Проф. М.А. Барон. Москва, 60-е годы, ХХ век.

При первом же знакомстве с Михаилом Аркадьевичем Бароном сразу ощущалась его принадлежность к истинной научной элите. Сам облик ученого являл высокую культуру, скромность и уважение к собеседнику. Интеллигентное, аскетичное лицо с очками, увеличивавшими внимательные глаза, и небольшими усиками, шевелившимися в такт завораживающей своей красотой и тембром речи, притягивало к себе.

Михаил Аркадьевич был златоустом. Его выступления всегда захватывали аудиторию и запоминались до деталей. Чувствовалось, что Михаил Аркадьевич к ним тщательно готовился, репетировал, полагаем, перед зеркалом, добиваясь той четкости, того темпа и той исключительной ударной и интонационной ритмики каждой фразы, что и есть ораторское искусство. Оно у Михаила Аркадьевича было наполнено глубоким содержанием и всегда несло новые знания. Как он продумывал до мелочей иллюстрации к своим докладам! Талантливый педагог, Михаил Аркадьевич искал и всегда находил образные сравнения для своих научных открытий. Знания надо излагать так, чтобы их поняли и запомнили.

Вспоминается программный доклад Михаила Аркадьевича на Всесоюзной конференции нейрохирургов в Доме Союзов в 1959 г. Он излагал открытые им же строение и функции мягких мозговых оболочек с их системой субарахноидальных ячей, ликвороносных каналов и стабилизирующих артерии струн. «Представьте себе корабль с распущенными парусами, только перевернутый дном вверх. И вы увидите подобие сплетенья каналов, ячей и струн, очень схожее с обнаруживаемым в мягких мозговых оболочках при их объемном микротрахиоскопическом исследовании». И перевернутый парусник появлялся на экране рядом с микротрахиоскопическим изображением субарахноидальных ячей и ликвороносных каналов мягких мозговых оболочек головного мозга. И этот дидактический прием в ярком докладе Михаила Аркадьевича обусловливал прочное запоминание научных знаний.

Проф. Николай Яковлевич Васин, учившийся у Михаила Аркадьевича в Первом меде, а затем написавший в Институте нейрохирургии под его научным руководством кандидатскую диссертацию по строению кровеносной системы твердой мозговой оболочки, рассказывал о своем учителе: «Казалось, гистология довольно скучный предмет, но лекции Михаила Аркадьевича всегда были событием для студентов. Народу набивалось видимо-невидимо. Все обставлялось, как спектакль в театре. Ассистенты вносили наглядные пособия и огромные позолоченные часы с боем, извещавшие о начале и конце лекции. Я ничего не записывал, так хотелось наслаждаться звучанием голоса Михаила Аркадьевича, доносившего до нас гистологические истины».

Так вот такого блистательного ученого, педагога и лектора, члена-корреспондента АМН СССР в 1952 г. Министерство здравоохранения СССР (приказ №296-л) освободило от заведывания кафедрой и уволило «в связи с несоответствием занимаемой должности». А чуть раньше его уже уволили из Института нормальной и патологической морфологии АМН СССР. Его научные труды были подвергнуты критике и признаны методологически порочными. Выдающийся ученый в возрасте 48 лет стал безработным.

Парадокс, а точнее — трагедия, ситуация становится особенно удивительной, когда оглянешься на жизненный и научный путь Михаила Аркадьевича. Воздержимся от эмоций и приведем только факты.

Михаил родился 21 января (по ст. ст.) 1904 г. в Юрьеве Лифляндской губернии в семье студентов медицинского факультета Юрьевского (ныне Тартуского) университета. В 1921 г. он закончил среднюю школу в Костроме. В 1921—1926 гг. учился на медицинском факультете 1-го Московского государственного университета. Далее работа на кафедре гистологии 1-го Московского государственного университета: препаратор, аспирант, доцент.

В 31 год Михаил Аркадьевич защищает докторскую диссертацию. Еще задолго до этого, в 1931 г., он становится заведующим кафедрой гистологии 2-го Московского медицинского института. А через год из-за нехватки кадров его просят одновременно руководить аналогичной кафедрой в 3-м Московском медицинском институте. Спустя еще 1 год, в 1933 г., М.А. Барона приглашают заведовать кафедрой гистологии в alma mater — в Первом Московском медицинском институте, где он также стал деканом и заместителем директора.

Ученый, несоответствующий по аттестации занимаемой должности, вел сразу три кафедры гистологии. Мало того, он был первым заместителем директора по науке Института нормальной и патологической морфологии АМН СССР, а также возглавлял здесь отдел гистологии и эмбриологии. И плюс ко всему Михаил Аркадьевич руководил отделом морфологии в специальной лаборатории при Мавзолее В.И. Ленина, где выполнял ряд закрытых работ и способствовал сохранению тела вождя во время его эвакуации в 1941 г. в Тюмень.

