинетическая энергия которого динамично изменяются по мере его полета. Автор не отметил, что проф. В.И. Молчанов в своей диссертационной работе [3] не учитывал влияния на морфологические признаки огнестрельных повреждений одежды и тела пострадавших различных по конструкции и материалу контейнеров, пыжей-контейнеров и пыжей-обтюраторов, широко и повсеместно используемых в настоящее время.

Указанная на с. 17 «…доступная для собственной руки локализация входной огнестрельной раны…» на самом деле должна быть доступна для дульного среза оружия. Причинить рукой, в том числе и собственной, огнестрельное ранение невозможно. Эксперту необходимо оценивать возможность производства выстрела (с. 18).

На с. 18, раскрывая вопрос о проведении исследований с целью установления «взаимного расположения оружия и погибшего», а также «потерпевшего и нападавшего», автору необходимо было сослаться на положения пп. 85.4, 85.7 и 85.16 Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации, утвержденного приказом Минздравсоцразвития Р.Ф. от 12.05.2010 № 346н, в части проведения ситуационных исследований, реконструкции событий и установления механизма следообразования.

Кроме того, обращает на себя внимание незначительное по объему описание огнестрельных повреждений (~30% текста) в предлагаемом автором образце заключения эксперта (с. 25—35). Большая часть текста в этом образце к заявленной «основной» теме Методического пособия отношения не имеет.

Не следует также в «судебно-медицинском диагнозе» огнестрельные ранения называть «основным заболеванием», … «осложнением основного заболевания», … «сопутствующими заболеваниями» (с. 33).

В п. 1 образца «Выводов» следует говорить о повреждениях груди и головы, а не о «повреждениях в области груди и головы» (с. 33). Вывод об обнаружении именно «9-мм пули» и принадлежности ее к «пистолетному патрону», а также наличии на ней «4 слегка вдавленных сероватых косовертикальных следов от нарезов канала ствола правого направления» в таком виде является научно и практически не обоснованным, абсолютно не входит в компетенцию судебно-медицинского эксперта. В данном случае рекомендуется отметить обнаружение инородного тела (пуля), имеющего определенные массу, размер и иные признаки, описание которых не требует специальных познаний, например, в криминалистике и судебной баллистике.

Категоричное суждение автора о том, что «огнестрельные повреждения … были причинены … в быстрой последовательности двумя выстрелами из огнестрельного стрелкового нарезного оружия нормального калибра, пистолетные патроны к которому были снаряжены оболочечными 9-мм пулями со свинцовым сердечником. Нарезной ствол примененного оружия имеет 4 нареза правого направления…» (п. 2, с. 34), ничем не аргументировано и выходит за пределы компетенции судебно-медицинского эксперта.

Одним из возможных условий «невыявления признаков воздействия … продуктов выстрела» в области исследуемых «входных ран» (п. 3, с. 34) необходимо также указывать возможность причинения ранения рикошетировавшим снарядом.

Результаты всестороннего и комплексного рассмотрения Методического пособия позволяют констатировать, что в представленном виде оно является незаконченным трудом, содержащим множество излишних для судебно-медицинской экспертной практики сведений, противоречивых и научно не обоснованных суждений, в том числе выходящих за пределы компетенции судебно-медицинского эксперта, и не может быть «предназначено для практикующих судебно-медицинских экспертов, исследующих трупы погибших вследствие применения огнестрельного оружия».

Не вызывает сомнения, что только подробное изучение и анализ объективных общепринятых научных и практических сведений, уже имеющихся в доступной рецензированной специальной литературе, широко известных и апробированных результатов практических экспертных наблюдений и экспериментальных исследований огнестрельных повреждений тела и одежды пострадавших позволят судебно-медицинскому эксперту методологически правильно и аргументированно использовать в практической деятельности основные понятия и термины судебно-медицинской баллистики, значительно снизить (или полностью исключить) вероятность экспертных ошибок, сформулировать достоверные и обоснованные выводы о факте и условиях применения огнестрельного оружия, конкретном механизме формирования огнестрельной травмы в целом.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.