Около 20 лет назад было обнаружено, что в ответ на развитие острой фазы разных заболеваний у людей утрачиваются антиатерогенные функции липопротеинов высокой плотности (ЛВП) со снижением обратного транспорта холестерина (ХС), антиоксидантных свойств и ингибиторных эффектов ЛВП на окислительные процессы в липопротеинах низкой плотности (ЛНП) [1]. Например, этот феномен может выражаться в замещении структурного положения в частицах ЛВП апоА-I или обладающей антиоксидантными свойcтвами параоксоназы-1 белками острой фазы, уменьшающими способность ЛВП защищать от окисления собственные липиды и белки. Окисленные липиды и белки в составе ЛВП, подвергнувшиеся посттрансляционной модификации, могут быть причиной нарушения функции ЛВП и/или приводить к образованию их антигенных неоэпитопов, в первую очередь апоА-I, который в норме связывает собственные нейтрализующие аутоантитела. Все это нарушает атеропротективную функцию ЛВП и приводит к парадоксальному развитию их проатерогенных свойств. Такие ЛВП с нарушенными функциональными свойствами были изолированы из крови пациентов как со стабильной, так и нестабильной КБС, а также сахарным диабетом (СД) 1-го и 2-го типов, метаболическим синдромом, почечной недостаточностью, легким и умеренным течением почечных заболеваний, ревматическими болезнями, сепсисом. Эти дисфункции ЛВП сопряжены со снижением их способности осуществлять отток ХС из периферических клеток, преимущественно макрофагов, а также ингибировать освобождение цитокинов и экспрессию маркеров клеточной активности макрофагов. Широкий спектр дисфункций ЛВП включает и нарушение взаимодействия частиц ЛВП с эндотелиальными клетками ЛВП пациентов с различными заболеваниями, особенно в острой фазе. Следствием этого является снижение активности вазорелаксации, экспрессии адгезивных молекул сосудистых клеток-1 (vascular cells adhesion molecule, VCAM-1) и моноцитарного хемоатрактивного белка-1, а также адгезии лейкоцитов [2]. У пациентов с КБС, СД 2-го типа или хроническими почечными заболеваниями ЛВП ингибируют апоптоз и стимулируют миграцию эндотелиальных клеток. Патологические структурные изменения ЛВП также проявляются снижением или полным исчезновением физиологических взаимодействий с мембранными белками транспортерами (ATP-binding cassette transporter A1, АВСА-1, АВСG-1) или с клеточным скавенджер-рецептором (scavenger receptor class B type 1, SR-B1) [3]. Карбамилирование белков также сопряжено с дисфункциями ЛВП [4]. Увеличение содержания в сыворотке крови конечных продуктов гликирования ассоциировано с нарушением антиоксидантной способности при диабетической нефропатии [5]. Другим результатом таких нарушений у больных КБС было ингибирование экспрессии NO-синтазы и подавление продукции NO [6, 7].

Этот феномен может выражаться в замещении структурного положения в частицах ЛВП апоА-I или обладающей антиоксидантными свойствами параоксоназы-1, белками острой фазы, что уменьшает антиоксидантную способность ЛВП. Окисленные липиды и белки в составе ЛВП, подвергнувшиеся посттрансляционной модификации, могут быть причиной нарушения функции ЛВП и/или вести к образованию их антигенных неоэпитопов апоА-I, которые в норме связывает нейтрализующие аутоантитела.

Однако относительная важность патологических проявлений дисфункций ЛВП в патогенезе атеросклероза и СД 2-го типа не полностью изучена, это является главным лимитирующим звеном для разработки и использования методов корригирующих влияний системы ЛВП для лечения и профилактики сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ), связанных с атеросклерозом, атеротромбозом, а также других распространенных хронических неинфекционных болезней.

В последние годы стало актуальным выявление в составе протеома, посттрансляционно модифицированных белковых компонентов, а также липидома, являющихся маркерами атерогенных дисфункций ЛВП, к которым может быть применим термин «атеромаркеры ЛВП».

