Профессор Самуил Михайлович Блинков — крупный нейроморфолог и невролог, ученый с мировым именем — внес выдающийся вклад в развитие нейрохирургической неврологии и нейрохирургической анатомии. Признанный основоположник новой нейронауки (количественной неврологии), автор открытия и многих монографий, опубликованных или депонированных в России и за рубежом, Самуил Михайлович обладал исключительной эрудицией и работоспособностью. Его книга «Мозг человека в цифрах и таблицах» была переведена на английский и немецкий языки. В мировой литературе ей посвящены 35 рецензий ведущих нейроисследователей, подчеркивавших, что она открывает новую главу в изучении человеческого мозга.

Швейцария — Россия — СССР

Самуил Михайлович родился в 1904 г. в Елизаветграде на Украине, но его детство прошло в Швейцарии, память о которой он сохранил на всю жизнь.

Незадолго до Первой мировой войны Блинковы возвратились в Россию. Судьба забросила их в Баку. Там Самуил окончил гимназию и твердо решил, что будет исследователем.

В 1921 г. поступил на медицинский факультет университета. Он с увлечением занимался в лаборатории патологической анатомии профессора Широкогорова. Изучал строение мозга человека и одновременно работал научным сотрудником в криминологическом кабинете.

Получив диплом врача, Самуил Михайлович стал ординатором клиники нервных болезней. Затем увлекся гипнозом и достиг в этом больших успехов. Достаточно было ему пройти по коридору и сказать какой-нибудь сиделке: «Нюра, ты не можешь дальше идти», — как она застывала на месте со своим подносом, пока он не отменял приказ.

После Баку велась неврологическая работа в Усовских Городках под Пермью, а затем (с 1931 г.) в Москве — навсегда.

Как количество переходит в качество

Самуил Михайлович сначала работал в Институте мозга, а после, с 1951 г. и до конца своих дней, — в Институте нейрохирургии. Здесь он организовал лабораторию электрофизиологии, а впоследствии лабораторию нейрохирургической анатомии и экспериментальной неврологии.

Исследования шли в разных направлениях, но объединялись одной целью (локализация функций в мозгу), которая решалась 4 путями:

1) сравнение мозга человека с мозгом животных (какие новые структуры и функции появились);

2) исследование мозга выдающихся людей (предполагается, что у одаренных людей те или иные участки мозга получают преимущественное развитие);

3) клинико-анатомическое сопоставление (при жизни исследуют, какие функции были нарушены, а после смерти исследуют мозг);

4) эксперимент на человеке.

Каждая нейрохирургическая операция, по словам Н.Н. Бурденко, есть эксперимент, который ставит сама природа. К сожалению, смертность при операциях все еще была велика, и за 40 лет ученый собрал архив — около 500 наблюдений, где хорошо описана клиника, а также имеется непрерывная серия микроскопических срезов. Основное внимание уделялось количественной нейроанатомии. В решении этой проблемы Самуилу Михайловичу неоценимую помощь оказали знаменитые математики — акад. И.М. Гельфанд и проф. И.И. Глезер.

Результатом совместной работы с Ильей Глезером стал труд «Мозг человека в цифрах и таблицах».

Авторами установлено, что количество клеток в структурах головного мозга подчиняется определенной закономерности. Например, в ядре лицевого нерва может быть 4, 8 или 16 тыс. нейронов. Тот человек, у которого ядро лицевого нерва насчитывает 16 тыс. нейронов, при различной патологии может потерять ¹/₂ их без всяких последствий, но если в ядре изначально было 4 тыс. нейронов, то достаточно гибели 200 клеток, чтобы развился периферический паралич мимических мышц.

В 1991 г. было официально зарегистрировано открытие С.М. Блинкова и соавт. под №399: «Свойство нервных центров мозга человека и позвоночных животных содержать детерминированные количества нейронов» (с приоритетом от 26.02.75). Оно стало базисом для развития количественной нейроанатомии и неврологии.

Многие годы Самуил Михайлович изучал мозг умерших одаренных людей (Ленина, Павлова, Маяковского, Дурова, Собинова, Ипполитова-Иванова и др.). Среди интересных находок ему удалось выявить связь музыкальной одаренности с особенностями строения верхней височной извилины.

