Авторы:

Выбор терапии у пациента с тяжелой неконтролируемой астмой

Согласно Глобальной инициативе по диагностике и терапии астмы (GINA), астма представляет собой гетерогенное заболевание, которое обычно характеризуется хроническим воспалением дыхательных путей. Оно определяется респираторными симптомами, такими как свистящее дыхание, одышка, стеснение в груди и кашель, которые меняются со временем и носят разную интенсивность, в сочетании с вариабельным ограничением воздушного потока [1]. Изменения проходимости бронхов и появление симптомов бронхиальной астмы (БА) провоцируются такими факторами, как физические упражнения, воздействие аллергенов или раздражителей, изменение погоды и вирусные респираторные инфекции [2]. Более того, БА считается гетерогенной нозологией, возникающей в результате сложных взаимодействий между экологическими и генетическими факторами. Эти взаимодействия приводят к очень разнообразным клиническим проявлениям и фенотипам болезни [3].

Основными признаками БА являются воспаление и ремоделирование дыхательных путей, бронхиальная обструкция, гиперреактивность дыхательных путей, а также изменение симптомов и функции легких с течением времени [2]. У большинства пациентов с БА типичный воспалительный паттерн характеризуется увеличением числа хелперных T-лимфоцитов 2-го типа (Th2), врожденных лимфоидных клеток 2-го типа (ILC-2) и естественных киллеров (NK), а также эозинофилов и тучных клеток. При этом базофилы и активированные эозинофилы высвобождают медиаторы, вызывающие развитие воспаления в слизистой бронхов и симптомы заболевания [4, 5]. Эти иммунные реакции 2-го типа включают как адаптивный, так и врожденный иммунный ответ, в которых Th2-клетки занимают центральное место, экспрессируя цитокины T2-профиля (интерлейкин-4 (ИЛ-4), ИЛ-5 и ИЛ-13) и стимулируя привлечение эозинофилов, а также выработку специфических иммуноглобулинов Е. Кроме того, активированные ILC2 также обладают способностью секретировать цитокины типа 2, иногда в отсутствие адаптивного иммунного ответа и активации Th2. Эти клетки реагируют на сигналы стресса и на так называемые алармины (ИЛ-33, ИЛ-25 и тимический стромальный лимфопоэтин), которые стимулируют рост ILC2 и продукцию цитокинов T2-профиля (ИЛ-5, ИЛ-13) [6, 7]. Этот механизм формирования воспаления характерен для эозинофильной и/или аллергической БА, которую поэтому и называют T2-астмой.

Тяжелая бронхиальная астма

Тяжелая астма характеризуется необходимостью лечения несколькими препаратами в высоких дозах и может быть контролируемой и неконтролируемой [8]. Во многих случаях БА может быть трудной для лечения из-за модифицируемых факторов, таких как неправильная техника ингаляции, плохая приверженность лечению, курение, сопутствующие заболевания, или из-за неправильного диагноза. Тяжелая астма является подгруппой БА трудной для контроля и означает ту астму, которая остается неконтролируемой, несмотря на приверженность максимально оптимизированной терапии и лечение сопутствующих заболеваний, или ухудшается, когда высокие дозы глюкокортикостероидов (ГКС) уменьшаются [9, 10]. Трудная для лечения БА – это астма, которая не контролируется на ступени 4 или 5 по GINA, несмотря на лечение (например, ингаляционные ГКС (ИГКС) в средней или высокой дозе со вторым контролирующим препаратом – длительно действующий бета агонист (ДДБА) или антилейкотриеновый препарат (АЛТР), поддерживающая терапия оральными глюкокортикостероидами (ОКС)), или для которой требуется такое лечение для поддержания хорошего контроля симптомов и уменьшения риска обострений. Распространенность неконтролируемой тяжелой персистирующей астмы оценивается в 3–10% населения, страдающего астмой [1, 11, 12], но при этом несет значительную нагрузку на систему здравоохранения.

