В ходе уголовного или гражданского судопроизводства по делам о причинении врачом вреда здоровью пациента, как правило, возникает необходимость применения различных специфических медицинских знаний для разрешения вопросов постановления или определения.

При этом лицо, выносящее постановление (определение), чаще всего не имеет представления о том, специфические знания каких разделов медицины необходимо использовать при производстве экспертизы. В силу данного обстоятельства в постановлении или определении редко указывается состав экспертной комиссии, а потому мероприятия по ее организации на основании положений ст. 14 Федерального закона №73-ФЗ от 31.05.2001 г. «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (далее по тексту ФЗ о ГСЭД) обычно проводятся руководителем государственного судебно-экспертного учреждения^[1].

Координация работы комиссии в соответствии с формулировкой ст. 21 ФЗ о ГСЭД возлагается на эксперта-организатора.

Практически всегда экспертом-организатором начальник государственного судебно-экспертного учреждения назначает подчиненного ему сотрудника.

Поскольку права и обязанности эксперта-организатора не регламентированы нормативно-правовыми актами, фактическое содержание его работы определяет также руководитель государственного судебно-экспертного учреждения в соответствии со своим пониманием существа этой работы.

Нередко роль эксперта-организатора поручается наименее опытному участнику комиссии, которому вменяются обязанности курьера для переноски объектов исследования (медицинских документов и материалов дела) между членами комиссии, а также секретаря — для технического оформления экспертного заключения.

При профессиональном подходе к производству экспертизы по делам о причинении врачом вреда здоровью пациента такой подход к организации работы экспертной комиссии нельзя признать целесообразным, хотя он формально и не противоречит положениям ст. 21, 22 и 23 ФЗ о ГСЭД, а также ст. 200 и 201 УПК РФ.

Основанием заявленного тезиса являются требования ст. 2 ФЗ о ГСЭД, положения ст. 57 УПК РФ и ст. 86 ГПК РФ, а также особенность судопроизводства (особенно уголовного) по данной категории дел.

В соответствии с формулировкой ст. 2 ФЗ о ГСЭД «Задачей государственной судебно-экспертной деятельности является оказание содействия судам, судьям, органам дознания, лицам, производящим дознание, следователям и прокурорам в установленииобстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла».

Внимательное прочтение ст. 2 ФЗ о ГСЭД позволяет констатировать, что сформулированная задача может быть реализована лишь при условии четкого понимания государственным судебным экспертом тех обстоятельств, которые подлежат доказыванию посредством применения специальных знаний, носителем которых он является. При этом представляется принципиально важным то обстоятельство, что сформулированная задача государственной судебно-экспертной деятельности не ограничивается решением исключительно поставленных перед экспертом вопросов.

Не вменяя судебному эксперту в обязанность, Законодатель вместе с тем в п. 4 ч. 3 ст. 57 УПК предоставил ему право «Давать заключение в пределах своей компетенции, в том числе по вопросам, хотя и не поставленным в постановлении о назначении судебной экспертизы, но имеющим отношение к предмету экспертного исследования». Аналогичное право закреплено и в ГПК (ч. 2 ст. 86: «Заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы. В случае, если эксперт при проведении экспертизы установит имеющие значение для рассмотрения и разрешения дела обстоятельства, по поводу которых ему не были поставлены вопросы, он вправе включить выводы об этих обстоятельствах в свое заключение»).

Использование предоставленного права в полной мере и определяет, на наш взгляд, уровень профессионализма судебно-медицинского эксперта при производстве экспертизы по делам о причинении врачом вреда здоровью пациента.

Особенности, о которых следует знать государственному судебно-медицинскому эксперту, обсудим на примере уголовного судопроизводства.

Первой особенностью уголовного судопроизводства по делам о причинении врачом вреда здоровью пациента является то, что из 8 предусмотренных ст. 73 УПК РФ доказыванию обстоятельств 4 устанавливаются исключительно судебно-медицинским заключением.

Так, в подавляющем большинстве случаев факт противоправности действий врача для следователя, прокурора и суда не очевиден. А потому и событие преступления (обстоятельство, которое подлежит доказыванию) не может быть установлено следователем без экспертного заключения.

Как это ни парадоксально, но участники судопроизводства, как правило, не имеют четкого представления о принципах, на которых строятся правоотношения врача с пациентом (по крайней мере, в части, касающейся причинения вреда здоровью). В силу этого они не различают грани перехода правомочного вреда здоровью как неизбежного компонента медицинского вмешательства в противоправный, который и является объектом исследования юристами. Следствием такой неосведомленности является отсутствие ясного понимания следователем задач, которые должны быть решены при проведении экспертизы.