За научные достижения Михаила Аркадьевича награждают орденами и в 44 года избирают членом-корреспондентом АМН СССР. Его исследования обретают международную известность. А на 48-м году жизни его объявляют «несоответствующим» и отовсюду изгоняют.

Умирает Сталин, и гонения ученых-евреев сворачиваются. Михаил Аркадьевич жаждет привычной исследовательской работы. Ему пытаются помочь коллеги. Академик АМН СССР М.А. Скворцов добивается разрешения для члена-корреспондента АМН СССР М.А. Барона проводить научные изыскания в своей лаборатории в Институте педиатрии внештатно.

Директор Института нейрохирургии академик АМН СССР Борис Григорьевич Егоров решает проблему радикально: пробивая бюрократические заслоны, открывает в 1954 г. для Михаила Аркадьевича Барона лабораторию экспериментальной нейрогистологии. Здесь в течение 20 лет он разрабатывает новое направление в нейронауках — функциональную стереонейрогистологию.

Михаил Аркадьевич был и выдающимся коллекционером. Предметом своего собирательства он избрал прикладное искусство Японии, Китая и Вьетнама. Уже после смерти супругов Баронов их коллекцию показали в залах Московского музея искусств народов Востока. Она поражала своим высоким уровнем и масштабами. Трудно представить, как можно было собрать такое культурное (и не только культурное) богатство XVII—XIX веков! Две профессорских зарплаты — мужа и жены — и страсть через всю жизнь, не угасшая и в войну, уходили на собирательство. Талантливость в науке сочеталась с талантливостью в коллекционировании.

Бездетные Михаил Аркадьевич и Любовь Абрамовна завещали все собранное ими своему неласковому государству.

Михаил Аркадьевич оставил Отечеству и мировой науке наследие еще более ценное, чем его уникальная коллекция. Он создал учение о реактивных структурах внутренних оболочек (брюшины, плевры, перикарда, эндокарда, синовиальных, амниона, лептоменингса), открыв благодаря своему оригинальному методу объемного изучения — микротрахиоскопии — их строение и функциональное назначение.

Применительно к нейрохирургии и неврологии ученый раскрыл механизмы ликвороциркуляции, метастазирования опухолей по оболочкам головного и спинного мозга, асептического менингита, рассасывания субарахноидального кровоизлияния, формирования арезорбтивной гидроцефалии, артериального спазма при разрыве мешотчатых аневризм. На экспериментальных исследованиях М.А. Барона основана клиническая практика их предупреждения и лечения. Монографии Михаила Аркадьевича по-прежнему востребованы и переиздаются.

Представляется, что краткий очерк о Михаиле Аркадьевиче Бароне лучше всего завершить заключением из развернутого отзыва об его научных трудах (от 24 декабря 1968 г.) выдающегося невролога Самуила Михайловича Блинкова:

«Можно с полным правом утверждать, что работы М.А. Барона радикально изменили ту область науки, которая до недавнего времени казалась исчерпанной. Анатомия и гистология мозговых оболочек излагалась в наиболее авторитетных современных руководствах столь уверенно, что по отношению к ним у клиницистов не возникло особых вопросов.

Во всех своих ювелирно точных исследованиях, произведенных с помощью самых современных методов, М.А. Барон никогда не ограничивается определением морфологической структуры, но всегда с необыкновенной проницательностью, с помощью самых изощренных экспериментов, раскрывает функциональное значение, биологическую сущность обнаруженных им новых гистологических фактов.

Принимая во внимание роль, которую играют мозговые оболочки во всех патологических процессах, происходящих в мозгу, особенно опухолевых, травматических, сосудистых и воспалительных, следует признать огромное значение работ М.А. Барона не только для гистологии, но и для неврологии в широком понимании.

В лице М.А. Барона мы видим ведущего ученого нашей страны, пользующегося мировым признанием. Он обладает ценным качеством: в центре его внимания находится биология и патология человека».

Следует подчеркнуть, что исследования М.А. Барона по микроструктуре и особенностям топографий оболочек головного мозга, его сосудов и ликворных цистерн по праву можно рассматривать как научно-методическую основу современной микронейрохирургии.

Национальный центр нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко бережно хранит память о своем выдающемся сотруднике Михаиле Аркадьевиче Бароне, так много сделавшем для развития учения о мозговых оболочках и создания их функциональной стереоморфологии — научного приоритета мирового уровня. Этому посвящена специальная экспозиция в нашем музее.

А.Н. Коновалов, Л.Б. Лихтерман