Часто утрата нормальной функции ЛВП зависит от замены апоА-I сывороточными белками острой фазы, такими как сывороточный амилоид-А (serum amiloid A, SAA), которые при воспалении могут составлять до 80% белков ЛВП, а также гаптоглобином, церулоплазмином и фибриногеном [1]. Влияние амилоида-А на состав, размеры и плотность частиц ЛВП наблюдают у пациентов с инфарктом миокарда [8]. Влияние SAA на способность ЛВП осуществлять отток ХС из клеток противоположно хорошо известному эффекту ЛВП на обратный транспорт Х.С. Однако было показано, что ЛВП, обогащенные SAA, могут поддерживать и нормальный эффлюкс ХС через белки-транспортеры ABCG1, ABCA1 и скавенджер-рецептор SR-B1 [9, 10]. Это связано с освобождением апоA-I в присутствии SAA [11]. В других работах обнаружена сниженная способность ЛВП, обогащенных делипидированными SAA, осуществлять эффлюкс ХС [12, 13]. Кроме того, SAA снижают антиоксидантную способность ЛВП, вытесняя параоксаназу-1 из частиц ЛВП, что ведет к проявлению атерогенных свойств, тогда SAA считают «атеромаркером ЛВП». Более того, SAA в составе ЛВП стимулирует их активность по продукции моноцитами воспалительных цитокинов и хемокинов, т. е. индуцирует воспаление у пациентов с хроническими заболеваниями и СД 2-го типа, что можно рассматривать как маркер воспалительной активности ЛВП [14].

Другой гипотезой дисфункций ЛВП является атипичное наличие у пациентов с СД 2-го типа избытка фермента миелопероксидазы в ЛВП, который является причинным фактором окислительной модификации апоА-I. Наоборот, активность антиоксидативной параоксаназы-1 снижается в сыворотке крови или ЛВП у пациентов с КБС, СД 2-го типа, почечными заболеваниями, ревматоидным артритом. Низкая активность параоксаназы-1 доказана как фактор ингибирования продукции NO в эндотелиальных клетках с образованием малонового диальдегида и модификацией белков ЛВП, что ассоциировано с освобождением лизиновых остатков [6]. Эти данные говорят об оценке избытка миелопероксидазы и снижения параоксаназы-1 как биомаркеров появления окислительных свойств ЛВП.

При наличии минорного белкового компонента ЛВП апоС-III уровень ХС ЛВП положительно ассоциируется с риском ССЗ, т. е. проявляются атерогенные свойства ЛВП. Эти находки были подтверждены и в недавних эпидемиологических проспективных исследованиях, выявивших ассоциацию наличия апоС-III в ЛВП с кардиоваскулярным риском. Было показано также, что обогащение ЛВП апоС-III сопряжено со сниженной активностью ЛВП по защите эндотелиальных клеток от апоптоза [15]. Обогащение апоС-III частиц ЛВП у пациентов с КБС, СД 2-го типа или хроническими почечными заболеваниями обнаружено и в других подобных исследованиях протеома ЛВП. Очевидно, все эти находки свидетельствуют о возможности рассматривать апоС-Ш как маркер снижения ряда защитных функций, ЛВП — как атеромаркер. Однако было показано, что обогащение апоС-III ЛВП, но сопровождающееся сниженным содержанием кластеров этого апопротеина при КБС, связано со сниженной антиапоптотической активностью в отношении эндотелия [16].

Протеомные исследования давали противоречивые результаты: например, обогащение ЛВП параоксаназой-1 и апо-Е у пациентов с КБС и СД 2-го типа обнаружено в одних исследованиях, а в других выявлен недостаток тех же белков в ЛВП [16, 17]. Причиной этого могут быть различия обследуемых когорт пациентов и методов выделения ЛВП. Количественные протеомные исследования, использующие мониторирование масс-спектрометрии или иммунологические исследования в больших выборках с использованием протеомного фото-принта, тонко дифференцировали ЛВП здоровых и больных индивиду-умов.

