Концепция национальной безопасности Российской Федерации предусматривает усиление роли всех государственных органов и силовых структур в борьбе с преступностью, особенно с тяжкими преступлениями. Данная работа невозможна без проведения в государственных судебно-медицинских экспертных учреждениях (ГСМЭУ) страны самых разных судебно-медицинских и медико-криминалистических экспертиз, которые обеспечивают сбор объективной доказательной базы по уголовным и гражданским делам. Успешное раскрытие и расследование преступлений является невозможным без тесной интеграции, объединения усилий различных государственных и общественных структур. Среди последних важное место занимает институт использования специальных экспертных познаний в судопроизводстве [1, 2].

Известно, что основная задача ГСМЭУ - решение специальных вопросов медицинского и биологического характера, возникающих в практике органов дознания, следствия и суда. Вторая задача - помощь территориальным органам здравоохранения в улучшении качества работы медицинских учреждений. В связи с этим производственная деятельность ГСМЭУ нашей страны тесно связана с потребностями правоохранительных органов и направлена на оказание содействия судам, следователям и органам дознания в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, посредством решения вопросов, требующих специальных познаний в области медицины. Таким образом, подразделения территориальных ГСМЭУ и ее сотрудники вносят большой вклад в улучшение взаимодействия с правоохранительными органами. Постоянные контакты со следователями Следственного комитета (СК) РФ, дознавателями МВД, многочисленные консультации в процессе назначения и проведения самых различных экспертиз, предметные совещания с руководством территориальных правоохранительных органов, обеспечение круглосуточных дежурств экспертов по территориям, осуществление силами дежурных экспертов медицинских осмотров и обследований потерпевших, подозреваемых и других живых лиц, организация для этой цели дополнительных кабинетов и филиалов подчеркивают сложность работы штатных специалистов ГСМЭУ в современных условиях [3]. Вся эта деятельность направлена на совершенствование организации экспертной работы и на более полное удовлетворение потребностей органов дознания, следствия и суда. Вместе с тем как в экспертной, так и в следственной работе еще остаются вопросы, не получившие своего разрешения.

В случаях насильственной смерти или при подозрении на нее первоначальное взаимодействие сотрудников СК РФ и работников органов дознания с судебными медиками осуществляется в ходе осмотра места происшествия и трупа на месте его обнаружения [4]. В соответствии со ст. 178 УПК РФ наружный осмотр трупа производит следователь в присутствии понятых с участием врача - специалиста в области судебной медицины, а при его отсутствии иного врача. Участие врача в осмотре трупа не освобождает следователя от обязанности лично вести осмотр места происшествия. Вся ответственность за ход и результаты данного процессуального действия лежит на нем, так как факты, исследуемые и фиксируемые при осмотре, в дальнейшем не могут быть восполнены при экспертизе (исследовании) трупа [5, 6]. Несогласованность действий дежурных подразделений и частей СК РФ, УВД и прокуратуры нередко приводит к длительному, иногда многочасовому, подчас в неблагоприятных погодных условиях ожиданию экспертом приезда следователя. Схожая картина нередко наблюдается при низкой организации работы следователей и судебных медиков на местах ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций, аварий и катастроф с массовыми человеческими жертвами. Необходимо признать, что в работе территориальных ГСМЭУ еще имеют место случаи, когда эксперты вынуждены добираться до места происшествия самостоятельно или на случайном попутном транспорте. Подобные погрешности в организации взаимодействия руководства ГСМЭУ на местах с ответственными сотрудниками региональных правоохранительных органов приводят к нерациональной трате времени и сил экспертов, значительно удлиняют время и снижают качество работы следственных групп на месте происшествия, что приводит к отсутствию преемственности на дальнейших этапах проведения экспертных исследований в подразделениях ГСМЭУ.