В зависимости от истории заболевания, особенностей патологического процесса, клинических характеристик, функции легких и ответа на терапию исследования, основанные на кластерном анализе, выявили у взрослых различные фенотипы тяжелой астмы. Они включают в себя аллергическую астму, эозинофильную астму с поздним началом, астму, связанную с ожирением, и нейтрофильную астму с поздним началом [13, 14, 15]. Тяжелая астма связана с несколькими генетическими факторами и имеет более низкий ответ на ГКС, в основном представляя собой тяжелое гетерогенное воспаление и выраженное ремоделирование дыхательных путей. Тяжелая астма серьезно влияет на качество жизни пациентов и является основной причиной инвалидности и смерти из-за этого заболевания. Кроме этого, диагностика и лечение тяжелой астмы представляют большое экономическое бремя для системы здравоохранения и общества в целом [16, 17]. Помимо понятия фенотип для характеристики БА и дальнейшего выбора тактики лечения существует деление на эндотипы астмы, которые выделяются на основе патофизиологии, наблюдаемой в популяциях пациентов с этим заболеванием. На сегодняшний день выделяют 2 эндотипа БА: T2-ассоциированный и не-T2-ассоциированный тип. Эозинофильная астма – это астма T2-типа [18, 19]. Нейтрофильная астма и смешанная астма в основном относятся к не-T2-ассоциированной астме. Эозинофильная астма составляет по крайне мере 50% тяжелой астмы [20, 21]. Долгое время для пациентов с тяжелой БА единственной возможностью было применение ОКС в качестве поддерживающей терапии и избегание обострений БА. Однако в течение последних двух десятилетий стало возможным достичь контроля у этой категории пациентов в результате применения генно-инженерных биологических препаратов (ГИБП) для лечения тяжелой БА. В настоящее время в мире, в том числе в нашей стране, уже зарегистрированы 5 ГИБП для лечения тяжелой БА: омализумаб, меполизумаб, реслизумаб, бенрализумаб и дупилумаб. Однако, чтобы получить оптимальный ответ на лечение, применение этих таргетных препаратов требует строгого отбора пациентов. В качестве биомаркеров для таргетирования пациентов используют: IgE, эозинофилы крови и/или мокроты, уровень оксида азота в выдыхаемом воздухе (FeNO), также необходимо учитывать наличие аллергической сенсибилизации в анамнезе пациента [10]. Помимо этого, при таргетировании пациента на ГИБП учитывается возраст пациента (дети и подростки), число обострений за последний год, сопутствующий прием ОКС и наличие сопутствующего назального полипоза [10].

Рассмотрим пример, когда для лечения тяжелой астмы было выбрано применение биологического препарата.

Клинический случай

Приступы удушья провоцируются физической нагрузкой, контактом с бытовыми и эпидермальными аллергенами, усиливаются на фоне ОРВИ. Частота приступов удушья – ежедневная. Использование сальбутамола до 3 раз в сутки, вне периода обострения на фоне постоянной базисной терапии флутиказоном/салметеролом (500/50 мкг) по 1 вдоху 2 раза в день. Ночные пробуждения из-за симптомов астмы – не менее 2 раз в неделю. Помимо этого, пациент отмечал постоянную заложенность носа, периодически возникающий зуд в глазах, носу.

При расспросе пациент отметил, что для него крайне обременительным и причиняющим значительные страдания было вынужденное ограничение физической активности – пациент не может полноценно заниматься физкультурой и спортом, все занятия носят легкий и умеренный характер, и на фоне сверстников и коллег он уступает в физической силе. Кроме этого, важным аспектом была необходимость постоянного контроля наличия ингалятора. Он эмоционально описывал ситуацию фразой: «БЕСИТ! Везде носить баллончик!» Пациент испытывал чувство стеснения и неловкости в связи с тем, что потребность в использовании сальбутамола могла возникнуть в общественных местах, и нередко эта тревожность и провоцировала развитие приступа затрудненного дыхания. В целом из-за наличия у пациента БА он испытывал чувство «ущербности» при общении со сверстниками.

По роду деятельности пациент постоянно контактирует с людьми и регулярно находится в общественных местах, важной частью профессии является внешний образ, в связи с чем пациент регулярно посещает спортивные залы и фитнес-клубы. Наличие тяжелой БА значительно ограничивало эту сторону его жизни. Неожиданные обострения БА, которые требовали обращений за медицинской помощью, существенно нарушали качество жизни пациента из-за серьезных ограничений в прогнозировании и составлении планов для работы и отдыха.

