Множественная эндокринная неоплазия 2-го типа (МЭН 2) — синдром с аутосомно-доминантным характером наследования и с предполагаемой распространенностью 1: 30 000 населения. МЭН 2 обусловлена герминативными мутациями гена RET, который расположен на хромосоме 10q11.2 и включает 21 экзон. RET (REarranged during Transfection) был открыт в 1985 г. как протоонкоген, способный активироваться после генетической перестановки [1]. Его продуктом является тирозинкиназа рецепторного типа отвечающая за рост, дифференцировку и выживание клетки. Мутация гена RET в эмбриональных клетках приводит к экспрессии патологически измененного сверхактивного RET-протеина в нейроэндокринных тканях, что влечет за собой бесконтрольную клеточную пролиферацию [2—8]. Более чем в половине случаев причиной синдрома является герминативная мутация RET, которая возникает только в отцовском аллеле [9—11].

Синдром МЭН 2 включает типы 2А (синдром Сиппла) и 2В (синдром Горлина); выделяют также семейную форму МРЩЖ (медуллярный рак щитовидной железы — МРЩЖ) [12, 13]. Эти формы отличаются друг от друга распространенностью, возрастом манифестации заболевания, типом мутации, ассоциацией с другими заболеваниями, агрессивностью МРЩЖ и прогнозом [2, 3] (см. таблицу).

Синдром МЭН 2A более распространен (90% пациентов с МЭН 2) [14—18], тогда как синдром МЭН 2B (5—10% всех случаев) — более агрессивный вариант.

МЭН 2 имеет высокую пенетрантность (90—100%) относительно MРЩЖ (кальцитонинпродуцирующей опухоли из парафолликулярных клеток щитовидной железы) [19, 20]. На долю МРЩЖ приходится 2—8% всех раков щитовидной железы [21—23]. Лучший маркер опухоли — кальцитонин [24, 25]. Уровень кальцитонина как базальный, так и стимулируемый пентагастрином или глюконатом кальция при МРЩЖ почти всегда повышен [26—28]. МРЩЖ — самая частая причина смерти больных с МЭН 2 [29]. Агрессивность МРЩЖ уменьшается в следующем порядке: МЭН 2В > МЭН 2А > семейный вариант МРЩЖ [30]. При МЭН 2B клинические проявления МРЩЖ манифестируют уже на первом году жизни, при МЭН 2А — в возрасте от 2 до 25 лет в зависимости от мутации [31, 32]. Наследственный МРЩЖ обычно бывает двусторонним и мультифокальным [33]. МРЩЖ является быстрометастазирующей опухолью с тенденцией к медленному росту [34]. Метастазы определяются в лимфоузлах средостения, центральных и боковых лимфоузлах шеи или имеют более отдаленную локализацию: в легкие, печень, кости [35]. Выживаемость зависит от распространения опухоли: 10-летняя выживаемость 95% для пациентов с опухолью, не выходящей за пределы щитовидной железы, и 40% для пациентов с отдаленными метастазами [12]. МРЩЖ относительно устойчив к лучевой терапии и стандартной химиотерапии [36, 37]. Хирургическое лечение остается единственным лечением для пациентов с МРЩЖ [38]. Недавние молекулярно-биологические исследования выявили определенные генетические изменения, связанные с МРЩЖ и привели к модификациям диагностических и терапевтических алгоритмов [39]. Так, профилактическая тиреоидэктомия оказалась эффективной лечебно-профилактической мерой при наследственном МРЩЖ у молодых пациентов [35].

Феохромоцитома манифестирует приблизительно у 50% пациентов с МЭН 2A или 2B. Феохромоцитома у пациентов с МЭН 2 всегда локализована в надпочечниках [40] и в 30% случаев уже при первичном диагнозе присутствует с обеих сторон [41]. У 50% пациентов с односторонней феохромоцитомой в течение 10 лет выявляется феохромоцитома контралатерального надпочечника [42]. Для диагностики используют измерение метанефрина и норметанефрина в плазме или суточной моче, КТ или МРТ надпочечников [43]. При выявлении феохромоцитомы хирургическое лечение проводится после соответствующей предоперационной подготовки.