Кроме того, имеются и другие несогласованные вопросы организационно-процессуального порядка. В соответствии со смыслом ч. 4 ст. 146 УПК РФ «Возбуждение уголовного дела публичного обвинения» следственные органы получили право назначать медицинские судебные экспертизы до этапа возбуждения уголовного дела. На практике такие постановления о назначении медицинской судебной экспертизы поступают в танатологические отделения ГСМЭУ одновременно с протоколом осмотра трупа на месте его обнаружения или значительно позже. Общепринятой является пагубная практика назначения экспертиз дежурным следователем с использованием «типографского» бланка постановления с внесенным в него перечнем «формальных» вопросов «на все случаи», составленным непоследовательно и без учета конкретных условий и обстоятельств происшествия. Следует отметить, что ряд таких вопросов нередко обязывает судебных медиков выходить за пределы своей компетенции, а также должностных инструкций и функциональных обязанностей. Например, экспертам на месте происшествия вменяется в обязанность фотографировать труп и окружающую вещную обстановку, выполнить дактилоскопирование трупов, установить признаки борьбы и самообороны, доказать изнасилование или наличие умысла в случае причинения вреда здоровью и т.д. На этапе предварительного следствия только 3-4% трупов поступает с мест происшествия с правильно оформленными постановлениями о назначении экспертизы, а в случаях явной насильственной смерти - 9-10%. Все это приводит к тому, что в большинстве случаев в ГСМЭУ сначала проводятся исследования, а уже потом, после получения официального постановления, - судебные экспертизы. Таким образом, в работе подразделений территориальных ГСМЭУ повторяется около половины судебно-медицинских исследований, что при большой загруженности штатных экспертов представляется как минимум нерациональным и непродуктивным [7].

Отсутствие в ГСМЭУ необходимых постановлений о назначении и производстве судебно-медицинских экспертиз к началу исследования трупа и, как следствие, недостаточный контроль этой деятельности со стороны правоохранительных органов является одной из причин недопустимо большого количества невостребованных актов и даже заключений. Следует отметить, что сроки ожидания и приобщения уже выполненных экспертных заключений, являющихся важными, а нередко и единственными доказательствами по уголовным делам, порой исчисляются месяцами. Аналогичная тенденция сохраняется и в отделениях судебно-медицинской экспертизы потерпевших, обвиняемых и других лиц ГСМЭУ, в которых почти в 80% случаев выносятся соответствующие постановления, но и здесь значительное количество экспертиз, особенно проводимых по медицинским документам, без непосредственного осмотра и обследования пострадавших, оказываются невостребованными. Нередки случаи повторного обращения следственных работников о выдаче им копий актов и экспертных заключений, поскольку ранее полученные и выданные документы по неизвестным причинам оказываются утраченными. Эти очевидные факты свидетельствуют о серьезных недостатках в работе соответствующих лиц и подразделений правоохранительных органов.

Несмотря на действующую ст. 197 УПК РФ «Присутствие следователя при производстве судебной экспертизы» и приказ СК РФ №2 «Об организации предварительного расследования в Следственном комитете Российской Федерации» от 15.01.11, почти полностью исчезли или крайне редко встречаются случаи такой важной формы взаимодействия экспертов и следственных работников, как присутствие сотрудников правоохранительных органов при исследовании трупов, даже по фактам убийств, совершенных в условиях неочевидности. В таких случаях поздно полученная и важная для следствия информация не позволяет следственным работникам своевременно осуществить розыскные мероприятия, а также скорректировать поставленные вопросы перед судебным медиком непосредственно «у секционного стола» и назначить необходимые дополнительные лабораторные исследования. Кроме того, следователь, действующий в рамках закона, присутствующий при производстве судебной экспертизы, получает дополнительные возможности для разъяснения эксперту важности поставленных им вопросов и значимости полученных данных; необходимости полной фиксации хода и результатов выполненного исследования; уточнения возможности исследования дополнительных материалов; контроля за исполнением требований закона о производстве экспертных действий; оценки заключения эксперта на месте; уяснения необходимости собирания новых доказательств.

УПК РФ узаконил право судебных медиков проводить судебно-медицинские экспертизы трупов по результатам ранее выполненных исследований. Более того, по разъяснению Генеральной прокуратуры РФ пункт 4 ст. 146 УПК РФ позволяет следователю и дознавателю назначать медицинскую судебную экспертизу до возбуждения уголовного дела, не ограничивая вид назначенной экспертизы: первичная, комиссионная, комплексная. Постановление о назначении экспертизы должно быть приложено к постановлению о возбуждении уголовного дела, направляемому прокурору на утверждение. Между тем суды не всегда принимают такие заключения как допустимые доказательства и в ряде случаев формально назначают проведение повторных экспертиз в ГСМЭУ, которые по своей сути являются первичными. Многие авторитетные российские правоведы также считают недопустимым использование в качестве доказательства заключение любой экспертизы, выполненной до возбуждения уголовного дела.