Из анамнеза известно, что с 1998 года пациента стали беспокоить симптомы ринита, поэтому обратился за медицинской помощью по месту жительства. Было проведено аллергообследование – выявлена бытовая аллергия. Установлен диагноз «аллергический ринит» (сенсибилизация к бытовым аллергенам). В дальнейшем спектр сенсибилизации стал расширяться. Пациент отметил симптомы ринита при контакте с эпидермальными аллергенами (кошка), и уже в 2010 году при контакте с этим животным развился первый приступ затрудненного дыхания. Постепенно произошло утяжеление симптомов БА. В 2012 году течение астмы стало тяжелым: пациент не мог купировать приступы удушья применением сальбутамола, обращался за неотложной медицинской помощью, получал парентерально системные глюкокортикостероиды. Регулярно – госпитализации в стационар в связи с обострением БА (до 3 раз в год с курсами системных ГКС). В течение последующих 5 лет госпитализации были не менее трех раз в год, в качестве базисной терапии весь этот период пациент получал стандартную терапию с применением фиксированной комбинации флутиказон/салметерол в дозе 500/50 мкг по 1 вдоху 2 раза в день. На этом фоне у пациента в 2015 году произошло 2 перелома: перелом левой лучевой кости в привычном месте и перелом плюсневых костей справа (учитывая регулярную терапию системными ГКС, нельзя исключить ее из факторов риска развития переломов). Кроме того, в разные периоды времени у пациента регистрировались осиплость голоса, повышенная утомляемость, снижение концентрации и внимания. А при поступлении в университет пациент отмечал снижение успеваемости в период обострений, которое связывал с нарушением ночного сна и постоянной сонливостью в дневные часы.

Семейный анамнез отягощен: мать страдала аллергическим ринитом.

Ранее при обследовании у пациента выявлялись повышение уровня эозинофилов периферической крови и высокие уровни общего иммуноглобулина E.

При обращении: пациент среднего телосложения, вес – 78 кг, рост – 175 см. При осмотре обращали на себя внимание заложенность носа, при аускультации – сухие свистящие хрипы, усиливающиеся при форсированном дыхании. Сатурация кислорода по пульсоксиметру – 98%. По данным опросника ACQ-6 – 3,6 балла, что говорит об отсутствии контроля БА.

При обследовании у пациента выявлена сенсибилизация по данным тестирования специфических иммуноглобулинов Е сыворотки крови: аллерген клеща домашней пыли, аллерген кошки, пыльцы деревьев. В общем анализе крови обращало на себя внимание повышение абсолютного числа эозинофилов – 700 клеток/мкл, уровень иммуноглобулина Е общего – 505 Ед/мл. При исследовании функции внешнего дыхания: объем форсированного выдоха за первую секунду выполнения форсированного выдоха (ОФВ₁) – 42%, форсированная жизненная емкость легких (ФЖЕЛ) – 70%, максимальная объемная скорость воздуха (МОС) 25–21%, МОС 50–18%, МОС 75–17%, после ингаляции сальбутамола прирост ОФВ₁ составил 65%. Заключение: бронхиальная астма, атопическая форма, тяжелое неконтролируемое течение; ДНО; аллергический ринит, персистирующее течение; сенсибилизация к бытовым (клещ домашней пыли), эпидермальным (кошка), пыльцевым (пыльца деревьев) аллергенам.

Учитывая неконтролируемое тяжелое течение БА, несмотря на постоянную базисную терапию ИГКС + ДДБА, пациенту было рекомендовано начать терапию ГИБП. Критериями для выбора препарата послужили: высокий уровень эозинофилов (на момент осмотра он составил 700 клеток/мкл), два обострения астмы в течение последнего года, потребовавшие применения системных ГКС, наличие подтвержденной и клинически значимой аллергической сенсибилизации. Решено было выбрать биологическую терапию, нацеленную на анти-ИЛ-5, так как пациент был отнесен к категории пациентов с T2-ассоциированной сочетанной аллергической и эозинофильной астмой.

Пациенту была назначена терапия бенрализумабом по 30 мг подкожно 1 раз в месяц с последующим переходом на 1 раз в 8 недель.

В нашей клинической ситуации пациент получал терапию на протяжении 18 месяцев. За описываемый период не было зафиксировано обострений БА, пациент не отмечал побочных явлений.

Клинически отмечалось улучшение контроля симптомов, отсутствие госпитализаций, связанных с БА, и приема ОКС, не было обращений за неотложной медицинской помощью. Однократно, после контакта с эпидермальным аллергеном, пациент отметил ухудшение состояния, которое потребовало применения небулайзерной терапии будесонидом в дозе 500 мкг в сутки в течение 3 дней.

Частота использования короткодействующих бета-2-агонистов (КДБА) сократилась до 1 раза в неделю, ночные пробуждения от астмы не беспокоили. При опросе пациент оценивал результаты терапии как выраженный клинический эффект. Значимым стало уменьшение тревожности, отсутствие зацикленности на наличии в кармане ингалятора, появилась свобода планирования своего времени, уверенность, расширение физической активности. Пациент отметил удобство редких инъекций бенрализумаба.