Итак, наиболее вероятными атеромаркерами в составе протеома ЛВП являются следующие модификации его состава, приводим их перечень. Белки острой фазы, которые вытесняют апоА-I из частиц ЛВП. Сывороточный амилоид А, который нарушает эффлюкс ХС из макрофагов, вытесняя из частиц ЛВП антиоксидантный фермент параоксаназу-1 и тем самым способствуя окислению ЛВП и ингибируя продукцию вазодилятатора NO-оксида азота. Оксидативный фермент миелопероксидаза способствует окислительной модификации апоА-I и снижает его основные физиологические функции по обратному транспорту ХС из тканей в печень. АпоС-Ш, находящийся в составе белков ЛВП, усугубляет сердечно-сосудистый риск. Такие атеромаркеры обнаружены у больных КБС, СД 2-го типа, почечными заболеваниями, ревматоидным артритом.

Энзиматическая и оксидативная модификация описаны как для белков, так и для липидов ЛВП. Так, аминокислотные остатки апоА-I модифицируются окислением через миелопероксидазу и карбоксилированием, достигая образования конечных продуктов гликозилирования, которые могут играть провоспалительную роль. Эти модификации апоА-I увеличивают концентрацию ЛВП c нарушенными функциями у пациентов с воспалительными заболеваниями, КБС, СД 2-го типа и хроническими почечными заболеваниями, но концентрация в плазме крови частиц ЛВП, содержащих модифицированные белки, очень низкая [18, 19]. Она значительно ниже, чем концентрация апоА-I или отдельных подфракций ЛВП. Характеристика специфических по составу и количеству модифицированных белков и свойствам частиц отдельных подфракций ЛВП является критичным звеном для определения модификаций ЛВП. Миелопероксидаза, экспрессия которой вызывается нейтрофильными гранулоцитами и другими миелоидными клетками, играет значительную роль в оксидативном хлорировании и нитрировании свободных гидроксильных групп в тирозиновых и триптофановых аминокислотных остатках, а также в сульфоксидации метиленового остатка с образованием гипохлорной кислоты [19, 20].

Больные с острым эпизодом КБС имеют повышенную концентрацию в крови миелопероксидазы, сравнимую с концентрацией чувствительных тропонинов [21]. Это, вероятно, отражает наличие в апоА-I мест специфического связывания с миелопероксидазой, что способствует накоплению этого энзима и его продуктов в ЛВП [22]. Более того, апоА-I, выделенный из ткани атеросклеротических бляшек, модифицирован в значительно большей степени по сравнению с апоА-I, выделенным из плазмы крови, и связан с миелопероксидазой [2]. Очевидно, это обусловлено тем, что или модификация апоА-I происходит скорее в экстраваскулярном, чем в интраваскулярном пространстве, или модифицированный миелопероксидазой апоА-I и/или содержащие его ЛВП легко проникают в сосудистую стенку [23].

Карбамилированные ЛВП были обнаружены в повышенной концентрации в зрелых атеросклеротических бляшках, особенно у курящих пациентов и больных почечными заболеваниями, особенно с уремией [24]. Вероятно, это связано с тем, что цианат освобождается из сигарет во время курения или образуется в моче.

Окисление ЛВП и апоА-I миелопероксидазой или ее непосредственным продуктом — гипохлорной кислотой — приводят к изменению структуры и к снижению способности насцентных ЛВП индуцировать ABCA1-опосредованный эффлюкс ХС [2, 3] и активность лецитинхолестеринацилтрансферазы (ЛХАТ), тогда как карбамилирование снижает способность индуцировать SR-B1-опосредованный эффлюкс ХС [4, 25, 26]. Вероятно, карбамилированные продукты в составе ЛВП также могут рассматриваться как их атеромаркеры. Более того, обработка ЛВП миелопероксидазой или гипохлорной кислотой нарушает способность ЛВП ингибировать апоптоз и стимуляцию продукции NO, индуцированную фактором некроза опухоли (tumor necrosis factor-α, TNF-α) и/или молекулами адгезии васкулярных клеток VCAM-1, вероятно, посредством снижения связывания ЛВП с SR-B1 [27]. Кроме потери протективной активности в отношении эффлюкса ХС и его эстерификации, а также функции и выживаемости эндотелия, модифицированные миелопероксидазой ЛВП проявляют провоспалительную активность, сходную с таковой у фактора некроза опухоли, а также молекул адгезии васкулярных клеток [28]. Все эти модификации белков ЛВП можно, очевидно, объединять понятием «атеромаркеры ЛВП».

