И снова номер, который во многом подготовлен нашими товарищами с кафедры инфекционных болезней Белорусского государственного медицинского университета. Замечательные минские профессионалы с основания журнала поддерживают нас и наполняют тематические номера своими статьями, за что – моя искренняя благодарность! Но я бы хотел, чтобы вы не пропустили один короткий материал, имеющий для нашей работы очень большое значение. Когда он поступил в редакцию, я вспомнил один случай…

… Она жаждала скандала! Это было ясно с первой минуты. Уже ворвалась в кабинет с лицом, на котором читалась ярость. Мы были незнакомы. Я никогда ее не консультировал. И ее родственников. И друзей. Но был виноват. Виноват в том, что… я врач.

Сначала потоком полились жалобы на «ни одного живого места в теле», а потом – на всех предыдущих врачей, которые («недоумки!») не могут поставить ей верный диагноз.

Ее голос был громким, с визгливыми «свечками». Она чувствовала себя в своей тарелке, играя в барыню и холопа. Смотрела на меня победоносно-брезгливо и одновременно… с интересом. Я читал в глазах этой истерички: «Ну, и как ты справишься со мной?»

Какое-то время я старался говорить с ней сдержанно и пробовал урезонить ровными вопросами и уточнениями. Это распаляло ее еще больше. Потом спокойно встал, открыл дверь кабинета и рявкнул «Вон отсюда!» так громко, что даже у самого уши заложило. И… она тут же скукожилась, сдулась, стала маленькой девочкой, у которой отобрали куклу…

Как быть, если врача оскорбляют? Что квалифицируется как оскорбление? Когда закон встает на нашу сторону, а не защищает вроде как вечно правых пациентов?

Приятного чтения!

Профессор И.В. Егоров