Данные динамики показателей ACQ-6, лабораторных показателей уровня эозинофилов крови, показателей функции внешнего дыхания представлены на рис. 1, 2, 3.

Рис. 1. Динамика показателей опросника контроля астмы ACQ-6

Рис. 2. Динамика уровня ОФВ₁ в течение периода наблюдения

Рис. 3. Динамика уровня абсолютного числа эозинофилов в течение периода наблюдения

Как видно из рис. 1, 2, 3, у пациента значительно улучшился контроль БА и удалось достичь частичного контроля (ACQ-6 – 1,4 балла на 48-й неделе терапии), стабилизировались показатели ОФВ₁. Число эозинофилов в периферической крови значительно снизилось и оставалось стабильным на протяжении всего периода терапии. По данным остальных показателей общего анализа крови и биохимических анализов клинически значимых отклонений выявлено не было.

В вышеуказанном клиническом примере для лечения был использован бенрализумаб, применение которого позволило достичь контроля заболевания у пациента с тяжелым течением T2-сочетанной (аллергической и эозинофильной) БА.

Клинический случай подтверждает высокую эффективность препарата вне зависимости от наличия аллергического компонента, а также хорошую его переносимость. В течение 18 месяцев наблюдения не было зафиксировано нежелательных реакций.

Для более полной характеристики препарата представляется важным указать свойства, механизм действия и диапазон применения ГИБП бенрализумаб.

Препарат бенрализумаб

Одним из центральных цитокинов, участвующих в эозинофильном воспалении при БА, является ИЛ-5. У пациентов с тяжелой эозинофильной астмой происходит очень интенсивная активация воспалительных путей 2-го типа, сопровождающаяся гиперэкспрессией ИЛ-5. Это заметно снижает чувствительность эозинофилов к ГКС и влечет за собой персистирующее активное эозинофильное воспаление [22]. Основные эффекты влияния ИЛ-5 на эозинофилы представлены на рис. 4 и заключаются в стимуляции образования и созревания эозинофилов в костном мозге, активации и нарушении апоптоза эозинофилов, в повышении их адгезии и хемотаксиса. Бенрализумаб представляет собой гуманизированное моноклональное антитело класса иммуноглобулина G1 (IgG1) – связывается с альфа-субъединицей рецептора к человеческому интерлейкину-5 (IL-5Rα). Действуя на рецепторы ИЛ-5 на эозинофилах у пациентов с БА, бенрализумаб препятствует связи ИЛ-5 с соответствующим ему рецептором, а кроме того, активирует процесс антителозависимой клеточно-опосредованной цитотоксичности с привлечением Т-клеток естественных киллеров (NK), таким образом приводя к апоптозу и быстрому истощению эозинофилов двумя путями [23, 24] (рис. 5).

Рис. 4. Действие ИЛ-5 на эозинофилы

Адаптировано из Pelaia C, Calabrese C, Vatrella A, Busceti MT, Garofalo E, Lombardo N, Terracciano R, Pelaia G. Benralizumab: From the Basic Mechanism of Action to the Potential Use in the Biological Therapy of Severe Eosinophilic Asthma. Biomed Res Int. 2018 May 10;2018:4839230. doi: 10.1155/2018/4839230. PMID: 29862274; PMCID: PMC5971345 [25].

Рис. 5. Механизм действия бенрализумаба

Адаптировано из Pelaia C, Calabrese C, Vatrella A, Busceti MT, Garofalo E, Lombardo N, Terracciano R, Pelaia G. Benralizumab: From the Basic Mechanism of Action to the Potential Use in the Biological Therapy of Severe Eosinophilic Asthma. Biomed Res Int. 2018 May 10;2018:4839230. doi: 10.1155/2018/4839230. PMID: 29862274; PMCID: PMC5971345 [25].

В 2017 году Управление по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов (FDA) одобрило бенрализумаб для пациентов с тяжелой эозинофильной астмой 12 лет и старше, в Российской Федерации препарат был зарегистрирован в 2019 году для пациентов старше 18 лет, страдающих тяжелой эозинофильной астмой. Разовая доза бенрализумаба составляет 30 мг, вводится подкожно. Схема терапии: 3 инъекции с периодичностью 1 раз в 4 недели на начальном этапе лечения, а затем 1 раз в 8 недель при дальнейшем лечении [25].

