Введение

Дефицит витамина D является одной из основных глобальных проблем здравоохранения [1]. За последние 20 лет во всем мире было опубликовано более 74 тыс. работ о влиянии витамина D на здоровье населения [2]. При этом необходимо указать на увеличение публикаций именно за последнее десятилетие (рисунок).

Динамика научно-исследовательских публикаций, касающихся изучения витамина D, за анализируемый период времени.

В настоящее время для определения статуса витамина D измеряют концентрацию основного циркулирующего метаболита витамина D — 25-гидроксивитамина D (25(OH)D) [3], который считают лучшим биомаркером в связи с его способностью отражать как эндогенный синтез витамина D кожей в ответ на воздействие солнца, так и поступление витамина D из пищевых источников [4]. Дефицит витамина D является проблемой общественного здравоохранения, поскольку он носит пандемический характер [5], затрагивая ¹/₃ населения даже в тропических и субтропических регионах проживания [6, 7]. Широко представленный в мире дефицит витамина D часто связан с географическим регионом проживания, недостаточным воздействием солнечного света, низким потреблением пищи с содержанием витамина D, ожирением, заболеваниями печени и почек [8—11]. Следует отметить, что в настоящее время ведется бурная полемика относительно пороговых уровней 25(OH)D в сыворотке крови для определения дефицита, недостаточности и достаточности витамина D [12].

В соответствии с основными заключениями Клинических рекомендаций Российской ассоциации эндокринологов, «повышение достаточности витамина D у населения должно быть включено в число приоритетных задач современного здравоохранения ввиду доказанного профилактического влияния на здоровье костно-мышечной системы и потенциального положительного влияния на многие социально значимые заболевания» (цит. по [13]). Необходимо отметить, что на сегодняшний день отсутствуют данные о статусе витамина D относительно населения трудоспособного возраста Магаданской области (северо-восток России).

Магадан (географические координаты 59° 34’ с.ш. и 150° 47’ в.д.) находится в умеренном поясе приморской природно-климатической зоны, для которой характерно наличие морского и муссонного климата. Средняя температура января составляет –26 °C, а средняя температура июля — +13,4 °C, число солнечных дней варьирует от 101 до 105 в год [14].

Настоящее исследование является первым исследованием на территории Магаданской области, направленным на оценку статуса витамина D у европеоидного населения трудоспособного возраста, проживающего в условиях Крайнего Севера.

Материал и методы

Были обследованы 55 мужчин, постоянных жителей Севера (Магаданская область) из числа европеоидов, отобранных случайным образом из участников программы научного мониторинга психофизиологического состояния лиц трудоспособного возраста в условиях северо-востока России «Арктика. Человек. Адаптация», проводимой на базе НИЦ «Арктика» ДВО РАН (Магадан). Средний возраст участников составил 36,8±0,8 лет (от 34 до 43 лет). Критерием включения в исследование служило отсутствие хронических заболевание и жалоб на состояние здоровья. Обследования были проведены в зимний период (декабрь) 2020 г. Все обследуемые не принимали добавки витамина D.

Средние значения антропометрических характеристик у мужчин были следующими: рост 180,5±0,9 см, масса тела 84,1±1,1 кг и индекс массы тела 25,8±0,5 кг/м².

У испытуемых проводили забор венозной крови натощак вакуумной системой в лаборатории ООО «Юнилаб-Хабаровск». Определение уровня 25(ОН)D в сыворотке крови выполняли на автоматическом иммунохимическом анализаторе Unicel DxI 800 (Beckman Coulter, США) с применением технологии ACCESS-ИФА. Для оценки использовали следующие пороговые значения 25(ОН)D в соответствии с критериями Клинических рекомендаций Российской ассоциации эндокринологов (2016): оптимальная концентрация 25(ОН)D в сыворотке крови — 30—100 нг/мл (75—250 нмоль/л), недостаточность витамина D — при уровне 25(ОН)D от 20 до 30 нг/мл (от 50 до 75 нмоль/л), дефицит витамина D — при концентрации 25(ОН)D менее 20 нг/мл (менее 50 нмоль/л) [13].