Другая группа модификаций белков ЛВП связана с карбамилированием аргининовых, лизиновых и триптофановых остатков, а также с взаимодействием с конечными продуктами гликирования: глиоксалем, метилглиоксалем, гликоальдегидом, включая малондиальдегид (МДА) [29]. Как метилглиоксаль, так и МДА увеличивают концентрацию частиц ЛВП с модифицированным белком апоА-I у пациентов с КБС или СД 2-го типа [30]. Метилглиоксаль нарушает способность ЛВП связывать фосфолипиды (ФЛ) и активировать ЛХАТ [31]. В ряде исследований [6] показано, что экспозиция делипидированного апоА-I, нативных и рекомбинированных ЛВП с метилглиоксалем или с МДА уничтожает способность частиц ЛВП индуцировать эффлюкс ХС, что указывает на их значение как «атеромаркеров ЛВП». Как у больных КБС, так и у здоровых субъектов ЛВП, обогащенные МДА, связываются со скавенджер-рецептором LOX-1 эндотелиальных клеток. Результирующая активация протеинкиназы-СβII вызывает ингибирование вместо активации фосфорилирования остатков Тир 495 и Сер 177 в NO-синтазе. Соответственно, ЛВП, модифицированные МДА, у пациентов с КБС ингибируют, а не стимулируют продукцию NO эндотелиальными клетками. Поскольку активность параоксаназы-1 снижена в ЛВП у пациентов с КБС, очевидно, этот фермент имеет важную функцию в защите ЛВП от окисления липидов и увеличении образования МДА, что сопряжено с дисфункцией ЛВП и указывает на значимость МДА в составе ЛВП в качестве «атеромаркера». Из приведенных данных следует, что антиоксидантная активность параоксаназы-1 может быть ингибирована конечными продуктами гликирования ЛВП и маркировать одно из важнейших атерогенных свойств ЛВП [5, 32].

Симметричный диметиларгинин, являющийся продуктом естественной деградации белка, недавно идентифицирован как причина эндотелиальной дисфункции ЛВП у больных с хроническими заболеваниями почек [7]. Симметричный диметиларгинин образуется внутриклеточно посредством метилирования аргининового остатка под действием аргининметилтрансферазы, секретируемой клетками и экскретируемый почками [33]. Белки ЛВП, которые связывают симметричный диметиларгинин, полностью не выделяются из кровотока при хронических заболеваниях почек, он связывается с ЛВП или с делипидированным апоА-I и является маркером патологической дисфункции ЛВП. Обогащение диметиларгинином отдельных фракций ЛВП является сигналом ингибирования экспрессии NO-синтазы и нарушения функций ЛВП по регуляции метаболизма эндотелиальных клеток [7]. Результаты эпидемиологических исследований показали, что симметричный диметиларгинин является маркером нарушения обратного транспорта ХС в составе ЛВП — «атеромаркером ЛВП» и возможным риск-фак-тором острых коронарных эпизодов.

Изменения структуры компонентов ЛВП не только способствуют дисфункции ЛВП, но и могут быть одной из причин образования нео-эпитопов в апоА-I, которые способствуют появлению аутоантител к апоА-I [34]. Аутоантитела к апоА-I в плазме крови людей нормальной популяции обнаруживаются с частотой 1—2%, но их уровень возрастает до 10—30% в плазме крови пациентов с системной красной волчанкой, ревматоидным артритом, а также при остром коронарном синдроме или каротидном стенозе [35—38]. У пациентов с острым коронарным синдромом или с ревматоидным артритом наличие высокого титра аутоантител анти-апоА-I увеличивает риск сердечно-сосудистых эпизодов и служит прогностическим маркером смертельных нарушений ритма при инфаркте миокарда [39]. У пациентов с системной красной волчанкой наличие анти-апоА-I аутоантител нарушает антиоксидативные свойства ЛВП, снижая активность параоксаназы-1 [40]. У пациентов с инфарктом миокарда анти-апоА-I аутоантитела имеют свойства вызывать провоспалительные сигналы [41].