На рис. 5 представлен механизм действия бенрализумаба. Через свои фрагменты Fab гуманизированное моноклональное антитело бенрализумаб специфически связывается с IL-5Rα, тем самым предотвращая взаимодействие между ИЛ-5 и его рецептором. Кроме того, через свой Fc фрагмент бенрализумаб связывается с рецептором FcγRIIIa, экспрессируемым естественными клетками-киллерами, тем самым вызывая эозинофильный апоптоз, управляемый высвобождением проапоптотических белков, таких как гранзимы и перфорины [25].

Бенрализумаб прошел многочисленные клинические исследования, в том числе эталонные двойные слепые многоцентровые плацебо-контролируемые, которые показали, что препарат дает значимый эффект: снижение числа обострений, улучшение функции легких и т. п. По результатам всех исследований, начиная от первоначальных испытаний in vitro и до I–III фазы клинических испытаний, бенрализумаб оказался эффективным в снижении эозинофилов периферической крови. Сообщается о почти полном их истощении на фоне терапии в мокроте и тканях (90 и 96% соответственно) [27]. В 2022 году Zhu с соавт. проанализировали данные, полученные в ходе основных испытаний, проведенных с применением бенрализумаба. Было показано, что бенрализумаб также может эффективно улучшить функцию легких: после лечения ОФВ₁ и пиковая скорость выдоха (ПСВ) увеличились у пациентов с тяжелой эозинофильной астмой по сравнению с плацебо. Применение бенрализумаба позволяет уменьшить или вовсе отказаться от употребления системных ГКС. Что касается нежелательных явлений, то наиболее распространенными были назофарингит (7–29%), ухудшение астмы (3–15%), головная боль (5–25%), инфекция верхних дыхательных путей (5–15%), лихорадка (6%), бронхит (5%). В дополнение к общим побочным реакциям, упомянутым выше, случайные нежелательные явления включают головокружение, кашель, беспокойство, мышечные судороги, гипергидроз, грипп, аллергический ринит, бактериальную пневмонию и узловатую эритему. При применении дозы 100 мг у немногих пациентов наблюдались острый холецистит, опоясывающий герпес, узелковый полиартериит, лейомиома матки и другие нежелательные явления. В целом у пациентов, принимающих бенрализумаб, было зарегистрировано меньше серьезных нежелательных явлений (2–5%) по сравнению с группой плацебо (4–11%) [28–31]. Большинство этих данных было получено в условиях рандомизированных клинических исследований (РКИ). Многие исследователи подчеркивают, что в реальной жизни 80% пациентов с тяжелой астмой были бы исключены из РКИ по разным причинам [32]. В дальнейшем эффективность препарата оценивалась путем проведения метаанализов и систематических обзоров, в том числе на основании анализа данных, полученных в условиях реальной клинической практики. В двух отдельных исследованиях (SIROCCO и CALIMA) фазы 3 бенрализумаб значительно снижал частоту обострений у пациентов с эозинофилией крови более 300 клеток/мкл и улучшал показатели ОФВ₁ [31, 33]. Эффективность в отношении снижения дозы ОКС была показана в исследовании ZONDA, было также продемонстрировано улучшение качества жизни [34]. Так, медиана снижения дозы ОКС составила 75% для пациентов, получавших бенрализумаб, по сравнению с 25% пациентов, получавших плацебо. Более половины (52%) пациентов, получавших этот анти-ИЛ-5-препарат, смогли полностью прекратить использование ОКС по сравнению с пациентами (19%), которые получали плацебо. Кроме того, в группе бенрализумаба наблюдалось снижение годовой частоты обострений на 70% [33]. Было подтверждено, что бенрализумаб эффективен при долгосрочном (в течение 5 лет) применении, при этом не было отмечено каких-либо дополнительных нежелательных явлений [35]. В реальной клинической практике продолжается набор данных и анализ опыта применения бенрализумаба у пациентов с тяжелой астмой. Так в 2023 году опубликованы данные двухлетнего наблюдения применения препарата в условиях реальной клинической практики у пациентов с тяжелой БА, получающих ОКС. Исследование носило ретроспективный характер, данные об эффективности лечения оценены после двух лет терапии. В этом обсервационном исследовании проанализировано состояние 44 пациентов с тяжелой БА на фоне терапии ОКС в течение не менее трех месяцев до начала приема ГИБП, однако по итогу были доступны данные о 32 пациентах. Согласно результатам исследования, на фоне лечения у пациентов зафиксировано снижение уровня эозинофилов, который оставался низким на протяжении всего периода наблюдения, отмечено улучшение показателей функции внешнего дыхания. Значительно уменьшилось число обострений заболевания (годовая частота обострений снизилась с 5,54 до 0,18 и до 0,23 после 1 года и 2 лет лечения соответственно), а в течение 24 месяцев 85% пациентов не имели обострений. Даже в условиях реальной практики, существенно отличающейся от условий проведения РКИ, у пациентов удалось добиться улучшения контроля БА: уже после 6 месяцев лечения астма хорошо контролировалась у 77% пациентов. Что касается применения ОКС, то почти у 60% пациентов данной группы удалось прекратить их использование на фоне терапии ГИБП, это является крайне обнадеживающим, так как отказ от ОКС является очень сложной и не всегда выполнимой задачей. И что примечательно, в данном анализе только 1 пациент отметил нежелательное явление – эритему в месте инъекции [36].