Впрочем, следует признать, что в подавляющем большинстве случаев невозможно до проведения анализа сведений медицинского характера четко сформулировать вопросы, решение которых позволит дать обоснованную юридическую оценку событий, в ходе которых врачом был причинен вред здоровью пациента. Очевидно, что проведение такого анализа без использования специальных знаний невозможно.

Нередко следователю для постановки задачи обладателю специальных знаний требуется помощь обладателя специальных знаний. Для решения этого вопроса Законодателем предусмотрены всего два варианта.

Один — это привлечение в дело специалиста «…для постановки вопросов эксперту…» (ч. 1 ст. 58 УПК РФ). Едва ли вызовет возражение тезис, что специалист в области судебной медицины a priori должен оказать следователю наиболее квалифицированную помощь в формулировании вопросов постановления. Недостатком этого варианта является то, что количество времени, которое необходимо для проведения всеобъемлющего анализа содержащихся в деле сведений медицинского характера (с участием специалистов соответствующих медицинских специальностей), по существу равно продолжительности анализа этих сведений при производстве экспертизы. Иными словами, подготовка к назначению экспертизы по продолжительности сопоставима с производством экспертизы, чего следователь себе позволить не может.

Другое решение основано на праве экспертной инициативы. Это позволяет осветить в экспертизе все моменты, которые имеют значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, вне зависимости от формулировок вопросов постановления.

Поскольку заявленная тема сообщения не подразумевает необходимости более подробного освещения обстоятельств, подлежащих доказыванию посредством судебно-медицинского заключения, дальнейшее обсуждение этого вопроса представляется нецелесообразным.

Вторая особенность производства экспертизы по делам о причинении врачом вреда здоровью пациента заключается в том, что участники экспертной комиссии принадлежат к той же профессиональной группе, деяние представителя которой подлежит экспертной оценке.

Это обстоятельство подразумевает высокую вероятность проявления корпоративной ментальности при решении экспертных задач, а порой и давления на эксперта со стороны профессионального сообщества, позиция которого формируется нередко безотносительно к конкретным обстоятельствам дела и фактам, а основывается на ценностях межличностных отношений.

В условиях, когда лицо, назначившее судебно-медицинскую экспертизу, четко не формулирует задание для экспертного разрешения, а участник комиссии, по меньшей мере, не имеет желания оказывать содействие в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию, следствие по делу неизбежно заходит в тупик.

Ни для кого не секрет, что по данной категории дел расследование длится, порой, годами и нередко заканчивается судебным решением лишь благодаря упорству потерпевшего.

Исполнение же экспертизы по существу, т.е. всесторонняя и полная оценка предоставленных в распоряжение комиссии сведений, возможно лишь при методически правильной организации процесса исследования и оформления его результатов. Из всех участников комиссии лишь судебно-медицинский эксперт-организатор способен выполнить эту работу надлежащим образом.

Для обоснования сформулированного тезиса следует рассмотреть более подробно организацию производства комиссионной экспертизы по данной категории дел и особенности оформления экспертного заключения.

Как известно, производство любой экспертизы начинается с момента принятия экспертом от руководителя экспертного учреждения служебного задания на ее исполнение. После ознакомления с постановлением (отношением) и предоставленными материалами эксперт обязан спланировать исследования.

На наш взгляд, планирование экспертных исследований по данной категории дел должно осуществляться не столько на основании изложенных в постановлении (определении) обстоятельств, поставленных для экспертного разрешения формулировок вопросов и оценке объектов исследований, сколько на представлениях эксперта-организатора о тех моментах, решение которых требует знаний в конкретных медицинских дисциплинах для установления подлежащих доказыванию в данном уголовном деле обстоятельств. Именно это представление должно предопределять решение о качественном и количественном составе комиссии.

При этом эксперту-организатору сразу следует разделять экспертов комиссии на две группы.

Одну образуют участники комиссии, которые путем применения специальных знаний устанавливают факты, имеющие значение для экспертной реконструкции событий, однако их оценки совокупности сведений медицинского характера не обязательны для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию. Условно роль этих экспертов в производстве экспертизы условно можно определить как вспомогательную.

Другую группу составляют эксперты, без суждения которых нельзя обоснованно установить подлежащие доказыванию обстоятельства, что позволяет условно назвать их роль в экспертизе ключевой.

Например, оценка действий врача-анестезиолога, причинившего вред здоровью пациента вследствие повреждения стенки трахеи при ее интубации, невозможна без участия в экспертной комиссии врача той же специальности. При этом эксперт должен выносить суждение на основании оценки всех сведений, относящихся к предмету экспертизы. Участие же в работе комиссии по тому же поводу рентгенолога без ущерба для качества экспертного заключения может ограничиться только исследованием представленных на экспертизу рентгенограмм (в случае, если рентгенодиагностика проводилась в период оказания медицинской помощи).