Таким образом, наличие ряда химических модификаций минорных, но биологически активных белков, транспортерами которых являются частицы ЛВП, довольно неожиданно проявляют свойства чувствительных маркеров ЛВП, которые сопряжены с уменьшением или исчезновением их антиатерогенных свойств, и могут служить «атеромаркерами ЛВП».

Миелопероксидаза экспрессируется нейтрофилами и способствует оксидативному хлорированию и нитрированию протеинов ЛВП, их провоспалительной модификации. При КБС повышается уровень в крови продуктов миелопероксидазы, ассоциированных с апоА-I в ЛВП и в атеросклеротических бляшках. Модификация белков ЛВП, связанная с карбамилированием аминокислотных остатков или с метилглиоксалем, МДА является маркером нарушения связывания ФЛ с ЛХАТ, а также эффлюкса ХС с участием мембранных белков-транспортеров АBCA I, ABCG I и рецептора SR-BI. Симметричный диметиларгинин — одна из причин эндотелиальной дисфункции ЛВП, ингибитор NO-синтазы при заболеваниях почек, а также является риск-фактором коронарных эпизодов. Структурные модификации белков ЛВП образуют неоэпитопы в апоА-I, вызывая накопление антител к апоА-I и образование аутоиммунных комплексов, при высоком титре которых увеличивается риск ССЗ.

cовременные методы исследования, в том числе масс-спектрометрия, способны дифференцировать более 200 видов липидов, 5 из которых являются главными в системе липопротеинов плазмы крови: глицерофосфолипиды, сфинголипиды, стерины, ацилглицериды и жирные кислоты.

Количество триглицеридов (ТГ) в ЛВП увеличивается при ряде клинических состояний, характеризующихся гипертриглицеридемией и увеличением активности белка, транспортирующего эфиры ХС (cholesterol ester transporting protein — СETP): при метаболическом синдроме, СД 2-го типа, КБС. При гипертриглицеридемии обогащение ТГ частиц отдельных подфракций ЛВП превращает их в хороший субстрат для печеночной липазы, обладающей фосфолипазной активностью. В результате действия этих ферментов на частицы ЛВП₂ последние превращаются в мелкие частицы ЛВП_3, которые освободились от ТГ и ФЛ, но не освободились от ХС, поэтому обладают сниженной способностью к захвату ХС из периферических клеток, в частности из макрофагов. Это обусловливает снижение обратного транспорта ХС в печень и нарушение одной из основных антиатерогенных функций ЛВП [42].

Противоположное влияние двух процессов на систему обратного транспорта ХС (захват ХС частицами ЛВП из макрофагов и селективный захват эфиров ХС из ЛВП гепатоцитами) также связано с уровнем ТГ в плазме крови [43, 44]. Увеличение содержания ТГ в ЛВП у пациентов с СД 2-го типа или с семейной гиперхолестеринемией ассоциировано со снижением антиоксидантной, антивоспалительной, атеропротективной и вазодилатационной активности ЛВП [45—48].

Кроме милимолярных количеств эстерифицированного и неэстерифицированного ХС, ЛВП захватывают из клеток, в частности макрофагов, и транспортируют микромолярные количества оксистероидов, желчных кислот и стероидных гормонов [49—53]. Многие из них являются агонистами ядерных гормональных рецепторов. Выявлено ингибирующее влияние 7-кетохолестерина, эстрадиола и дегидроэпиандростерона на способность ЛВП осуществлять эффлюкс ХС, что приводит к снижению обратного транспорта ХС [52]. Связанный с ЛВП эстрадиол, а также дегидроэпиандростерон стимулируют экспрессию эндотелиальной NO-синтазы и эндотелийзависимую вазодилатацию [53, 54].