ПГПТ отмечается у 20—30% больных с МЭН 2А [44]. Большинство случаев протекают бессимптомно, хотя могут выявляться гиперкальциурия и мочекаменная болезнь. При МЭН 2А отмечается более мягкое течение ПГПТ, чем при МЭН 1. Средний возраст выявления заболевания — 38 лет [45, 46]. Обследование на ПГПТ включает определение уровня кальция и паратиреоидного гормона в сыворотке. При определении показаний и тактики хирургического лечения (резекция увеличенных желез, субтотальная паратиреоидэктомия, тотальная паратиреоидэктомия с аутотрансплантацией) необходимо учитывать множественное поражение околощитовидных желез и высокую вероятность рецидива ПГПТ [43].

Герминальная мутация RET в 10—40% обусловливает болезнь Гиршпрунга, причем чаще — семейные ее формы [47, 48]. Болезнь Гиршпрунга (врожденное отсутствие иннервации тонкого кишечника) приводит к кишечной непроходимости в раннем детстве [49].

Кожный амилоидоз по типу красного плоского лишая или кожный зуд в верхней части спины может указывать на наличие мутации в 634 кодоне RET. При гистологической верификации у данных пациентов рекомендуется генетическое исследование. При наличии лихеноидного амилоидоза кожи показано симптоматическое лечение, направленное на уменьшение кожного зуда [43].

Фенотипические признаки синдрома МЭН 2В включают костно-мышечные нарушения: марфаноподобную внешность, ганглионейромы губ, переднелатеральной поверхности языка и конъюнктивы, полую стопу, воронкообразную грудную клетку, слабость проксимальных мышц, миелинизацию роговичного нерва, ганглионейроматоз и мальформацию мочевого пузыря, интестинальный ганглионейроматоз [31,50—55].

В рамках обсуждаемой темы, представляем клиническое наблюдение семьи с синдромом МЭН 2А (см. рисунок).

Пациентка Н., 1958 г. рождения; из семейного анамнеза известно, что ее сестра умерла в 30-летнем возрасте от острого нарушения мозгового кровообращения во время родов (анамнез ее дочери описан ниже). Впервые обратилась за медицинской помощью в 1978 г. (после родов, анамнез сына описан ниже) с жалобами на повышение АД (максимально до 260/130 мм рт.ст.), сопровождающееся повышенным потоотделением, чувством жара, дрожью в руках, учащенным сердцебиением, болями в области сердца, (симптомы купировались самопроизвольно). В 1979 г. проведена двусторонняя резекция надпочечников с феохромоцитомой; в 1980, 1988 и 1995 гг. — операции по поводу рецидива феохромоцитомы правого надпочечника, в 1987 г. — адреналэктомия с феохромоцитомой слева. Назначена заместительная терапия надпочечниковой недостаточности. В 1996 г. проведено молекулярно-генетическое исследование; выявлена гетерозиготная мутация в 11-м экзоне RET-протоонкогена TGC→CGC Cys634Arg. В 1997 г. произведена экстрафасциальная тиреоидэктомия по поводу МРЩЖ (T1N1вM0). Назначен левотироксин, препараты кальция. При УЗИ и КТ надпочечников данных за рецидив феохромоцитомы не выявлено. В 2001 г. на основании положительной пробы с глюконатом кальция (кальцитонин >100 пг/мл) произведено удаление клетчатки и лимфоузлов левого и правого боковых треугольников шеи. С 2006 г. начала вновь отмечать подъемы АД (максимально до 160/90 мм рт.ст.), повышение гликемии до 8 ммоль/л. При УЗИ в проекции правого надпочечника определяется гипоэхогенное образование диаметром 1,9 см. Уровень норметанефрина в моче — 537 мкг/сут (норма 30—440 мкг/сут), метанефрина — 371 мкг/сут (норма 20—345 мкг/сут). Учитывая спаечный процесс после неоднократных оперативных вмешательств в области проекции объемного образования в надпочечнике, небольшой размер опухоли и отсутствие риска ее метастазирования при данном синдроме, решено придерживаться выжидательной тактики. Назначен доксазозин (4 мг/сут). С августа 2008 г. повышение АД максимально до 260/130 мм рт.ст. При МРТ забрюшинного пространства надпочечники не визуализируются (удалены); в проекции правого надпочечника объемное образование округлой формы с четкими несколько неровными контурами, размерами до 2,3×2,5 см. Назначен доксазозин (6 мг утром и 6 мг вечером). Уровень метанефрина в моче — 490 мкг/сут, норметанефрина — 670 мкг/сут. В ноябре 2008 г. выполнена правосторонняя поперечная боковая лапаротомия. При ревизии за нижним краем правой доли печени, располагаясь по задней поверхности нижней полой вены в сращениях, связанных с предыдущими операциями, обнаружена опухоль около 2,5 см в диаметре. Опухоль удалена. Гистологическое заключение: феохромоцитома без прорастания капсулы и сосудов. В послеоперационном периоде возникло кровотечение диффузного характера из рубцовой ткани, что привело к развитию ДВС-синдрома. Явления полиорганной недостаточности постепенно нарастали и пациентка скончалась.