Повторные экспертизы трупов и живых лиц, комиссионные и комплексные экспертизы по материалам дел практически всегда выполняются по возбужденным уголовным и гражданским делам. Во многих регионах страны имеют место случаи направления в ГСМЭУ на медицинскую судебную экспертизу материалов проверки и надзорных производств. Нередко по этим материалам выносятся постановления о назначении не предусмотренных законом судебно-медицинских исследований. Комиссионные судебные медицинские и комплексные экспертизы требуют включения в состав экспертных комиссий как специалистов клинического профиля, так и иных специальностей: биологов, криминалистов, инженеров, автотехников и др. Федеральный закон №73-ФЗ от 31.05.01 г. «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (далее федеральный закон №73-ФЗ) запретил привлечение в состав комиссии экспертов внештатных специалистов без предварительного согласования их участия с правоохранительными органами. Несоблюдение этого требования служит основанием для признания судом уже выполненной экспертизы, не отвечающей закону, и, как следствие, недопустимым доказательством, так как это лишает подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего права на отвод эксперта, выбор ГСМЭУ, внесения дополнительных вопросов и т.д.

Федеральный закон №73-ФЗ, УК РФ, УПК РФ, ГК РФ внесли ряд принципиально новых положений в организацию и производство медицинских судебных экспертиз как по уголовным, так и по гражданским делам. Введение в действие указанных актов, направленных на соблюдение гарантированных Конституцией РФ прав и свобод граждан, правовых основ государственной экспертной деятельности, независимости эксперта, объективности, всесторонности и полноты исследований, обусловило необходимость приведения в соответствие с требованиями законодательства ведомственных нормативных документов, регламентирующих порядок организации, производства и оформления всех видов медицинских судебных экспертиз [8, 9].

Наиболее важным представляется вопрос о пределах компетенции судебно-медицинского эксперта [10, 11]. Исторически сложилось так, что название специальности «судебная медицина» породило довольно широко распространенное среди юристов, представителей прессы и других граждан представление о том, что при необходимости рассмотрения правовой стороны любого медицинского вопроса речь должна идти о медицинской судебной экспертизе. Между тем такое представление является неверным с правовой точки зрения. Ст. 16 федерального закона №73-ФЗ предусматривает, что эксперт не может давать заключение, если поставленные вопросы выходят за пределы его специальных знаний, которые определяют границы его компетенции. Официальными документами, удостоверяющими пределы знаний судебно-медицинского эксперта, являются сертификат по специальности «Судебно-медицинская экспертиза» и документ о прохождении соответствующей аттестации, что применительно к государственному судебному эксперту предусмотрено ст. 12 и 13 федерального закона №73-ФЗ. Вопрос о пределах специальных знаний судебно-медицинского эксперта чаще всего возникает при рассмотрении уголовных дел о профессиональных правонарушениях медицинских работников, или, как правильнее называть в настоящее время, о ненадлежащем выполнении лицом своих профессиональных обязанностей (в гражданском судопроизводстве - о качестве оказания медицинской помощи). Эти экспертизы всегда проводятся комиссионно, при этом перед экспертами ставится множество самых разных вопросов клинического (лечебно-диагностического) характера, решение которых явно выходит за пределы специальных знаний одного судебно-медицинского эксперта [12-14]. Указанное обстоятельство противоречит ст. 21 федерального закона №73-ФЗ, предусматривающей самостоятельное проведение каждым экспертом собственного исследования, его оценки и формулирование выводов по поставленным вопросам в пределах своей компетенции. Вполне очевидно, что судебный медик не в состоянии «независимо и самостоятельно» анализировать клинические данные, оценка которых явно выходит за пределы его специальных знаний. Таким образом, при производстве комиссионных медицинских судебных экспертиз в делах о ненадлежащем оказании медицинской помощи выводы экспертного заключения должны подписывать члены комиссии раздельно, соответственно их профессиональной компетенции.

Несколько иначе обстоит дело при производстве экспертиз по гражданским делам, рассматриваемым судами по искам граждан к медицинским учреждениям или конкретному врачу. По существу в таких случаях речь идет об экспертизе качества оказания медицинской помощи, в связи с чем большинство вопросов, которые ставят перед медицинской экспертной комиссией, имеют сугубо клинический характер и не входят в компетенцию судебных медиков. Указанная особенность официально признана Министерством здравоохранения РФ и закреплена в приказе №270 от 01.07.96 «Об утверждении временного перечня видов медицинской деятельности, подлежащих лицензированию в Российской Федерации». В числе видов экспертной медицинской деятельности, подлежащей лицензированию, наряду с судебно-медицинской экспертизой и другими видами экспертиз вошла экспертиза (контроль) качества медицинской помощи. К сожалению, данное положение до сих пор не нашло своего применения в судебной практике, в связи с чем суды по-прежнему в указанных случаях продолжают назначать комиссионные медицинские судебные экспертизы в ГСМЭУ.