Содержание и состав ФЛ ЛВП значительно влияют на размер, форму и поверхностный заряд частиц ЛВП. Участие Ф.Л. в функционировании ЛВП было изучено экспериментально с помощью искусственно рекомбинированных частиц ЛВП, используя преимущественно фосфатидилхолин (ФХ). Было показано, что увеличение количества ФХ повышает способность ЛВП индуцировать эффлюкс ХС с участием рецептора SR-B1 [55]. Отрицательно заряженные молекулы фосфоинозитола, фосфатидилсерина и кардиолипина участвуют в ингибиторных эффектах ЛВП на активность тромбоцитов и нормализацию процесса коагуляции [56].

Высокое содержание ненасыщенных жирных кислот в ФХ увеличивает жидкостность частиц ЛВП и, соответственно, их способность к акцепции ХС и гидроперекисей липидов из клеточных мембран, а также противовоспалительную активность ЛВП благодаря ингибированию экспрессии молекул адгезии эндотелиальных клеток [55, 57, 58]. Но довольно неожиданными оказались результаты профилактических диетологических исследований, которые показали, что обогащение диеты полиненасыщенными жирными кислотами (ПНЖК) не увеличивают способность ЛВП осуществлять эффлюкс ХС [59, 60]. Это можно объяснить тем, что ПНЖК, содержащиеся в ФЛ, легко окисляются. Окисленные Ф.Л. в ЛВП проявляют ингибиторное влияние на эффлюкс клеточного ХС, а модифицированные гипохлоритом ЛВП, содержащие плазмалоген, являются ингибиторами биосинтеза NO [61, 62].

Липолиз глицерофосфолипидов, в частности сфингомиелина, осуществляется через фосфолипаза-А2-зависимый механизм [63]. Воспалительные модификации ЛВП у человека нарушают ряд их функций [64]. Активация при воспалениях печеночной липазы и ЛХАТ [65] ведет к генерации лизофосфолипидов, которые могут усу-гублять провоспалительную активность [66, 67]. Изменения состава глицерофосфолипидов могут изменять функции ЛВП и служить их биомаркером. Однако пока нет клинических доказательств ассоциации между составом ФЛ, изменением функций ЛВП и определенной патологией. Данные о влиянии увеличения содержания сфингомиелинов в ЛВП на их способность вызывать эффлюкс ХС весьма противоречивы [68]. Описана ассоциация между ФЛ, активностью параоксаназы-1 ЛВП и наличием КБС у женщин в менопаузе [69]. С другой стороны, благодаря своей цитопротективной активности, сфингозин-1-фосфат (sphingosin-1-phosphat, SIP) и другие сфинголипиды в ЛВП обратно коррелируют с развитием КБС, очевидно, через изменение метаболизма ЛВП [70—72].

Гетерогенный характер и наличие в составе ЛВП многих специфических белков позволяют их частицам транспортировать не только липиды, но также витамины и другие микронутриенты, лекарства, ксенобиотики и токсины, а также нуклеиновые кислоты. Однако, концепция взаимосвязи экзогенных молекул или эндогенных метаболитов с изменением нормальной функции ЛВП и их атипической активности нуждается в проверке. Так, неизвестна роль транспорта микро-РНК в регуляции фи-зиологических и патологических свойств ЛВП.

Количественные и качественные изменения в липидоме ЛВП являются кандидатами для детерминации нарушений в функционировании ЛВП и поэтому могут быть использованы как их биомаркеры. Однако для доказательства этого потребуются специальные исследования липидома/метаболома при различных клинических состояниях.