Пациент Н., 1978 г. рождения, сын пациентки Н. В 1999 г. выявлена мутация в кодоне Cys634Arg (TGC>CGC) 11-го экзона протоонкогена RET (у сына пациента Н. мутация не выявлена). Проведена тиреоидэктомия. Гистологическое заключение: микрофокусы медуллярной аденокарциномы. Назначен левотироксин, препараты кальция. В 2003 г. выполнена правосторонняя адреналэктомия по поводу феохромоцитомы правого надпочечника. В декабре 2008 г. на фоне тяжелой физической нагрузки возник приступ длительностью около 15 мин, сопровождавшийся слабостью, сердцебиением, дрожью в руках; АД 90/60 мм рт.ст., приступ купировался самостоятельно. В марте 2009 г. уровень метанефрина — 789 мкг/сут, норметанефрина — 352 мкг/сут. МСКТ брюшной полости и забрюшинного пространства: из типично расположенного левого надпочечника исходит овоидной формы образование неоднородной структуры с участками кистозной трансформации и некроза в центре, размерами 3,54×3,57×4,82 см. В апреле 2009 г. была произведена лапароскопическая левосторонняя адреналэктомия с опухолью. Послеоперационный период протекал без осложнений. Гистологическое исследование послеоперационного материала: феохромоцитома надпочечника альвеолярного строения. Назначена заместительная терапия надпочечниковой недостаточности.

Пациентка Г., 1988 г. рождения, дочь сестры пациентки Н. В 1996 г., учитывая семейный анамнез, проведено молекулярно-генетическое исследование, результаты которого подтвердили наличие гетерозиготной мутации в 11-м экзоне RET-протоонкогена TGC→CGC Cys634Arg. В 11-летнем возрасте выполнена превентивная тиреоидэктомия (без удаления околощитовидных желез). При гистологическом исследовании удаленной ткани признаков С-клеточной гиперплазии не обнаружено. Назначен левотироксин. В августе 2008 г. обратилась с жалобами на повышение АД в ночное время (максимально до 180/100 мм рт.ст.), сопровождающееся чувством жара, головной болью, перебоями в сердце, чувством страха, потливостью, головокружением, дрожью в руках. Симптомы самостоятельно купировались через 15—30 мин. Уровень метанефрина в моче — 2366 мкг/сут, норметанефрина — 1616 мкг/сут. При МРТ в области правого надпочечника определяется неоднородно изогипоинтенсивное по Т1 и гиперинтенсивное по Т2 объемное образование неправильной овоидной формы с четкими контурами без перифокального отека размером 2,7×1,9×2,0 см; в проекции левого надпочечника визуализируется кистозное образование с гипоинтенсивной капсулой, четкими контурами, гиперинтенсивным по Т2 содержимым, округлой формы без перифокальной реакции до 4,7 см в диаметре. В предоперационном периоде получала доксазозин 4 мг/сут. Произведена лапароскопическая двусторонняя адреналэктомия с опухолями. Послеоперационный период протекал без осложнений. Гистологическое заключение: феохромоцитомы надпочечников. Назначена заместительная терапия хронической надпочечниковой недостаточности.

