Марате Хикматович Кариев

Я не знал в жизни более могучего человека, чем Марат Кариев. Силища в нем запредельная сочеталась с удивительной духовной стойкостью и душевным благородством. Честный и бескомпромиссный, он был борец во всех смыслах: мастер спорта по дзюдо Марат не боялся ни бандита на дороге, ни министра в кабинете. При самых невыгодных обстоятельствах он вступал в схватку, рискуя и жизнью, и должностью. Сколько необыкновенных историй приключалось с Маратом! На него нападали, с ним сводили счеты, мстили и в Ташкенте, и в Москве, не один на один, а двое, трое, четверо — на одного. Марат расправлялся со всеми, воспитывал — жестко и с результатом.

Марат был заботливым, трогательным другом. Мы пронесли свою дружбу, зародившуюся в московской аспирантуре, через всю жизнь. Поводов для встреч хватало. «Только не обнимай», — просил я: в его искренних объятиях трещали ребра.

Запечатлелась лента моей полувековой дружбы с Маратом:

1958 — Марат и Саша Коновалов на руках спускаются по лестнице с третьего этажа старого корпуса на второй; 1960 — на Всесоюзной конференции молодых нейрохирургов в Киеве Марат и я выступаем с докладами по темам кандидатских диссертаций, нас одобряют мэтры — Б.Г. Егоров, А.А. Арендт, Л.А. Корейша, М.Ю. Рапопорт, А.И. Арутюнов, Б.С. Хоминский…; 1966 — трясет Ташкент, и Марат создает систему этапной медицинской помощи пострадавшим от землетрясения.

В 70-е годы прошлого века Марат развивает хирургию инсульта и защищает докторскую диссертацию, в 80-е становится деканом лечфака Ташкентского медицинского института и организует кафедру нейрохирургии. В 1997 г. Марат добивается решения Кабинета Министров Узбекистана о создании Республиканского научного центра нейрохирургии.

Мелькают моменты...

...1998 — проводим с Сашей Кравчуком семинар по черепно-мозговой травме в Бухаре. Вдруг дверь отворяется, и входит Марат. Услышал, что друг рядом, и тотчас прилетел за 300 километров, а потом еще тысячу кружил с нами по Узбекистану. Марат гордится: «Сашу Потапова мы Вам подарили».

1999 — защищает докторскую диссертацию младший сын Марата — Гайрат. Я — оппонент. Марат счастлив: мечта отца сбылась — есть достойный преемник.

2000 — 70-летие Марата. Из Москвы прилетел Саша Коновалов. Сотни приветственных чапанов. Рассветный плов на тысячу человек. Скромный герой обходит и благодарит каждого, прикладывая руку к сердцу.

2002 — Марат с Замирой у меня в Ялте — на 100-летии моего отца Болеслава Владимировича. «Леня, ты обязан добиться, чтобы назвали улицу в память о профессоре Лихтермане».

2005 — 75-летие Марата. На сей раз из Москвы я один. После торжеств едем на горную дачу Марата. Над садом с виноградной беседкой, орехом, айвой и хурмой нависают громады с вечными снегами. Марат долго смотрел на сияющие вершины: «Не для меня. Сюда бы Сашу Коновалова».

Жизнь Марата — вечная борьба с несправедливостью и за нейрохирургию. Он не подчинялся обстоятельствам — он менял их.

Отец Марата — крупный политический деятель Узбекистана — не поладил с Рашидовым, тогдашним партийным властелином, и застрелился. Началась травля сына. И кого? Патриота, создателя современной школы узбекской нейрохирургии, великого труженика и талантливого ученого! За что? Но Марат был с народом и с друзьями и все равно прорывался.

Марат тяжело переживал развал СССР. Конечно, дружбу с коллегами из союзных республик он сохранил. Но для него стало ясно: необходимо создать крепкую нейрохирургию у себя на Родине. К таким, как Марат, на помощь спешит Случай. У близкого родственника Президента Узбекистана в Фергане случилась сосудистая катастрофа. Слетелись все светила среднеазиатской республики. Профессора Кариева на консилиум, естественно, не позвали. Единодушно приговорили больного к смерти на месте: «некурабелен — тяжелейший инсульт». Прилетевший из Ташкента Президент, выслушав это, спросил: «А почему не позвали на консилиум Кариева?» Спецслужбы срочно доставили Марата в местную больницу. Марат Хикматович обследовал больного. Пригласили к Президенту. Профессор Кариев четко объявил: «Это не инсульт, а разрыв артериальной аневризмы, надо уточнить ситуацию и оперировать. Больной транспортабелен». Президент согласился, и на одном самолете с больным они полетели в Ташкент. Марат Кариев явно заинтересовал Ислама Каримова. Он спросил Марата, что тот думает о ситуации в Узбекистане. «Плохо», — ответил Марат. «Почему?» «Потому, что Вы далеки от народа и не знаете всей правды». «Ну, что например?» «Например, беда с медициной. Возьму то, что мне ближе всего — нейрохирургию. Сколько лет я бьюсь во всякие двери: Узбекистану необходим Институт нейрохирургии — центр для развития науки, подготовки кадров, современного лечения труднейших больных. А толку?».

Больной благополучно перенес транспортировку. Снимки подтвердили диагноз Марата — разрыв артериальной аневризмы с формированием большой внутримозговой гематомы. Марат тут же удалил ее. Появились было надежды на спасение, но, увы, потерянное по приговору консилиума время не позволило повернуть вспять дислокационные процессы.

Президент Узбекистана вскоре издал приказ о создании Республиканского научного центра нейрохирургии и назначении профессора М.Х. Кариева директором. Еще много лет Марат боролся с чиновниками, пока дело дошло до воплощения президентского указа.

Так сбылась мечта Марата и реализовалась его забота о родной стране. И ныне директор нейрохирургического центра — профессор Кариев, но уже Гайрат Маратович.

...Марат никогда не задумывался, что между Москвой и Ташкентом есть все-таки разница во времени. Он — ранняя пташка и, проснувшись, спешил разбудить и меня. Как часто в 5 утра в трубке раздавался его нестареющий голос и всегда: «Леня, передай всем от меня привет и самые-самые добрые пожелания». Этих ранних побудок я лишился теперь навсегда. Прощай, Маратик! Нет, погоди, а о последнем свидании?

В декабре 2008 г., за 2 мес до твоей внезапной смерти, ты прилетел на 75-летие нашего друга, Александра Коновалова. Ты тепло выступил и надел на него шитый золотом чапан, а на голову — каракулевую шапку. Саша сразу стал похож на узбека. Зал смеялся. Но Саша тебе «отомстил». Он, в свою очередь, надел на тебя мантию и колпак «Почетного профессора Московского Института нейрохирургии» из французского бархата. Так ты и улетел — навсегда...