Самуил Михайлович — пионер в определении функций мозга применительно к их временным параметрам в количественном выражении. Он установил, что время двигательного ответа на ту или иную команду зависит от количества звеньев (нейрональных переключений). Нервный импульс должен пройти до его конечной цели — двигательных нейронов. Задержка двигательного ответа говорит о поражении отдельных звеньев этого пути и способствует уточнению локализации патологического процесса.

Оптимист

Самуил Блинков — ровесник века, переживший ключевые события нашего столетия: революции, войны, смены режимов и иные катаклизмы в Отечестве... Он был великим тружеником, скромным и мудрым человеком. Награды и регалии почему-то обходили его стороной. Институт нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко несколько раз выдвигал проф. С.М. Блинкова в Академию медицинских наук, но безрезультатно. Лишь к своему 90-летию Самуил Михайлович наконец-то получил почетное звание «Заслуженный деятель науки Российской Федерации».

Гораздо, однако, существенней, что долгожитель до последнего дня своей жизни в полном объеме сохранял свою творческую продуктивность и несгибаемый оптимизм. Более того, он не отставал от молодых не только в своих желаниях, но и в возможностях. В 90 лет, как и прежде, был неутомим, любил странствовать, быть в компании, мог выпить рюмку-другую, рассказать соленый анекдот, прочесть по памяти Пушкина и Шекспира.

Его идеи всегда поражали своей значительностью и оригинальностью, а практические выводы из них привораживали. Ученый, например, был прав, утверждая, что глиомы, особенно злокачественные, растут из перивентрикулярного матрикса по ходу столбовых сосудов, образуя по форме характерный клин или трапецию, основание которых направлено к коре мозга.

Как члены Всесоюзной проблемной комиссии по нейрохирургии мы нередко ездили в разные города и страны — на всякие пленумы, симпозиумы, конференции. Когда жена Самуила Михайловича Блинкова профессор Анна Аркадьевна Артарян по каким-то причинам не могла его сопровождать, она просила нас приглядывать за ним. В горах ли Памира, на пляжах ли Крыма мы всегда были рядом с Самуилом Михайловичем. Он не признавал поправок на возраст, но именно этого мы всегда боялись. Самуил Михайлович говорил: «Старость, такая, как у меня, не страшна, но все-таки отнимает лишнее время на, так сказать, самообслуживание».

Интервью для истории нейронаук

12 февраля 1992 г. по просьбе руководителя архивной службы Американской ассоциации неврологических хирургов Роя Селби состоялось обширное видеоинтервью у Самуила Михайловича Блинкова — для истории нейрохирургии и неврологии в лицах выдающихся ученых. Позволим себе не повторять уже вышенаписанное о перипетиях биографии и научных свершениях Самуила Михайловича и приведем несколько выдержек из интервью, дополнительно характеризующих личность ученого.

— Самуил Михайлович, не могли бы Вы рассказать о том, что поразило Вас в клиническом плане на Вашем жизненном пути?

— Много было любопытного. Например, посредством гипноза мне удавалось получать значительное улучшение высших корковых функций даже при органическом повреждении мозга. Однако лучше я Вам расскажу один редчайший случай. Поступил больной со сквозным пулевым ранением, задевшим крыши обеих орбит, с крупным кровоизлиянием и разрушением базальных отделов лобных долей. При самом тщательном обследовании я не мог найти никаких клинических симптомов поражения. Тогда я устроил консилиум, пригласив всех ведущих психологов Москвы, включая А.Р. Лурию (основоположник нейропсихологии; прим. — курсив авторы). Два часа они исследовали этого больного и тоже ничего не смогли обнаружить. Но ночью он забаррикадировался в палате, стал агрессивным, невменяемым. Пришлось его отправить в психиатрическую больницу, откуда вернулся через 2 недели. Первый раз я увидел воочию катастрофическую реакцию Гольдштейна, когда спустя несколько часов после утомительного и напряженного тестирования развился психоз. Мне кажется, это чрезвычайно интересно и поучительно.