Наш собственный клинический опыт применения бенрализумаба демонстрирует высокую эффективность препарата при лечении тяжелой БА. В течение 18 месяцев наблюдения за пациентом нами не было зарегистрировано нежелательных явлений, удалось значительно улучшить показатели спирометрии. Отмечалось отсутствие клинически значимых обострений, уменьшение эозинофилии крови. Состояние пациента можно трактовать как достижение клинической ремиссии. Благодаря применению новых методов лечения, таких как ГИПБ, удается достичь контроля БА и улучшить качество жизни пациентов.

Делаем выводы

Значительный прогресс в понимании механизмов, лежащих в основе гетерогенных эндотипов тяжелой астмы, привел к разработке, утверждению и практическому использованию многих биологических препаратов, эффективность и безопасность которых были убедительно продемонстрированы как в РКИ, так и в последнее время опытом реальной клинической практики.

Эозинофильная астма является превалирующим эндотипом и составляет не менее 50% случаев тяжелой БА. От 5 до 10% пациентов с астмой нуждаются в высоких дозах препаратов для обеспечения контроля заболевания, эти пациенты и их терапия вызывают самое большое количество вопросов у врачей [37]. Одним из центральных цитокинов при эозинофильном воспалении является ИЛ-5, который играет важную роль в пролиферации, созревании и миграции эозинофилов. Бенрализумаб, как антагонист рецептора ИЛ-5, может лечить эозинофильную астму, способствуя апоптозу эозинофилов. Благодаря уникальному механизму действия бенрализумаба происходит почти полное истощение эозинофилов в костном мозге в течение 24 часов после его введения, что является преимуществом перед другими методами лечения, нацеленными на ИЛ-5.

У пациентов с тяжелой астмой бенрализумаб снижает частоту обострений и способствует достижению контроля БА, а следовательно, и качество жизни у таких пациентов значительно возрастает. Объективно у пациентов улучшаются показатели функции легких и снижается частота применения ОКС. К тому же низкая частота нежелательных явлений делает бенрализумаб безопасным и эффективным вариантом лечения трудных пациентов. Что касается существенных нежелательных явлений, терапия бенрализумабом характеризуется хорошей переносимостью, при этом даже при длительном применении (на протяжении 5 лет) не было отмечено существенных серьезных нежелательных явлений, в том числе связанных с инфекциями [35].

Бенрализумаб несомненно является важным препаратом в каталоге эффективных биологических методов лечения, лицензированных для терапии эозинофильной БА. Преимуществом бенрализумаба является кратность введения – частота инъекций при поддерживающей терапии составляет 1 раз в два месяца, что для некоторых пациентов делает его более привлекательным по сравнению с другими доступными биологическими препаратами. Наличие автоинъекционных ручек, которые могут легко и безопасно использоваться самими пациентами или лицами, осуществляющими уход за ними, в домашних условиях, является еще одним ценным дополнением [38].

Таким образом, для пациентов с эозинофильной и/или аллергической тяжелой БА, которые не контролируются высокими дозами ИГКС в сочетании с ДДБА, с эозинофилией крови 300 клеток/мкл или более, имеющих в анамнезе не менее 1 тяжелого обострения в течение последних 12 месяцев и/или получающих терапию ОКС, целесообразно рассмотреть назначение терапии бенрализумабом. При назначении бенрализумаба нет необходимости ориентироваться на уровень общего иммуноглобулина Е и наличие аллергической сенсибилизации, так как эффективность препарата не зависит от этих параметров.