Результаты исследования подвергнуты статистической обработке с применением пакета прикладных программ Statistica 7.0. Проверку на нормальность распределения измеренных переменных осуществляли на основе теста Шапиро—Уилка. Результаты исследования представлены как среднее значение и его ошибка (М±m). Статистическую значимость различий рассчитывали с помощью t-критерия Стьюдента. Критический уровень значимости (p) в работе принят равным 0,05 [15].

Результаты и обсуждение

Полученные результаты показали, что уровень 25(OH)D в сыворотке крови у обследуемых мужчин варьировал в пределах от 30,7 до 91,4 нмоль/л (в среднем 62,0±1,7 нмоль/л). В соответствии с классификацией по критериям Эндокринологического общества (2011) [9] и Ассоциации эндокринологов и стран Центральной Европы [16], а также критериям Клинических рекомендаций Российской ассоциации эндокринологов [13], оптимальная концентрация витамина D в сыворотке крови была зарегистрирована у 24% обследуемых (среднее значение в группе 82,9±1,3 нмоль/л), у 41% обследуемых выявлена недостаточность витамина D (65,8±1,7 нмоль/л), а для 35% мужчин был характерен дефицит витамина D (42,4±1,2 нмоль/л).

Необходимо отметить, что в Российской Федерации данные о дефиците витамина D представлены только в небольших исследованиях, в которых указано, что в среднем более 50% испытуемых имеют низкий уровень 25(OH) D [17, 18]. Аналогичные результаты были получены при анализе взрослого населения Северо-Западного региона России, согласно которому уровень 25(OH)D в сыворотке крови у мужчин составил 67,2±2,2 нмоль/л, при этом 16,8% исследуемой популяции имели уровень 25(OH)D более 75 нмоль/л, у 37,5% отмечалась недостаточность витамина D, а у 45,7% — его дефицит [19].

Суммарно 76% обследуемых в представленной выборке характеризовались дефицитом и недостаточностью витамина D, что несколько ниже, чем у обследованных жителей Норильска, Мурманска, Санкт-Петербурга, Москвы, Екатеринбурга и сопоставимо с результатами жителей Владивостока [20]. Однако в большинстве исследований, в которые включали изучение уровня 25(OH)D для анализа связей между состоянием здоровья и риска развития заболеваний, указано на более высокий оптимальный уровень концентрации 25(OH)D: в диапазоне 30—50 нг/мл (75—125 нмоль/л) или 40—60 нг/мл (100—150 нмоль/л) [16, 21—23]. Так, по данным литературы, минимальная концентрация витамина D для снижения инсулинорезистентности составляет 80 нмоль/л [24]; концентрация витамина D, ассоциированная с наименьшим риском сердечно-сосудистых заболеваний, — не менее 80 нмоль/л [25]; оптимальной минимальной концентрацией 25(ОН)D, необходимой для профилактики рака, является значение 100 нмоль/л [26], а оптимальной концентрацией для увеличения мышечной силы нижних конечностей — 95 нмоль/л [27].

Ограничения исследования. Ограничениями настоящего исследования является небольшая выборка обследуемых в определенном возрастном диапазоне (от 34 до 43 лет) трудоспособное население Магаданской области.

Заключение

Таким образом, как свидетельствуют полученные данные, уровень 25(ОН)D у мужчин, постоянных жителей Магаданской области (северо-восток России), в среднем составил 62,0±1,7 нмоль/л. При этом у 24% обследуемых отмечался оптимальный уровень витамина D, 41% имели его недостаток и у 35% определялся дефицит витамина D. Исходя из этих результатов можно сделать вывод о недостаточном обеспечении витамином D трудоспособного населения Магаданской области. Полученные данные подтверждают широкую распространенность дефицита и недостаточности витамина D в Российской Федерации, важность мониторинга обеспеченности витамином D в Северо-Восточном регионе России и могут быть учтены при разработке рекомендаций, направленных на коррекцию дефицита/недостаточности витамина D у жителей этого региона.

Работа выполнена за счет бюджетного финансирования НИЦ «Арктика» ДВО РАН в рамках выполнения темы «Изучение межсистемных и внутрисистемных механизмов реакций в формировании функциональных адаптивных резервов организма человека «северного типа» на разных этапах онтогенеза лиц, проживающих в дискомфортных и экстремальных условиях с определением интегральных информативных индексов здоровья» (рег. номер АААА-А21-121010690002-2).

Автор заявляет об отсутствии конфликтов интересов.

The author declares no conflict of interest.