Увеличение уровня ТГ в плазме крови, а также активности белка, транспортирующего эфиры ХС (CETP), сопряжено с накоплением ТГ в ЛВП и со снижением антиоксидантной, антивоспалительной и вазодилатационной активности ЛВП, что способствует атерогенезу. Липолиз глицерофосфолипидов фосфолипазами, а также ЛХАТ, генерирует образование лизофосфолипидов, обладающих провоспалительными свойствами. Сфинголипиды (сфин-гозин-1-фосфат) обладают цитопротективной активностью и их недостаток может быть использован как атеромаркер.

Динамика функций ЛВП у здоровых людей отражает врожденное средство защиты против многих биологических и клинически выраженных опасностей. Однако модификация компонентов ЛВП может превращать их в опасные частицы. Это подобно феномену, когда лейкоциты и их гуморальные медиаторы при хронических и острых инфекциях могут не только снижать, но даже увеличивать опасность поражения органов (синдром воспалительного ответа, хроническое воспалительное состояние). Более обнадеживающими являются такие подходы, как использование рекомбинированных частиц для направленного транспорта лекарственных препаратов, т. е. инфузия рекомбинированных ЛВП заданного оптимального состава [73, 74].

Значимость белковых и липидных биомаркеров как «атеромаркеров ЛВП» может быть тестирована в экспериментах с рекомбинированными ЛВП. При этом при включении в состав ЛВП гипотетически антиатерогенных компонентов необходимо проводить их многостороннее тестирование на наличие анти- и проатерогенных. Возможно, это один из путей получения эффективных антиатерогенных профилактических и/или лечебных средств.

В последние 50 лет низкий уровень ХС ЛВП считали независимым маркером повышенного кардиоваскулярного риска. Однако, несмотря на накопленные знания о структуре, функциях и метаболизме ЛВП, пока нет достаточных доказательств, что ЛВП могут быть использованы для профилактики или лечения атеросклероза. Проявления нормальных функций ЛВП наряду с их дисфункциями, связанными во многом с их протеомом (в первую очередь, апоА-I), у здоровых людей отражают значимость ЛВП как врожденного средства защиты от многих биологических и клинически выраженных опасностей. Однако модификация компонентов ЛВП, как указано выше, может превращать их в опасные частицы. Более обещающим может быть инфузия рекомбинантов ЛВП заданного оптимального состава.

Потерпели неудачу неоднократные попытки разработать клинический биомаркер, который бы отражал интенсивность транспорта ХС с участием ЛВП, а также диагностические биомаркеры–«атеромаркеры» для идентификации и персонализации, ранней диагностики, стратификации и мониторирования пациентов с повышенным кардиоваскулярным риском. Еще не ясно, являются ли такие маркеры нативными или модифицированными белками, липидами, или другими переносимыми ЛВП молекулами. Чтобы решить эту проблему, необходимо сочетание методических подходов фундаментальной биологии и медицины для сбора понятных данных о протеоме, липидоме и функциональных способностях ЛВП с последующей их системной интеграцией при различных заболеваниях. Модифицированные формы ряда апопротеинов и липидов, а также некоторых минорных компонентов ЛВП, которые способны вызывать дисфункцию ЛВП, могут рассматриваться как наиболее интересные кандидаты в «атеромаркеры» для экспериментальной оценки на животных и на моделях клеточных культур, так и для последующих исследований на людях. Качество «атеромаркеров ЛВП» должно быть изучено в проспективных исследованиях на случайных выборках из разных популяций людей и пациентах с различным статусом заболеваний, связанных с атеросклерозом и атеротромбозом. Кроме диагностической и прогностической роли «атеромаркеров» ЛВП, еще важнее изучить возможность их коррекции или вытеснения и замещения для эффективных профилактических и лечебных вмешательств. Их выяснение является конечной целью продолжения и углубления изучения «атеромаркеров ЛВП».

По аналогии с термином «онкомаркеры» предлагается использовать термин «атеромаркеры» и продолжать их исследования в отношении ЛВП. Этот подход кажется перспективным для анализа интеграции «атеромаркеров» с клинической манифестацией ССЗ, связанных с атеросклерозом, что обещает быть полезным для их ранней диагностики и лечения.

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.