Представляет интерес и вопрос о том, кем, с правовой точки зрения, являются врачи клинических специальностей, не состоящие в штате ГСМЭУ и привлекаемые к производству комиссионных медицинских судебных экспертиз. Вполне очевидно, что их нельзя считать государственными судебными экспертами, поскольку к последним в соответствии со ст. 12 федерального закона № 73-ФЗ относятся аттестованные работники ГСМЭУ в порядке исполнения своих должностных обязанностей. Вместе с тем ст. 57 УПК РФ определяет эксперта как лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное для производства судебной экспертизы и дачи заключения, а ст. 195 УПК РФ свидетельствует о том, что судебная экспертиза производится государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными познаниями. Таким образом, врачей-клиницистов, включенных в состав экспертной судебно-медицинской комиссии, нельзя называть судебно-медицинскими экспертами. Исходя из смысла приведенных статей, их следует называть медицинскими экспертами, членами экспертной комиссии, участвующими в производстве комиссионной судебно-медицинской экспертизы.

В ряде случаев основанием для назначения в ГСМЭУ повторных экспертиз по материалам дела служат консультативные заключения (мнения) специалистов, выполненные по личному обращению граждан (обвиняемых, подозреваемых) либо их законных представителей (защиты). Такая работа выполняется подчас сотрудниками ГСМЭУ в частном порядке, вне рамок своих служебных обязанностей и нередко вызывает сомнения в их объективности. Необходимо признать, что подобные случаи несовместимы со статусом государственного эксперта, тем более что ст. 37 федерального закона №73-ФЗ предоставляет право ГСМЭУ проводить такие исследования для граждан и юридических лиц на договорной (платной) основе.

Нуждаются в переработке и принятые в настоящее время формы «Заключения эксперта» по различным видам экспертиз, особенно проводимым в ГСМЭУ по материалам дела. Содержание этого документа законодатель регламентирует в самых общих чертах. Структурно «Заключение эксперта» состоит из трех частей: вводной, исследовательской и выводов (ст. 204 УПК РФ). Вводную и исследовательскую части иногда называют протокольной частью. Принятая в настоящее время в судебной медицине структура «Заключения эксперта» по материалам дела не соответствует требованиям, изложенным в ст. 25 федерального закона №73-ФЗ, ст. 191 УПК РФ и ст. 86 ГПК, так как оно должно содержать описание произведенных исследований, их результаты и примененные методики, а также обоснование и формулировку выводов по поставленным вопросам. Постановление о назначении медицинской судебной экспертизы состоит из вводной, описательно-мотивировочной и резолютивной частей. Сведения из вводной части становятся основой «титульного листа», из описательно-мотивировочной части формулируются «обстоятельства дела», из резолютивной - вопросы, подлежащие разрешению. Иными словами, структура «Заключения эксперта» представляется следующим образом: сначала излагаются «обстоятельства дела», а затем перечисляются вопросы, поставленные на разрешение.

В соответствии с содержанием ст. 204 УПК РФ в вводной части указывают дату, время и место производства экспертизы; наличие постановления (определения), на основании которого произведена экспертиза, с указанием фамилии и должности назначившего ее лица и даты назначения; фамилию, имя и отчество судебно-медицинского эксперта, его образование, специальность, стаж экспертной работы, занимаемую должность, квалификационную категорию, ученую степень и ученое звание; фамилию, имя, отчество и дату рождения (возраст) умершего; подписку судебно-медицинского эксперта о разъяснении ему процессуальных прав и об ответственности за дачу заведомо ложного заключения; излагают обстоятельства дела (сведения из постановления, протокола осмотра места происшествия, истории болезни и других документов, представленных к началу производства экспертизы); вопросы, поставленные на разрешение эксперта (а не экспертизы) в редакции следователя.