Представляется очевидным, что при оформлении заключения эксперты первой группы должны подписаться только под результатами исследования, проведенного каждым из них, но не под общими выводами. Исключение составляют лишь случаи, когда ответ на один из вопросов постановления может быть дан только по результату частного исследования.

Например, для ответа на вопрос о том, содержались ли в теле погибшего наркотические вещества, необходимо проведение судебно-химического исследования, ход и результат которого должны быть описаны и подписаны экспертом-химиком. Он же должен сформулировать и подписать вывод, сделанный при ответе на вопрос, поставленный на экспертное разрешение.

Разделение экспертов комиссии на группы позволяет не только ускорить производство экспертиз благодаря возможности выполнения некоторых исследований параллельно, но и упрощает процедуру обсуждения совместных выводов, а также установление тех подлежащих доказыванию обстоятельств, относительно которых вопросы в постановлении не сформулированы, но в интересах судопроизводства они должны быть решены в ходе экспертизы.

Суждение относительно упрощения процедуры обсуждения выводов и экспертной инициативы приведено в связи с тем, что нередко участники экспертной комиссии считают нецелесообразным выходить за пределы формулировок вопросов либо при составлении ответов на вопросы руководствуются представлениями, которые приняты при внутриведомственной оценке качества медицинской помощи. При отсутствии умысла уклониться от выполнения работы по существу такая позиция участников комиссии может быть объяснена только непониманием ими отличия судебно-медицинской экспертизы в делах о причинении врачом вреда здоровью пациента от всякой иной оценки результатов проведенного лечения.

Помимо уменьшения числа экспертов второй группы, ускорение производства экспертизы и упрощение процедуры обсуждения выводов достигается при освобождении этих участников экспертной комиссии от необходимости формулирования ответов на вопросы постановления.

В связи с тем что привлекаемые для участия в экспертной комиссии врачи клинического профиля судебно-экспертной деятельностью не занимаются, для них формулирование экспертных выводов представляет определенную сложность и при добросовестном отношении к работе сопряжено со значительными затратами времени и сил. По этой причине и к редактированию «выстраданных» формулировок они относятся, как правило, болезненно в отличие от тех, кто, обсудив с судебно-медицинским экспертом результаты проведенного исследования, отслеживает в предлагаемой редакции выводов существо изложенной позиции.

Кроме того, обсуждение результатов проведенного исследования с «ключевыми» участниками экспертной комиссии позволяет судебно-медицинскому эксперту получить их мнение по всем подлежащим доказыванию обстоятельствам, а не только по тем вопросам, которые предложены для экспертного разрешения.

Формулирование экспертных суждений по всем обстоятельствам, подлежащим доказыванию на основании применения специальных знаний, нами предлагается приводить в разделе «Обсуждение результатов проведенных исследований». Это позволяет в «Выводах» формулировать краткие ответы на вопросы постановления (или определения). Обоснования ответов на поставленные для экспертного разрешения вопросы, которые не обсуждены в соответствующем разделе, следует формулировать в соответствии со сложившейся практикой.

После согласования редакций этого раздела и выводов экспертное заключение оформляется и подписывается:

— всеми участниками экспертной комиссии о предупреждении об ответственности по ст. 307 УК РФ, а также о правах экспертов в соответствии со статьями УПК РФ или ГПК РФ;

— экспертами вспомогательной группы только в части, касающейся отдельных исследований, проведенных каждым из них в разделе «Исследования»;

— «ключевыми» экспертами в конце разделов «Исследования» и «Выводы», преамбулой которых является раздел «Обсуждение результатов проведенных исследований».

Таким образом, роль судебно-медицинского эксперта-организатора заключается в том, чтобы:

— определить обстоятельства, которые подлежат доказыванию в конкретном деле на основании применения специальных знаний;

— оценить вопросы, поставленные на экспертное разрешение, с позиции достаточности их формулировок для установления подлежащих доказыванию обстоятельств на основании применения специальных знаний;

— решить вопрос о составе экспертной комиссии для установления подлежащих доказыванию обстоятельств и ответов на вопросы постановления;

— разделить экспертов комиссии на группы;

— сформулировать задачи экспертам в группах, а также сроки их исполнения;

— получить от экспертов вспомогательной группы результаты проведенных исследований и довести их до сведения экспертов ключевой группы;

— обсудить с экспертами ключевой группы те моменты, которые позволяют обосновать экспертную позицию по подлежащим доказыванию обстоятельствам и поставленным на экспертное разрешение вопросам;

— сформулировать суждения в разделах «Обсуждение результатов проведенных исследований» и «Выводы».

Очевидно, что эти задачи могут быть решены экспертом-организатором лишь при наличии у него опыта организации производства этой категории судебно-медицинских экспертиз.