Данное наблюдение является хорошим примером неэффективности органосохраняющих операций при генетически-детерминированной феохромоцитоме. Генетическая составляющая синдрома, предполагающего прогрессирование первично-множественного процесса, не позволяет сомневаться в необходимости очень осторожного решения относительно органосохраняющих операций. Семейный анамнез и время манифестации заболевания, агрессивность течения, сопряженная с определенными вариантами мутации RET-протоонкогена, возраст и комплаентность пациента могут определять тактику лечения. Хирургическое вмешательство с сохранением коркового вещества надпочечника может считаться показанным лишь при наличии только одного надпочечника, а при двусторонней феохромоцитоме — в случаях «неагрессивных» мутаций с клинической манифестацией в позднем возрасте. Важно максимально информировать пациента о необходимости пожизненной заместительной терапии и ее недостатках (в случае тотальной адреналэктомии), а также о вероятности рецидива феохромоцитомы при органосохраняющих операциях и высокого интра- и послеоперационного риска повторных вмешательств.

Приведенные описания позволяют внести коррективы в интерпретацию результатов определения уровня метилированных катехоламинов у пациентов с генетически-детерминированной феохромоцитомой. Обычно 2- или 4-кратное превышение верхней границы нормы или уровень норметанефрина в моче более 1500 мкг/сут и метанефрина более 600 мкг/сут с большой долей вероятности предполагает наличие феохромоцитомы. При таких значениях биохимических показателей вероятность феохромоцитомы у пациента настолько высока, что проведение дополнительных лабораторных исследований не требуется. Следующая задача — определение местонахождения опухоли [56]. При меньшем увеличении экскреции катехоламинов, не достигающей диагностического уровня (в пределах «серой зоны»), проводят дополнительные исследования: повторное определение метанефрина и норметанефрина с исключением влияния лекарственных препаратов, тест с клонидином или определение уровня хромогранина А. Тактика обследования пациентов из группы риска (с известным наследственным синдромом) несколько иная. Известно, что при наличии опухоли могут иметь место отрицательные биохимические результаты (26—29%) или повышение показателей в пределах «серой зоны»[57, 58]. Наиболее вероятными причинами является небольшой размер опухоли и ее невысокая метаболическая активность на ранней стадии [58]. Таким образом, у пациентки Н. повышение уровней метанефрина и норметанефрина, остающихся в пределах «серой зоны», было правильно интерпретировано как манифестация феохромоцитомы. Учет ее генетического анамнеза позволил исключить необходимость дополнительных уточняющих исследований.

1. Хирургическое вмешательство с сохранением коркового вещества надпочечника может рассматриваться при наличии только одного надпочечника, а при двусторонней феохромоцитоме — в случаях получения данных о «неагрессивных» мутациях с манифестацией в позднем возрасте.

2. Повышенный уровень метилированных катехоламинов в пределах «серой зоны» при известном генетическом синдроме можно рассматривать как показатель манифестации феохромоцитомы. В отличие от спорадических феохромоцитом, в данном случае возможна инициация топографического поиска без проведения дополнительных исследований.