Традиционно со стороны правоохранительных органов в адрес руководства ГСМЭУ поступают вопросы, в том числе жалобы различной степени обоснованности. Чаще всего выдвигаются претензии на длительные сроки проведения некоторых видов экспертиз (исследований), которые, по мнению следствия, необоснованно затянуты [15, 16]. Определение сроков производства экспертизы при ее назначении законодательно не предусмотрено (ст. 195 УПК РФ). Следовательно, лицо, назначающее экспертизу, не вправе устанавливать сроки ее производства. С другой стороны, в соответствии с п. 15 приказа МЗ и СР РФ №346н от 12.05.10 «Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации» срок производства экспертизы руководитель ГСМЭУ определяет в пределах срока, установленного в постановлении или определении о назначении экспертизы, чего в реальной жизни обычно не происходит. В п. 3.20. приказа МЗ СССР №182 от 09.07.91 «О введении в практику «Правил судебно-медицинской экспертизы трупа» четко прописано: «Заключение эксперта» должно направляться лицу или органу, назначившему экспертизу, не позднее чем через три дня после получения экспертом результатов всех проведенных лабораторных исследований… Продолжительность экспертизы трупа в целом не должна превышать один месяц…». Опыт производства реальных экспертных исследований свидетельствует о том, что, помимо несоответствия количества назначаемых экспертиз (исследований) штатному расписанию ГСМЭУ, широко распространены случаи низкого качества и несвоевременного предоставления объектов исследования и материалов, в том числе необходимых медицинских документов (рентгенограммы, лабораторные исследования, справки, заключения специалистов и т. д.), что усугубляется отсутствием необходимых контактов (телефоны, адреса) должностных лиц и представителей правоохранительных органов.

Опыт работы территориальных ГСМЭУ за последние 20 лет показал, что в результате реформирования и преобразования российского здравоохранения в судебной медицине сложилась ситуация хронического недофинансирования, когда уголовные дела по тяжелейшим правонарушениям не раскрываются или разваливаются из-за отсутствия возможности производства крайне необходимых экспертиз на должном научно-техническом уровне. Все изложенное ранее побуждает судебно-следственных работников, а также адвокатов и других заинтересованных лиц обращаться для проведения экспертных исследований к негосударственным (частным) специалистам, которые вследствие действующего законодательства вправе осуществлять самостоятельную экспертную деятельность. Это в свою очередь порождает другие проблемы, обусловленные качеством проводимых исследований, которые нередко вызывают нарекания в отношении обоснованности и ангажированности заключений сотрудников ГСМЭУ. В результате правоохранительные органы вынуждены назначать повторные и дополнительные экспертизы в ГСМЭУ, которые в ряде случаев дают противоположные результаты.

Приведенные данные указывают на необходимость принятия мер для исправления сложившейся ситуации в отношении назначения и производства экспертных исследований в государственных судебно-медицинских учреждениях на территории нашей страны.

Деятельность ГСМЭУ по производству судебных экспертиз и экспертных исследований по заданиям судебно-следственных органов имеет важное значение в защите интересов государства, прав и свобод граждан. Оказание содействия правоохранительным органам в расследовании преступлений против жизни и здоровья граждан является одной из наиболее важных задач территориальных ГСМЭУ.

В соответствии с требованиями действующего законодательства Российской Федерации своевременное и рациональное оформление результатов экспертных исследований в ГСМЭУ позволяет не только существенно сократить объем и сроки их выполнения за счет исключения из анализа малозначимой информации, но и более строго соблюдать принципы профессиональной экспертной компетенции.

Необходимо принять меры к усилению координации и согласованности в работе следственно-оперативных групп при осмотре трупа на месте его обнаружения, исключив использование «трафаретных» постановлений со стандартными вопросами, исключающими возможность учета специфики конкретных обстоятельств происшествия и условий наступления смерти.

Следует активизировать практику присутствия представителей следствия и дознания в танатологических подразделениях ГСМЭУ при исследовании убийств и при подозрении на них. Одновременно с этим со стороны правоохранительных органов должен осуществляться строгий контроль за своевременностью получения результатов выполненных судебно-медицинских экспертиз и исследований.

Оптимальное взаимодействие экспертных подразделений территориальных ГСМЭУ с правоохранительными органами должно служить более эффективному и широкому использованию имеющихся экспертных и следственных возможностей. Совместное усиление координации ГСМЭУ различных министерств и ведомств позволит выработать единый подход к оценке качества экспертных исследований на всех уровнях, что в свою очередь укрепит результаты их взаимодействия с судебно-следственными органами страны.