— Вам часто доводилось выезжать за рубеж и общаться там с коллегами?

— Совсем нет. У меня много друзей, которые приезжали сюда и приглашали к себе на разные симпозиумы, с лекциями и т.д. Но меня не выпускали. Мне не разрешили поездку даже в Швейцарию, хотя мне уже был снят гостиничный номер. Я пошел к директору и заявил, что буду жаловаться в ЦК. «Бросьте, бесполезно, — ответил он, — этими вопросами занимается КГБ». (К счастью, профессор Блинков уже в 90-летнем возрасте смог побывать в Германии, Швейцарии, Греции, Израиле.)

— Хотелось бы перейти к одному глобальному и может быть наивному вопросу. В чем смысл жизни, Самуил Михайлович?

— (Смеется...) Смысл жизни, по-моему, в оптимизме.

— Раз уж мы смеемся, какие бы Вы могли вспомнить комические эпизоды своей жизни?

— Самый комический случай был, когда я, будучи совсем молодым, вследствие своей ошибки стал знаменитым врачом. Я интересовался гипнозом. Однажды в клинику поступил больной с параличом ног. Это был свежий больной. Я внимательно его обследовал, не нашел никаких органических симптомов и загипнотизировал. И он пошел. На следующий день, о ужас, у него признаки миелита. Была обнаружена и его причина — сифилис. А больной кричал на весь Баку, что единственный толковый врач, который поставил его на ноги, — это Блинков (смеется).

— Оригинальный метод лечения сифилиса. А вообще-то, при любой органической патологии много, очень много функционального.

— Если имеется хронический дефект, то могу доказать, что и на него можно с успехом воздействовать психотерапевтически. К сожалению, моя статья на эту тему была опубликована в одном небольшом сборнике и прошла совершенно незамеченной. Я показал, как мы можем влиять на восстановление речи при органическом поражении мозга.

А знаете почему я оставил занятия гипнозом? Потому что там нельзя обойтись без обмана. Ведь и начинается гипноз с обмана: вы внушаете больному человеку, что он здоров... Но в своих исследованиях, используя время реакции, я отхожу от этого. Что больше воздействует: внушение или внешнее воздействие? Вы знаете, что свет подавляет альфа-ритм. А если внушить во время световой вспышки, что ее не существует? Или наоборот, вы внушаете свет при полной темноте. Будет ли подавляться альфа-ритм?

— Наверное, ответ можно дать только эмпирически...

— (Смеется). Эффект зависит от того, что преобладает: внушение или внешнее воздействие.

— В завершении интервью обычно задают вопрос об увлечениях, о хобби.

— Сейчас у меня уже нет времени на хобби. Всю жизнь я увлекался художественной фотографией. Даже защита моей докторской диссертации, состоявшаяся 50 лет назад, задержалась на целый год только потому, что я, приехав из Крыма, вместо доработки диссертации пропадал все время в фотолаборатории.

— Эти фотографии Вы относите к своим достижениям? (Профессор Блинков показывает два своих снимка: на одном — его жена, профессор детской нейрохирургии Анна Аркадьевна Артарян, на другом — горы).

— Да. Две моих любви. Я тоскую по Швейцарии до сих пор.

Заключение

Главная идея большинства работ С.М. Блинкова — основателя количественной неврологии — установление связи той или иной функции мозга с особенностями его анатомической структуры, что сыграло огромную роль в развитии нейрохирургии. Исследования Самуила Михайловича способствовали становлению одного из наиболее сложных ее разделов — хирургическому лечению опухолей ствола головного мозга.

Он один из первых показал, что далеко не все опухоли ствола, как считал Вирхов, характеризуются диффузным ростом. Самуил Михайлович обнаружил, что часть опухолей ствола растет экспансивно, смещая, а не разрушая его структуры и, следовательно, могут быть удалены без тяжелых последствий.

Самуил Михайлович прожил долгую и очень яркую жизнь. В значительной степени благодаря поддержке любимой жены — Анны Аркадьевны Артарян — нейрохирурга, профессора, основателя первой в мире кафедры детской нейрохирургии.

А.Н. Коновалов, Л.Б. Лихтерман